Секрет Аонунга

Расположившись на дощатом полу своей хижины, Аонунг складывал и заворачивал собранные накануне пальмовые листья, пытаясь сформировать из них идеальные квадратные свертки, как это делали его мать и сестра. В этом занятии не было определённого смысла, если только не считать его забавным. Хруст листьев приносил удовольствие, а создание чего-то симметричного успокаивало ум. Когда занятие стало порядком надоедать, он обождал, когда его мать и сестра закончат развлекаться и приступят к приготовлению вечернего ужина, чтобы взять у отца разрешение на вечернюю прогулку. Вождь племени на просьбу сына просто кивнул, матушка же, недовольная тем, что тот собирается прогулять ужин в кругу семьи, наградила его взглядом, говорящим, буквально: «Я недовольна решением твоего отца, но вернись быстрее, чтобы лечь пораньше.». Застав Цирею за шинкованием морских пупырей, он не удержался и дернул за тёмную прядь чужих локонов. Девушка громко взвизгнула, а Аонунг поспешил ретироваться, пока сестра не решила вместо грибов накромсать в суп его пальцы.

***

Вечер был тихим и безветренным. Звезды сияли в небе словно искры в пламени костра. Аонунг осторожно шел по причалу, перепрыгивая через деревянные доски, стараясь не тревожить отдыхающих под своими навесами местных. Ступив на песок он ускорился, переходя на бег, пока ноги не вывели его на скалистый берег. Мало кого можно было встретить здесь в это время суток, поэтому для Аонунга эта территория являлась первой в списке мест для вечерних одиночных посиделок и отдыха. Предстоящий день обещал быть напряженным, учитывая то, что ему придётся провести его с чужаками. Нет, — поправил себя Аонунг. — С новичками, к которым отныне он вынужден был относиться, как к членам их клана. Как только мысли о лесных На’ви закрались ему в голову, он неожиданно для самого себя разглядел под пальмой, неподалёку от кромки воды, одинокий силуэт одного из них. Тёмно-синяя кожа мерцала в звёздных лучах, а хвост со странной кисточкой на конце ворошил песок в его ногах. Аонунг зачарованно наблюдал за переливами звездного света на чужой коже, теперь понимая почему Цирея так помешалась на этих На’ви и на младшем в частности. Рифовые На’ви редко пересекались с лесными и наоборот. Единственное, что, возможно, их связывало это ненависть к Небесным Людям и принадлежность к виду На’ви. Аонунг вздохнул, вспоминая слова отца, вновь взглянул на свое ожерелье. Когда он приблизился к чужаку на достаточное расстояние, то смог разглядеть, что тот был старший из двух братьев, имя которого парень не знал. В идеале, он мог просто подойти к нему сейчас, узнать его имя и попытаться с ним поладить или что-то в этом роде. Но отчего-то было неловко. Решившись, Аонунг вышел из слепой зоны за спиной парня, так, чтобы его наверняка заметили и приставил к виску два пальца в традиционном приветствии «я тебя вижу». Второй На’ви поднял голову, отрываясь от разглядывания своих стоп и молча взглянул на него, судя по всему, не собираясь здороваться в ответ. Рифовый На’ви не смог на него разозлиться поскольку накануне обращался с ним и его младшими также. Внезапно кончики ушей лесного На’ви опустились, а чужой взгляд сделался более осмысленным. Он снова опустил голову, а его замысловатые косички шелохнулись при этом действии, вызывая у Аонунга желание к ним прикоснуться. Мысль была неожиданной и странной, поэтому парень, поспешив от неё избавиться, едва заметно тряхнул головой. — И снова здравствуй, незнакомец, — его губы растянулись в лучшей улыбке, на которую тот был способен. Юноша ответил ему сдержанной улыбкой, и коснувшись лба двумя пальцами, отвёл руку в сторону, ни на секунду не прерывая зрительный контакт. Аонунг подметил грациозность в этом движении, на чужих руках он