Justin Bar

      Как ни удивительно, но Дин действительно пошёл в бар в пять утра. Автобусы в столь раннее время не ходили, потому добираться пришлось пешком, но полностью счастливого омегу это не расстраивало. Он просто шёл вперёд, запахнув пальто и не выпуская изо рта сигарету с двумя кнопками. И так один квартал, затем второй, а там Дин свернул под арку в переулок и встретился с вывеской любимого бара. Было темновато, а у вывески отсутствовала подсветка, но, благодаря старому витому фонарю, название всё равно читалось. Игнорируя его, Дин покинул чисто выметенный переулок и спустился на цокольный этаж, где и располагался бар.       Конечно, в пять утра заведение уже не работало. Однако, несмотря на закрытие час назад, всё равно было ещё не убрано: деревянные столы и стулья с металлическими витыми ножками стояли абы как, музыка была не выключена, как и неоновая подсветка. Всё кричало, что бар готов принимать гостей, а бармен вот-вот и будет колдовать над горячительным, но посетителей не было. Никого не было. Только за барной стойкой стоял бармен, а также владелец, менеджер, специалист по рекламе (можно и дальше перечислять профессии, необходимые маленькому бизнесу), иногда официант, профессиональный собутыльник Дина, байкер и просто чудесный человек, назвавший в честь себя собственный бар. Можно просто Джастин.       Это был высокий альфа, сухого телосложения, лет тридцати. Жилетка на нём была неизменно джинсовая, полностью покрытая нашивками байкерского клуба, клёпками и кольцами. Обветренное, жёстко очерченное лицо украшал пирсинг. Он захватил губу, оставшись там тонким кольцом, а в брови был сделан вертикальный прокол. И без того выразительный разрез карих глаз, подчёркнутый густыми ресницами, становился только более вызывающим. Но пуще того внимание привлекали забитые татуировками до кистей руки и выходящие на шею из-под майки тату. Дину довелось внимательно рассмотреть каждую из них, притом совсем недавно. Более всего ему понравилось тату ангельских крыльев на спине.       И то ли игнорируя, то ли не замечая Дина, Джастин стоял, наклонившись к коктейльной рюмке, и по барной ложечке наливал туда последний слой полосатого напитка. Вид его, обычно непростительно привлекающий, сейчас вызывал только смех, хотя бы из-за розового домашнего фартука, который сменял чёрный жёсткий фартук после работы. А то прошлый фартук случайно сгорел при поджоге самбуки, потому для ночных экспериментов надевалось то, что не жалко, даже если это фартук бывшего любовника.       Дин тихо снял пальто, откладывая его на спинку стула. Почувствовав свою не в меру важную персону оскорблённой, он прошёл к барной стойке и прямо из-под рук выхватил бокал слоистого непонятно-чего. Джастин с обречённым выражением лица проводил мгновенно смешавшийся коктейль взглядом, а ведь там были два прозрачных слоя и один зелёный. Дин скуля и морщась от крепости, поставил бокал обратно и со слезами на глазах взглянул на альфу. — Это штука превращает в слизня, если что, — едко предупредил Джастин. — А, так ты уже выпил пару таких бокалов? — Не груби старшим, малыш, — ласково попросил тот. — У нас всего-то пару лет разницы, — встряхивая плечами, сказал омега. — М, выходит тебе завтра в школу? — Выходит, что ты спаиваешь и домогаешься маленьких мальчиков? — Дин положил бокал набок, катая его по барной стойке. — Ах ты, язва маленькая. — Вся твоя, можешь приступать. Я готов.       Омега нежно улыбнулся, складывая руки на стойке. Смотрел он только в глаза Джастина, а у самого уже было так легко на душе и в голове, хотя куда уж легче. И загадочная улыбка альфы полностью уверяла, что по Дину видно, как медленно, но верно ему становится всё веселее и веселее. Дополняя красочный калейдоскоп событий этой бурной ночи, Джастин сделал то, что приводило омегу в полнейший восторг: не отводя глаз, альфа приложил пальцы к губам и медленно высунул язык.       