Поиграем?

- Как себя чувствуешь, Аккерман? Веки девушки едва заметно дрожат, когда она слышит свою фамилию, в который раз произнесенную чьим-то приглушенным, приятным голосом. - Аккерман? Микаса делает осторожный вдох и жмурится от боли, распространившейся по груди. Она облизывает сухие губы, лениво касается ладонью своего горячего лба, убирая пряди, упавшие на лицо и щекочущие кожу. - Аккерман, ты меня слышишь? – вновь зовет все тот же голос, владелец которого, видимо, уже начинает волноваться. Микаса не знает, кто зовет ее, но почему-то ей очень хочется ответить. Девушка с трудом открывает глаза и… ничего не видит. Там, где она сейчас находится, царит абсолютный мрак. Брюнетка жмурится, часто моргает, пытаясь прогнать тьму, но это ничего не меняет. Чернота вокруг словно обволакивает, грозясь проглотить целиком. Аккерман садится, шипя из-за боли в груди. Она мысленно проклинает корсет и свой наряд. Девушка закрывает глаза: все равно ничего не видно, а так почему-то ориентироваться легче. Брюнетка вытягивает руку перед собой, пытаясь найти какую-то подсказку о том, где она находится… И долго искать не приходится. Почти сразу ее ладонь касается чьего-то плеча. Микаса шумно выдыхает и тут же отдергивает руку, прижимает ее к груди. - Кто здесь? – очень тихо, почти шепотом спрашивает девушка. Ответа не следует, и она спешит добавить: - Мне очень нужна помощь… - Аккерман, - Микаса чуть ли не подпрыгивает на месте от неожиданно громкого ответа. Хотя, собеседник говорит достаточно тихо. Просто в комнате, погруженной в ужасающее безмолвие и темноту, даже сердцебиение подобно барабанной дроби. Брюнетка не отвечает, в мгновение узнав строгий голос капрала. Хватает всего пары секунд, чтобы девушка смутилась, осознав всю интимность ситуации. Столько же времени – чтобы ощутить стыд. Это чувство для нее теперь неразрывно связано с именем капрала Леви. - Ты упала в обморок, - без лишних вступлений поясняет мужчина, - сразу после того, как я сказал, что… Ривай резко замолкает, а Микаса искренне удивляется себе. Она действительно была без сознания?! Да, она, правда, чувствовала себя отвратительно. Духота, жар, тесное платье… Аккерман во время праздника даже вышла на улицу, надеясь, что ей на помощь придет свежий воздух и ночная прохлада. Однако сразу же за ней на улицу вышел Жан, пригласивший девушку на танец. А она была не в силах выполнить его безобидную просьбу. После этого вечер, который и без того был ужасен, омрачился появлением капрала Леви. - Что Вы сказали мне, сэр? – хочет узнать девушка, но ответа не получает. - Не важно, Аккерман. Ты просто упала в обморок. И все. Ривай потирает переносицу и скрещивает руки на груди. «Я сказал ей, что не люблю, - вспоминает брюнет, слегка повернув голову туда, где сидит Микаса, - но, видимо, эти слова ее ранили настолько, что Аккерман чуть не распласталась по полу. Не хочу довести ее так до инфаркта». Они молчат, не смея сказать и слова. Микасе даже начинает казаться, что в темной комнате она одна, а Леви здесь и не было. Но тихие шаги выдают его. Передвигаясь по памяти и на ощупь, мужчина подходит к окну, чтобы раздвинуть тяжелые шторы… - Сэр, что Вы делаете? - Не знаю, как ты, но я устал ощущать себя слепым. Открою окно и зажгу свечу… - Подождите! – вдруг вспоминает Микаса, а Леви оборачивается на ее голос. - Мне нужна Ваша помощь. Пожалуйста, не раздвигайте шторы… Девушке даже не нужно смотреть в зеркало: Микаса и так чувствует, как горит ее лицо. Наверное, она покраснела, но брюнетка уже устала ощущать боль при каждом вдохе. Устала, что от недостатка воздуха кружится голова… - Сэр, - она медлит, ненавидя себя, ненавидя капрала и платье. Не понимая, почему из всех людей на свете помочь ей сейчас может только он. - Помогите мне… снять платье. Секунд десять Аккерман думает, что Ривай был просто иллюзией, которая исчезла так же неожиданно, как и появилась. Однако Леви, тихо выругавшись себе под нос, спрашивает: - Что ты такое говоришь, Аккерман?! Ты ведь головой, вроде бы, не ударялась сегодня… Микаса стыдливо опускает голову и закрывает раскрасневшееся лицо ладонями. Действительно, что на нее нашло?! Просить капрала… раздеть ее. В прямом смысле слова. «Глупая игра! – злится девушка, - Куда она меня привела? Ривай и раньше ненавидел меня из-за дурацкого признания. А что будет теперь?!» - Аккерман, ты оглохла? Что за… - Корсет, - обиженно выдавливает она, а хриплый и усталый