насчитал всего восемь пальцев. Это было странно, учитывая то, что парень был рождён от Белого Демона, ведь у его братьев и сестёр было по десять пальцев. Во имя Великой Матери, Аонунг был бы не прочь рассмотреть их поближе. Теперь он не мог осуждать свою сестру за свой странный вкус. — Я пришел узнать твоё имя. Моей сестре не удалось его запомнить, — придумал он, видимо, самое глупое за всю историю своего вранья, оправдание к их случайной встрече. Лесной На’ви все это время не сводивший с парня взгляда, вопросительно приподнял бровь и опёрся локтем о колено. Его глаза загадочно переливались эмеральдовым блеском, а радужка ближе к зрачку отдавала золотом. — Меня зовут… — он посмотрел на ракушку на его груди. Под пристальным взором чужих глаз Аонунг невольно поёжился, незаметно перемещая свой вес с одной стопы на другую. Он скрестил руки на груди чтобы скрыть своё волнение. — Нетейам. Представившись, лесной На’ви перевёл взгляд выше, вновь заглядывая в глаза Аонунга. — А тебя? — немного погодя спросил он. Странная заминка насторожила Принца Меткайина. — Аонунг. Нетейам цокнул на его имени, переводя свой взор к океану и небу. Рифовый На’ви почувствовал странное облегчение от того, что на него больше не глазеют. — Прекрасно, — сухо произнес он, но нотки раздражения в его голосе выдавали истинные эмоции. Аонунг хотел было сострить, но вовремя одёрнул себя, избавляясь от этой мысли. Он должен был непременно поладить со старшим отпрыском глав Оматикайя. Воспользовавшись представившейся возможностью, он приземлился неподалёку от Нетейама, соблюдая при этом комфортную дистанцию. — Ну-с, теперь когда я знаю всех вас по именам… — начал было рифовый Принц. — Возможно, мы могли бы стать друзьями? Аонунг заинтересованно придвинулся ближе, протягивая руку для рукопожатия. Нетейам глянул на него краем глаза, отчего его взгляд показался упрекающим. Мелкие косички забавно обрамляли чужое лицо и Аонунг разглядел закрепленные между прядей обсидиановые бусины. Захотелось провести по ним рукой. — А друзья бросают своих друзей одних в океане, когда те едва ли способны держаться на илу? — произнес он в итоге низким и колючим тоном. Аонунгу вновь захотелось нагрубить, но тот благополучно сдержался. Никакого неуважительного поведения сегодня. Он дал самому себе слово. Тут он вспомнил, как учил лесных На’ви седлать илу. Как раздавал им различного рода указания, подмечая их недочёты, старался правильно направить и подсказать. Затем, когда они оказались на берегу, он, не удержавшись, пошутил над Кири, а затем над их младшей сестренкой, а потом уже не смог остановиться. Ло’ак зарычал на него, Кири начала возмущаться. Появившийся откуда-то Нетейам пригрозил ему держаться подальше от его брата и сестёр. Затем Ротксо как-то очень удачно пошутил, ну он и рассмеялся. Потом Ло’ак с этим своим «фокусом». Ну и началась заварушка. Вспоминать об этом было весело, но Аонунг сомневался, что Нетейам разделяет его настроение. — Если они действительно хотят, чтобы те чему-то научились, — ответил Аонунг, стараясь звучать менее эгоистично. — Да и вообще, почему ты такой враждебный? Издалека ты кажешься уравновешенным. — Так и есть, просто… Много чего изменилось, — парень говорил с хрипотцой, глаза его опасно сверкали. Да похоже он серьёзно облажался. Аонунгу не хотелось это признавать, но ему было немного жаль новоприбывших. Если брать в учет обстоятельства, он сам, возможно, и не справился бы на месте лесных На’ви. Адаптация у них происходила относительно быстро, Аонунг даже предположил, что у него самого ушли бы месяцы на то, чтобы привыкнуть к жизни в лесу. Представить себя на месте Нетейама было сложно, но, если бы его самого хоть раз назвали демоном или изгоем, тот бы наверняка переломал бы тому