Дин, видевший это не в первый раз, вздрогнул и выругался. Даже его выводили из душевного равновесия три прокола вертикально по языку. Наверное, интереснее была только новость о проколотых сосках и мошонке, последнее, к слову, Дину посмотреть не дали, хотя ему и было жутко интересно. — Ой, прости, я тебя смущаю, — сказал альфа, отнимая руку от лица. — Пошёл ты далеко и надолго, — зарычал Дин, — с таким языком только отсасывать. Может займёшься?       Альфа засмеялся, беря стакан для виски и просто наполняя его водой. Поставив его перед Дином, он с удовольствием взглянул на фыркающего, немного осоловевшего омегу. Тот выглядел чуточку смешно, но всё равно не в меру хорошо, оттягивая воротник водолазки. Он, явно чувствуя на себе внимательный взгляд глаз цвета ореха, кокетливо поправил рыжие волосы, будто пытаясь добиться от альфы внимания. Однако друг другу они были совершенно неинтересны.       И около минуты они просто молчали, слегка пьяные. Джастин стянул с головы бандану, растрепав каштановые густые волосы, шёлком рассыпавшиеся по его голове до плеч. Дин узнал, какие они мягкие, когда пришлось успокаивать пьяного альфу после расставания с очередным любовником. Последних, наверное, было даже больше, чем у Дина партнёров. — Ты от Андреаса снова? — спросил альфа, развязывая узел на бандане. — Конечно, ты бы знал, какой у меня сегодня был мальчик, — мечтательно заговорил Дин, делая глоток воды, — ни с каким другим и трахаться не хочется. Ну такой он... ух! Маленький, хорошенький, глаза горят, так ещё и девственник. — Чего? Девственник, омега, прям в публичный дом? Ты точно не куришь травку? — Оставь себе свою травку. Я сам не поверил, а он и правда такой. Спрашиваю его, почему пришёл, а он мне отвечает, что страшно ему с альфой. Ну правда же прелесть? А как он хорошо смотрелся на красных простынях... и от него так вкусно пахнет, — забормотал Дин, — я сейчас заплачу. Мне мало! Всё, вытрясу из Андреаса душу, лишь бы узнать, кто этот мальчик. Я его украду и... и, и не знаю. — А с Алленом что? Приведёшь омегу в дом и скажешь, что теперь вы будете втроём жить?       Дин мгновенно остыл, опуская стакан на стойку. Неожиданная серьёзность и задумчивость наползли на его лицо, делая омегу значительно старше, а всего-то появилось несколько мимических морщинок на лбу и переносице. Сняв очки, он положил их на стойку, закусил губу. — Как загрузился сразу. — Да ты знаешь же, что я его не люблю, — вздохнул омега, — ну почему такой нормальный, хороший альфа полюбил такого, как я? — Ну вот опять. Мы каждый раз к этому скатываемся. Либо я рассказываю, как меня бросил очередной красивый-красивый, прекрасный-прекрасный, расчудесный альфа, либо мы вспоминаем Аллена, — хмыкнул Джастин. — Налей чего-нибудь, только не эту твою дрянь полосатую, реально мозги отшибает. Я так сопьюсь и стану не просто гулякой-изменякой, а ещё и алкоголиком. — И всё же иногда восхищает меня этот твой Аллен. — Чем же? Что никак не оставит меня в покое? Да я тоже в шоке. Он такой упорный, что бывает страшно. Иногда так хочется просто взять и влюбиться в него, как Андреас обычно говорит, чтобы аж всё свело внутри, хотя сам он никогда не любил, как и я. И всё тогда было бы так хорошо, и не нужно было бы постоянно ему объяснять, что ничего быть не может между нами, что это не любовь, что это просто... пустота, что я не его мальчик, не его вещь и я просто хочу жить, — сказал Дин, беря стакан с каким-то коктейлем, явно вновь крепким. К нему открыли оливки. — Хватит уже загоняться. Ты сам давно решил, что брак тебя ни к чему не обязывает, а это его добровольный выбор.       Омега несколько раз кивнул, смотря в сторону и делая аккуратный глоток. Крепостью пробрало до самых кончиков пальцев, заставляя вздрогнуть и поморщиться, срочно закусить оливкой. Пахло перцем и немного миндалём. Обычно Дин не слышал собственного запаха, но в минуты волнения и переживаний остро ощущал его, как знак своей мерзкой тревоги, которую нарастил сам. Стараясь отвлечься, омега взглянул на такого спокойного, расслабленного Джастина. Он пытался без зеркала завязать бандану на голове, но выходило только что-то неаккуратное и он раз за разом распускал шикарные волосы.       