Justin Bar

      Публичный дом был открыт круглосуточно. Вывеску его с улицы было не увидеть, лишь из переулка, а обозначал он себя фиолетовой подсветкой номера дома. Как везде. Как везде было два входа; один основной и второй вёл уже в отдельное крыло здания, где располагались комнатки для оказания услуг. Не как везде была охрана. Не как везде запрещено было приносить алкоголь и приходить пьяными. Это, кажется, было третьим пунктом в списке запретов для клиентов, ночных бабочек и других работников. Вторым пунктом запрещалось курить и приносить сигареты, а первый пункт не позволял приносить наркотики и самим клиентам находиться в наркотическом опьянении.       Все три пункта были нарушены. На низком кофейном столике перед бордовым бархатным диваном стояла бутылка коньяка, отдыхала пепельница с тлеющей сигаретой с двумя кнопками и рядом лежал прозрачный пакетик какого-то белого порошка, плотно закрытый. Запах табака и никотина, выгоняемый свежим душистым сквозняком, выливался из комнаты через приоткрытое окно. Через него же заглядывала сонная усталая луна. Она только и наблюдала за работой публичного дома, пока сам его хозяин сидел в комнате перед кофейным столиком, закинув на него ноги.       Андреас неспешно потягивал коньяк, игнорируя приготовленные кусочки горького шоколада и собственный же запрет. И то, и другое было не для него. Нетерпеливо вздыхая и поправляя складочки наглаженных брюк, рубашки, бета взглянул в окно. Отсюда на противоположной стене виднелся красный отблеск вывески. И столь же яркий алый тон лежал на крупных кудрях. Андреас мог включить обычный белый свет, но ему, наоборот, нравилось сидеть в багровых оттенках. Потому и бархатный диван на самом деле не был бордовым, а чёрным, и потому кудри оказались златыми, а не красными.       Окончательно снедаемый нетерпением, бета потянулся за телефоном на кофейном столике. В черном экране отразились его жёсткие черты лица, подёрнутые мимическими морщинами и украшенные ямочками на щеках. Складывалось ощущение, что это доброе, словно сказочное лицо, но искра в глазах Андреаса полностью его выдавала. Не успел он включить телефон, как неожиданно вспыхнул белый свет, сменяя красный и заставляя зажмуриться, поднять руку к лицу. — Дин, сука, выруби свет! — А, ты сменил профессию? Теперь проститут? Хорошо, сейчас включу красный свет, раздевайся, — с удовольствием сказал клиент, — всегда мечтал.       Нет, Дин клиентом не был. Он оказался где-то посерединке между посетителями и бабочками. Это его совершенно устраивало. Омега с улыбкой взглянул, как его друг, собутыльник, прекрасный человек, хозяин публичного дома, а коротко Андреас, смотрит на него сквозь пальцы. Не впервой глядели болотные глаза беты с наигранной ненавистью в зелёные глаза Дина, полыхающие изумрудами, игривостью и некоторым отсутствием совести.       Бесстрастно махнув рукой, Дин скинул с плеча летнее бежевое пальто, обнажая белую водолазку. Донельзя приятно было наблюдать, как, несмотря на раздражение, Андреас засматривается на омегу, на его статную фигуру. Дин знал, как он хорош собой и как это привлекает окружающих. Он небрежно поправил рыжие волосы, лежащие в собственном творческом беспорядке, уложенном лёгкой рукой специально для этой ночи. Пальто было брошено на подлокотник кресла, а сам Дин блаженно устроился на мягком податливом бархате. — Так и хочется иногда тебя выпороть, — вздохнул Андреас. — Тебя учили стучать? — Меня учили играть на нервах.       