Зачем Вы строите эти стены, юный принц?

Ты светишь так ярко, что я сгораю лишь от твоего взгляда, но даже тебе не растопить моё ледяное сердце. Город был покрыт вечным морозом. Зимние бабочки летали вокруг, вызывая счастливые улыбки у жителей. Они были рождены в холодных землях и гордились этим – королевство Мосэ было поистине прекрасным. Почти на каждом углу города можно было найти уютное кафе с горячим шоколадом и зефирками – жители могли согреть свои руки и улыбки, слушая тихую музыку городских музыкантов. А их было так много! И в эти земли холода все они несли тепло своим творчеством. Уличные художники ловили прохожих, оставляя им портреты на память, которые люди вешали на стенах в своих домах. Каждый истинный житель имел хотя бы один такой. Мосэ был также знаменит своими дизайнерами, преображающими толстые ткани одежды в комфорт и красоту, за которой многие приезжали даже из других королевств, за сотни миль. Портные и швеи приезжали в это королевство чтобы учиться у лучших мастеров, но сколько бы ни старались, ни одна из земель не могла превзойти Мосэ – королевство истинных творцов. Жители из Мендюва были частыми гостями – хоть зимы как таковой у них и не было, а температура не падала ниже нуля: ветра были сильными, способными поднять не одну лошадь. Поэтому теплый и уютный дизайн одежды королевства Мосэ стал популярным даже там, где люди не знали истинной красоты холода. Только королевство Нью-Ривс редко навещал столь далёкие земли. Люди солнца не могли выдержать столь мерзкого для них мороза. Снег для них быль грязью, что затмевала красоту природы и города. Желчью, поедающей всё живое, не оставляя ни памяти, ни опечатка – ночная метель покрывала каждый след, оставленный от ботинка и лошадиных копыт. Для жителей солнечного края зима – это погибель. Но раз в году все королевства съезжались на бал «La trêve», уже столетия носящий в себе ценность окончания войны и разногласия, также не позволяющий забыть о пролитой крови и тех, кто покинул мир слишком молодыми. Но так сложно перебороть свою натуру и питать что-то помимо ненависти абсолютно противоположному себе человеку. В отличии от его семьи Антон не ощущал ничего к жителям других королевств. Он давно перестал чувствовать что либо, а холод, что с детства таился в его сердце и раньше приносил тепло, жёг принца изнутри, заставляя сердце биться так медленно, что уже и не ясно – это отголоски жизни или смерти. Гости собирались разные – кто-то с перчатками, кто-то с шарфами, у кого-то пальто достигало даже ботинки. В основном, все пытались подобрать какой-нибудь аксессуар в честь зимнего королевства, где в этом году проводился бал. Это не было правилом или дресс-кодом – всего-то акт уважения хозяином земель. Лишь аристократы Нью-Ривс порхали в своих еле согревающих плащах и элегантными причёсками. Они всегда гордились своими волосами, ведь цвет их переливался лучами солнца, не позволяя оторвать взгляд от этой красоты. Пушистые волокны напоминали одуванчики летом, которых сносил ветер – кудри игриво раздувались вдоль ветра, сохраняя свою уникальную утончённость. Жители королевства Мосэ были полной им противоположностью. Все, кроме Антона, принца самой знаменитой и великой семьи. Его сердце было холоднее любого, а глядя в его глаза человек будто утыкался в кусок льда. И дальше не прорваться. Ведь стена слишком толстая. Но принц не был похож ни на кого: его пряди волос напоминали рассвет, а глаза отображали медный раскрас солнца. Такое было редкостью для королевства Мосэ. Особенно аристократов, ведь считалось, что истинные жители холода не могут иметь таких глаз. В них слишком много лета. В семье мало кто обращал на него внимание. Обязанность и ответственность – это всё, что