Дин знал, что этот альфа также не умеет любить и никто ещё не добился от его сердца чего-то большего, чем глубокая симпатия. Им только предстояло до боли влюбиться, как бы просто это ни звучало. — Между прочим, я переехал к своему парню. Точнее, он уговорил меня переехать, да и племяшка подстегнул. Он заявится сюда учиться вот-вот, такой маленький, прямо счастье, — поделился альфа. — Не повезло ему с дядей, одно хуже другого: байкер, бармен и гуляка. — Я тебя сейчас тресну, выгоню из бара и отниму ключи. — Только не води его в тату-салон, и никакого пирсинга, и... и язык ему свой не показывай! — сказал Дин и засмеялся. — Иначе мы с ним вскоре встретимся в борделе Андреаса. Вдруг он мне понравится больше, чем мальчик, который развлекал меня сегодня. М? Скажи, он у тебя омежка? Красивый?       Джастин безмолвно взглянул на омегу, складывая руки на барной стойке. Ясно читались в его светлых карих глазах неприкрытая угроза и сдержанный смех. А Дин смотрел на альфу недобрым взглядом и улыбался. Изумрудные глаза его сверкали и переливались неспокойной игрой бликов. Прошагав пальцами по татуированному предплечью, Дин ткнул пальцем в грудь альфы и взял его за жилетку, притягивая к себе. Казалось, что он сейчас заиграется и поцелует альфу, но нет: просто взял оливку и отстранился. — Не переживай так за своего племянничка, — сказал омега. — Просто не хочу, чтобы ты разбил ребёнку сердце. — Учитывая, что мы с ним даже не знакомы, попахивает паранойей. Ой-ой, взрослый мужик запереживал, вы посмотрите, — засмеялся Дин.       Он отпустил альфу и покачал головой. Как бы омега ни шутил, как бы не старался, он всё равно не мог отвлечься от незнакомца, с которым провёл ночь. Из головы не выходил прекрасный маленький омежка, не покидал его запах какао, словно он был тут, рядом, и к нему снова можно было прикоснуться.       Дин положил голову на барную стойку, принимая ещё один крепкий коктейль. Сложно было оценить степень своего опьянения, но омега и не собирался об этом думать. Его тревожили только голубые выразительные глаза, ярко сверкающие, как драгоценные камни, окроплённые росой и оцелованные солнцем. — Тот парень просил меня, ах, он хотел, чтобы я его поцеловал, — сказал Дин, — но я отказался. — Ну и дурак. — В следующий раз обязательно поцелую своего клиента и поделюсь с тобой сифилисом, — глухо рыкнул омега, но сдался: — Ну почему, почему же я его не поцеловал. Он ведь особенный, такой особенный.       Не утешая Дина, альфа чокнулся с ним стаканом. Коктейль оказался горьким, с навязчивой кислинкой, но пуще того согревал голову и уши. Они просто горели. Смотря на альфу, Дин с интересом наклонил голову, жуя оливку. Чем-то его жёсткие черты лица напоминали того самого мальчика, но пахло от Джастина перцем. Это немного отрезвляло. Только желая разубедить себя окончательно, Дин протянул руку к его волосам, сжимая в руке шелковые густые пряди. Казалось бы, образ жизни Джастина должен был сделать из его волос мочалку, но они всё равно выглядели хорошо. — Давай, если хочешь нагнуть меня, уйдём в служебное помещение? — усмехнулся альфа. — Ты напоминаешь мне его, только вот чем? — Дин задумался и отнял руку от густых каштановых волос. — Нет, его волосы было взять в кулак куда приятнее, чем твои. — Бедные твои нижние, хорошо, что ты не альфа. — А что, ты бы заволновался? — усмехнулся Дин.       Альфа ухмыльнулся и тут же рыжие волосы оказались в его кулаке. Густые, немного жёсткие ярко-медные пряди податливо лежали в ладони, меж пальцев, от них сильно пахло миндалём, горько и страстно-упрямо. А глаза у Дина притом сверкали несколько злобно и недовольно. Смотрел омега только на Джастина, забитого татуировками, в жилетке с нашивками байкерского клуба. Со стороны они выглядели непростительно хорошо, хотя друг другу совершенно не подходили. — Своих нижних ты тоже так берёшь? — Дин не прекращал. — Я с удовольствием возьму тебя за волосы и нагну. — Ну-ну, мечтай.       