Поиграем?

Несмотря на глубокую ночь, возле корпуса разведки суетятся солдаты, совсем недавно вернувшиеся после задания, которое чуть было с треском не провалилось. Ночную тишину нарушают тихие разговоры подчиненных и громкий голос командира Ирвина, который дает все новые поручения, надеясь поскорее покончить с работой на сегодня. Сегодняшний день был очень тяжелым, но и завтра обещает быть нелегким. Микаса Аккерман сидит в повозке рядом с Ханджи и наблюдает за тем, как солдаты отводят лошадей в конюшни, таскают ящики с оружием и выполняют другие поручения командира Смита. Девушка сама не прочь помочь товарищам, но Зоэ настойчиво попросила брюнетку остаться с ней. «Леви не может мне приказывать, но я не хочу нарушать свое обещание, которое он просил дать. Позаботиться о тебе, Аккерман», - вспоминает азиатка и запрокидывает голову к облачному ночному небу. Звезд не видно из-за туч или облаков, но луна словно отгоняет их от себя. Ее свет сегодня кажется чуть ярче обычного, и Микаса отчетливо видит все, что происходит вокруг. - Завтра будет суд, - вдруг произносит Ханджи. - И мы узнаем, где прячутся другие группировки и куда они отвозят похищенных девушек… Микаса следит за взглядом женщины и замечает капрала. Леви хватает Ната за шиворот рубашки и рывком поднимает того на ноги. Связанный блондин чуть не падает лицом о землю и что-то рявкает брюнету, за что тут же получает по голове рукояткой ножа. Других двух связанных похитителей, даже не пытающихся сопротивляться, ведут еще двое солдат. Сбежать им сейчас точно не удастся. Только не в корпусе отряда разведки. - Куда их ведут? – коротко спрашивает Микаса, все еще наблюдающая за Риваем. Даже издалека она видит, чувствует его напряжение. - В темницу в подвале. К ним приставят охрану, а утром вновь затолкают в повозки, - Зоэ опускает глаза и поправляет очки. - Если честно, я переживала, что Леви зарежет их на месте. Это бы сильно усложнило ход наших дел… Аккерман задумчиво смотрит вслед капралу. Она отчетливо помнит его голос, когда брюнет только вошел в комнату и увидел подчиненную, над которой издевались трое похитителей. Сколько отчаяния и гнева было в его голосе!.. «Ханджи сказала, что меня так быстро нашли лишь благодаря капралу. Он спас меня, выручил тогда, когда это было необходимо». Девушка вспоминает о том, как они бежали, а Леви крепко сжимал ее ладонь в своей. Микаса не отводит глаз от брюнета, на котором нет привычной коричневой куртки и зеленого плаща. Азиатка вздрагивает, когда Ривай перед тем, как исчезнуть в здании, бросает на подчиненную короткий взгляд… - Это ведь его вещи? – вспоминает девушка, имея в виду одежду, которую ей дала Ханджи. Платье Аккерман разорвали так, что носить его уже точно больше нельзя. Поэтому куртка и плащ, ставший на короткое время юбкой, пришлись как нельзя кстати. Зоэ улыбается и кивает: - Его. Если хочешь, можешь отдать их сегодня же. Думаю, минут через двадцать он уже вернется в свой кабинет… Аккерман благодарно улыбается и спрыгивает с повозки: - Я хочу поблагодарить капрала. И Вас, мисс. Спасибо за помощь. Женщина лишь пожимает плечами, все еще улыбаясь: - Не за что, Аккерман. Беги уже, - Зоэ кивает на здание, в котором становится все больше окон, где загорается свет. - Думаю, он будет ждать. Девушка еще раз благодарно кивает, а затем быстрым шагом идет к корпусу, чтобы сначала отправиться в свою комнату, где ее заждались волнующиеся подруги… А затем, преодолев мрачный и пустой коридор, робко постучаться в одну из десятков дверей замка… и сказать «спасибо» человеку, чья помощь для нее в последнее время бесценна. - Ханджи… Шатенка, на губах которой все еще играет улыбка, оборачивается на Ирвина, остановившегося у повозки. Мужчина стоит, скрестив руки на груди и пытаясь изобразить