Justin Bar

      Нейтан и Дин вскоре остались одни перед машиной. На руках у Дина была его сумка и скомканное, мятое пальто, которые отдал Джастин перед тем, как почти украл Аллена. Провожая мотоцикл взглядом, омеги переглянулись. Улыбаясь, Дин пожал плечами, бросил пальто и ручки сумки на сгиб локтя, схватил младшего омегу за руку и скорее повёл домой. В лифте стояли спокойно, хотя Нейтана тревожили настойчивые ожидания, что вот ещё секундочка — и Дин прижмёт его к стенке, страстно целуя. Однако этого не происходило. Нейтан, предаваясь своим фантазиям, даже покраснел.       С чувством неудовлетворения входя в квартиру, он разулся, вновь принялся оглядываться, но уже тут был прижат к стенке. И притом так неожиданно, что настойчивый, влажный поцелуй пробил колени слабостью и дрожью, врезался в низ живота волной удовольствия, замер там ненадолго и рассыпался мурашками. Дин заметил лишь дрожь в коленях, поддерживая младшего за талию, чтобы он вдруг не рухнул. Но и эта деталь быстро от него ускользнула, сменяясь ощущением крупных мурашек на бархатной коже Нейтана.       Он вырвался вдруг из поцелуя, повис на шее старшего, отрывисто шепча ему на ухо, как соскучился. Всё же встав на ноги, Нейтан выпрямился, оглаживая щёки старшего, уши, касаясь пальцами губ, которые ещё мгновение назад страстно целовал. И оба они не могли справиться с одышкой, оба едва стояли, оба улыбались. Этого секундного отрезвления хватило лишь на то, чтобы проверить, заперта ли дверь, и добраться до кровати. Далее Нейтан сам не понял, как оказался на простынях почти полностью обнажённым, когда Дин перед ним, встав одним коленом на постель, быстро расстёгивал рубашку.       Запонка куда-то в сторону отлетела, сорванная за ненадобностью. Младший омега дёрнулся то ли за ней, то ли просто. Он сел, помогая Дину скинуть рубашку, будто случайно оглаживая вздрагивающими ладошками его гудящие от напряжения плечи. Они тоже были украшены мелкими мурашками. Спуская ладони на грудь, а шею освобождая от цепочек, Нейтан вновь не понял, когда же полностью откинулся на постели. В руке у него осталась тонкая, прочная подвеска, хотя и она затем выскользнула.       Дин её исчезновения с шеи не заметил вовсе. Он припал к тонкой, хрустальной шее младшего, нещадно целуя её и с удовольствием выбивая первый, отрывистый стон. Вместе с ним явилось ощущение, что скользнула вдруг цепочка от подвески, зажатая в кулачке, по спине, что царапнули по лопатке аккуратные ногти. Нейтан выгнулся, прильнув к груди старшего, но и быстро отстранился, упираясь в его плечи. — Дин, стой, — отрывисто прошептал он. — Что такое? — Я... я хочу спросить, — неуверенно заговорил мальчик, краснея ещё сильнее, хотя куда уж там. — Давай уже, — поторопил Дин. — Я хочу попробовать быть сверху! — воскликнул мальчик.       Дин даже осел вбок. Он с ярким удивлением взглянул на младшего, будто бы тот тронулся головой, но Нейтан выглядел совершенно серьёзно. Он сел, оправил волосы и взял старшего за руку, преданно глядя ему в глаза. Дин не мог решить, плакать ему или смеяться. — Ты не согласен? — спросил младший омега. — Я... не знаю, — лукаво нахмурился тот. — А давай монетку бросим, — предложил мальчик и уточнил: — Если ты выигрываешь, то я выполняю твоё желание, а если я, то... ну, понятно в общем. — А заманчивое предложение, — засмеялся Дин, — давай сюда свою монетку.       Он откинулся на постели, поправляя резинку трусов, пока Нейтан свои трусы натягивал, чтобы уйти в коридор. Однако младший быстро вернулся, держа в кулаке монетку. Прикусив губу, мальчик кинул её Дину. — Я выбираю решку, — поспешно сказал он.       