Секрет Аонунга

Разрезающие воздух взмахи крыльев разнеслись по побережью глухим, но отчётливым звуком, привлекая внимание обитателей острова. Гулкий свист и поцокивание раздались в небе, заполняя все пространство незнакомым инородным гулом. Жители Ава’атлу разом устремили свои взгляды в небо, замечая стайку невероятной красоты существ, парящих в неприемлемой близости от их острова. Верхом на животных восседали На’ви чужого племени. Аонунг лениво кружился на поверхности воды вблизи берега, болтая обо всем и ни о чем со своими товарищами по охоте. Заприметив незваных гостей, парень нахмурился и призвал остальных членов компании плыть за ним. Загадочными существами оказались Лесные Птицы или икраны, как иначе величали тех лесные племена. Эти сильные духом животные могли часами зависать в небе, были массивными, могучими, как и полагалось детям Эйвы. Такие не водились на их землях, это могло означать только одно — к ним прибыли лесные На’ви. Всадники спешились и вступили в образовавшуюся из жителей рифового племени толпу. Чужаки выглядели измученными и уставшими, их тёмно-синяя кожа отчётливо контрастировала на фоне небесно-голубого неба, а строение тел разительно отличалось от местных На’ви. Тонкие запястья, а хвосты их были ещё тоньше. Широкие плечи выделялись на фоне узеньких талий, а глаза светились коралловой желтизной. Аонунг неприязненно поморщился, все ещё держась в стороне, присматриваясь издалека к чужеземцам. Он все ещё колебался между двумя возможными причинами, по которым лесные На’ви могли их навестить. Либо они прибыли предупредить клан Меткайина о возможной опасности, либо сами представляли эту опасность. Аонунг внимательно оглядел их с головы до ног, насчитав шесть членов семьи: отец и мать семейства стояли ближе всех к вождю Меткайина, двое парней, примерно его возраста и две девочки одна старше другой, держались позади. Аонунг слышал рассказы о том, что произошло с племенем Оматикайя незадолго до его рождения и был осведомлен о том, что происходило после. Тогда он переживал, что и в их края рано или поздно нагрянет война. Наблюдая за прибывшими к ним на острова лесными На’ви, сомнения о предстоящем больше не казались ему обыкновенным плохим предчувствием. Его отец говорил с чужаками долго. Его лицо приняло серьезное, но снисходительное выражение, и сложно было определить наверняка какое решение примет вождь по отношению к чужакам. Почувствовав прилив уверенности, Аонунг решил подойти поближе, чтобы рассмотреть новоприбывших. Окинув скопище На’ви придирчивым взглядом, он задержал взгляд на двоих парнях. Те дружелюбно поприветствовали его жестом «я тебя вижу», но Аонунг его намеренно проигнорировал. Вместо этого рифовый Принц внимательно осмотрел их хвосты. Они выглядели ужасно тонкими со странным пушком на конце. Отвратительное зрелище. — Это вы называете хвостом? — усмехнулся его товарищ, на что Аонунг одобряюще фыркнул. Парень, что был пониже, зыркнул на него своими жёлтыми глазищами и пренебрежительно скривился, но тот, что был повыше, не обратил на обидный комментарий никакого внимания, будто насмешки в их сторону того не беспокоили. Аонунг хмуро взглянул на него прежде, чем заметить, что тот очень внимательно смотрит в ответ. Тут их зрительный контакт прервала мать незнакомца, выходя вперёд и разглядывая его и его друзей. Рифовый Принц отступил, давая возможность женщине обследовать их, в то время, как его отец и главарь чужеземцев продолжали что-то обсуждать. — Мы просим убежища, — заявил мужчина, что прозвучало неожиданно. Аонунг ожидал предупреждения о войне, торговле, что угодно, но вместо этого лесные На’ви просили приют? Что могло случиться с их домом, что клан Оматикайя стал вынужден просить помощи у клана Меткайина? Парень также подметил, что диалект и акцент их вожака не походил на говор коренных жителей этих земель. И чувствовалось, будто язык На’ви не был для него родным. И тут Аонунг понял, кем тот являлся на самом деле и на лицах остальных членов его семьи тоже отобразилось осознание. Это был не кто иной, как Джейк Салли, ныне известный, как Турук Макто — легенда среди На’ви всех кланов. Человек Неба при рождении, ставший На’ви после перерождения. Дитя далёкой звезды. Спасение, которое даровала им Эйва. Но судя по-настороженному лицу его матери, происхождение мужчины очень беспокоило Тсахик. — В этих На’ви течет кровь Демона! — воскликнула она, хватая руку одной из девочек и поднимая вверх пятипалую конечность. Аонунг насторожился, сделав шаг назад. Его друзья, как и остальные члены клана последовали его примеру, будто чужеземцы могли быть переносчиками какого-то заболевания или ещё чего-то наподобие. Когда его сестра, Цирея, присоединилась к собравшимся, он обратил внимание на её реакцию. Девушка улыбалась новоприбывшим и смотрела на них открыто, без страха. Особенное внимание она уделила младшему из братьев, несмотря на то, что в мальчишке текла кровь Демона. Из размышлений его вывел уверенный и жесткий женский голос. — Это же Турук Макто! Тот, кто привёл наши кланы к победе над Небесными Людьми! — рыкнула жена вождя своего племени, подходя ближе к матери Аонунга. Тсахик Меткайина предостерегающе прижала уши, шипя, что разозлило предводительницу лесных На’ви ещё сильнее и женщина зашипела в ответ. Тут пришлось вмешаться самому Туруку Макто, как бы его жена не наделала глупостей. — Простите мою женщину, — сказал он, кладя руку на ее плечо. — Она просто устала с долгой дороги. — Не извиняйся за меня… — Пожалуйста, — взмолился мужчина, вновь перебивая свою супругу. Аонунг разглядел в чужих глазах толику мольбы вперемешку с отчаянием, плохо скрываемые за маской уверенности и угрюмости. — Прошу вас, нам необходимо укрыться. Я должен защитить свою семью. Аонунг достаточно хорошо знал своего отца и разбирался в его слабостях, поэтому он уже знал ответ. Рифовый На’ви понимал, несмотря на опасения его матери, вождь приютит чужаков. Решение было окончательным. Глава клана распорядился о хижине для новоприбывших и провизии, которой должно было хватить на первое время их адаптации на новом месте. И также о том, что отныне в обязанности его детей входит обучение младших На’ви их обычаям, а также их пути. Прежде, чем Аонунг успел что-либо сообразить, его сестра уже запорхала вокруг незнакомцев, здороваясь и приветственно улыбаясь. Разумеется парень попытался остановить это безумие, но был пресечен не требующим возражений жестом. — Относитесь к ним, как к членам нашей семьи! — отчеканил мужчина, поднимая свое копье вверх. Аонунг собирался поступить с точностью да наоборот.

