Зачем Вы строите эти стены, юный принц?

Кристаллы из льда отображали разные оттенки цветов, накрывая зал светом луны, что шел сквозь винтажные окна, не позволяя гостям утонуть в беспамятной темноте. Музыканты тихо играли на инструментах, пока зал собирал жителей разных королевств. Улыбки играли на лицах гостей, женщины крутились в легком танце, подталкивая своих партнеров к игре. Платья различных цветов крутились в воздухе, напоминая Антону бабочек, и в голове парня мгновенно появилась картина – картина зимних бабочек, что пляшут в лучах солнца. Юный принц старался не попадаться на глаза матери, найдя укромный уголок неподалёку от балкона, и, держа в руке бокал белого вина, равнодушно следил за окружением, желая лишь о том, чтобы эта ночь закончилась скорее. Белый шарф неприятно давил на горло, не позволяя спокойно дышать, тем самым заставляя рвано вдыхать воздух. Пальцы рук все еще подрагивали, что оставалось незамеченным сквозь ткань перчаток. И это радовало Антона, ведь он мог сохранить свой статус ледяного принца. Только он не замечал пронзительного взгляда голубых глаз, которые цеплялись за каждое его движение, запоминая даже самый незначимый жест. Среди жителей королевства Мосэ и темных одеяний приезжих, парень был похож на белую ворону. Другие королевства не осуждали принца, наоборот, поражались его хрустальной красоте. Такой необычной. Особенно королевство солнца, ведь даже у аристократов не всегда был подобный оттенок глаз. К сожалению, для своих шатен был изгоем, наследником, внешность которого напоминала их старых врагов, вражда с которыми закончилась совсем недавно, и кровь на земле не успела смыться до конца, оставаясь памятью о павших. Посередине толпы между танцующими парами Антон зацепился за блеск серебренной короны с ярко голубыми алмазами. Она была больше и мощнее чем у юного принца, а количество семи камней говорило о статусе короля. Серые глаза, сдержанная улыбка, прямая осанка. Отец Антона всегда держал лицо, не позволяя себе лишнего. И шатен пытался стать схожим на него. Пытался следовать его примеру, быть тем, кем он должен, кем обязан быть. Ради семьи. Ради королевства. И плевать на душу. У ледяного принца не может быть чувств. – Как же холодно, – прошептал парень, устало прикрывая глаза. Холод никогда не покидал его, сжигая изнутри. Противно. Гадко. Мучительно. Сколько еще он сможет это вытерпеть? Где предел? – Дамы и господа, прошу вашего внимания! – речь короля прервала танцы, заставляя всех остановиться и взглянуть на повелителя самых холодных земель. Король, ведя супругу под локоть к центру зала, оглядел всех присутствующих, взглядом выискивая русые кудри, и, заметив внимательный взгляд сына, предупреждающе прищурился, тем самым заставив сердце Антона биться в два раза быстрее. «Только посмей мне перечить.» Вот, о чем говорил этот взгляд. – Этот бал – память о нашей истории. Память о погибших. Память об окончании кровавой войны. Сегодня мы собрались тут, чтобы вспомнить и почтить, чтобы укрепить нашу связь с другими королевствами и показать пример юному поколению, что все разногласия можно решить мирно! – король поднял бокал вверх, улыбаясь краем губ, и все повторили его примеру, не сдерживая радости, ведь последующие дни бала обещали быть не менее захватывающими. Гости с интересом рассматривали ледяные алмазы, указывали на невероятную красоту архитектуры. Мосэ редко позволяло вступать в свои земли чужакам и этот день для каждого, приехавшего из далека, был особенным, вызывая яркий восторг. Только Антон замечал фальшь в серых глазах отца. Неприязнь. Злоба. Отвращение. Будто вокруг него столпилась куча тараканов. – Я верю, что этот бал станет незабываем для всех нас! И как правитель Мосэ, я хочу сделать официальное объявление для семей других королевств! – Антон почувствовал что-то липкое на душе. Тягучее. И это чувство не уходило, охватив все тело принца, мурашками пройдясь по коже. – Мой сын и мой единственный наследник уже вырос, и как правитель, я обязан задуматься о