Актёр на сцене в одиночку Смеётся, пляшет и поёт Пусть верят люди в оболочку Ведь свет прожекторов зовёт
[Рисунок: https://pin.it/3rvqRCo ] . . . Сейчас начало зимы. Когда всё случилось? Месяца четыре назад? Нет, три. Неважно. ощущается так, будто эта тварь паранормальная бесит уже лет триста. Он пошутил у себя в голове, а как иначе. — Неужели ЭТО действительно та жизнь, которой живут самые светлые люди, с самыми светлыми мыслями? Нет, не спорю, сбегать из дома среди ночи на одиночные тренировки интересно конечно, но… — Демон, с хера ли ты за мной увязался? Если не нравится, вали в ад. — Ямада, ты прекрасно знаешь – я не демон. И не могу просто «отвязаться». — Периодически забываю о твоём неумении в сарказм… Я правда не верю, что впал в такую сильную апатию после того суицида, Шота, учитывая, насколько задницей ты оказывается являешься. Клянусь, желание грустить отпало бы сразу, если б я-таки напросился пожить у тебя пару дней. — То есть это я здесь ещё задница? Хизаши Ямада, 16 лет, общество считает тебя тупым, но добрым оптимистом и я счи… Считал. Действительно, никто бы и подумать не мог, что ТЫ, возможно, о смерти мечтаешь больше чем я меч… тал. Сделал. В общем это ты лицемерная жопа, каких ещё поискать. Усталый вздох дал понять, что разговор окончен. Всё это так глупо. И вся эта ситуация до безумия глупая. Шота прав. Никто и подумать не мог. Никто и не хотел бы подумать… Но Хизаши и не нужно. Хизаши всё устраивало как есть. Тёмные синяки под глазами, скрывавшиеся за очками, боль в каждой мышце после тренировок, травмы, которые он получил в утренней драке, вступившись за какого-то ребёнка? Пф. Да. Плетясь по улице и выглядя так, будто разговаривает сам с собой, Хизаши подумал как распугал всех маньяков в округе. Хотя бы поздняя ночь благоволила безумию. Она, ночь, всегда спасала никогда не выдавая секретов, криков, слёз… Она принимала и страх, и панику. В жизни, где солнце так предательски оголяет все твои слабости, приходится улыбаться даже самому дню. Особенно самому дню. — Ямада, как ты это делаешь? Шиза призраком кралась сзади. Айзава Шота… Видимо, был очень смелым человеком. Человеком… Был… — Что? — Как ты притворяешься настолько хорошо? Почему никто ничего не замечает? — В моменты искренней радости я не притворяюсь. В остальные периоды улыбаться не так уж тяжело. У людей редко спрашивают, как у них дела. Людей редко выслушивают. Людям редко улыбаются. И мне по-настоящему жаль, что многим живётся так тяжело. Мне жаль, что и тебе… – Себя пришлось прервать слишком резко. Не хватило даже времени отшутиться и перевести разговор в другое русло. Молчаливая пауза продлилась несколько минут, пока её не нарушил грустный голос Шоты. — Ты тупой. Хизаши закатил глаза. — А ты грубый. Он знал, что Шота винил только себя. Знал, и не хотел усугублять его чувство вины своими извинениями. Знал, но тем не менее… Тоже был не железным. Остаток пути до дома прошёл в тишине. Родной сектор пятиэтажек спал. Хизаши напрягся. Свет не горел. Это хорошо. Это значит, ночь — верный друг, снова спасла его потасканную шкуру от монстров, похуже живого призрака мёртвого одноклассника, бродящего по пятам. Залезть в открытое окно своей комнаты на первом этаже не составило труда. натренированные движения позволяли операции пройти почти бесшумно. Он уткнулся носом в подушку и промычал фразу, которую часто повторял, когда… Когда всегда. — Хочу жить оди-и-ин! — В сотый раз тебе говорю, Ямада, это не так круто, как ты думаешь. — Иди спать, дурак. И снова вздох, только в этот раз уже со стороны призрака. — Я буду здесь. Засыпай. Зевок. — Спасибо… Хизаши, как всегда, поставил первую попавшуюся из плейлиста песню.. . .