***

Первые дни для новичков в клане Меткайина пролетели быстро и незаметно. Аонунг редко замечал их, в основном занимаясь практикой в стрельбе из арбалета и рыбной ловлей, а также выполняя поручения отца, когда это было необходимо. Подробности о таинственно прибывшей семье Аонунг узнал у своей сестры Циреи. Вождя их клана величали Джейк Салли, (о чем парню уже было известно), его супругу — Нейтири, младшую девочку звали Туктирей или Тук, а старшую — Кири. Младшего, о котором она все уши брату прожужжала, звали Ло’ак. Имя старшего девушка благополучно забыла, но Аонунга это не сильно обеспокоило. Его отец за разговорами со старейшинами постоянно напоминал Аонунгу, что его судьба заключается в становлении Оло’эйктаном, защите клана и их семьи. Роль будущего преемника отягощала его повседневные будни, но, тем не менее, юноша верил в свое предназначение и в то, что под руководством своего отца он станет великим правителем, справедливым везде и во всем. Однажды вечером, оставшись в хижине наедине с сыном, вождь поделился с ним своими размышлениями по поводу его поведения. Он говорил о том, что в характере у юноши прослеживается свирепость и жестокость матери, что конечно же пойдёт ему на пользу в будущем. Тогда слова похвалы заставили Аонунга почувствовать гордость за самого себя, но на деле же мужчина не собирался его хвалить. Он дал ему один ценный совет. Ты, как будущий Оло’эйктан, обязан хорошо обращаться со своим народом. Будь учтивым и справедливым, даже с теми, кто тебе неприятен. Потому, что в конце концов… — вождь сделал паузу и положил руку на плечо Аонунга. Парень ожидал выговора за неподобающее поведение с чужеземцами накануне, но его отец просто продолжил тихо говорить. — Потому что, сын мой, рано или поздно, каждый из нас может оказаться в трудной ситуации. И в момент отчаяния, тот от кого ты меньше всего ожидаешь помощи, может прийти тебе на выручку. Одной рукой мужчина сжал в кулаке свое ожерелье, другую приложил к груди мальчишки, накрывая ладонью чужую подвеску. — Мы все нужны друг другу, Аонунг. Я хочу, чтобы ты помнил об этом. Он завершил свою речь, убирая руку с ракушки сына. — Да, отец, — практически прошептал Аонунг и опустил взгляд на свое ожерелье, осмысливая сказанные вождем слова.