несчастному все кости. Не позволив негативным мыслям продолжать изъедать собственный разум, он вновь обернулся к Нетейаму со словами: — Хотел бы я, чтобы все наладилось, — он сочувственно улыбнулся юноше, сомневаясь, что этот жест будет хоть как-то расценен. — «Пошути. Давай, пошути же.» — повторял Аонунг, снова и снова, пытаясь придумать какую-нибудь нелепость, чтобы разрядить обстановку. Он уязвим рядом с тобой. — Ты, кстати, все еще слишком медленный под водой, — вырвалось у Аонунга в итоге, но отступать уже было поздно. — Совершенно не умеешь пользоваться своими конечностями. Между ними вновь образовалась напряженная тишина, нарушаемая лишь рокочущим звуком разбивающихся о скалы волн. Природа шепталась. Тут до его ушей донесся тихий хриплый смех. — На этот счет, ты абсолютно прав. Возможно, когда-нибудь… — сказал Нетейам, а Аонунг поражённо замер, наблюдая, как губы юноши растянулись в нежной улыбке, обнажая при этом белоснежные клыки. — Да… Возможно, — ответил Аонунг, выходя из транса. — А это правда, что в тебе течет демоническая кровь? Нетейам только кивнул, опуская взгляд на свои руки. Он не выглядел уязвленно, просто слегка расстроенно. Никто не был вправе унижать его из-за его происхождения, но, к сожалению, это было не тем, о чем Аонунг подумал прежде, чем решил поиздеваться над ним и его сиблингами. — Так и есть. Мой отец был одним из них, Небесных Людей, но после войны, шестнадцать лет назад клан Оматикайя принял его. Тогда я и родился. Теперь он На’ви, конечно, но кровь… Аонунг не был уверен было ли это чем-то личным для Нетейама, но распространяться все равно не собирался. Желание как всегда поделиться с Ротксо подозрительно отсутствовало. История была впечатляющей, но факт оставался фактом: их семья не воспринимала тех за полноценных На’ви. И все же в глазах Аонунга чужаки выглядели и вели себя соответствующе, так что он попытается игнорировать этот факт ради своего отца и обожаемой сестры. — Да, я слышал об этой истории. Так получилось, что мое рождение тоже застало те времена, — подал голос Аонунг, когда Нетейам притих. — Мне рассказывали множество жутких историй о том, кто такие Небесных Люди и о том, что те вытворяли тогда и вытворяют до сих пор. Вы поэтому покинули свои родные земли? — Да, — ответил Нетейам. Его голос ощутимо поник. Аонунг взглянул на него, и придвинувшись поближе, сказал тихо, на случай, если кто-то мог бы подслушать: — Почему вы не остались? Не сражались за ваши земли? Нетейам повернулся корпусом к Аонунгу, уделяя ему все свое внимание. Не ожидавший такого маневра, Аонунг вздрогнул и глаза его встретились с изумрудными ореолами напротив. Взгляд невольно скользнул по чужим губам, задерживаясь на них. Запоздало осознав, что творит, он растерянно заморгал и попытался смотреть куда угодно только не на Нетейама. — Не знаю, — на грани шепота произнес парень. Аонунг заметил, как чужие ресницы дрогнули. Нетейам поспешил отвернуться, обращая свой взор к небу. Принц Меткайина чувствовал, что лесной На’ви либо врет, либо просто не договаривает, но пускай. У всех были свои секреты. Они сидели в тишине, нарушаемой лишь завыванием ветра и пищанием затаившихся в листве пролемуров. Аонунг вгляделся в профиль Нетейама, подмечая, как слабо мерцают на его скулах перламутровые точки. — Мы можем немного потренироваться с ездой на илу, — слова опередили мысль. Нетейам вынырнул из своих меланхоличных дум, поднимаясь с насиженного места. Аонунг вскочил за ним, чувствуя, что может не рассчитывать на положительный ответ. — Уже поздно. Так он и думал. Учитывая то, что вытворял накануне Аонунг и его товарищи, можно было предположить, что Нетейам и видеть того не захочет. Но он попытался и результат оказался неожиданным и приятным. А сейчас он вновь