Подожди.
За окном ещё пара минут и начнётся рассвет.
Призрак приподнял брови, услышав первые, заигравшие ноты.Мне пока нет пяти, я спешу подрасти
Чтобы видеть буфет и конфетной фольги конфетти
— Яшникова…Мама спит
По подушке вот-вот поползёт первый солнечный жук
Я её не бужу: вот, она улыбнулась во сне
Вот сменил свою тень абажур
— Не знаю, сегодня в рекомендации попалось. Песня вроде крутая. Ладно, я устал. Покойной ночи! — Это не смешно, Хизаши! А Хизаши хрюкнул и тихо, почти шёпотом, почти без сил захохотал в подушку.У меня — есть на даче шалаш
Мы с друзьями там спрятали клад
От макушек до пят обливались водой каждый год
Жарким летом играя в солдат
Он и правда сильно устал. И теперь пора спать. Чтобы завтра снова продолжить скалится в нахальное лицо дня. Чтобы показать тупому солнцу, что его свет померкнет в сравнении с Хизаши Ямадой. Чтобы продолжать любить людей.Первый выпавший зуб — под подушку кладу
Ночью фея за ним прилетит
Дразнят в детском саду: «Суслик-Суслик, свисти»
Знаешь, мама, я больше туда не пойду
И отворачиваться.Завтра важный экзамен
Папа с велосипеда скрутил задних два колеса:
Мама, я еду сам! Мам, я еду без рук!..
Упорно отворачиваться от голодных демонов внутри, что уже до предела натянули цепи своих оков.Посмотри, я пытаюсь достать небеса!
***
Шота действительно удивился в первый раз, когда обнаружил, что призраки способны спать, зависая в воздухе. Усталости он не ощущал, но уходить из реальности просто для того, чтобы скоротать время моглось и практиковалось. Зачастую просыпаясь раньше шумного друга, у Шоты выработалась привычка пялился всё утро в окно. Вот и в этот раз он провожает очередные часы своего странного существования созерцая первые лучи солнца. Он всячески презирал всю эту псевдо-романтичную херню, но вскоре понял, почему Ямада так сильно любит рассветы. Они… ему идут. Утро для все того же Ямады заявило о себе громко и бесцеремонно: будильником в уши. Типичное утро. — Мгммх! Будильник был обезврежен успешно и точечно. Типичный Ямада. — Вставай, Ямада. Хизаши. Мистер СуЩЩий Микрофон! Эй! Идиот! Встава-а-ай! Наконец сонный голос в ответ выдал несколько завуалированных «иди нахуй» фраз. — Демон, не вой – раз. Не используй мой псевдоним так тупо – два. Ямада повернулся на другой бок, зевая. — И мне ко второму – три. — Я прекрасно знаю, что ко второму. Вот только если не проснёшься к первому – опоздаешь… Опять. И кого ты этим аргументом вообще хочешь дурить? Руки живого продрали сонные глаза и Шота наблюдал, как тело перед ним лениво приподнялось с кровати. Замечательно. Дрессировка работала. — Заучку-отличника с идеальной репутацией в школе… — Именно. Ямада уставился в стену. Шота так и видел, как не проснувшийся организм хозяина обращается к нему с немым вопросом. Взгляд зелёных фонарей пал на него с выражением «У меня тоже есть вопросы». Недовольное мычание наконец прекратилось. — Встаю… Шота довольно хмыкнул. — А… Ещё одно, – глючил, Ямада, не долго, – кто обзывается, тот сам называется! Потом этот придурок показал язык и с тупым, довольным смехом убежал куда-то прочь из комнаты.***