Дин согласился на орла и сел, готовясь подкинуть монетку. С истошным звоном она взвилась в воздух и упала на кровать решкой вверх. Дин засмеялся и, глядя на счастливое-счастливое личико младшего, разразился ещё более громким смехом. Он взял вдруг монетку, перевернул, но там не оказалось орла. Там тоже была решка. С мягкой, многозначительной улыбкой Дин взглянул на Нейтана. Тот сидел совершенно спокойно, только всё сильнее расплывался в улыбке и глаза у него бегали то к монетке, то к лицу Дина. — Ты кого обмануть думал, а?! — Дин смахнул монетку с постели и быстро разложил на кровати самого младшего. — Я думал, ты не заметишь, — ответил тот, виновато дуя щёки. — Откуда ты взял монетку-то такую, м? — У Джастина тихонечко взял, — сознался мальчик. — Он ею хвастался-хвастался, и вот этим вот планом.       Дин внезапно разразился смехом, падая в сторону и буквально катаясь на постели не в силах остановиться. — Ты ой как сильно сейчас поставил задницу своего дяди под угрозу, — сквозь смех и слёзы объяснил он.       Тут Нейтан и осознал всю плачевность своего положения. Он закрыл лицо руками и сдавленно застонал: — Он меня прикончит. — Сначала я тебя прикончу, — ухмыльнулся Дин, возвращаясь к младшему и вновь прижимая его к постели. — И прикончу очень старательно, а потом обговорим моё желание.       А меж тем Джастин и Аллен уже сидели в номере. Номер был просторный, светлый, с большими окнами, сейчас плотно зашторенными, чтобы вдруг кто не заглянул из соседнего здания, хотя этаж был далеко не маленький. Постель была белая, не шёлковая, хотя это альф вообще не волновало. Стояло на тумбочке нераспитое виски, отдыхали стаканы, но, самое забавное, рядом же стояла серая баночка со смазкой. Это альф тоже не волновало. Джастин сидел с обнажённым торсом, оставив куртку, под которой ничего не было, в прихожей, и в его руках была монетка. — Мне тебя ещё поуговаривать? — ухмыльнулся он. — Я бы на твоём месте тоже переживал, — сказал Аллен. — Не тяни, бросай уже, а то я передумаю и уйду. — Ладно-ладно. — Джастин махнул рукой и быстро вручил младшему монетку. — Кидай ты, чтобы я был непричастен.       Аллен фыркнул, ворча что-то о том, что старший слишком безответственный, и, глядя ему в глаза, подкинул монетку. Она зазвенела, быстро вращаясь в густом воздухе и упала на постель орлом вверх. Джастин победил. Подскочив, он исполнил победный танец, пока Аллен глупо смотрел на монетку. Неожиданно разозлившись, он смахнул её с постели: она ударилась в колено старшего альфы и отскочила куда-то под кровать. — Сегодня удача на моей стороне! — воскликнул Джастин. — Один раз! В следующий раз повезёт мне! — Аллен тоже вскочил, беря старшего за воротник. — Смирись и иди в душ, — усмехнулся старший альфа, разворачивая Аллена за плечи и отправляя прочь из комнаты.       Тот как в тумане пришёл в ванную комнату, закрыл дверь, разделся и встал в душевую кабину. Вода ударила в голову и плечи, заставляя вздрогнуть, и, казалось бы, она должна была унести все мысли, оставляя расслабленность и умиротворение. Только это несчастное умиротворение никак не приходило! Аллен стоял с мыслью, что ничего глупее в своей жизни ещё не делал. Он ведь мог просто ещё немного потянуть время, пока Джастин бы не сдался и не стал нижним сам, но теперь этого точно не будет. Захотелось даже ударить по стенке кабины, но Аллен побоялся её разбить и просто запрокинул голову. — Моему идиотизму можно только позавидовать, — заворчал он, упирая руки в бока.       Неожиданная, странная мысль ударила в голову. Альфа завёл руки назад, спуская по позвоночнику вниз, пока пальцы уже не скользнули меж ягодиц, но скривившись, альфа отдёрнул руки. — Я что? Боюсь? Нет, какой абсурд! — воскликнул он.       Но и долго не простоял. Уже через несколько секунд Аллен прижался лбом к стенке кабины, чуть-чуть прогибаясь в спине. Всё это положение уже сильно злило и вгоняло в лёгкую краску; постепенно начинали гореть уши и становилось непривычно жарко, хотя вода была достаточно прохладная. Разведя ягодицы в стороны, хотя пальцы проскальзывали по влажной коже, украшенной крупными каплями-бриллиантами, альфа надавил на сжатое, напряжённое колечко мышц. Выругавшись, что хуже быть не могло, Аллен аккуратно ввёл один палец, и то на одну только фалангу. — Самому делать это ужасно сложно, — проворчал, закрывая глаза и стараясь расслабиться.       