будущем своего королевства, поэтому с гордостью вам сообщаю, господа, что сердце моего сына открыто для женщины, готовой вступить в нашу семью! И чтобы показать нашу милость и лояльность к другим землям, я готов рассмотреть кандидатуру девушек из каждого королевства! – по залу прошелся шепот и тихий смех юных девиц, что мельком кидали взгляды на принца, стеной стоящего у того же балкона, будто его тут вообще не было. – А теперь, да начнется эта ночь! Pour les morts et les vivants! – Pour les morts et les vivants! – эхом отозвались голоса гостей и стук бокалов неприятно затуманили слух, накрывая происходящее серой пеленой. Если бы не стена позади, Антон скатился бы на пол, не в силах удержаться на ватных ногах. Он ощущал откровенные взгляды на себе, любопытные, кокетливые. Он стал зверушкой, главным развлечением этого бала. Ради этого он и был рожден. Он знал. Понимал. Все было просто. Но тогда откуда эта желчь, что комом подкатывала к горлу, не позволяя Антону вздохнуть? Бал продолжился, музыканты уже не сдерживались, играя во всю громкость, укутывая гостей яркими эмоциями. Все веселились, наслаждались танцами, общением, вином, архитектурой. Эта ночь была волшебной. Должна была быть такой. Но пол стал резко уходить из-под ног шатена, и даже стена уже не казалась такой твердой. В ушах звенело эхо каблуков и бокал вина в руках Антона был готов выскользнуть из под перчатками подрагивающих пальцев рук. Резкая хватка поперек хрупкой талии не позволила принцу скользнуть вниз, другой рукой забирая бокал вина из его рук и оставляя его на подносе мимо прошедшего слуги. Антона подташнивало и он уже с трудом стоял, позволяя мужчине вести его в неизвестном направлении. Краем глаза парень уловил пронзительный взгляд матери, который так и прожигал спину до момента, пока его незаметно не вывели из зала, заставляя сесть на прохладный подоконник в коридоре. Антон не мог не узнать мужчину. Эти руки обжигали, от чего было желание убежать от этих прикосновений, но запах леса после дождливой ночи так и манил уткнуться в чужую шею, теряясь в этих ощущениях иного мира. – А Вы говорили, что я могу заболеть, сидя тут, – кривая усмешка накрыла губы шатена, только вот Арсений не верил этой фальшивости. Немного подумав, он снял с себя черное пальто, укрывая им тонкие плечи парня, после чего тихо произнес: – Порой приходится выбирать лучшее из худшего. – Забавно. Вы говорите про выбор, будто он у меня есть, – смех Антона прошелся по пустому коридору, заставляя мужчину нахмуриться и взглянуть в зеленые, безжизненные глаза. Глаза марионетки. – Не всегда все такое, каким кажется, юный принц, – бархатный голос Арсения вызывал толпу мурашек. Антон ощущал себя зверьком, которого пытались заманить в капкан. Хищники пользуются всеми способами, чтобы удержать добычу. Но он не был против – если уж умереть от рук охотника, то пусть это будет именно так. – Вы пропускаете бал, граф, – устало произнес принц, впервые позволив снять себе маску перед кем-то. Он больше не изображал безмятежную статую. На это попросту не было сил, и Арсений посчитал это небольшой, но все же победой. – Я еще успею насладиться балом в вашем королевстве. Мне хочется провести время с Вами, юный принц, – прямо сказал мужчина, чуть улыбаясь. Легкие искры плясали в голубых глазах и Антон понимал – тот не врет. – Как насчет прогулки? Луна сегодня прекрасна, думаю, ночной город Мосэ выглядит невероятно в это время суток. Антон внимательно следил за мужчиной, не понимая подобный интерес к себе. К нему никогда никто не обращался так. Не спрашивал. Не горел любопытством. Казалось, между ними была невидимая стена, ограждая принца от чужого мира, где его слова имеют значение. – Если Вы желаете этого, не смею Вам отказывать, monsieur, – и холод в голосе шатена отрезвил Арсения, заставляя скрипнуть зубами, сдерживаясь от порыва неведомой до этого агрессии. Он желал увидеть принца на воле, вернуть жизнь в тусклые, покрытые мраком глаза. Но как заставить желать свободы не познавшего ее?

