Under the Mistletoe

Огонь в камине гостиной Гриффиндора горел ярко и приветливо; рядом с теплым и манящим пламенем сидела Лили Эванс, работая над последним домашним заданием в этом году. Она почувствовала, что ее кресло слегка сдвинулось, когда кто-то сел рядом с ней. Подняв голову, она увидела Ремуса Люпина и фыркнула от смеха. – Что на тебе надето? – картина явно забавляла Лили. Ремус нахмурился и посмотрел вниз. – Рождественский свитер? – вопросом на вопрос ответил Ремус. – Он ужасен. Мне нравится. Свитер и правда был ужасным: зеленый, в изобилии украшенный красной мишурой и серебряными шариками. Свитер, очевидно, заколдовали – шарики медленно вращались, и Лили завороженно наблюдала за собственным отражением в стекле. – Мои глаза выше, Лили, – сухо заметил Ремус, и Лили покраснела, вскинув взгляд. – Прости. Это все твой свитер, он такой… у меня не хватает слов, чтобы его описать, – покачала головой Лили. Ремус заметил, что даже после того, как Лили отвела взгляд, краем глаза она все еще умудрялась поглядывать на свитер. – Ослепительный? – предположил Ремус. – Уродливый, – Ремус надулся, а Лили ухмыльнулась. – К твоему сведению, Лили Эванс, это пик моды. Лили заливисто рассмеялась. – Поверить не могу, что ты носишь его, – Лили не могла перестать хихикать. – Что ж, по крайней мере, ты сочетаешься с общей гостиной. Лили обвела рукой комнату: на стенах висели гирлянды, а елка была так густо увешана украшениями в гриффиндорских цветах, что ее родной зеленый едва проглядывал сквозь все это безобразие. – Так и было задумано. Что делаешь? – Эссе по Древним рунам. – Мы можем поговорить? – прошептал Ремус. Лили в замешательстве посмотрела на него. Они с Ремусом дружили целую вечность, но обычно, если Ремусу нужно было что-то обсудить, он выбирал Джеймса, Сириуса или Питера. – Ты хочешь поговорить со мной? – Да, с тобой. Я не могу рассказать остальным, но мне нужно кому-то выговориться. Лили нахмурилась, отложила пергамент и перо и повернулась к Ремусу, показывая, что она – вся внимание. Ремус некоторое время беспокойно заламывал пальцы, а затем глубоко вздохнул. – Ладно, во-первых, я бисексуал, – буднично начал Ремус. – Это Джеймс, Сириус и Питер знают. Лили кивнула, ожидая продолжения. Ремус закусил губу, опустил глаза и принялся разглядывать свои колени – Лили села ближе и взяла его за руку. – Ремус, ты можешь сказать мне. Что бы там ни было, я приму это, и думаю, что другие – тоже. – Я бы не был так уверен, – пробормотал Ремус. – Они не отвернулись от тебя, когда узнали, что ты оборотень, не бросили, когда узнали, что ты бисексуал. Почему ты вообще думаешь, что им есть до этого дело? – Я не думаю, что Джеймс или Питер будут против, но Сириус – вполне возможно, – Ремус продолжил нервно перебирать пальцами. – Вряд ли он оценит, что один из его лучших друзей имеет к нему определенные чувства. Лили улыбнулась и взволнованно хлопнула в ладоши. – Из вас выйдет прекрасная пара! – радостно воскликнула Лили. – Нет, Сириус не должен знать! – поспешно проговорил Ремус. Лили закатила глаза. – Если тебе кто-то нравится, ты признаешься этому человеку в любви. Возможно, ты удивишься, но именно так люди начинают встречаться. – Прямо как тогда, когда Джеймс признался тебе, и ты его возненавидела? Лили скривилась. – Я никогда не ненавидела его. Я просто думала, что Джеймс заносчивый и высокомерный. Но сейчас мы встречаемся, так что воспринимай нас как идеальный пример. Ремус отрицательно мотнул головой. – Я не признаюсь Сириусу. Я не смогу. – Во имя Мерлина, ты должен сказать ему. Ремус снова покачал головой, и Лили пожала плечами. – Ладно. Видимо, мне придется вмешаться. Глаза Ремуса расширились от ужаса. – Нет! Лили, пожалуйста. Мне всего лишь нужно было с кем-то поделиться. Пожалуйста, не нужно пытаться что-то сделать. Лили скрестила руки на груди, размышляя о том, что Ремус попросту мучил себя. – Тебе следует рассказать Сириусу. Уверена, все будет и вполовину не так плохо, как ты себе нафантазировал. Ремус не ответил, и Лили вернулась к своему эссе. Правда, она уже была не в силах сосредоточиться: ей предстояло еще со многим разобраться.

