Поиграем?

Старая дверь противно скрипит и с шумом захлопывается за спиной Микасы. Девушка едва заметно вздрагивает и отгоняет от лица мельчайшие частички пыли, танцующие в воздухе… «Капрал бы был в ужасе», - почему-то вспоминает о брюнете азиатка, представляя как Леви, уперев руки в бока, с отвращением на лице оглядывает пыльную и грязную комнату. Аккерман даже не замечает, как часто вспоминает о нем, представляя, что сказал бы или сделал Ривай, находясь рядом… - Томас, это ты? – спрашивает грубый мужской голос, но Микаса не видит говорящего. Рыжий мальчишка, который привел Аккерман в этот наполовину пустой дом, с уверенностью запрыгивает на лестницу, а точнее, на ее остатки. Томас садится на одну из немногих уцелевших ступенек, гордо подняв подбородок. В его движениях сквозит странная уверенность, чувство превосходства. Микаса морщится, настолько противоречиво все это выглядит: она даже и представить себе никогда раньше не могла зазнавшегося слепого… - Это я, Нат, - болтая ногами всего в паре сантиметров от обломков деревянных ступеней, грозясь получить с десяток заноз, выкрикивает Томас. - Но у нас гостья… Мальчишка оборачивается на Микасу, и на секунду девушка забывает, что он почти слеп. Рыжий звонко смеется, услышав резкий вдох брюнетки. Всю дорогу Томас был очень милым, рассказывал о его семье и доме, но теперь Аккерман точно знает, что все было выдумкой, сочиненной для того, чтобы привести ее сюда. Из-за обломков старой двери появляется высокий светловолосый мужчина внушительного телосложения. Незнакомец бросает короткий взгляд на Томаса, все еще весело болтающего ногами, а затем переводит глаза на Микасу. Он внимательно изучает девушку от макушки до пят. Под пристальным взглядом карих глаз мужчины Аккерман непроизвольно ежится, еле сдерживаясь, чтобы не достать маленький нож, спрятанный в сапог. «Ему около двадцати пяти-двадцати семи, - решает Микаса, тоже оценивая незнакомца. - Похоже, ровесник капрала Леви, - вновь вспоминает о брюнете, сама того не замечая. - И в случае чего, я без проблем одолею его даже с маленьким ножом, но у меня не было приказа нападать. Эрен и Жан рядом и, скорее всего, уже давно выстрелили в воздух. Если это так, то сейчас рядом и другие солдаты, они следят за происходящим и обязательно вмешаются, когда посчитают это необходимым. Когда мы получим всю возможную информацию. А пока что я не имею права защищаться: обязана продолжать играть роль беззащитной горожанки, пока мне не прикажут другого». Мужчина медленно приближается к Микасе, а она не чувствует и капли страха, уверенная в том, что товарищи рядом и обязательно придут на помощь в нужный момент. Однако девушка решает подыграть: - Простите, но мне пора домой, - как можно вежливее просит она, а в ответ получает презрительную ухмылку долговязого блондина. Томас вновь заливается звонким смехом, напоминая о своем присутствии. Незнакомец качает головой и кивает на стул, стоящий у стены: - Присядь, милая. Микаса в мыслях передразнивает блондина, а вслух, старательно изображая страх, произносит: - Что вы собираетесь сделать? Мужчина крепко хватает Микасу за плечо и силой опускает девушку на стул, тихо выругавшись. Он достает из кармана своего пальто веревку, и брюнетка уже точно знает, что сейчас ей свяжут руки. - Томас, иди сюда, мелкий нахлебник, - рычит сквозь зубы светловолосый, затягивая веревку на запястьях своей заложницы. - Вот, держи… Аккерман замечает, как Нат (она запомнила имя блондина, сказанное мальчишкой) протягивает Томасу несколько монет. Рыжий на ощупь перебирает их, считая деньги. - Нат, - спрятав сумму в карманы своих потрепанных брюк, обиженно зовет мальчик, - почему так мало? Обычно ты даешь больше… Микаса едва сдерживает ухмылку: они подкупают ребенка, чтобы тот приводил им новых заложниц… «Давят на жалость, ублюдки». Нат шумно выдыхает и, уже разобравшись с веревками на руках девушки, с недовольным выражением лица оборачивается на своего маленького помощника. - Почему в этот раз так мало?! – вопит рыжий, утирая подступившие слезы. - А ты хоть видел, кого привел?! – Нат отвешивает мальчишке звонкий подзатыльник. - У нее же шрам на лице! За нее нам заплатят значительно меньше! Аккерман прикусывает губу и опускает голову, надеясь спрятать лицо в шарфе. Но его нет… Странно ощущать, что столь важный предмет, уже успевший стать частью тебя, не рядом. Девушка прячется за упавшими на глаза прядями черных волос. - Как я мог видеть? Я ведь почти ослеп! - Тогда, будь добр, трать деньги, которые мы тебе платим, на