Как только Джастин убрал руки, омега сразу же стал прихорашиваться, приводя волосы в порядок. Собственные руки уже слушались не так хорошо, как до первого слоистого коктейля, но Дин всё равно справился. Гордо он взглянул на альфу, вновь засыпающего в бокал лёд. Хотелось выхватить у него все инструменты и попробовать самому, но Дин ужасно не любил готовить, потому такие мысли только смешили.       Отвлекаясь на ловкие руки, омега вновь начал разглядывать татуировки. Их было много, все черно-белые, осмысленные. Не было глупых татуировок с именами, не было безвкусных эскизов, не было излишних тату. Но более того Дина привлекала татуировка на шее в виде половинки сердечка, охваченного цепями и израненного клёпками. Это была совершенно нетипичная татуировка, но она так привлекала. — Вот смотрю я на твоё тату, на шее, и думаю, будет... — Будет ли у моего возлюбленного такая же? — дополнил Джастин. — Думаю, что вряд ли. И не лезь сюда. Кыш, лучше я тебе свою новую татушку покажу, а эту оставь в покое. — Новую? Так где же ты нашёл место для новой? На жопе? — Снова жуёт оливку. — Ну, почти, с другой стороны, — сказал альфа.       Глаза у Дина загорелись. С пакостной улыбкой он потёр ладони и схватил альфу за руку, не давая ему засыпать лёд в шейкер. — Хочешь, чтобы я показал, а что мне будет за это? — засмеялся Джастин. — Я тебя сейчас свяжу и раздену.       Засмеявшись, альфа закончил с очередным коктейлем. Дин чувствовал, что ещё немного и он будет излишне пьян, а приятная лёгкость и пузырьки в голове перерастут в адскую эйфорию, когда захочется напиться до беспамятства, чтобы остались лишь воспоминания о прекрасном, непростительно прекрасном мальчике.       Дин не дал альфе поджечь коктейль, а вновь выхватил высокую рюмку из-под рук бармена. Пробирало так, что пришлось закусывать двумя оливками поочерёдно. Количество пузырьков в голове всё увеличивалось. Так легко стало, что Дин сам вытащил альфу из-за стойки и, присев на колени, спустил с него штаны, а там и резинку трусов приспустил. Татуировка представляла из себя зрелище забавное, особенно в таком месте: прямо по линии роста волос шёл человек с газонокосилкой, будто подстригая курчавую растительность.       Омега готов был смеяться в голос и кататься по полу, но не успел отпустить ещё резинку трусов, как почувствовал на себе взгляд со стороны. Взгляд до того знакомый и расстроенный, что Дин мгновенно протрезвел. Одновременно с Джастином он взглянул на вход. — Он меня заставил. — Дин развёл руками, отпустив резинку и она треснула альфу прямо по низу живота. — Сука, больно же!       Джастин выругался, натягивая штаны и застёгивая толстый ремень. За шкирку подняв омегу с пола, он сложил руки в карманы, смотря только на вошедшего. Это оказался альфа, тот самый красивый-высокий-накачанный и тот самый Аллен. Его точёное фарфоровое лицо держало отпечаток строгости, делающий общие черты чуть более тонкими, но от того только более жёсткими. Однако карие глаза, словно из матового чёрного стекла, выражали совершенно отчаянную тоску, лишённую какой-либо обиды. Усиливала этот взывающий к совести эффект только мимическая тонкая морщинка меж слегка сдвинутых густых бровей и теней смольной чёлки, ещё не потерявшей укладку.       Дин вновь почувствовал, что пьянеет. Ему не хотелось встречаться с безрадостным взглядом альфы, слушать тяжёлый, бархатный голос, только больше отягощённый чем-то давящим на сердце. Встряхнув плечами, омега виновато улыбнулся, сам того и не замечая. — Дорогой, пора уже домой, — заговорил Аллен. — Да Вы оставайтесь, тут весело. — Джастин в шутку попытался забрать у альфы серое матовое пальто.       Альфа одним властным движением руки заставил его остановиться. Тот лишь глаза закатил и поймал Аллена за запястье, наклоняясь к его уху: — Вам тут понравится. Особенно мой пирсинг. — Оставьте его для кого-нибудь другого, — зло сказал альфа, вырвав руку.       