Шота пережил утро. Ура. Ямада без умолку болтал о музыке, о том, насколько он меломан и как вчерашняя песня ему понравилась во время завтрака кружкой кофе. А когда Шота напомнил о времени, он показательно воткнул наушники в уши с лицом вида: «Если б ты знал как мне насрать». Ладно. Хотя бы вышли они вовремя. Ямаде, правда, взамен того «если б ты знал, как мне насрать», пришлось пожертвовать спокойными сборами рюкзака. Перед назначенным временем выхода из дома идиот торопился настолько, что нацепил пару разноцветных носков. И ладно бы просто разноцветных: один зимний, один летний. А Шота много вздыхал и справедливо считал что Ямада получил по заслугам. По дороге в школу, он, кстати, продолжал говорить о сегодняшнем походе в «музыкалку» и что Оборо, друг из параллельки, одолживший гитару на осень наконец её возвращает… Ну, она не то чтобы была нужна для написания нового текста. Ямада, по его словам, как раз закончил песню, над которой так усердно работал весь сезон. Он писал её пока Шота спал. Иногда призрак дремал просто от скуки, и он совершенно об этом не жалеет! Но… Основной причиной всё же служили прямые просьбы. Ямада утверждал, что песня – та вещь, которая пишется в одиночку и только. А Шота… А Шота уважал чужое желание побыть наедине с собой. —… Ну в общем, надеюсь, смогу показать учителю, что написал! — Зачем это вообще? — М? Ты знаешь сколько получают за день уличные музыканты, Шо?! Лицо скривилось. Серьёзно? — Серьёзно?.. — Между прочим я буду заниматься искусством! А ты ничего не понимаешь. Шота решил прекратить этот бессмысленный спор. — Сегодня передавали снег, ты зонтик взял? — Взял!***
— Эй-й, народ! как у всех дела? Хизаши Ямада громко заявил о своём появлении и дружелюбно поздоровался с одноклассниками в обычном стиле. — Люди, как на счёт сходить куда-нибудь на этих зимних каникулах? Может снова на каток? Он хорошо общался со всем окружением и без проблем поднимал всеобщий настрой. Вот и сейчас раздались радостные, немного сонные звуки со стороны одноклассников. Это значило согласие. Это всегда значило согласие, если дело касалось Хизаши. Шота помнил, как подобное случилось в первый раз… Прошлое лето перед девятым классом. Это была катастрофа. И плевать, что никто, кроме него так не думал. Ка-тас-тро-фа! На носу были важные экзамены, напряжение среди школьников ощущалось почти физически. Ямада позвал всех провести время, поучится, повеселиться и просто расслабиться. Даже лично поговорил с теми, кто не хотел идти по той или иной причине. Это сработало и на Шоте в том числе. Справедливости ради, харизма и сила убеждения Ямады буквально заставила многих пойти по своему желанию. И всё как будто бы шло по плану. Одноклассники собрались выехать из города устроив своеобразный пикник на природе. С организацией, Ямада убедил помочь классного руководителя и его коллегу, по совместительству, ещё одного учителя. Каждый принёс какую-то свою еду и ситуация проходила спокойно, приятно, размеренно: кто-то разжигал угли, кто-то осматривал пейзажи, кто-то играл в карты, некоторые, небольшой кучкой раскладывали столовые приборы и пластмассовые тарелки, другие же читали книги и готовились к экзаменам. И вроде как было даже хорошо… Было. До тех пор, пока Хизаши Ямада не вытащил из рюкзака шарики и бутылки, с довольным видом шагая в сторону речки. Шота мог его остановить… И позже пожалел, что не сделал этого. Затем, вернувшись к классу, Хизаши вежливо попросил убрать технику подальше. Снова отошёл, видимо, за снарядами… И объявил войну. Анархию. Чёртов апокалипсис! Шота мирно спал под деревом, наслаждаясь покоем, пока в него не прилетела струя холодной воды под дикий хохот одноклассника. Мальчики идею подхватили, а девочки хотели мести. Кровавой, видимо, учитывая, как много воды летело в падших за товарищей героев. Боже, кто-то схватил ведро. Шота их понимал. И сейчас понимает. Он тогда был готов сам этим ведром, этого