ему с детства твердили родители и учителя. Собственные желания принца были слишком незначимыми по сравнению с грузом будущего правителя. Даже этот бал не имел для Антона никакого интереса. Он хотел бы просто закрыться в мастерской и творить, смешивая краски и рисуя зимние одуванчики. Только вот, никому и в голову не пришло, что у него есть свои мечты… А он и забыл о них. Или старался. Так отчаянно пытался, что холод в сердце начинал ломить, причинять боль, не позволяя дышать. В его глазах больше невозможно было увидеть летнюю траву, будто кто-то сжёг её, оставив пепел, со временем который был покрыт льдом, сквозь который заметны одни отголоски когда-то имеющего жизнь окраса. Принц просто ждал, смотря на звёзды. Ждал до последнего, когда гости соберутся и он сможет войти в зал, выполняя свои обязанности. — Не помешаю? — хриплый голос заставил парня повернуть голову, встречаясь с голубым взором одного из гостей. Антон всё также скучающе сидел на подоконнике коридора, свиснув ноги вниз и затылком упираясь в холодный камень. Растрёпанные кудри парня никак не впечатывались в образ аристократа королевства Мосэ, как и одежда, еле скрывающая белую шею и ключицы. Гость же наоборот выглядел как истинный житель зимних земель: аккуратные темные пряди волос, чёрное пальто, как и перчатки. А глаза… Глаза, в которых будто сама Атлантида потонула. Антон был готов поверить, что мужчина из круга его семьи, но он знал всех своих родственников и среди них не было никого подобного. Мужчина выглядел слишком нереалистично… Принц вернул взгляд к луне, скучающе прикрыв ресницы. Гость отбирал у Антона последнее, что у него ещё было – тишину. — Как некультурно с вашей стороны, юный принц, — несмотря на упрёк, шатен мог поклясться, что в голосе незнакомца он услышал явные нотки веселья, что так не подходили сдержанному образу гостя. Антон и сам не понимал, что именно заставило его развернуться к собеседнику, оглядев его ещё раз, только на этот раз более внимательно. Высокий, статный. Явно имеющий власть в своих руках, о чем поведала королевская нашивка на одежде. Кто же он? — Не думаете, что, прежде чем говорить что-то, стоит представиться? — выгнул бровь принц. Лицо его оставалось всё таким же безмятежным. Будто и правда лишь кусок льда. Брюнет же хмыкнул, подойдя ближе к парню и резко хватая его за локоть, тем самым заставив слезть с холодного подоконника. — Заболеете, если продолжите тут сидеть. Даже для Вас холод может быть губителен, — прошептал мужчина, крепко вцепившись в ткань чужой одежды, своим прикосновением прожигая холодную кожу, от чего шатен невольно дёрнулся, проверяя, нет ли ожогов. Мужчина же просто улыбался. Спокойно и умиротворённо. — Вы разве не на бал приехали? Так что Вы делаете тут, monsieur? — голос Антона был холоден. Как и его взгляд. — Кто Вы? — А это имеет значение? — брюнет прислонился к холодной стене, с прищуром глядя на принца. — Принц королевства Мосэ сидит тут в одиночестве, когда гости уже прибыли… Вам так не нравится сей день? Антон внимательно смотрел на мужчину. Время застыло, искажая пространство. Он мог легко соврать. Его учили этому с детства. Улыбаться, сохраняя рассудительность к обязанностям. И он уже намеревался вытянуть губы в привычной улыбке, сказав простые заученные слова, но его попытки резко были прерваны: — Вам не идёт эта фальшь, юный принц. И мир мгновенно потерял такие привычные краски. Зачем? Зачем? Зачем? Не надо. Не так. Не сейчас. — И что же Вы тогда хотите услышать, monsieur? — губы шатена всё-таки дрогнули в улыбке, но более печальной, скрывающей тень сумеречных желаний, которым нет места в этом облике аристократа. — Почему же Ваш холод такой отчаянно горячий? Шатен никогда не думал, что