Омега вновь улыбнулся, чувствуя на себе взгляд беты, всей кожей ощущая, как его глаза скользят по ярким чертам лица, гладким и бархатным, чётко очерченным искусной рукой неизвестного таланта. Специально сняв очки в тонкой позолоченной оправе, Дин посмотрел другу прямо в глаза. — Смотри не откуси от меня кусочек, — сказал он и подмигнул, легко цокнув языком. — К тебе равнодушным будет только слепой, — ответил Андреас, но уточнил: — Пока ты рот не откроешь. — Для тебя не открою.       Омега посмеялся, поправляя рукава белой водолазки и дотягиваясь до пачки с сигаретами. Вытащив одну и с удовольствием лопнув обе кнопки, Дин взял сигарету в рот. Он не курил, хотя находил в дыме и курящих нечто эстетичное... пока не вглядывался в цвет их кожи и не чувствовал запах. Это мгновенно разбивало нечто детское и глупое в уже давно взрослом омеге. Ему было двадцать шесть. Он был молод, высок и красив, непростительно красив. — Только не пей, понял? Потом выпьем. Навеселе я тебя к клиенту не пущу, — строго сказал Андреас. — Я сам дойду, не гордый. — Омега пожал плечами. — Ты прям как Аллен. — А как он там? — Всё так же. Снова лезет ко мне со своей любовью. Его даже не смущает, что я гуляю по барам, по борделям, да везде, — сказал Дин, взяв сигарету в руки, — а я что? А я ничего. Я могу отказаться от ванны с лепестками роз? Не могу. А от завтрака в постель? Тоже не могу. Я себе не прощу. А какой халат он мне подарил, до сих пор мурашки! Атласный, бежевый, ах! Я к нему прикоснулся и чуть не упал в обморок. — Я бы посмотрел на тебя в этом халате. — Руки на стол, смотреть он тут собрался. Лучше покажи мальчика. Он ещё не появился? Ты мне вчера так его описывал, я чуть не влюбился! — Я тебе говорил, что когда-нибудь ты действительно влюбишься, — недобро усмехнулся Андреас, — и куда сильнее, чем твой несчастный Аллен.       Дин отмахнулся, откладывая сигарету в пепельницу, а очки оставляя на столе. Он хорошо видел, потому стёклышки в очках были совсем тонкие и почти незаметные, а сами очки служили украшением, как миниатюрная серьга-кольцо в ухе, как две тонкие цепочки на шее. Дополняли всё то кольца, украшающие пальцы и задорно ударяющиеся о гранёный стакан с коньяком. Игнорируя осуждающий взгляд друга, Дин сделал глоток и дёрнул плечом, так крепкий алкоголь пробрал всё его тело.       Выдохнув, омега дотянулся до кусочка горького шоколада и улыбнулся. Эта ночь обещала быть просто потрясающей. Ванна с лепестками роз, дорогой коньяк и грядущий секс приводили Дина в восторг. А в полный экстаз его привёл мальчик, который и станет его партнёром сегодня.       Андреас взял планшет, показывая изображение с камер в главном зале, куда попадали через основной вход. Дин не смог бы сказать, как он выглядел в тот момент, открыл ли рот, выронил ли кусочек шоколада, но точно знал, что всё его тело изошло крупными мурашками. Выдыхая, словно бы только что выпил рюмку водки и не закусил, Дин снял очки, разглядывая маленького омегу. — И это всё мне, ах! — воскликнул он, нетерпеливо спрашивая: — А сколько часов он взял? — Четыре. — Четыре! — Дин готов был биться в истерике. — Кошмар, трахаться хочется, аж зубы сводит! — Я тебе психушку сейчас вызову. Ты хоть помнишь, что клиент он, а не ты?       Дин стал обмахивать лицо руками и, словно бы алкоголь мог остудить, вновь припал к стакану. — Хватит пить, — сказал бета, выхватив у него коньяк, — иди уже. Только не порти репутацию моего борделя, понял? Чтобы не как в прошлый раз, не доведи маленького девственника до беспамятства! — Ой, он ещё и девственник, ну просто лапочка. Всё для меня, таких я ещё не развлекал. — Дин потёр руки и поднялся. — Точно нельзя было тебе пить.       