***

Джеймс вернулся в комнату после тренировки по квиддичу и замер, увидев Лили сидящей на его кровати. – Лили, не то чтобы я не рад видеть тебя в своей постели, но почему ты здесь? – Джеймс озадаченно склонил голову набок. – Нам нужно поговорить о Ремусе и Сириусе. Джеймс сузил глаза и обвел взглядом комнату, еще раз убедившись, что в ней больше никого не было. На его лице появилось выражение полного замешательства – впрочем, не очень правдоподобное. – Понятия не имею, почему ты хочешь поговорить о Ремусе и Сириусе. Лили, не впечатлившись, вздернула бровь, но Джеймс решительно скрестил руки и покачал головой. – Джеймс, Ремус рассказал мне, что… – Постой, он рассказал тебе? – перебил Джеймс с таким видом, будто ему нанесли смертельное оскорбление. – Мы были лучшими друзьями целых семь лет! Ради него я стал анимагом! Мы вместе прошли через огонь, воду и медные трубы! Джеймс вскинул руку вверх в драматическом порыве, и Лили закатила глаза. – Он волновался и не знал, как ты отреагируешь. – Мы приняли его, когда узнали, что он оборотень, а потом – что он бисексуал, и Ремус серьезно думает, что я отвернусь от него только из-за его влюбленности в Сириуса? – Значит, ты уже в курсе, – Лили была не слишком удивлена. – Разумеется, они постоянно раздевают друг друга взглядами, – Джеймс небрежно взмахнул рукой. – Погоди. Это же отлично! Пару месяцев назад Сириус при мне пел дифирамбы Ремусу. Лили улыбнулась и дважды хлопнула в ладоши, выражая восторг. – Я сказала Ремусу, что из них выйдет прекрасная пара! Но он не хочет признаваться в своих чувствах, значит, мы должны ему помочь. – Хочешь вмешаться в личную жизнь наших друзей? Лили кивнула. Джеймс широко улыбнулся и наклонился, чтобы коротко поцеловать ее. – Ты идеальная женщина, – сказал Джеймс, и Лили покраснела. – Делаю все возможное. Итак, что мы можем предпринять? Джеймс сел на кровать и повернулся к Лили, ухмыляясь. – У меня есть идея.

***

Битва снежками, которую Мародеры устраивали ежегодно, была в самом разгаре. Каждый был сам за себя, и Ремус спрятался за валуном, пока Сириус засовывал снег Джеймсу за шиворот. Питер перепрыгнул через камень и приземлился рядом с Ремусом, тяжело дыша. Ремус ухмыльнулся, подождал, пока Питер осознает свою ошибку, и запустил снежком ему прямо в лицо, после чего со смехом выбежал из укрытия. Ремус услышал топот ног и повернул голову, чтобы боковым зрением увидеть своего преследователя. В тот же миг Сириус напрыгнул на него и повалил на снег, упав сверху и прижав Ремуса к земле. Сириус посмотрел вниз, на Лунатика, пытаясь не замечать, как зашлось его сердце при такой близости: он чувствовал теплое дыхание Ремуса на своей шее. Сириус запустил снежок в его волосы, широко ухмыляясь. Сириус прекрасно знал, что Ремус одной рукой лепил снежок, а он сам был легкой мишенью, но ему отчаянно не хотелось отстраняться. Сириусу нравилось находиться рядом с Ремусом, так близко, что они могли бы поцеловаться. Он наклонился еще ниже, еще ближе. – Эй, вы двое! Хватит миловаться! – окликнул их Питер, и Джеймс застонал. Сириус быстро отпрянул от Ремуса, скатываясь с него. Они оба поднялись, отряхиваясь от снега. Переглянувшись, Сириус и Ремус захихикали – в Питера полетело два снежка одновременно. Позже, когда все слишком замерзли от уличных игр, Мародеры вернулись в замок. Лили спросила, есть ли прогресс, на что Джеймс пожал плечами. – Возможно, – он бросил взгляд на Сириуса и Ремуса, которые, громко хохоча, вошли в общую гостиную рука об руку.