Ямаду!.. Да вот только не он один. За Ямадой охотилась добрая половина девчонок и почти такое же количество парней. И, как будто этой вакханалии было мало, кто-то облил водой учителя. Тут начался полный хаос. Глаз задёргался ещё больше тогда, когда единственный оплот надежды на адекватность в виде классного руководителя схватил ближайшую бутылку и с воплями накинулся на разбегающихся подростков. И, как ни странно, своего бедного, ни о чём не подозревающего коллегу. Кончилась клоунада, когда Хизаши Ямада оказался схвачен и представлен перед судом. Шота лично был тем, кто пнул его под зад прямо в речку под громогласное ликование толпы о возмездии. Воспоминания были тёплыми. Вызывали улыбку. В тот раз он настолько разозлился, что не заметил деталь, которая сейчас заставляла сердце пропустить удар. Все это время Хизаши… Смеялся. Так громко, так по-настоящему, так живо. Как будто не было ничего на свете смешнее его собственного тела с ног до головы покрытого водой. Ничего смешнее мокрого побеждённого оптимиста. Всё выглядело до нелепости абсурдно. Шота помнил как сейчас, что на миг захотелось засмеяться. Настолько сильно, чтобы живот схватил спазм. Тот раз – один из немногих, когда он действительно хотел жить. Чтобы смотреть как смеётся Хизаши. Чтобы смеяться вместе с ним. После, народ продолжил обсыхать на солнце, занимаясь своими делами, иногда останавливаясь на еду. Уехали они тогда к закату. И на тот момент все уже знали, что если Ямада Хизаши куда-то зовёт, то у него обязательно есть план. Он часто затевал подобное во время всего девятого класса. Парк, пикник, аттракционы: в тёплый период. Кинотеатр, пиццерия, каток: в холодный. И только сейчас Шота подумал, что было если бы Хизаши не было? Если так посудить, то это он всегда заботился о сплочении и уюте. Его никогда, никто за подобное не благодарил. Да и не выглядел Ямада как тот, кто в этом нуждается. Всего три месяца Шоте хватило, чтобы передумать. Хватило, чтобы окунутся в мир оптимиста с головой. В мир, темноте и одиночеству которого позавидовал бы даже космос. Хизаши Ямада — сверхновая и её звенящая эхом, по бесконечности космоса, смерть. Шота не заметил, как в мыслях провёл целый час. Хотя, с ним всё равно не разговаривают в школе.***
— Эй, приятель, что-то случилось? Ты сегодня выглядишь отчуждённо. Шоколад будешь, кстати? Перемена. Шота смотрел и вникал, как всегда. Ямада делал свою повседневную работу: спасал людей от одиночества. Он спрашивал легко и непринуждённо, чтобы не показаться навязчивым, как бы, невзначай подмечая плохое настроение одноклассника. «Они расскажут, если захотят». Как будто это что-то привычное, поделится своими проблемами, что-то среднее между: «Сегодня хорошая погода» и «могу предложить тебе шоколад». Шота начал подмечать, искусное умение Хизаши выводить на диалог. Предложить сладость? Хороший ход, чтобы замаскировать обеспокоенность и выдрессировать людей тебе открываться. Ямада хотел искренне помочь и для этого ему нужно было знать в чём проблема. Ямада хотел научить человечество разговаривать друг с другом и делится мыслями. Ямада хотел как лучше, но иногда его эффективность действительно пугала… Разве что, если человек был на диалог резко не настроен, проводя чёткую черту, он не нависал. Правда случалось такое редко. «Это нормально, если кто-то не хочет говорить». Одноклассники привыкли. Даже хуже: они не замечали. Если бы Хизаши Ямады не было… Если бы не было, этот класс не был бы особенным. Возможно, Хизаши не осознавал, но