Дин этого уже не слышал. На крыльях он выскочил в коридор, направляясь к своей любимой комнате, где обычно и принимал гостей. Там уже не было разнообразия мебели, а стояла только кровать, богато устеленная алыми атласными простынями, в тумбочке хранилась масса полезных вещей, а на стенах висели картины эротического характера. Конечно, Дин оказался в комнате первый, как положено. Он придирчиво всё осмотрел, заглянул в душевую, где несколько минут осматривал уже себя.       Поправив водолазку, омега огладил широкие плечи, спускаясь ладонями на торс, отмечая талию и бёдра. Вместо похвалы, Дин самокритично отметил, что из-за его роста зеркало придётся перевесить чуть выше, и вернулся в комнату, присаживаясь на постель. Простыни были гладкие и скользкие настолько, что он чуть не скатился на пол. Это нравилось. Огладив атласные складочки, омега с нетерпением сжал их в руках.       И не испытывая его выдержку долгожданный мальчик явился. Очарованный юным тонким личиком, мгновенным неловким румянцем и выразительным изящным телом Дин присвистнул. А юный омега смотрел на него сверкающим, полным смущения, но непреклонным взглядом, быстро наполняющимся одним только удивлением. Голубые глаза сверкнули лёгким испугом, а губы дрогнули в вопросе, но Дин опередил омегу. — Я должен был быть в костюме котика? — спросил он и слегка наклонился вперёд. — Мяу?       Младший покраснел сильнее и отвернулся, прикрывая рот руками. К удивлению Дина он быстро успокоился, пусть краснота и не покидала тонкое-тонкое, будто хрустальное, личико, а как омеге шёл его небрежный хвостик на затылке из части волос. Фантазия Дина разыгралась, и он представил, как запустит руку в эти пшеничные, донельзя мягкие пряди, как пальцы запутаются в них, а как от них будет приятно пахнуть шампунем. — Нет, я подумал, что Вы альфа и я ошибся комнатой, — на одном дыхании сказал омега. — Для тебя могу быть и альфой. — Дин поднялся. — Знаете, это звучит, м, это звучит дёшево. — Я не виноват, что ты не смог взять подороже.       Старший омега закрыл дверь на щеколду, и теперь он остался наедине со своим маленьким клиентом. Юный незнакомец с некоторым вызовом и испугом смотрел на Дина. Этот взгляд привлекал и приводил в восторг. Дин закусил губу, всё не отводя взгляд от омеги. Даже если бы он хотел, то всё равно бы смотрел. Взгляд отвести было невозможно. Дин буквально бы не простил себе такую глупость. Он поймал незнакомца у стены, не давая выскользнуть и сразу наклоняясь к его ушку, шепча: — Так и что же желает Ваша душа? Поведайте мне ваши самые грязные желания. — Н-не знаю, — отрывисто сказал омега, — я просто хотел лишиться... лишиться... Вы меня смущаете! — Я даже ещё не начал.       Дин опустил руки на талию омеги, забираясь сразу под футболку. Прикасаться к бархатной, податливой коже оказалось так приятно, так нравились крупные мурашки на ней и так заводило отяжелевшее дыхание, горячо припадающее к уху. Дин шумно вдохнул, коснувшись нежной шеи носом. От младшего пахло какао, не приторно-сладко, а с упрямой шоколадной горчинкой. Это ощущалось так загадочно и неясно. Весь этот юный, невинный мальчик соблазнял, сам того не осознавая. — Можно на кровати, не у стены? — прошептал он. — Конечно, любой каприз.       