Но отвлекало всё. Отвлекал шум воды, отвлекали крупные капли, стекающие по коже, не позволяя расслабиться даже собственным усилием. Палец входил туго, всего лишь на одну фалангу, можно сказать, не проникал внутрь вообще. Зажмурившись, альфа постарался ввести палец через боль, но и быстро сдался. — Ну нахер, лучше в окно, — бросил Аллен.       Он сдался, собираясь уйти, но в эту же секунду дверь душевой, и так не плотно прикрытая, распахнулась — и туда шагнул Джастин. Аллен ничего не успел сделать, не дёрнулся, не обернулся. Старший альфа поймал его за шею, прижимая щекой к стенке кабинки и с ехидной ухмылкой наблюдая, как заливаются уши младшего краской. Придерживая Аллена за бедро, будто предупреждая, что не даст вывернуться и сбежать, Джастин склонился к нему, то ли специально, то ли случайно прижимаясь пахом к упругой заднице в очень уязвимом сейчас положении. — Блядь. — Аллен не мог не выругаться, упираясь в стенку душевой и даже по ней царапая.       С трудом обернувшись, он зло взглянул на Джастина, но быстро отвёл взгляд. чувствуя, что и к щекам приливает густая краска, стоило только старшему пошевелиться, усиливая ощущение, как трётся о левую ягодицу набухающий член. — Блядь, — снова ругается. — Где? Я таких тут не вижу, — ухмыльнулся Джастин, смещая руку с бедра к ямочке между ягодиц и легко спуская пальцы между ними.       Вновь ругаясь, Аллен дёрнулся, но старший альфа держал крепко, даже не боясь оставить на шее младшего синяки. Ощутив, как напряжены мышцы, Джастин невольно усмехнулся, никуда не торопясь и медленно массируя сжатое колечко. — Ты даже не пытаешься расслабиться, — шепнул он на ушко Аллена, теперь безнаказанно касаясь ушной раковины языком. — Если бы это не было похоже на изнасилование, я бы подумал! — А кто хотел лишить меня самого интересного? — с наигранной обидой спросил Джастин. — А кто ворвался в ванную?! — Голос младшего альфы слегка охрип.       Он зажмурился, чуть отклоняя голову, чтобы Джастин не домогался его уха, но ничего не получилось. Будто в наказание старший альфа ощутимо прикусил нежную мочку и потянул, добиваясь резкого стона, едва протиснувшегося сквозь сжатые зубы. — Сука, ты можешь понежнее?! — не выдержал Аллен, тяжело дыша, сдаваясь в очередной раз. — Как скажешь, — хмыкнул старший и ехидно добавил: — Когда бы ты столько ругался, а.       Аллен глухо зарычал, но вдруг затих, слушая какие-то подозрительные щелчки, напоминающие звук открывающейся баночки. И тут же ямочки меж ягодиц коснулось что-то склизкое и холодное. Невольно дёрнувшись, Аллен вцепился в запястье старшего, чтобы стряхнуть его руку со своей шеи, но безрезультатно. Джастин держал крепко. Со смазкой пальцы скользнули меж ягодиц куда проще, легко проникли внутрь, и не на какую-то там одну фалангу, а на все три. Шипя и морщась, Аллен зажмурился. — Больно что ли? — спросил Джастин. — Мерзко...       Борясь с одышкой, младший тяжело сглотнул, не справляясь с ощущениями. Он не мог решить, мерзко ему или всё-таки больно, или же, наоборот, не всё так плохо. Джастин не дал много времени, чтобы подумать. Вырывая испуганный вздох, пальцы подались назад, выходя почти полностью и, прежде чем вернуться, дополняясь третьим. Почему-то начали подгибаться колени. Аллен сам не ожидал, но чуть не рухнул, не справившись с дрожью в ногах. Жмурясь и отрывисто дыша, он устоял, не дал себе заскулить, когда пальцы вновь пришли в движение.       