он не просто хотел помочь людям. Он стремился сделать своё окружение хоть немного похожим на себя самого. Наверное, в поисках понимания. «Все мы в какой-то мере эгоисты, Шота, я не исключение». Перемена давно кончилась, а парни так и продолжали болтать в коридоре. И будут продолжать до тех пор, пока кто-то из них не будет удовлетворён первым. Шота вынырнул из своих размышлений как раз, когда диалог и шоколад подошли к концу. Ну… Как диалог. Говорил в основном одноклассник. Ямада слушал, иногда кивая. Он сказал нечто ободряющее и дающее надежду к финалу разговора. Это помогло. Нет, парень с которым беседовал Хизаши не выглядел счастливее, но, кажется, решился на серьёзный разговор с кем-то. «Все зависит от людей, знаешь. В этот раз мне всего лишь крупно повезло одноклассниками, что идут на контакт. В предыдущей школе меня просто считали чудаком». Шота вспомнил как Ямада говорил эти слова и имел свою точку зрения на этот счёт. Ведь он сам был одним из тех, кто не очень-то и хотел общения с громким блондином. Однако громкий блондин каким-то образом наладил контакты и обмотал оголённые провода необщительности изоляцией комфорта и ненавязчивости. Даже Шоту… Так что дело было точно не в людях. Всё на самом деле просто: Хизаши всего-то был моложе. У него не было тех навыков общения, что он имеет сейчас. Если бы с нынешними умениями во взаимодействии он вернулся к тем, кто звал его клоуном, Шота готов поспорить, выдрессировал бы всех так же, как и здесь. Однако, тем не менее, Шоту не остановило от принятого решения даже ощущение комфорта рядом с Ямадой. Особенно ощущение комфорта рядом с Ямадой. Можно сказать, что осознание влюблённости в одноклассника добило только сильнее. — Немури! Резкий голос Хизаши вырвал из мыслей. — Немури, моя гитара, куда ты так бежишь, осторожнее! Сломаешь мою детку! Где Ширакумо?! Девушка добежала до Ямады малость запыхавшись. — Оборо просил донести её до тебя, по какой-то надуманной причине, которую ему было лень придумывать. — Передай придурку спасибо за то, что не стал бы посылать гитару с абы-кем без серьёзной причины. И благодарность за то, что у меня такой ответственный друг. Я забираю её сейчас же-е-е… А хотя… Постой, Немури, у вас же сегодня на один урок меньше, чем у нас? — Да, а что? — Есть идея. — Тупая? — Да. — Мы в деле. У Ширакумо никто не спрашивает. Шота устало вздохнул. У него тоже никто не спрашивает.***
— Ямада, может всё-таки не стоит?.. Игнор. Чего и следовало ожидать. Но он должен был хотя бы попытаться. Шота уже не ругался матом, как в первый месяц. Сумасшедшие решения стали даже какими-то правильными. Вид с кабинета второго этажа открывался на школьный двор. И этот вид напрягал всё больше и больше с каждым тиком секундной стрелки. Предпоследний урок был скучным, Айзава все сорок минут наблюдал за тем, как Хизаши рисует узоры в тетради. Его сумасбродная идея угрожающе приближалась. Наконец спасительный, в кавычках для Айзавы конечно, звонок, ознаменовал освобождение от оков скуки. Совсем немного пришлось подождать перед тем, как учитель вышел из класса. Ямада накинул рюкзак и подошёл к окну, распахнув его. В лицо ударил холодный, зимний воздух. Никто не обратил на это внимания: ученики проветривали кабинет после каждого урока. Шота закатил глаза. Они, твою мать, скоро выкатятся. — Ты без куртки собрался? И зонтик не забудь, положи. Раз уж делаешь тупость, то делай нормально. Ямада явно услышал. Ничего не ответил. Вместо этого показательно прошёл в конец комнаты, к вешалке, и