***

Большинство учеников уехали домой на Рождество; несколько человек все-таки остались, но Мародеры и Лили заметили, что Гриффиндорская башня была непривычно пустой. Хотя это даже сыграло им на руку: в гостиной стало намного свободнее и появилось больше шансов занять самые комфортабельные места. Они решили провести свое последнее Рождество в Хогвартсе вместе. Сириус больше не мог вернуться к семье на праздники, но Джеймс ясно дал понять, что тот всегда был желанным гостем в доме Поттеров, так что это была не единственная причина остаться в замке на каникулы. До Рождества оставались считанные дни. Мародеры вошли в общую гостиную после ужина: Джеймс и Лили устроились рядом друг с другом на стульях, Питер занял третий стул. Других свободных поблизости не оказалось (хотя до ужина их было полным-полно), поэтому Сириусу и Ремусу оставалось только разместиться на двухместном диванчике – не то чтобы кто-то из них жаловался. Гриффиндорцы, которые не разъехались по домам, медленно вливались в гостиную: три третьекурсника, сестра-первокурсница одного из них и парочка других. Лили и Питер увлеченно что-то обсуждали, когда внимание Сириуса привлекло что-то над головой – он посмотрел наверх. Омела. Сириус перевел взгляд на Джеймса, который с вызовом глядел в ответ, скрестив руки. Сириус кинул еще один взгляд на омелу, затем встал и подошел к огню, проверяя, не заколдована ли она так, чтобы не дать им двоим уйти. Больше всего на свете он желал поцеловать Ремуса, но точно не под зачарованной омелой: в таком случае Лунатик подумал бы, что Сириус просто хочет сбросить оковы заклинания. Сириус сел обратно рядом с Ремусом, повернувшись к нему лицом и закусив губу. – Что ты делаешь? – растерянно спросил Ремус. Сириус указал наверх. – Омела, – пробормотал Сириус. – Она не заколдована. Это полностью твое решение. – О, эм, – последовал содержательный ответ. Ремус бросил беглый взгляд на Лили и нахмурился, прежде чем вернуть свое внимание к Сириусу. – Ладно. – Мы не обязаны. Ремус почувствовал, как покраснел, но все равно кивнул. – Знаю. Но это традиция, не так ли? Он слегка улыбнулся Сириусу в попытке показаться более уверенным, чем был на самом деле. Сириус кивнул и прильнул к Ремусу. В краткий миг промедления Ремус почувствовал призрак дыхания Сириуса на своих губах, ощутил знакомый запах: слабый привкус мокрой собачьей шерсти, смешанный с ароматом лимонного мыла из их общей ванной. Сириус мягко прижался губами к губам Ремуса – этот быстрый поцелуй заставил Ремуса желать большего. Ремус мгновенно забылся и совсем позабыл о том, что они сидели в общей гостиной, буквально у всех на ладони – он обхватил лицо Сириуса, притягивая ближе, и впился жадным поцелуем в его губы. Они были близко настолько, что Ремус ощущал каждый вдох и выдох грудной клетки Сириуса. Сириус зарылся рукой в волосы Ремуса: они делили одно пространство, один воздух на двоих. Чье-то покашливание вернуло их в реальность, и Ремус с Сириусом мгновенно отпрянули друг от друга под восхищенный свист. Щеки Ремуса пылали, и он соскользнул по дивану ниже, закрывая лицо ладонями. Их видели не только Джеймс, Питер и Лили, их видели все гриффиндорцы, которые не уехали на каникулы. Сириус, напротив, выглядел самодовольным. И задумчивым. Их поцелуй значил гораздо, гораздо больше, чем обычная дань рождественским традициям. Он встал, и Ремус взглянул на него сквозь пальцы. Не говоря ни слова, Сириус дернул головой в сторону лестницы, ведущей в комнаты, и протянул руку. Он слышал стук собственного сердца, пока ждал ответа Ремуса, боясь быть отвергнутым. Вместо отказа Ремус просто кивнул и взял Сириуса за руку: тепло от их сплетенных пальцев распространилось у него в груди. Счастливые, они скрылись на лестнице. Как только Сириус и Ремус покинули гостиную, Джеймс и Лили ухмыльнулись друг другу, гордясь своей находчивостью.