Будто пытаясь добиться от младшего стенаний, Джастин никуда не спешил, медленно изучая пальцами напряжённые, мягкие стеночки. Он мог легко найти то самое драгоценное местечко, но будто специально обходил его стороной. А вода так и ударялась об обнажённые, разгорячённые тела, разбивалась о кожу и стекала по ней, постепенно смывая смазку. И Джастин этого не замечал, увлёкшись ухом младшего альфы, где уже просто живого места не было. — Я тебя ненавижу, — глухо сказал Аллен, когда из-за воды стало слишком больно. — Ты сразу сказать не мог? — Старший альфа сразу осознал масштаб бедствия. — Я вообще не знаю, что делать, — ещё тише ответил младший.       Стало так стыдно от этих слов, что он забыл о ноющей боли, которая постепенно отпускала, как только Джастин вытащил пальцы. Однако долгого отдыха не было. Только Аллен выдохнул, слушая щелчки неплотно закрытой баночки, как через мгновение покрасневшие ягодицы раздвинул горячий, подрагивающий член. Аллен толком не успел испугаться, не успел запротестовать, как большая, упругая головка растянула колечко мышц — и вторглась внутрь.       Наконец-то убирая руку с шеи младшего, Джастин взял его за бедра, легко входя полностью. Долгожданное ощущение этого единения ударило в голову так сильно, что невольный стон очарованного удовольствия сорвался с губ. Ухмыляясь и жмурясь, Джастин склонился к младшему, пока не мучая его и позволяя привыкнуть, страстно шепча, как рад быть с ним. В ответ ему было лишь очередное, сдавленное ругательство. Пока не думая, что слишком поторопился, Джастин мягко коснулся алого, горящего уха губами, целуя и спускаясь касаниями на шею, украшенную краснотой синяка, и далее на плечо.       Прохладная вода контрастировала и с болью, и с жаром поцелуев, с прикосновением зубов, оставляющих укусы. Аллен не мог сказать, срываются с ресниц просто её капельки или же это неожиданные слёзы. Он только зажмурился, надеясь, что вот-вот привыкнет, что поцелуи старшего отвлекут, но ноющее гудение и жар внутри не отпускал. Хотелось выругаться, но и было страшно, что вместо слов с губ сорвутся стоны.       Вскоре Джастин, выждавший несколько минут, постепенно пришёл в движение, двигаясь сначала нарочито аккуратно и специально проскальзывая по драгоценному бугорку внутри, но позже набрал темп. Не слыша за трепетом душевой кабинки и шумом воды собственные ритмичные, очень зажатые стенания, Аллен упёрся в матовое оргстекло лбом. Постепенно боль сменялась неярким удовольствием. И оно тоже росло.       Вновь задрожали коленки и стало тяжело стоять, а вставший член потребовал внимания, ноя и вздрагивая. Спустив к нему руку, альфа неловко и спешно коснулся раскалённой плоти пальцами, но Джастин неожиданно оттолкнул его руку. Его глухой шёпот на ухо смутил: старший альфа шептал заветное имя. И хотелось подумать о чём-то постороннем, но мысли никак не приходили, заставляя сосредоточиться на себе. От этого становилось так жарко и неловко, что Аллен то и дело закрывал себе рот ладонью, сильно жмурясь, но всё равно скуля.       И чем дольше это длилось, чем больше Джастин усердствовал, тем тоньше была связь младшего альфы с миром. Он вдруг провалился, не замечая, что стоны становятся всё громче, что самого обдаёт ледяным жаром и ноги буквально не слушаются. А провал в оргазм был ещё более оглушительным. Если бы не Джастин, то младший просто бы упал или медленно сполз по стенке кабины. Но старший придержал, хотя скорее просто добивался собственного оргазма, настигшего его буквально через несколько секунд.       Ощутив внутри нечто горячее, Аллен тяжело очнулся. Он обнаружил, что так и прижимается к стенке лбом, что ужасно болит горло и ещё ужаснее болит поясница и мышцы, сейчас слишком сильно растянутые. — Урод, ты в меня кончил! — без капли стеснения зло сказал альфа. — Это не я! А если и я, то случайно! — Джастин тоже упёрся в стенку, стараясь устоять на ногах.       Улыбка с его лица так и не сходила. Он весь был красный, а вода смывала с пылающего тела испарину. — Вышел и пошёл вон! — рыкнул Аллен, постепенно справляясь с одышкой.       