начал одеваться в верхнюю одежду. Сложенный зонт был благополучно отправлен в рюкзак. Наконец сверстники стали замечать подозрительные телодвижения главного чудака класса. — Хизаши, что ты делаешь? – тактично поинтересовалась староста. – Ты собираешься отпроситься? — Нет, я собираюсь прогулять. Похлопав себя по карманам и убедившись, что ничего не забыл, Ямада принялся спешно натягивать портфель. — Но… На зиму главные ворота школы закрывают. — Именно. Шота сложил руки на груди в крест и что-то буркнул себе под нос. Как будто такая мелочь могла встать на пути этого идиота. Шота смотрел за тем, как копошение в дальнем углу класса кончилось и перебралось к открытому окну. Время для шоу. Внизу уже ждали Немури и Оборо с гитарой, жестом приглашая Ямаду к себе. Они знали, что с ним ничего не случится и Шота знал тоже… В отличие от испуганного до ужаса класса. Шота отметил, что Хизаши забрался на окно максимально осторожно. Видимо, дабы не испачкать подоконник. — Я заранее извиняюсь перед дежурными за эту грязь. Потом возмещу вкусностями! — Ямада, второй этаж! Не собираешься же ты действительно!.. Прыгнуть? Он? — Ну-с, увидимся завтра! Хах… Да. Айзава видел как заблестели жизнью зелёные глаза, когда светлые волосы обдало ветром, а организм адреналином. Полет длился меньше удара человеческого сердца. Однако этого хватило для Шоты. И ему правда показалось, что главный оптимист класса отрастил крылья. На секунду, он как будто бы снова смог вдохнуть. Шота знал это ощущение: безоружность во время падения. Ему однажды захотелось красиво уйти. И он ушёл. Просто ушёл. «Осторожнее…», – мысль промчалась мимолётно. Но она отдалась эхом по черепушке так бережно, так трепетно, как будто Хизаши был хрустальным сокровищем. Сокровищем, что летело вниз со второго этажа под безжалостным натиском гравитации. — YEAAAA! Прыжок на носочки, руки вперёд, перекат, подскок и небольшая пробежка по инерции. Немури хохотала, Оборо выдохнул, а Шота замер. Замер, когда понял, что нет ни криков, ни шума мигалок скорой, ни… Мёртвого тела. Всё хорошо. Всё до безумия правильно. Сокровище оказалось из монолитного поликарбоната. Хизаши просто отряхивался и ворчал, что это можно было сделать ещё урок назад. Кажется, грязная куртка и новые ссадины заставляли сумасброда сиять только ярче. Он выглядел живым. Немури вытерла выступившие слёзы и, прищурилась, уставившись на что-то за парнями. — Это что, там охранник бежит?.. Уставший от подобных выходок Оборо резко напрягся. — О боже, – выдохнул он, удобнее перехватывая гитару, — бежим, пока он не разглядел твоё лицо, Ямада! И они побежали. А Ямада… Смеялся. — Куда мы, ха, направляемся-то хоть?! — весьма логично заметил Оборо. Убегая, он смеялся. — О, ты знаешь! — прокричал в ответ Хизаши. — Осторожно, впереди забор! Прямо как тогда. Летом. На речке. Шоте правда было трудно понять этого человека. — Заброшка?! Ты, фух, написал новую песню?! В таком случае нам нужно забежать, — подхватила Каяма, но прервалась, сделав вдох, — ко мне домой за скрипкой, как раз по пути! Заброшка? Это что-то новенькое. Шота летел за ними следом и явно многого не знал. Трое перемахнули через забор, довольно продолжив удирать. И плевать они хотели на охранника, что остановился ещё несколько метров назад. Никто из них ни разу не обернулся.***