Заставив омегу испуганно айкнуть, Дин поднял его за бёдра, унося к кровати и роняя там на атласные простыни, быстро лишая одежды. Он вновь присвистнул, залюбовавшись изящным телом, каждым изгибом и плавным движением на этой алой постели, а румянец на щеках младшего вовсе приводил в экстаз. Они были совершенно незнакомы, не знали имён друг друга и даже никогда не встречались в толпе, но этот незнакомец возбуждал так ужасно и так неожиданно, как никто и никогда до этого. Эта неопытность и неожиданное решение лишиться девственности в публичном доме... Дин с шипением вдохнул сквозь зубы, жалея только о том, что это на жалкие четыре часа! — Почему я первый остался без одежды? — с нервным смешком спросил незнакомец. — Всё настолько странно, не так, как я ожидал. — Ты не сказал, что хочешь бутылку шампанского и букет роз перед сексом. — Дин быстро стянул водолазку, красуясь подтянутым телом и хорошо выраженными мышцами.       Младший даже ахнул, прикрывая рот рукой. Смущение вновь прильнуло к его щекам и шее. Дину показалось это настолько умилительным, что он прикоснулся к нежному юному лицу пальцами, ощущая, насколько же кожа омеги горячая. — Вы меня смущаете, — тихо повторил незнакомец. — Можешь представить, что это невероятный сон. — В котором я лишусь невинности. — Боишься?       Омега задумался на мгновение и кивнул, вновь его голубые глаза отражали жёсткую решимость, но одновременно и глубокое беспокойство. Смотря, как мальчик невольно сводит перед ним колени, как вздрагивает и волнуется, Дин улыбнулся. Он не обязан был его успокаивать и целовать, но почему-то с увлечением припал к нежной шее, закидывая руку омеги к себе на плечо. Это маленькое, действительно невинное тело нещадно заводило и его хотелось целовать. Дин и сам не заметил, как вытащил из омеги первый стон, как оставил прикосновение губ на плечах, на груди и на животе и как сам незнакомец случайно оцарапал его спину.       Впервые Дин с неподдельным удовольствием отдал время прелюдиям, а не выполнил их как данность, как желание клиента. Остановившись и тяжело дыша, он взглянул на омегу, раскрасневшегося и вздрагивающего. Бережно и с удовольствием Дин развёл его ножки, смотря на промокшие трусики. Самого уже трясло от нетерпения, кажется, это было даже заметно. Омега закусил губу, на мгновение предаваясь мечтам, что это мог бы быть его мальчик, которого можно было бы поцеловать, сделать больше, чем в сложившихся отношениях на одну ночь.       С нетерпением избавляясь от штанов, Дин откинул их к водолазке и взял презерватив. Как бы он хотел игриво раскрыть его зубами на глазах у младшего, но тот закрыл лицо руками, даже отвернулся, будто приготовился. — Думаешь, что на этом всё? — усмехнулся Дин. — Да, я готов, я подготовился. — Ой, ой-ой, ну сейчас проверим, так чем же ты подготовился?       Дин ухмыльнулся, смотря на мгновенно раскрасневшегося омежку. Он быстро лишил его последней одежды и устроился между изящных ножек. Сам старший уже просто сгорал от нетерпения, но медленно и со смазкой вошёл пальцами, с натянутым на них презервативом. Внутри оказалось так горячо и тесно, что внизу живота отчаянно заныло. Дин готов был поклясться, что и сам потёк, слушая неловкие стенания омеги. Добиваясь ещё более громких стонов, он проник пальцами глубже, разводя их, растягивая нежные стеночки.       Омега под ним просто извивался, то зажимая меж бёдер руку старшего, то наоборот, отпуская и стараясь добиться от него большего. Дин едва-едва мог трезво оценить ситуацию, потому вскоре окончательно сдался. С пошлым хлюпаньем он вытащил пальцы, выкинул презерватив и взял новый, а вскоре и сам остался полностью обнажённым. Вставший член подрагивал и сочился смазкой. С приглушённым стоном Дин быстро провёл по нему рукой и раскатал презерватив.       