Он подозревал, что и сам такой же красный, что лицо у него такое же довольное, пусть и переполненное лёгкой злобы. Тяжело жмурясь, младший медленно сглотнул и отёр лицо ладонью, стряхивая капли воды и слёзы. Уже не стесняясь лёгкого стона, когда Джастин наконец-то соизволил выйти, альфа с ещё большим стоном выпрямился. Поясница ныла так, будто он два дня подряд загружал фуры пятидесятикилограммовыми мешками.       По внутренней стороне бедра, смешиваясь с водой, покатилась белёсая, густая капля. У Аллена буквально задёргался глаз. Он обернулся, смотря на Джастина. Тот даже перестал улыбаться. Почти с визгом старший альфа выскочил из душевой и скрылся в комнате, оставив Аллена одного. — Убью! — выкрикнул тот. — Заживо зарою, идиот!       Рыча и фыркая, альфа сделал воду наконец-то потеплее, взял мочалку, но мыться сил не было. Едва заставив себя вымыть изнутри сперму, Аллен закончил на этом своё посещение ванной. Наспех вытеревшись, тем более, что руки буквально не слушались и тряслись, на не менее дрожащих ногах Аллен вернулся в комнату. Вид ему предстал весьма ожидаемый: виски был уже разлит по стаканам, кровать была немного измята. Однако Джастин стоял подле постели на четвереньках и пытался что-то вытащить из-под неё.       Собственно, он вытащил монетку, которую поспешно спрятал в карман. Аллен нахмурился, глядя на это и неуклюже, чуть прихрамывая, посеменил к старшему. Тот, неожиданно обнаружив, что за ним наблюдали, резко поднялся, улыбаясь и потирая ладони друг о друга. — Собираешься начистить мне морду? — лукаво спросил Джастин. — Покажи монетку. — Монетку? — На мгновение старший перестал улыбаться.       Но монетки он не достал. Аллен сам не смог бы сказать почему, но, несмотря на свои трясущиеся ноги и руки, он сделал неожиданный рывок к старшему. И через секунду борьбы оба они были на полу: младший сидел на бёдрах Джастина, рассматривая монетку. С каждой её стороны был орёл — заведомый проигрыш Аллена. Тот побагровел, пока Джастин стал не ярче снега. Наверное, старший ожидал, что неминуемо получит по лицу, но удара так и не последовало. Аллен продолжил пялиться на монетку, всё переворачивая её на ладони и переворачивая, будто бы на ней от этого появится решка.       Вздохнув, он тяжело поднялся и с тихим рычанием присел на кровать. Двухорловую монетку в его руках сменил стакан виски, а она теперь лежала на тумбочке. Джастин с каким-то немым испугом взглянул на младшего, поднялся, присаживаясь рядом и легонько толкая его плечом в плечо. — У тебя ни терпения, ни совести, — сказал Аллен, морщась и касаясь поясницы.       Его взгляд снова упал на монетку, но младший ничего не сказал, просто прикладываясь к стакану и делая несколько глотков, хотя натруженное горло больно обожгло. Джастин даже начал чувствовать какую-то вину. Он приобнял младшего за плечи, беря его лицо в ладонь и поворачивая к себе, мягко целуя в губы, но Аллен отстранился. — Соизволил поцеловать. Не надо, я не хочу сейчас, — сказал он. — Раньше надо было, когда мы трахались в душевой. — Ну что ты обижаешься, поза не позволяла. — Джастин пожал плечами и мягко поцеловал младшего в щёку. — Я не обижаюсь, я зол. — Аллен отстранился, болезненно морщась. — Вот где обезбол, скажи мне? — Я... забыл. — Так смазку и бухло ты не забыл, а взять обезбол забыл, — рыкнул младший альфа.       