строгость, но у него это плохо выходит. - Тяжкий денек выдался, командир? – интересуется Зоэ, бросая короткий взгляд на Микасу, исчезающую за дверью здания. Ирвин легко запрыгивает в повозку и садится рядом с женщиной. На улице почти не осталось солдат, все быстро справились со своей работой и уже разошлись по комнатам. Никто не может слышать разговора Ирвина и Ханджи, но блондин все равно говорит очень тихо: - Достаточно тяжелый, чтобы я смог забыть тот факт, что ты подрабатываешь свахой, Зоэ. Шатенка приглушенно смеется и легонько толкает блондина в плечо: - Я не подрабатываю, а тружусь на благо общества! Неужели ты не заметил, как Леви всполошился из-за этой девушки? Признаюсь, я его таким никогда еще не видела… Ирвин согласно кивает и носком ботинка пинает какую-то дощечку: - Я не понимаю, когда он успел ее полюбить?.. Ханджи глубоко вдыхает свежий ночной воздух и с улыбкой поясняет: - Здесь нечего понимать. Любовь – это вспышка, именно так я ее себе представляю. Можно полюбить кого-то за год, а можно за короткое мгновение. И для этого не нужны причины… Просто однажды кто-то становится дорог, и ты чувствуешь, что готов защищать любой ценой. - Вспышка, - задумчиво повторяет командир. Он устало выдыхает и закрывает глаза. - Именно, - подтверждает женщина. - И это вовсе не странно, что любовь продолжает жить в такое страшное время… Ведь она побуждает не только защищать жизнь дорого человека, но и жить самому… ради любимого. Зоэ умолкает, а Ирвин не решается что-то добавить. Они молча наблюдают за тем, как одно за другим чернеют окна: солдаты гасят свечи и ложатся спать после тяжелого дня. Окрестности корпуса разведки вновь погружаются в ночной мрак и успокаивающую тишину… Но лишь в одном окне еще долго будет гореть свет. - Войдите, - слышится быстрый ответ капрала. Микаса приоткрывает дверь и быстро проскальзывает в комнату, держа в руках куртку и плащ мужчины. Она вспоминает о вечере, когда ей пришлось принять рубашку Леви, и решает, что носить вещи брюнета уже входит в привычку. - Добрый вечер, сэр, - неуверенно произносит девушка. Она поднимает глаза и вздрагивает, понимая, что Ривай не сводит с нее пристального взгляда. Брюнет замечает это и расстроено отворачивается, не желая вновь пугать свою гостью. - Я думал, это Ирвин, - признается капрал, поднимаясь с кресла. - А это ты, Микаса… Девушка слегка удивляется тому, что ей нравится, как Леви произносит ее имя. Из его уст оно звучит мягче и приятнее. Не кажется таким резким, приобретает какую-то нежность… Она следит за каждым шагом брюнета, когда он передвигается по комнате, подходя немного ближе к своей собеседнице. Осторожно и тихо, словно боится спугнуть… - Твои друзья?.. – начинает он вопрос, а Микаса сразу же отвечает. - Благодарны Вам за мое спасение. Как и я. Девушка вспоминает, как обняли ее Саша и Криста, когда азиатка только-только зашла в комнату, еще не успев переодеться. Имир, взъерошившая волосы подруги, тоже была рада видеть ее. Из короткого разговора Аккерман узнала, что девушек на поиски Микасы не взяли, и они очень волновались, ожидая возвращения брюнетки. Ни Имир, ни Криста, ни Саша не задавали лишних вопросов, которые были бы неприятны Микасе, за что она им очень благодарна. - Спасибо, сэр, - выдыхает Аккерман, протягивая капралу куртку и плащ. - Если бы не Вы… - Не нужно, - останавливает он подчиненную, забирая свои вещи, - Благодарить одного меня – глупо. И вообще… Микаса хочет заткнуть уши руками, лишь бы не услышать очередную колкую фразу в свой адрес. Неужели он опять ее выставит? Как в тот раз, когда она признавалась ему в любви… Тот день… Уже прошла не одна неделя, и жизнь Микасы круто изменилась после той глупой игры. Пора бы забыть о ней, но листок бумаги, вытянутый девушкой в тот вечер изменил столь