голос заглушают ладони, прижатые к лицу, - я не могу дышать. Ривай шумно выдыхает, заставляя азиатку ему завидовать. Он медленно подходит к дивану, на котором сидит Микаса и с надеждой спрашивает: - А кроме меня это никто не может сделать? Может, ты подождешь, когда с праздника вернутся твои подруги? Оба они понимают, что все сейчас на свадьбе, которая в самом разгаре. Саша, Криста и Имир вернутся в их общую с Микасой комнату не раньше, чем через два часа. Аккерман боится представить, что еще несколько часов ей придется терпеть боль и глотать воздух крошечными порциями… Однако вынуждать Леви ей не хочется больше всего. Девушка поднимается с дивана, ощущая слабость во всем теле, и на ощупь делает несколько шагов. Она надеется, что интуиция ее не подведет и не заставит несколько минут ударяться о стены в поисках двери. Не хочется опять позориться перед Риваем. А он стоит, слушая звуки ее мелких, неуверенных шагов… «А ведь причиной обморока мог быть и корсет, - с уколом совести решает капрал. - Она может упасть еще раз. Только меня уже рядом не будет. И виноват во всем буду только я… Она же просила помощи». Микаса замирает, ощущая, как теплая ладонь Ривая держит ее запястье. Девушка хочет обернуться, но темнота все равно не даст ничего увидеть… Она вспоминает, как Армин как-то рассказывал ей о слепых. Люди, лишенные возможности видеть, имеют острый слух и гораздо четче ощущают прикосновения к чему-либо. То же самое и с теми, кто находится в темноте. И сейчас Микаса ощущает это на себе. Ривай делает несколько неуверенных шагов и оказывается за спиной девушки. Когда он говорит, то дыхание капрала щекочет ее шею: - Просто… тянуть за ленты? - Да, сэр. Микаса вздрагивает, когда чувствует, как Ривай случайным легким движением касается ее лопатки. Она закрывает глаза и крепко сжимает кулаки. «Все нормально. Он просто поможет развязать корсет, который я бы не сняла без чьей-то помощи», - успокаивает себя Аккерман, ощущая каждое неловкое движение и неуверенное прикосновение Ривая. Он замечает, что Микаса вздрагивает и пытается хоть немного, но отодвинуться от него, когда случайно прикасается к ней. Поэтому Леви старается не задевать кожу девушки. Зачем смущать ее лишний раз? Зачем смущаться самому? - Зачем же ты нарядилась-то так? – выдыхает он, чтобы прервать неловкое молчание. Микаса не отвечает, потому что не знает, что сказать. Но капрал расценивает это иначе… «Зачем я это спросил? Все и так ясно. Она ведь… любит меня. И хотела, чтобы я оценил платье, обратил внимание. Но я его лишь краем глаза видел. Прости, Микаса». Ее лицо горит, и девушка рада, что никто не может этого видеть. Рада, что этот ужасный стеснительный момент останется в стенах мрачной комнаты. Брюнетка придерживает платье, уже висящее на ней и готовое с тихим шорохом упасть на пол, двумя руками, прижатыми к груди. Ленты, ослабленные капралом, щекочут бледную, но разгоряченную духотой и смущением кожу. - Готово, Аккерман, - Леви спешит отойти от девушки и решает наконец-таки открыть окно. - И больше не носи подобные наряды. К тому же те, которые тебе малы. - Спасибо, сэр, - устало выдыхает она, опустив голову. Ривай дергает за штору, и комната в одно мгновение становится светлее: болезненно-бледная луна все же выглянула из-за туч. - Нет! – вырывается у Микасы, и она тут же отворачивается к стене. Леви может разглядеть спину девушки, на которой отчетливо видны красные линии, натертые алыми лентами. Платье свисает с брюнетки, но та удерживает его двумя руками, не позволяя ткани упасть. Ривай заставляет себя отвернуться. Капрал закрывает глаза, пытаясь прогнать этот образ из головы. - Почему ты не переоделась еще, Аккерман?! – он отворачивается к окну, вслушиваясь в то, что происходит за его спиной. - Мне не во что, - смущенно выдавливает девушка. - Но не беспокойтесь. Я уже иду в свою комнату… Леви закрывает глаза, а перед ними отчетливо стоит картинка: Микаса, усталая и вымотанная, бредет по темному коридору. Запинается ли она о подол платья или просто ей вновь становится плохо, девушка падает. А рядом нет никого, кто мог бы помочь. Или еще одна: Аккерман все-таки вернулась в комнату, и вдруг ей становится плохо. Но ее подруги еще не вернулись со свадьбы, и помочь девушке никто не может… - Стой, - резко останавливает подчиненную Ривай. Комната вновь погружается в темноту под шорох занавесок. Микаса замирает, вслушиваясь в шаги капрала. Он останавливается