лекарства, а не на сладости. Нат поднимается на ноги и хватает мальчика за ворот грязной и старой рубашки. Та тихо трещит, а Томас печально стонет, когда несколько монет, выпавших из дырявых карманов его брюк, со звоном ударяются о деревянный пол… Мужчина распахивает дверь и легко выбрасывает рыжего на улицу, строго добавив: - Отработаешь. Дверь шумно закрывается, и кажется, что весь дом скрипит и стонет, грозясь развалиться. Пыль клубами поднимается в воздух, а Нат вновь садится перед Микасой на корточки. Ей хочется пнуть его в лицо и прямо сейчас прекратить задание, но ведь она еще толком ничего не узнала. Еще не было приказа. А значит, нужно продолжать игру. - Ты любишь путешествовать? – с противной улыбкой спрашивает блондин, положив ладонь на бедро девушки. Она вжимается спиной в спинку стула, когда Нат ведет свою руку выше, поднимая ткань платья. Он замечает недовольство брюнетки, широко улыбается и останавливается, но руку так и не убирает. - Я кое-куда тебя отвезу… *** Микаса легко вынимает из сапога нож и начинает вертеть его в руке. Нат связал ей руки и ноги, а потом кинул в телегу, которую накрыл сверху, чтобы не выдать свою «попутчицу». Он приказал ей молчать, угрожая ножом. Но угрозы были бессмысленны: Микаса бы не стала кричать, чтобы не сорвать план. Она потеряла счет времени и не знает, сколько часов была в дороге. Не знает, где находится. Как только телега остановилась, несколько сильных рук схватили ее за плечи, зажали рот и глаза ладонями. Аккерман все это время не проявляла никакого сопротивления, точно зная, что товарищи рядом. Они идут за ней по пятам, следят и наблюдают, в любой момент готовые выйти из укрытия… Поэтому девушка просто крутит нож в руках, не смея разрезать веревки на ногах и запястьях. Она может сбежать, но не делает этого. «Ривай снимет с меня шкуру, если я что-то сделаю не так. Не хочу испортить задание», - мысленно решает Микаса, возвращая ножик обратно в сапог. Если у нее найдут оружие, то вряд ли придадут этому значение. Может, посмеются или ударят пару раз, но никто даже и не подумает о том, что только с одним этим ножичком Микаса сможет одолеть троих взрослых мужчин. Однако… не сделает этого, пока не получит разрешения. «Мне нет смысла вступать в бой: солдаты рядом, а если не выходят из укрытий, значит еще рано. Значит, еще есть то, что нужно узнать». Микаса, сидя на холодном каменном полу подвала в полной темноте, пинает какой-то ящик и слушает, как из него на пол что-то сыпется. Так девушка развлекает себя уже битый час, перевернув с десяток кувшинов и тазов… Вдруг в глаза бьет яркий свет, от которого азиатка жмурится. Она привыкла к темноте, и теперь потребуется какое-то время, чтобы глаза не слезились на свету. - …сейчас ее подниму, - слышится обрывок чьей-то фразы, за которой следуют шаги по лестнице. Аккерман настороженно вслушивается в них и наблюдает за мужским силуэтом, приближающимся к ней. На душе становится тревожно, но девушка быстро успокаивает себя, вспоминая о том, что снаружи дома за происходящим следят солдаты. Ривай тоже там, и ему не понравится, если Микаса сделает что-то не так. - Какая ты послушная! – почти восторженно произносит мужчина, закинув несопротивляющуюся девушку на плечо. Микаса как будто его не слышит, мечтая лишь об одном… Чтобы этот кошмар кончился как можно скорее. Поднявшись из подвала, Микаса успевает заметить только очень просторную комнату, в которой стоит лишь стол, маленький диванчик и пара стульев. После этого ее лишают возможности что-либо видеть: мужчина, который привел ее из подвала, едва опустив Аккерман на ноги, тут же завязывает ей глаза. - Выведи ее на середину комнаты, - просит знакомый голос, принадлежащий Нату. - Посмотрим, сколько за нее можно будет получить… В следующую секунду Микасу грубо хватают за плечи и толкают в сторону стола, который девушка все-таки успела увидеть. Она запинается и чуть не падает: веревки на ногах сильно усложняют движение, но ее удерживают за локоть и буквально выдергивают из падения обратно на ноги. Еще одно грубое, почти болезненное движение, и ее оставляют в покое. Девушка, связанная по рукам и ногам, не имеющая возможности увидеть что-либо, чувствует себя отвратительно. Она почти физически ощущает на себе взгляды незнакомцев… «Зачем эта повязка? Я все равно видела Ната. Хотя, причин можно придумать массу…» Она не успевает завершить мысль: еще один мужской голос вырывает ее из раздумий: - Она высокая, стройная… Но шрам на лице. - Не думаю, что он сильно повлияет на