многое. Но где кончается игра, и начинается реальность? Аккерман даже не замечает, что Ривай замолчал, так и не сказав до конца то, что начал. Мужчина сидит на краю стола, крепко сцепив руки в замок. Голубые глаза смотрят в пол, а мысли брюнета уже битый час вертятся вокруг слов Ната: «Она тебе не безразлична, капрал. Но пытаясь удержать возле себя, ты ее губишь». Короткий взгляд на девушку, застывшую у порога. Она стеснительно топчется на одном месте, не решается заговорить. Бледная, уставшая… На коже ссадины и синяки – подтверждения того, что сегодняшний кошмар сном не был. Сильный боец, но очень хрупкая девушка… которую он не хочет губить. - Завтра будет суд, - тихо произносит Ривай, оборачиваясь на окно, за которым царит ночная мгла. - И тебе тоже придется там побывать. Микаса молча кивает, тяжело выдохнув. - Аккерман, тебе придется рассказать завтра все, что произошло после встречи со слепым мальчишкой. Кстати, именно он нам все выложил, - Ривай различает в темноте на улице два силуэта, но кому они принадлежат – не разобрать. Брюнет задергивает шторы. - Ты ведь сможешь? Девушка взволнованно теребит край своей рубашки с короткими рукавами, крепко сжимает челюсти. Ривай знает, о чем она сейчас вспоминает… Пять часов она ждала помощи, веря, что товарищи рядом. Пять часов она терпела унижения, а завтра ей придется поделиться этим не с одним десятком людей, пережив весь этот кошмар вновь. Что-то щемит в груди, и Леви, ссылаясь на усталость, отворачивается к стене. Он вновь вспоминает о вечере, когда азиатка, также стоя на пороге его комнаты, зажмурившись от страха, призналась ему в любви, а он просто прогнал ее, отвергнул. На смену этим воспоминаниям приходят другие: Микаса, связанная, лежит на столе в разорванном платье, а трое мужчин даже не замечают ворвавшихся в комнату солдат, настолько увлеченные телом юной Аккерман. «Она любит меня. И я знаю, что Микаса ждала моей помощи, надеялась, что я рядом. Я дурак и не смог оправдать ее чувств ко мне…» - Я смогу рассказать все на суде, сэр, - наконец-то соглашается девушка. Он сжимает кулаки и закрывает глаза, в мыслях туман, но Ривай принимает его за недостаток сна: - Аккерман, как ты можешь… так спокойно говорить об этом?! Она изумленно поднимает брови, не понимая, о чем говорит брюнет. Когда он быстро приближается к ней, девушка делает небольшой шаг назад, боясь попасть под горячую руку. - Тебя связали, обращались как с игрушкой, издевались и чуть не надругались, а ты ведешь себя так, как будто ничего и не было! – рычит он, все ближе подходя к Микасе, которая уже вжимается спиной в деревянную дверь, - А ты еще и благодарить меня пришла?! Ты, наверное, издеваешься, Аккерман! Ведь я должен молить о прощении! Девушка прикусывает губу, когда Ривай упирается руками в дверь над ее плечами: - Сэр, все нормально. Вы не… - Ты любишь меня, - устало выдыхает он, опустив голову. Его дыхание щекочет плечо. - Ты веришь мне. А я доверил твою защиту другим и чуть не опоздал. Когда он упоминает о признании, Микаса закрывает глаза и тяжело вздыхает. Конечно же, он помнит… Девушка чувствует, как по телу от смущения разливается жар, как начинает гореть лицо. - И за это ты меня благодаришь, Микаса? За это ты меня любишь?! – он делает резкий шаг назад, а потом устало падает на диван. Леви поднимает на подчиненную голубые глаза и тихо спрашивает. - Так за что же ты меня любишь? Азиатка, застигнутая врасплох таким вопросом, начинает нервничать. Она пришла, чтобы отдать капралу его вещи и поблагодарить, а вышло… - Вы сильный боец, сэр, - выпаливает она, мысленно скрестив пальцы. - За это ты можешь меня уважать. Но не любить. Микаса начинает проклинать себя за то, что решилась прийти. Она не знает, что ему сказать, но как только прекращает выдумывать, ответ приходит сам собой: - Вы заботливый, - честно признается она, чувствуя, как начинает краснеть. - Готовы рисковать собой ради жизни другого. Добрый, хоть и сейчас будете это отрицать… - Прекрати, - вдруг останавливает Ривай. - Теперь я скажу, что меня в тебе бесит. От этих слов Микаса лишается дара речи. Казалось бы, Леви тоже теперь должен сказать о том, что ему в ней нравится… Девушка закрывает глаза, готовясь к тому, что этот вечер в точности повторит тот, когда она признавалась в любви. Только сегодня от мысли об этом почему-то становится очень больно… - Послушание, - начинает капрал, - хорошее качество. Особенно для солдата. Но твое - меня выводит из себя! Ты выполняешь все беспрекословно, даже если знаешь, что для тебя это не обернется ничем хорошим. Ты не ценишь себя, Аккерман! - Я лишь делаю то, что мне было сказано… - А если я прикажу тебе зарезать себя или спрыгнуть с крыши? Девушка поднимает на Леви изумленный взгляд, но видя абсолютную уверенность брюнета, отвечает: - Если это будет полезно. Ривай возмущенно выдыхает и тихо ругается. Он резко поднимается на ноги и встает напротив Микасы, скрестив руки на груди: - И вот опять. Ты издеваешься надо мной, Аккерман. - Вовсе нет, сэр… - Закрой глаза, - строго выдыхает он. Ривай видит вопросительный взгляд подчиненной и добавляет. - Это приказ. Азиатка подчиняется, но желание взглянуть на Леви возрастает с каждой секундой. «Зачем ему это нужно? Неужели… он меня хочет поцеловать?!» Скулы девушки заметно розовеют, а дыхание и сердцебиение учащаются. В комнате очень тихо, и Микаса боится, что Ривай подойдет к ней достаточно близко, чтобы различить бешеный стук ее сердца… Она ждет, что он сейчас дотронется до ее плеча, коснется губ девушки своими… - Открывай глаза, - бесцветно просит Леви, а потом замечает румянец на лице подчиненной, из-за чего вдруг начинает путаться в словах. - Аккерман, ты… ты чего это… покраснела вдруг? Девушка ладонями касается горящих щек и начинает качать головой, пытаясь сказать, что все нормально, от чего румянец становится только ярче. Леви догадывается о мыслях брюнетки и тоже поддается своеобразной панике. - Я не красная! - Красная, Аккерман! О чем ты думаешь?! - Я ни о чем не думаю! Капрал вновь испытывает то чувство, будто в мыслях туман. Он отворачивается от раскрасневшейся и взволнованной Микасы, пытаясь успокоиться. Проходит около тридцати секунд, когда и Ривай, и Микаса вновь могут спокойно разговаривать. - Вот, держи, - Леви буквально вталкивает в руки азиатки тяжелый сверток. - Можешь считать это подарком или напоминанием о моих словах... Девушка разворачивает ткань и изумленно смотрит на нож, спрятанный в ножны. Она аккуратно вынимает оружие, длинное и узкое лезвие которого отливает серебром в тусклом свете свечи. Рукоятку украшает изображение розы и несколько цветных камней. Не с этим ли ножом Ривай защищал ее сегодня? - Напоминание о чем? - не понимает Микаса, а Леви продолжает начатую речь. - О том, что свою жизнь нужно ценить и защищать. Послушание - это хорошо, но если все заходит слишком далеко... Просто помни, о том, что есть те, кому ты дорога. И они не хотят, чтобы ты погибла. Их взгляды встречаются на короткую секунду, и Аккерман крепче сжимает в ладони рукоять ножа, подаренного Риваем. Девушка хочет поинтересоваться, кого Леви имеет в виду, говоря о тех, кому она дорога, но что-то заставляет ее оставить этот вопрос не заданным. - Пожалуйста, береги его, - просит брюнет, - И он защитит тебя, если меня рядом не окажется. - Спасибо, - только и может выдавить из себя удивленная девушка, разглядывая нож. - Спасибо, сэр. Губ Ривая касается легкая улыбка, и он чувствует, что готов сделать многое, чтобы вновь услышать «спасибо», сказанное тихим, мягким голосом… Голосом Микасы Аккерман.