На крыше заброшенного трёхэтажного завода было холоднее чем на земле, по словам Ямады. И Шота не знал сказывалось ли то, что погода ухудшилась, или сверху больше ветра. А может всё сразу. В любом случае сейчас его взгляд приковался ко всё тому же Ямаде, активно зачёркивающему буквы в тетрадке для песен. — Ну, ты скоро? — промычал Оборо. — У меня пальцы скоро отмёрзнут. Уже час одну гамму играю. — Знаешь, Хизаши, скрипку было тяжело тащить на крышу. — поддержала Немури друга, в сотый раз протирая смычок канифолью. — Не тяжелее гитары, Каяма — Ямада снова что-то зачеркнул, взяв в рот карандаш, — не тяжелее… Гитары… Он явно выглядел очень сосредоточенно. В отличие от замёрзших друзей. — Эй! Гитару не ты тащил! — возмутился Оборо. — Ну же, чел! — Ладно-ладно! Вот как раз сейчас, вот в эту секунду я закончил! Да! Вообще-то из-за вас двоих мне приходится прогуливать музыкалку, будьте благодарны, придурки! Всё. Начинаем. Шота часто слышал, как Ямада что-то мычит себе под нос, но ни разу, как тот полноценно поёт. Так вот… Зря. Когда Хизаши наконец раздал всем их партии нот и музыка полилась с вступления, он начал подпевать первым аккордам гитары. Шота вздрогнул, когда красивый голос безжалостной отдачей прошёлся по струнам оголённых эмоций. Как будто проникая внутрь. Как будто вскрывая весь тёмный мир обычным, пластиковым ножом. Болезненно не ощущать холода, но ощущать эмоции. Молодец Хизаши Ямада. Ты победил. Доволен? Ты окончательно отобрал то последнее, что Шота мог считать своим. Впрочем, забирай. Шота подлетел к Ямаде, дабы посмотреть текст. Настроившись на мелодию и подождав, когда вступит скрипка, он начал тихо подпевать. Он ходил на хоровое пение при жизни. Не был солистом и никогда не вел партию. Однако роль альта и умение поддерживать основной текст отлично сочеталось с соло сопрано Ямады. У Шоты не было объяснения почему так захотелось присоединиться. Это просто было… Логично. Ямада точно его услышал. Однако даже не дёрнулся. Проф. привычка – продолжать невзирая на мир вокруг. Они спелись, что ж. Переливы гитары, скрипки, в сочетании с двумя голосами и вся симфония, полноценность которой могла ощущаться лишь теми же двумя захватывала дух. Казалось, замерли астероиды, планеты и солнце перестало светить, уступив Хизаши Ямаде. Забавно, живые всегда приводят аналогии со смертью в такие моменты. «Как будто сердце остановилось», «как будто из лёгких выбило воздух». Однако знаете, что мёртвые думают на этот счёт? Что, кажется, можно снова почувствовать ритмичные удары своего пульса. И ты готов вверить всё имевшееся у тебя лишь бы хоть на маленькое мгновение... Дотронуться. Коснуться, почувствовать, как по венам человека бежит жизнь и осколки звёзд. Как он всё ещё живёт. Всё ещё слышит своё сердцебиение. Всё ещё чувствует горячую кровь внутри вен и холодный воздух в лёгких. Всё ещё слышит голос. Один свой. И один чужой. Только Хизаши. Только Шота. Мир вертелся вокруг них… И тут всё прекратилось. Оборвалось так внезапно, что Шота не сразу понял, откуда идёт этот дикий, бесстыжий ржач. Каяма и Оборо тоже были в замешательстве судя по их лицам. — Простите-простите, дамы! Аха-ха! Я сбился. Мне просто так не нравится рифма в этой строчке! Я вспоминаю, как сидел на уроке географии и эту рифму придумал через фразу «спелый овёс». «Побитый пёс»? Что ж справедливости ради, и правда рифмовалось. Шота даже прыснул, от чего Ямада натурально заржал ещё больше. Это всё так нелепо. — Хизаши ты такой… Хиз…аши?.. Немури со слов Оборо упала со смеху рядом с катающемся в снегу Ямадой, делая ситуацию ненамного лучше. Ширакумо снял гитару, аккуратно положил её в чехол. — Ну всё, вы доигрались. Снег, по виду снежка, который лепил Оборо, был