Незнакомец не ответил на вопрос, готов ли он, а Дин посчитал это согласием. Легко беря омегу под бедро и помогая себе рукой, он медленным единым толчком вторгся в невинное нежное тело. Стон шипением прорвался сквозь плотно сжатые зубы и был заглушен куда более громкими стенаниями младшего. — Больно? — отрывисто спросил Дин. — Охереть, как же охуенно, — в никуда зашептал незнакомец.       Не давая ему больше и слова сказать, омега подался назад и пришёл в движение, постепенно набирая темп. Горячие нежные стеночки так приятно сжимали и давили, что пришлось закусить ребро ладони. Дин почти забывался, что он ведёт процесс, что ему нужно следить за временем. Нет, он об этом даже не думал. Все его мысли сейчас занимал омега, громко стонущий в ладонь, выгибающийся под ним, разгорячённый и ничего не соображающий.       Дин и сам застонал в голос, не сдержался, стоило маленькому омеге выгнуться в неконтролируемом первом оргазме, сжаться всему внутри. Незнакомец откинулся на подушках, не сжимая даже простыней, лишь вздрагивая. Стоны с его губ срывались такие нежные и отрывистые, как тонкие-тонкие лепестки цветка. Это страстно выматывало. Почти убивало! Сгибаясь над прекрасным цветком, Дин не смог удержаться и с тихим стоном ругательства сорвался в оргазм, пробивающий крупной дрожью и мурашками. Тело всё оказалось в мгновение ватным и непослушным, пылающим, будто опалённым бурей искр. Безумие. И не было до того более сильного сумасшествия никогда.       Тяжело дыша, сглотнув и ухмыльнувшись, Дин провёл по животу незнакомца рукой, собирая белёсые капли. Омега даже не обратил на это внимание, как в тумане водя руками, закрывая покрасневшее лицо. Кажется, он смято шептал, как ему хорошо и какой это кошмар. Это приводило в совершенный восторг.       Сменив позу и презерватив, Дин позволил ему уткнуться в постель, царапая алые простыни, сжимая их в руках. Весь вид омеги, сладко стонущего, вызывал волны возбуждения. И смотря, как собственный член входит в нежную, недавно невинную попку, Дин сам ощутил яркое смущение, хлынувшее к щекам пунцовой краснотой. Сквозь всё то он смутно чувствовал, что устал и что скоро будет ныть поясница и спина, но это не останавливало.       Боль будет потом, а сейчас всё внимание Дина занимал маленький омега, который бы не выдержал четыре часа безостановочного секса. Получив ещё один бурный оргазм, старший тяжело отпустил его, отстранился, хотя и сейчас тело вело себя так плохо, билось почти что в конвульсиях. Быстро прикрыв омегу, минуту назад дико изгибающегося в оргазме, атласной простыней, Дин сел на край кровати. Тяжелое дыхание за спиной так и приводило в возбуждение, но омега с усилием заставил подумать себя о чём угодно, только не о сексе, пока завязывал использованный презерватив и откладывал к точно таким же. — Как-то я погорячился, взяв четыре часа, — пробубнил незнакомец. — И как ты догадался?       Дин обернулся, смотря на него и всё ещё приводя дыхание в норму. Рыжие волосы липли ко лбу и шее, а по спине мерзко ползла капля пота. Младший омега выглядел столь же взмокшим, но в этой алой простыне непростительно соблазнительным. Дин и сам бы не смог сказать, что его сейчас удерживало от продолжения банкета. Сверкающим, немного диковатым взглядом он смотрел, как омега садится, придерживая алую простынь у груди.       У самого незнакомца глаза блестели столь же сильно, а на длинных светлых ресницах ещё поблёскивали слёзы. Смахнув их и медленно приходя в чувство, он поднял взгляд к Дину. Старший улыбнулся, невольно прикусывая губу. Мурашки шли по коже. — Вы очень красивый. — Конечно, и дороже, чем ты думаешь, а скидок не делаю, — усмехнулся Дин — Я ведь заплатил уже, — с удивлением сказал омега. — Не переживай, малыш. — Я уже не ребёнок! — воскликнул незнакомец. — Ты не возмущайся, я ещё продолжу делать из тебя не ребёнка.       Дин усмехнулся, видя, как омега мгновенно краснеет, становясь чуть ли не ярче простыни, которой прикрывался. Это забавляло. Рассматривая его вновь, уже жутко растрёпанного, усталого, но всё равно нежного и изящного, Дин вновь закусил губу. Голубые глаза незнакомца, ярко сверкающие, привлекали, его смущённое, но с тем чуть задумчивое лицо навевало сумбурные фантазии. — Раз мы отдыхаем, не скажешь, почему решил лишиться девственности в таком месте, так ещё и со мной? Тебе же лет восемнадцать, — сказал старший. — Нравятся мальчики постарше? — Н-нет! То есть, то есть вы красивый, конечно... Так, стоп. — Омега потряс головой. — Просто подумал, что так будет лучше. Вряд ли бы в обычной жизни я смог провести первый раз с омегой. — Почему именно с омегой? — С альфой... ну, альфы они... — Ясно, маленький трусишка. — Неправда! — воскликнул младший.       Дин рассмеялся, так ему нравилось выводить маленького омежку из себя. Он потянулся и прилёг на подушки, закидывая ногу на ногу и всё же прикрываясь краешком простынки. — А зачем тебе четыре часа? Я сдохну столько времени тебя ублажать. Или ты думал, что после твоего первого раза я достану плётку, наручники, кляп и буду развлекать тебя другим способом? — спросил Дин. — Я могу, хочешь? Цвет бондажа на выбор, даже бирюзовый могу дать. Красивый, тебе понравится.       Младший испуганно посмотрел на омегу и ретировался под простынь, с головой ею укрывшись. — Да ты не переживай, я буду аккуратно тебя обижать. — Дин ухмыльнулся и сел.       Он быстро стащил с незнакомца простынь и вновь уложил его на спину. Омежка только ахнул, смотря в зелёные глаза и отвлекаясь на раскачивающуюся цепочку на шее Дина, водя взгляд туда-сюда. Рассматривая такого напуганного, но вместе с тем непростительно милого омегу, Дин не сдержал улыбки. — Да ты просто прелесть, такой напуганный, хочется взять за щёчку и сказать: утю-тю-тю-тю, — посмеялся старший. — Ты же ещё помнишь, что не мой парень, а клиент? — Д-да! — смущённо воскликнул омега. — Я не Ваш клиент, я... ой. Я не это сказать хотел!       Дин засмеялся, падая рядом на кровати и просто валяясь. Младший наоборот сел, обиженно сопя и растирая красные щёки. Наверное, Дин бы продолжил смеяться, но неожиданно омега забрался к нему на бёдра, прижимая за плечи к постели. Такой маленький, даже миниатюрный, он оказался достаточно сильным, но больше того Дина удивили вновь сверкающие голубые глаза. Ухмыляясь, Дин поднял руку, запуская пальцы в золотистые нежные волосы и слегка сжимая их. Такой омега ему нравился ещё больше. — Изнасилую, — пообещал незнакомец. — Скорее сделаешь за меня мою работу. — Как это? — Давай, милый, присаживайся, мой член ждёт, — ласково сказал старший.       Омега весь мгновенно зарделся и закрыл лицо руками, но долго смущаться ему не позволили. Дин вручил ему презерватив и подмигнул. Забавно было наблюдать, как неумело и смущённо младший раскатывает по вновь вставшему члену презерватив, но уже торопливо открывает смазку. А Дин залюбовался омегой, его сдвинутыми сурово бровями, так отражалась неловкость на юном личике, приоткрытыми раскрасневшимися губами, будто бы они только что целовались. Дин бы хотел его поцеловать.       