завел их общение в тупик своим неуместным предложением. По сравнению со своим братом недоумком, Нетейам, судя по всему, будучи паинькой и шагу не мог ступить без разрешения своего отца. Но Аонунгу любыми способами необходимо было затащить парня в воду. Его взгляд скользнул вниз, к хвосту Нетейама, раскачивающемуся взад-вперед. У рифового На’ви возникло странное желание схватить его, как тогда во время драки, но тот поспешно отогнал навязчивые мысли. — Я понимаю, но тебе не нужно все время быть таким напряженным. Позволь себе немного повеселиться, — попытался переубедить его Аонунг. Он все еще продолжал надеяться. Нетейам пробормотал что-то на непонятном рифовому Принцу языке, заставляя Аонунга нахмуриться. — Я не хочу, чтобы кто-то из нас попал в беду, Аонунг, — сказал парень, в итоге, делая шаг назад. Его собственное имя из уст Нетейама прозвучало восхитительно, но это не должно было заставить Аонунга желать услышать его вновь. — Если что-нибудь случится, я возьму всю вину на себя, — не сдавался Аонунг. Нетейам взглянул на него с нечитаемым выражением лица и ушел, больше ничего не сказав. Аонунг фыркнул. Он бы допустил неуважительное отношения к своей персоне ранее, когда Нетейам нырял в свои печальные воспоминания, был уязвим и опечален, но не сейчас. Будучи сыном Оло’эйктана, мальчишка привык к абсолютному уважению со стороны тех, кто находился на статус ниже. Сейчас же Нетейам просто проигнорировав его предложение, махнул хвостом и собирался уйти. Нет, Аонунг не потерпит такого к себе отношения от какого-то там второсортного На’ви. — Эй, — поймал он Нетейама за плечо, разворачивая к себе. — Я — старший сын Оло’эйктана, ты будешь выказывать мне уважение. Нетейам бросил на него удивленный взгляд и устало выдохнул. Они уже успели подойти к анклаву с хижинами, поэтому старались говорить как можно тише, чтобы случайно не потревожить спящие семьи. — Я извиняюсь, Аонунг, — по тону парня было понятно, что тот нисколько не сожалеет. — Отлично, а теперь пожелай мне спокойной ночи, — глаза Нетейама расширились на этих словах. — Давай. Тxon lefpom и я прощу тебе твое поведение. Нетейам рассмеялся и тут же одернул себя, оглядываясь, в надежде, что его хохот прозвучал недостаточно громко, чтобы кого-то разбудить. — Я скажу тебе, — он вернул взгляд Аонунгу. В глазах Нетейама зарделся азартный огонек. — Завтра. — Ты… Очередная словесная перепалка была прервана матерью Нетейама, силуэт которой показался из-за бусиных занавесок у входа в кров, предоставленный лесному племени. Ее взгляд был полон ярости и тихой злости, отчего глаза женщины отливали нефритом, а на щеках проступили фосфоресцирующие точки. Аонунг от неожиданности отпрыгнул от Нетейама и мог поклясться, что расслышал слабый смешок с его стороны. — Нетейам, ты опять создаешь проблемы? — жестко произнесла женщина и тут ее взгляд упал на Аонунга. Она посмотрела на него отстраненным, но благосклонным взглядом прежде, чем перевести, свои поразительно яркие в темноте ночи глаза, на своего сына вновь. — Надеюсь, мой сын не доставил тебе хлопот? — спросила Нейтири у Аонунга, не сводя со своего старшего отпрыска прищуренного взгляда. Будучи сыном одной из самых своенравных женщин их клана, Аонунг понимал, какой пугающей может быть разгневанная мать, так что он просто отрицательно мотнул головой. — Нет, Старейшина Нейтири, все в порядке. Мы просто разговаривали, — он придал своему лицу самое располагающее выражение. — Это хорошо, — ее взгляд снова скользнул по мальчишке. — Хорошо отдохни, Аонунг. Аонунг откашлялся и посмотрел то на Нейтири, то на Нетейама, торжествующая ухмылка которого, заставила его желудок неприятно сжаться. Парень сомневался, что от злости. — Спасибо, Старейшина Нейтири. Того же вам и вашей семье.