Джастин пробубнил что-то наподобие извинений, но Аллен его не слушал. Он сидел, глядел то на монетку, то на стакан. Зная, что не омега, что совершенно не обязательны были для альфы излишние нежности и прелюдии, Аллен всё равно чувствовал, что ему чего-то из этого не хватило. Он даже признался в этом самому себе, потому что всё самое плохое и неправильное уже случилось, а хуже ничего быть не могло. И сложно было отрицать, что часть процесса понравилась и оказалась до одури приятна, но всё равно не хватало этого "чего-то". — Ты вообще доволен? — спросил Аллен, глядя на старшего; спросил, заведомо зная ответ. — А ты? — напряжённо спросил Джастин. — Я не собираюсь разводить нытьё, что ты обо мне не подумал, эдакий-разэдакий, и мной попользовался, — уточнил младший, разгоняя напряжение. — Тогда что за вопросы? Я уже года три мечтал тебя трахнуть, если не больше, — сказал старший, хотя потом резко замолчал на секунду и добавил: — Ты что, пытаешься заставить меня признаться тебе в любви до гроба? — Скорее искал причину нашей торопливости. — Аллен сделал ещё глоток, поморщился и, натянув трусы, забрался на кровать.       Полотенце, которое до того было на его бёдрах, теперь лежало на полу, но Аллен не собирался его поднимать. Он немного поёрзал, стараясь устроить ноющий зад поудобнее, но лёгкая боль всё равно не проходила. Джастин почесал в затылке и тоже скользнул под одеяло, не коснувшись алкоголя. Оба альфы сошлись на мысли, что хочется закурить, но сигарет ни у кого с собой не было. Старший альфа устроился чуть выше, опуская руку на плечо Аллена, и мягко повёл подушечками пальцев из стороны в сторону, изучая упругую кожу, обтягивающую сильные мышцы. — Если что, то у меня нет никаких сил продолжать, — сразу сказал Аллен, подкладывая руку под голову и закрывая глаза. — Ужасно хочется спать, но... поговори со мной. — Могу рассказать замечательную историю, как открыл бар. — Давай...       И, не удивительно, не дослушав половину "замечательной истории", Аллен всё же задремал. Спал он очень спокойно, будто остывающий мертвец, ещё тёплый, но уже бледный и навеки расслабленный. Потому Джастин не сразу заметил, что вещает уже буквально в пустоту. С улыбкой он взглянул на спящего младшего и поднялся, чтобы выключить свет. А вернувшись, старший альфа лёг рядом. Чувствовалось, что Аллен привык спать один: он сразу же отстранился от объятий, хоть и не проснулся. Решив, что оставит это воле случая, Джастин остался спать на своей половине кровати. И, конечно, не прошло получаса, как каким-то чудом Аллен всё же оказался в руках старшего.       Касательно Дина и Нейтана, то их марафон на кровати оказался длиннее. И вот уже пару минут они просто валялись на простынях, отдыхая и восстанавливая дыхание. Нейтан даже глаз не открывал, полностью отдавшись ощущениям, рукам старшего омеги, тонким, горячим пальцам, бережно касающимся груди и оглаживающим кожу. Дин, наоборот, внимательно смотрел на младшего, умиротворённо разглядывая его личико, покрасневшее, усталое, но оттого ещё более милое. — Ты меня и правда замучил, — сказал Нейтан. — Ты мне ещё желание должен. — Это ещё почему? — А кто пытался меня обмануть, — хмыкнул старший омега.       Нейтан приоткрыл один глаз, лукаво смотря на него, и с трудом сел только для того, чтобы наклониться к Дину, добиваясь мягкого, усталого поцелуя. Он даже уложил Дина на спину, оглаживая его щёку, ухо и волосы. После многих кратких поцелуев, Нейтан сел ровнее, просто касаясь пальцами тонкой, бархатной щеки старшего. — Ты красивый, — тихо сказал он. — Если ты пытаешься меня смутить, то у тебя не получится, бусинка. — Дин улыбнулся, беря руку младшего и мягко целуя каждый пальчик. — А может я пытаюсь ослабить твою бдительность, чтобы ты согласился побыть нижним? — засмеялся Нейтан. — Ты можешь просто попросить.       Нейтан приоткрыл рот, удивлённо глядя на старшего, и густо покраснел, чуть-чуть сжимая его руку. В комнате повисла приятная, ласковая тишина, сопровождающаяся только неловким дыханием младшего омеги. Дин тихо засмеялся, глядя на строгое, серьёзное личико мальчика, и протянул свободную руку, касаясь кончика тонкого носа. — Но один раз, а там посмотрим, — уточнил он. — Всё же это не моё. — Мне... мне много не надо! Только один раз... понять, что это, — неловко забормотал Нейтан. — И... и не сегодня. Потом... да, как-нибудь потом. — Хорошо, милый. Теперь давай сходим в ванную, а там, может быть, поужинаем и спать.