в метре от нее, а затем настойчиво просит: - Возьми. - Что взять? Мужчина хмыкает, и Аккерман понимает, что нужно вытянуть руку. Левой она по-прежнему держит платье. Ее ладонь случайно находит в темноте его, коснувшись горячих пальцев. Девушка резко втягивает воздух и делает шаг назад, коря себя за очередную выходку. - Чего ты отпрыгнула? Я же сказал… Возьми. Микаса вновь вытягивает руку в черноту, но на этот раз опускает ее ниже. Девушка хватается за ткань, еще толком не понимая, что это. - Моя рубашка. Надень ее пока что. Вернешь позже. Микаса прикусывает губу, искренне надеясь, что происходящее – всего лишь сон. Но она хорошо различает в тишине шаги мужчины. Леви медленно идет к окну, чтобы вновь открыть его. Она понимает, что нужно поскорее переодеться. Платье с шорохом падает на пол, а Аккерман быстро натягивает на себя чистую рубашку, которая пахнет мылом и каким-то чаем… В комнату вновь пробирается лунный свет, и Микаса уже может узнать комнату капрала. Диван, возле которого она стоит, пара книжных полок, стол у окна… А у окна стоит Леви. Брюнет смотрит на свою подчиненную несколько секунд, а затем, заметив ее взгляд на себе, быстро отводит глаза. Девушка без радости отмечает, что рубашка опускается до середины бедер, а в таком виде ей меньше всего хочется стоять перед Риваем… - Простите, сэр, - выпаливает она, пятясь к двери. - Я лучше пойду в свою комнату! - Не разрешаю, Аккерман, - строго отрезает он. - В таком состоянии… А что, если ты опять упадешь в обморок? У тебя жар… - Я справлюсь. - А если нет? – Леви понимает, что Микаса ждет пояснений. Она уже готова выбежать из его комнаты и босой помчаться к себе. - Когда мы говорим кому-то, что любим его… Мы вверяем себя дорогому человеку. Девушка крепко сжимает челюсти. А вот эту тему ей поднимать совсем не хотелось… - Но Вы не любите меня, - этой фразой она хочет положить конец нежеланному разговору, но Леви цепляется за эти слова и продолжает. - Не люблю, но почему-то чувствую за тебя ответственность. Ты доверилась мне, и если что-то случится… Аккерман опускает голову, а волосы падают на ее резко побледневшее лицо. Она и не рассчитывала, что та глупая игра с заданиями затянется так надолго. И что она будет нелегкой. Почему Ривай вместо того, чтобы забыть, лишь усугубляет ситуацию? Почему в то время, как Микаса пытается уйти от капрала, он словно бежит за ней, сам того не понимая? Погруженная в свои мысли, Аккерман не замечает, как Леви двигает диван к стене, подальше от окна. Мужчина зажигает свечу и ставит ее на стол, открывает окно, впуская в душную комнату прохладный ночной воздух. - Поспишь на диване сегодня, - поясняет капрал, видя вопросительный взгляд подчиненной. - Если тебе вновь станет плохо, я буду рядом. Разбудишь меня. Он кивает на пол, куда уже успел постелить плед. Капрал решил спать на полу?! - Почему Вы диван отодвинули? – из тысячи вопросов, вертящихся в голове, она спрашивает именно это. - Это же элементарно, Аккерман, - голос Леви вновь становится строгим. - Если спать у открытого окна, то простудиться недолго. Губ девушки касается нервная улыбка, а из груди чуть ли не вырывается глупый смешок. Она впервые видит его таким. Даже в своих самых невероятных снах Микаса не могла вообразить такое… - Нет, сэр. Я пойду в свою комнату, - все-таки настаивает она, уже нажимая на дверную ручку. Но мужчина грозно скрещивает руки на груди, одним взглядом заставляя Микасу замереть на месте: - Здесь я командую, - с ухмылкой напоминает он. - А об остальном не переживай. В конце концов, Жану я сказал, что веду тебя на дежурство. То же самое скажи остальным. Тема закрыта. Не хочу, чтобы после свадьбы кто-то нашел тебя в коридоре без сознания. Уже третий час Микаса не может уснуть, но не показывает этого. Просто Ривай тоже не спит. Первый час девушка думала, что он видит уже не первый сон, но тихое «Аккерман?» опровергло ее догадки. Девушка не ответила ему. Иначе бы пришлось пояснять, почему все еще не заснула. Потом она случайно, когда ворочалась, коснулась локтем его плеча… Леви сидит, прижавшись спиной к дивану, на котором лежит Микаса. Почему он не спит? Неужели действительно бережет ее спокойный сон? Переживает, что азиатке станет плохо? Аккерман так и не узнает, сколько времени еще Ривай проводит в таком положении. Усталость побеждает, и девушка наконец-то видит сон, в котором она танцует в просторном украшенном зале… в алом бальном платье.