***

Ночью город действительно был прекрасным. Антон, привыкший наблюдать за ним лишь из окна собственной мастерской, сейчас старался поймать каждую деталь зданий, создать картину в голове, которую после он мог бы изобразить на холсте. Хоть на мгновение, хоть в этот миг, он прикоснулся к чему-то непривычному. Из-за постоянных тренировок по фехтованию и уроков по истории, этикету, языкам и математики, Антон редко выходил из замка, порой имея силы только доползти до кровати. Обязаности наследника были превыше всего. Однажды, когда учитель по математике пожаловался королю о том, что принц отвлекается и не способен следовать учению, отец заставил слуг собрать все его холсты и сжечь в камине, закрыв вход в мастерскую на месяц. Антон больше не имел права на ошибки. Он стал идеальным принцом, таким, какого из него делала семья. И только зимние бабочки на холсте напоминали о том, ином мире за пределами замка, где дети бегают по улицам, играя в догонялки, где мастера своего дела занимаются любимым делом, радуя жителей своими работами, где уличные музыканты никогда не переставали играть, собирая толпы прохожих. Антону такой мир был неведом. – О чем думаете, юный принц? – вопрос заставил остановиться, повернувшись лицом к мужчине, невозмутимо смотрящего на парня сверху вниз. Только сейчас Антон заметил, что они отошли довольно далеко от замка и сейчас блуждали по прекрасной алее с замершим озером и зимними цветами, которым даже самый сильный холод был не страшен. Фиолетовые лепестки покрывали тропинки, а лунный свет ясно оседал на них, освещая маленькие пылинки, искры, которые были частью магии этих земель. Создавалась сказочная картинка и Антон, как заворожённый, отступил в сторону, с правой руки снимая белую перчатку, и, наклонившись, провел ладонью по лепесткам, заставляя их искриться больше. Арсению со стороны казалось, что цветы будто ожили, желая быть ближе к принцу, почувствовать его магию и подарить собственную. Он бы даже поверил, что тот имел дар говорить с растениями, если бы не знал, как на его магию цветы реагируют в краях Солнца. – Как думаете, граф, рожденный без крыльев имеет право на полет? – Арсений застыл, теперь наблюдая за бледным, даже мертвым лицом шатена. Фиолетовые лепестки все так же тянулись к ладони юного принца, но тот, создав несколько снежинок, что нежно осели на цветы, поднялся на ноги, вновь пустым взглядом уставившись на мужчину. – Как думаете, человек может жить, отказавшись от собственной души? Арсений задумался. Действительно задумался, ведь слова шатена заставили понять, что тот нуждается в свободе. Без нее он потускнет, как летний одуванчик зимой. – Знаете, граф, я ведь даже не против женитьбы. Да, не против. Я знал, что однажды этот день придет. Знал ведь… – голос Антона дрогнул, но он подавил ком в горле, становясь стеной, за которой мог скрыть свои чувства. – … Только вот я не думал, что отец решит заключить сделку, продав мою жизнь… – Арсений просто слушал, проглотив собственную неприязнь к правителю Мосэ, и внимательно следил за выражением лица шатена, руки которого вновь начали подрагивать, и он постарался спрятать их в собственных кудрях, цепляясь за них как за спасательный круг. – Ему нужны земли. Нужны союзники. Он жаждет построить великую империю. Истинный король, – усмешка с привкусом горечи. Глаза влажные. Арсений перестал дышать, боясь упустить хоть слово. – А что, как не женитьба, может усилить отношения разных королевств. Все так просто. На самом деле, все так просто, ахах. Вы можете себе представить? Я самое сильное оружие своего отца! Самое значимое! Ради этого меня растили все эти годы! Только ради этого! Ведь не видать мне трона! Не видать мне короны! Все это знают. Все! – одинокая слеза скатилась по холодной щеке шатена, и кривая улыбка накрыла губы юного принца, заставляя сердце Арсения сжаться от тяжести собственных чувст. – Я бастард. Мне не стать наследником. Не стать… Я лишь жалкая марионетка, чья роль скоро будет сыграна. Среди аристократов Мосэ уже давно ходили слухи, что королева вновь пытается забеременеть, в надежде родить второго сына, ведь первый никак не был похож на наследника холодных земель. – Но мне и не нужен этот трон. Не нужно это все. Я должен радоваться, не так ли? – голос Антона стих и мужчина сдержал порыв подойти к принцу и спрятать его в своих объятиях. – Тогда почему мне так плохо, Арсений? Откуда это чувство, что во мне переломали все кости изнутри, разбивая их в дребезги? Откуда эта боль?.. Арсений не смог сдержаться, за мгновение преодолев расстояние между ними и горячими руками обхватывая хрупкую талию парня, прижимая его к себе. Холод слился с теплом, вызывая непонятые ощущения. Антон уткнулся лицом в крепкую грудь, пряча слезы от голубых глаз, в которых читалась нескрываемая нежность. – Вы не можете быть тем, кем не являетесь, юный принц, – прошептал граф, сжимая губы в тонкую линию. Стоило приехать раньше. Нельзя было ждать. Он как никто другой знал о жестокости аристократов Мосэ. – А кем я являюсь, Арсений? Кем? – обессилено спросил шатен, пальцами рук цепляясь за черную рубашку мужчины и заглядывая в ясные как небо глаза, пытаясь отыскать в них хоть какой-то ответ. Хоть намек. – Я не знаю, юный принц, – к его сожалению, произнес брюнет, пряча тень сожаления. В свете луны голубые глаза выглядели более глубокими, и Антон хотел в них утонить, скованный цепями, чтобы не иметь возможности выбраться. – Но это королевство – оно не Ваше. Я могу предложить Вам увидеть другую сторону, ту, о которой Вы могли только читать в книгах. – Вы о чем, monsieur? – Я могу увезти Вас в столицу Солнца, юный принц. Туда, где Ваша душа найдет свое место.