он когда-нибудь будет желать взглянуть в глаза солнцу, что ослепляло и сжигало его всю жизнь. Антон хотел огрызнуться. Или просто проигнорировать. Он не мог определиться. А мужчина продолжал стоять в ожидании ответа, пристальным взглядом скользя по хрупкому силуэту парня. Другие королевства сравнивали жителей Мосэ с хрустальными шариками – казалось, достаточно одного прикосновения и они сломаются. Их красота была слишком легко разрушима, хоть она и была миражом. — Он пытается сохранить жизнь, — произнес Антон, пряча подрагивающие руки за спиной. Посторонние не должны видеть его слабостей. Он не может склонять голову. Не имеет права. Закрой. Молчи. Улыбайся. И Антон все-таки давит из себя улыбку, но глаза так и остались холодными. В них уже давно не осталось жизни. Мужчина нахмурился, недовольно цокнув языком. Он хотел ответить юнцу, но стук каблуков, эхом отдающийся по коридору, резко прервал их диалог. — Антон, отец ждет тебя. От тебя не так много требовалось… — но голос женщины стих сразу же, как она наткнулась на взгляд голубых глаз. — Арсений, и Вы тут? Почему же не проводите время вместе с остальными гостями? Антон без интереса наблюдал за матерью, которая протянула свою руку для приветствия. Мужчина сдержано улыбнулся, чуть склонив голову и оставляя невесомый поцелуй на тыльной стороне ладони женщины. — Я направлялся в главный зал, но по пути наткнулся на вашего сына. У нас был довольно интересный диалог, который я не смел прерывать, — взгляд Арсений скользнул в сторону шатена и уголки его губ вновь игриво приподнялись, но это было замечено только Антоном, который никак не реагировал на подобную выходку. Женщина недоверчиво прищурилась на сына, но время поджимало, поэтому она лишь холодно улыбнулась, проронив: — Приятно слышать, что мой сын произвел такое впечатление на Вас. Но нам срочно нужно идти. Желаю хорошего вечера, граф. Стоило женщине направиться в сторону семейных покоев, Антон последовал за ней, но перед этим успел услышать тихий шепот Арсения: — Твой холод другой… Дверь захлопнулась, оставив гостя одного. Арсений с грустью поднял взгляд на небо, тяжело выдыхая. Он знал, что будет сложно, но только сейчас по истине осознал это.

***

— Ты что себе позволяешь?! — негодовала мать, следя за тем, как служанки надевали на сына самый теплый и роскошный наряд. Так положено принцу Мосэ. Так было нужно. И Антон сжал челюсть, спрятав сожаления глубоко в себе. — Появляться в таком виде среди других королевств. Чему я тебя учила все эти годы? Ты вообще подумал, как мы будем выглядеть, если принц самых холодных земель будет наряжаться как житель солнца? Служанки застегивали каждую пуговицу белого кардигана, поверх надевая тонкий шарф. Белые перчатки скрывали холодные ладони парня, ничуть их не согревая. Одна из служанок поднесла серебряную корону, которую украшали светло голубые камни, и надела на голову шатена, после чего склонила голову, удаляясь из комнаты за остальными. Женщина какое-то время долго смотрела на сына и на ее лице Антон мог прочесть разные эмоции – от омерзения до гнева и сожалений. Резкими шагами королева преодолела расстояние между ними, одной рукой схватившись за горло сына, ногтями до крови впиваясь в его кожу. В ее серых глазах не было ни капли любви и сострадания. Антон уже привык к подобному. Он даже не пытался сопротивляться. — Твое дело тихо стоять и не вмешиваться. Не позорь меня, бастард. Отпустив сына, женщина покинула комнату. Антон подошел к зеркалу, рассматривая следы на шее, оставленные матерью, после чего плотнее накрыл их шарфом. Нужно было пережить эту ночь. Всего одну ночь и завтра он мог не появляться, закрывшись в своей мастерской. Как долго он будет способен продолжать это все?