цену, - слышится совсем рядом. Аккерман чувствует, как закипает изнутри. Сколько еще девушек стояло на этом месте, выслушивая то, как их пытаются оценить?! Мужчины продолжают обсуждать телосложение и рост Микасы. Один из них даже возмущается из-за слишком бледной, почти болезненной кожи. Другому не нравится длина волос: слишком короткие. В обсуждении участвуют лишь двое, но Аккерман точно знает, что в комнате есть еще один человек. И она не ошибается… - Пододвиньте стол к южной стене, - резко приказывает Нат, и его просьба тут же выполняется, что подтверждает противный звук передвигаемого по деревянному полу предмета. - И посадите на него девчонку. Дальше сами знаете… Пока один из мужчин завершает двигать стол, второй грубо ловит девушку, потерявшуюся в пространстве. Микасу опускают на стол и заставляют поднять руки над головой… «Они привязывают мои запястья к какой-то трубе? Мне это не нравится. Пожалуйста, капрал Леви, скорее приказывайте выходить всем из укрытий… Или Вы узнали еще недостаточно много?!» - У нее слишком мешковатое платье, - решает Нат, медленными шагами приближаясь к столу. Аккерман вжимается в стену спиной, чувствуя дискомфорт из-за неудобного положения рук и веревки, уже успевшей натереть запястья. Ее начинает пугать происходящее, с каждой секундой желание бороться становится сильнее… Но послушание солдата – ценное качество. А Микаса не хочет разочаровать капрала. Не хочет, чтобы план разрушился из-за ее нетерпеливости… Нож, разрезавший лямку ее платья, задевает и кожу плеча девушки, но она даже не вздрагивает от боли. Гораздо больше ее волнует Нат, нависший над брюнеткой, отказывающейся сопротивляться. - Что вы делаете? – Аккерман выгибает спину, когда ощущает холодный металл на втором своем плече. - Уберите платок с моих глаз… - Тебе лучше этого не видеть, - смеется Нат, сильно сжимая плечо азиатки, начавшей паниковать. - Это обычная проверка… Мы же должны знать, на что ты способна? На что ты способна. Внутри Микасы все холодеет, она остро ощущает, как двое мужчин зажимают ей ноги, а Нат задерживает свою руку на шее девушки, его вторая ладонь играется подолом платья… «Леви, пожалуйста, скорее!» - мысленно умоляет она, словно надеясь, что ее услышат. Надеясь, что увиденного ранее хватает, что прямо сейчас это безумие кончится… Но она ведь даже и не догадывается о том, что поблизости нет никого из солдат. Не догадывается, что ее потеряли из вида уже более пяти часов назад. Не догадывается, что не будет никакого приказа, позволяющего дать отпор противнику. А Аккерман – послушный солдат. Ткань подола трещит, когда его разрывают от самой талии… Нат усиливает хватку, сжимая горло девушки и приподнимая ее над столом. Его вторая ладонь проходится по бедру брюнетки. Все внутри сжимается в комок от отвращения… и паники. Нож в сапоге. Достаточно просто вырваться… И она это может, но отказывается нарушать приказы. - Ты очень спокойная, - смеется Нат, а его дыхание противно щекочет шею. - Это облегчит нашу задачу… Он сильнее нажимает на бледную кожу шеи, и Микаса решает, что в том месте точно будут синяки. Нат целует девушку в губы, но этот поцелуй вовсе не нежный, не ласковый… Он резкий, небрежный. Микаса морщится и пытается отстраниться, когда он углубляет поцелуй, разрывая остатки подола и запуская руку под лиф платья. Аккерман чувствует подступающую тошноту и слезы, отвращение и стыд… Но ее не покидает надежда, что прямо сейчас в двери вломятся десятки солдат и свяжут похитителей… Из-за смеха, от которого уже хочется бежать, никто даже не слышит шума взлома двери. Капрал Леви застывает на пороге комнаты, пораженный увиденным: руки Микасы привязаны к какой-то железке, торчащей из стены, прямо над ее головой, платье разорвано и сползло, двое мужчин внушительного телосложения держат ноги девушки и громко смеются, а третий… - Ублюдок, - рычит Ривай, сжимая кулаки так, что белеют костяшки пальцев. Он вынимает из-за пояса длинный нож, взбешенный одним видом блондина, нависшего над Аккерман. Светловолосый даже не замечает непрошеных гостей, увлеченный тем, что грубо целует брюнетку, сжимая ее шею, а второй рукой ведет по бедру азиатки. Ханджи за спиной Ривая тихо охает и спешит за капралом, тоже вынимая оружие. Леви замечает, что лицо Микасы мокрое от слез, и это является последней каплей… - Микаса, борись! Сражайся!!! Трое мужчин оборачиваются на незваных гостей, в комнате появляется еще пятеро солдат. Микаса лишена возможности видеть, но она безошибочно узнает до боли знакомый голос… - Так точно, сэр.