липким. Это хорошо. Дай этому придурку затрещину потому что он такой придурок. И Оборо дал. Двоим. Прямо в ржущие рожи. Так им! — Эй! Я вообще-то на твоей стороне! – завопила скрипачка, поднимаясь с заснеженной поверхности. — Так докажи! Хватай оружие и бей по жизнерадостной, желтой морде! — Немури, предательница! – Хизаши отряхивался, плюясь снегом. – Эй… Эй ребят, ну не будем же мы в самом деле. Мы ж на репетицию пришли. — Да, которую ты сорвал! Лови его, – скомандовал Оборо, – лови гада, не уважающего орден музыкантов-недоучек! — О, я смотрю вы настроены серьёзно. Что ж. Живым я вам не дамся! Ямада сгруппировался, сделал ловкий кувырок, оказавшись на ногах. Затем побежал, хватая снег с пола и комкая его прямо на ходу. У Шоты дёрнулся глаз.***
— Оборо заряжай больше, он идёт в наступление! — Я вижу, лови! Снежок прилетел, самую малость, не туда, куда планировалось. В затылок Каямы. — Упс... Немури затряслась, ни то от холода, ни то от злобы. — Клянусь, одноклассник, если бы не Ямада и его противность, ты слёг бы первым… — Эй! – в разговор вмешался упомянутый Ямада. – А вам не кажется, что двое на одного – нечестно? Белобрысая морда высунулась из-за снежного укрытия. В морду прилетело снежком. — Понял. Как вообще всё до этого дошло, задавался немым вопросом Шота.***
— Класс… У меня теперь всё мокрое. Шота наблюдал, как Ямада бубнит, валяясь в куче снега, даже не пытаясь подняться. Он смотрел в небо и, кажется, выглядел умиротворённо, открыв рот, языком ловя медленно летящие вниз снежинки.[Рисунок: https://pin.it/2pdWehG ]
Немури и Оборо поковали инструменты, смеясь о чём-то. Им нужно было уходить. — Не ворчи Ямада, я оставлю твою гитару здесь, – Оборо обернулся в сторону безмятежного друга. – Эй, ты вставать собираешься? — Не трогай его, Ширакумо. Он в своём сознании абсолютно преисполнился, не понятно что ли? А, ещё, видимо, снег очень вкусный. Эй! Заши! Нам пора! И тебе, как бы, тоже. Каяма наконец закончила укладывать скрипку в чехол. Ямада наконец очнулся. — Дааа! Вы идите… Я пойду следом за вами. Домой не хочется. Полежу тут ещё пару минут. — Ладно, тогда до завтра, – Немури прошла к выходу с крыши. – Кстати, сегодня вечером в некоторых частях города обещали отключить свет. Отличная возможность дописать песню при свечах. Заряди гаджеты. Удачи! — Мгм… До встречи! — Не отморозь почки пожалуйста – бросил на конец Оборо перед тем, как хлопнуть старой дверью пропустив одноклассницу вперёд. Молчание. Ямада по-прежнему таращился в серое небо. — Эй, демон, ты тут? — Тупой вопрос. Первый, обращённый именно к Шоте за весь день, но все ещё тупой. — Значит тут… — Ты заболеешь если продолжишь валяться. — Сегодня такой хороший день, да? Шота затих, думая, стоит ли ему озвучить свои мысли вслух. Хизаши его не торопил. — Да. «Благодаря тебе». — Хм… – Ямада наконец поднялся на ноги. – Лааадно! – он потянулся. – Думаю, не хочу пока уходить. — Думаешь? Это, пожалуй, лучшая твоя шутка за день. — Пффф-ха-ха-ха! Серьёзно? Это так тупо, Шота! Смех был немного хриплым, а у Шоты кольнуло где-то в районе солнечного сплетения. Нечто болезненное задребезжало в смехе. Однако от того он не стал менее живым. Похожим на оголённые провода, слегка бьющие током при касании. — Да. Ладно. Да, ты прав! Ха-ха!.. Почему ты выглядишь таким раненым? И что за странное чувство? Как будто… Что-то было не так. Тишина воцарилась резко. Пауза в речи. И жизнь, казалось, остановилась. — Айзава… Нам нужно поговорить. Тон голоса полоснул острее стали бритвы.