Джастин только хмыкнул, вовсе не напуганный утробным гулким тоном, но, наверное, омегу или бету это ввергло бы в дрожь. Однако на Дина это не распространялось, с ним альфа говорил обязательно ласково. Хотя омегу это совершенно не волновало. Он поправил тонкую серьгу в ухе, с интересом наблюдая за Джастином, которому так и хотелось вывести Аллена из себя. Наверное, любой бы радовался на месте Дина, что у него есть такой альфа, в меру строгий и отстранённый. А рядом с сухим высоким Джастином, он смотрелся подчёркнуто хорошо и сильно, пусть и был чутка ниже.       Подчёркнуто вежливо, словно сейчас впадёт в ярость и задушит альфу его же банданой, Аллен попросил его отойти к барной стойке. Хмыкнув, Джастин бросил на него многозначительный взгляд из-под длинных ресниц, но отошёл, вернулся к Дину, тяжело сворачивающему своё пальто. Омега уже был непростительно пьян и хотел просто спать, а не смотреть на пьяные игры Джастина, которые он всегда затевал при виде Аллена, желая довести его до пены изо рта. — Ты же знаешь, что его бесят твои заигрывания, — хмыкнул омега. — А он пусть знает, что меня бесит, как он тебя забирает посреди самого веселья, — специально громко сказал Джастин, — а будет насиловать — звони. — Я тут и всё слышу. — Поздравляю, ещё поебитесь передо мной. Вы помните, что я по омегам и вам тут ловить нечего? — Дин зевнул и закрыл глаза. — Как же у меня будет болеть голова. Уже блевать хочется.       Не слушая больше альф, Дин тихонько вышел на улицу. Подъём по лестнице действительно чуть не вывернул его наизнанку. С шумом вдыхая летний ночной воздух, уже сменяющийся утренним росистым туманом, Дин с трудом предположил, что же Джастин намешал в коктейли: точно водку, точно мартини, точно абсент. Утром явно будет болеть голова, а оливки уже сейчас просятся наружу.       Наверное, задумавшись, Дин бы рухнул обратно на лестничный пролёт, но его заботливо поймал альфа. Аллен бережно приобнял омегу, ставя на ноги. Руки альфы были нежные и тёплые-тёплые, любому омеге они бы понравились, но Дин попытался их стряхнуть, не принимая лёгкий поцелуй в шею. — Я пьян, но не настолько, чтобы забыть, в каких мы отношениях, — тихо сказал Дин. — Пойдём в машину, нужно лечь спать.       С этим омега был вынужден согласиться. Упав на переднее сиденье роскошной машины, он закрыл лицо руками, растёр щёки и сквозь пальцы взглянул в окно. Переулок, где остался бар и остался Джастин, которому придётся провести тут одному остаток утра, был тёмен и переполнен сонными фантазмами, которые кружили перед глазами Дина. Он даже не заметил, как альфа накинул на него ремень, пристегнул, чтобы чего не случилось, как на колени уложил свёрнутое аккуратно пальто.       Дин только взглянул на него стекленеющим взглядом и наклонил голову вбок. Аллен выглядел так же сонно, но более адекватно. Пока омега совсем ватный, пусть и соображающий, альфа прикоснулся к его щеке, нежно огладил, но быстро отнял руку от его лица. Однако Дин не стал ничего говорить, он просто закрыл глаза, быстро проваливаясь в густой сон, лишённый сновидений.       И очнулся он лишь оттого, что лежит на своей кровати, а Аллен аккуратно снимает с него подлую водолазку. Свет в комнату лился лишь из коридора, а матрас и подушка показались такими мягкими. Не в первый раз Дин обнаруживал себя в таком положении. Становилось откровенно стыдно, что Аллену приходится им заниматься, пьяным, никуда не годным омегой. — Я сам, — нечленораздельно пробубнил последний, стягивая всё же водолазку. — Сам-сам, — согласился Аллен.       Он быстро натянул на омегу футболку и уложил в постель, плотно укрыв одеялом. Дин чувствовал, что снова уплывает в сон и вновь неразборчивые слова благодарности уплыли в подушку. Расплывающимся взглядом омега уловил, как устало альфа поправляет чёрные густые волосы, рубашку и выходит из комнаты, проверив, чтобы на утро была бутылка минералки и таблетки от головы.       Они понадобятся.