Он подложил себе под голову подушку и взял омегу за бёдра, медленно насаживая на свой член. Жар и безумие заставили запрокинуть голову, сводя стон на шипение сквозь зубы. Но нежные стенания младшего вскоре заставили обратить на него внимание. Весь его соблазнительный, непростительно пошлый вид просто обескураживал. Дин сквозь туман видел, как он приподнимается и медленно опускается, приоткрывая ротик и стеная, весь раскрасневшийся, уставший. А как он заправил чёлку за ушко... Дин даже забылся и, не сдержавшись, застонал в голос, напугав и себя, и омегу.       Это слегка смутило, но отвлекаясь вновь, старший взял незнакомца за бёдра, сильнее насаживая на свой член. Мальчик даже вскрикнул, хватаясь за запястья Дина и наклоняясь к нему. Усилившийся запах какао закружил, оставляя только обострившиеся чувства и жаркие прикосновения. Как же Дин не хотел с этим расставаться, но пришлось.       Время закончилось. Нужно было оставить друг друга. Отстраняясь, Дин последний раз прикоснулся губами к спине омеги, выпустил густые пшеничные волосы и отсел в сторону, с лёгким благоговением наблюдая, как омега отдыхает, лежа на постели и царапая подушечками пальцев по скользкой простыне. На подрагивающих руках он приподнялся, с усталостью и вызовом смотря на Дина. Казалось, что ему мало и просыпающаяся боль в пояснице его вовсе не тревожит. — Хорошего понемножку, ага, так что закрой ротик, — сказал Дин, — на этом всё и никакого костюма котика. А, и с пожизненным недотрахом тебя.       Омега невольно покраснел, но глаза не отвёл. — Я хотел бы Вас поцеловать, — неожиданно сказал он. — Вы взяли всё, кроме этого. — Ой, уж прям всё. Не волнуйся, во время поцелуя альфа не откусит тебе челюсть, только губу. — Я смотрю: Ваша губа на месте. От альф отбоя нет? — обиженно фыркнул незнакомец. — Я слишком хорош для них, а мои губы особенно.       Младший надул щёки, заворчал и поднялся с постели. Дин лишь губу закусил, смотря на его изящные, подрагивающие ножки. Там даже нашёлся маленький засос на внутренней стороне бедра. Как он туда попал, Дин не смог вспомнить, потому лишь вздохнул, когда омега скрылся в ванной. Хотелось зайти туда, прижать к стене и всё же поцеловать в губы. При том так ярко и страстно, со всем чувством и сладостью, чтобы у мальчика просто подкосились ноги и он упал в объятия старшего, полностью изнеможённый и очарованный. Замечтавшись, Дин даже не заметил, как прошло минут десять и незнакомец вышел из душа, закутанный в полотенце и слабо поскуливающий. — Больно, — захныкал он, присаживаясь на постели. — Ты ж мой маленький, сейчас дам тебе таблеточку. Где у тебя болит, дай поцелую.       Дин засмеялся, вытаскивая из тумбочки блистер таблеток и бутылку воды, заранее приготовленную. Выпив обезболивающее, омега с обидой посмотрел на старшего, будто тот был виноват в появившихся неприятных ощущениях. Возможно, Дин и был виноват, но своей вины совсем не чувствовал. Он взял незнакомца за подбородок и мягко поцеловал в краешек губ. — Отдыхай, — сказал Дин и поднялся, тоже уходя в душ.       Там он торопливо вымылся, но всё равно не успел. Незнакомец покинул комнату, оставшись неизвестным прекрасным фантомом. Дин готов был поклясться, что это не сон, но всё равно казалось, что не может быть эта прекрасная фантазия явью. Усталый, со вкусом какао на губах, омега просто присел на кровать. В комнате стоял густой запах какао и миндаля, собственного запаха Дина. Сейчас он так обострился, что и сам старший мог его ощутить в воздухе. — Это... это нужно запить. Жди меня, Джастин, — прошептал омега, — ты просто обязан это услышать. После такого секса и умереть не жалко.