Под покровом листвы

Они прошли пропускной пункт и двинулись вдоль квартала Яманака. В этом году их забор сменил рисунок – вместо бледных кружащихся журавлей появились юркие рыжие лисицы. И снова не отвести взгляд. К удивлению, сегодня Саске говорил много, и Хината, не привыкшая к такому напору, чувствовала себя странно. Обычно инициативу проявляла она: тщательно продумывала вопросы, не разбрасывалась случайными словами, даже мимику и жесты старалась подбирать правильно. Когда их общение только зарождалось, было до невозможности неловко. Саске предпочитал молчать, на неё никогда не смотрел и изредка мог поздороваться первым, но не более. Хината замедлила шаг – залюбовалась скрученной в комочек лисичкой. Всё же она ошиблась, именно Саске предложил обедать вместе под деревом. А Хината тогда до ужаса стеснялась его, поэтому, не подумав, согласилась. — Тебе нравится такое? — видимо, она слишком долго рассматривала рисунок, раз к ней подошёл Саске. Хината не до конца поняла о чём тот спрашивает и заинтересованно взглянула в ответ. Он взмахнул ладонью. — Я о том, что их забор несуразен. Слишком детские рисуночки для серьёзного клана. Саске выглядел шибко сосредоточенным: насупленные брови, поджатые губы – и Хината, недолго его поразглядывав, не сдержалась – спрятала улыбку под ладонью. Но её мигом рассекретили: чёрные глаза сверкнули и прищурились ещё сильней. — Тебе не нравится? — тут же спросила она. Понадеялась, что Саске не станет придираться к её ребячеству. Он покачал головой. — Мне не нравятся лисы – бесполезные животные, только мех их на что-то и годен. Птицы были лучше, — сложил руки на груди. — Но они же милые и пушистые, — уголки губ снова дёрнулись, и она развернулась, решила идти дальше. — У меня есть мягкая игрушка девятихвостого лиса. — Только не говори, что ты до сих пор спишь с игрушками, — поравнялся с ней Саске и недоумённо заглянул в глаза. Хината не ответила. — Серьёзно? — она продолжала молчать и тихонько посмеиваться. — Удивительно. Он уставился себе под ноги. — Разве это плохо? — сквозь улыбку проговорила Хината. — Мне нравится их обнимать. Теперь настала очередь Саске молча идти вперёд. Она пару раз бегло взглянула на него, но ответной реакции не добилась – он глубоко погряз в своих мыслях. Было ужасно любопытно, о чём тот думает, но выспрашивать Хината не осмелилась, вместо этого шуточно спросила: — Знаешь, кого ты мне напоминаешь? — и озорно толкнула его плечо своим. Они почти прошли квартал Яманака, как вдруг Саске неожиданно замер и уставился перед собой. Хината повторила за ним. Впереди стояли трое шиноби Яманака в форме, а между их спинами маячили недовольные лица одноклассников. Она не ожидала, что Саске окликнет тех в своей излюбленной грубоватой манере, ведь чувствовала, как напряжено его тело – их плечи всё ещё соприкасались. Хината заметила, как он скользнул ладонями в карманы. Прижавшись к нему чуть ближе, она тихонько прошептала: — Что-то мне это напоминает, — жёсткие волосы защекотали кожу, и она отстранилась. Понял ли Саске о чём она? Ей вспомнился прошедший несколько месяцев назад фестиваль, и как тогда Наруто помог Саске. А потом она помогла Наруто. Как же было весело скрываться от погони! Сперва немного страшновато, но Хината быстро поймала необходимый азарт, и сейчас в её голове вертелась нескромная мысль, – а что, если повторить? Нечто схожее она испытала, когда ударила Неджи и теперь понимала, что чувствуют мальчишки, когда первыми влезают в драки. Хината вновь внимательно осмотрела серьёзные лица Яманака и задумалась: как бы сейчас поступил Наруто? Полез бы разбираться? Видимо, Саске догадался, что она имела в виду – его губы насмешливо искривились, и он коротко кивнул. За происходящее сейчас Хината совершенно не переживала. Одного беглого взгляда на Яманака хватило – они не станут выяснять отношения с Саске. И те действительно не стали: склонились перед ним в неглубоком поклоне, извинились и ушли в ресторан, а одноклассники расслабились. Все, кроме Сакуры. Она ещё какое-то время озиралась по сторонам и с подобострастным обожанием рассматривала Саске. Но тот будто не замечал. Кивнул всем равнодушно и, подцепив Хинату под локоть, потащил дальше. Сакуру хотелось пожалеть. Хината видела, как та отчаянно пытается завладеть вниманием Саске: на уроках подолгу рассматривает, следит за движениями, внимает каждому слову. И делает это невероятно скрытно. Сама бы никогда не заметила – об этом ей рассказал Наруто и усмехнулся следом, что из Сакуры может получиться первоклассный шпион. Когда они проходили середину квартала Акимичи, Саске, наконец, замедлился и отпустил её руку. Вторую ладонь по-прежнему держал в кармане и голову втягивал в плечи. Хината бы хотела понять, почему он так напряжён, но сколько бы не думала, ответ не находился. Может, с теми Яманака что-то не так? Ей они показались самыми обычными – полиция как полиция: серая форма, определяющие знаки, у девушки кепка со значком. Может, дело в градации званий? В них она уж точно ничего не смыслила, знала лишь, что у Учиха форма белая, у всех остальных – серая. — Саске? — тихо позвала она и мягко прикоснулась к его локтю. Саске неразборчиво хмыкнул, но от земли взгляд не отвёл. — Почему Учиха в белой форме? Послышалось тихое кряканье, быстро перетёкшее в недоумённое мычание. Саске даже скосился на неё. — Потому что мозгов у них как у жуков Абураме. Хината нахмурилась: не нашла связь между цветом формы и кланом Абураме. — Но постой, — запрокинула она голову к небу и попыталась изобразить крайнюю задумчивость. — Жуки Абураме ведь очень умные. Что-то здесь было не так. Она снова посмотрела на Саске, более критично, и до неё дошло. — Ты, — сколько бы Хината не закусывала изнутри щёки, улыбку спрятать не смогла, — пошутил сейчас? На её вопрос Саске отреагировал бурно: голову отвернул, руки на груди сложил и нахохлился весь. Хината радовалась, что он не видит её искривлённого от беззвучного смеха лица. Саске шутил по-особому, в придачу ещё невероятно редко, а если ему что-то не нравилось, то мог и обидеться. От этого Хинате становилось только смешней. — Я улыбаюсь, потому что твоя шутка очень забавная, — она отвернулась. Они как раз подходили к углу квартала Акимичи, и Хината притворилась, что разглядывает геометрические рисунки. Ничего, уже скоро она будет дома. — Ты не умеешь врать, Хината, — хмыкнул Саске. Они до сих пор шли нога в ногу, прижимаясь плечами, и она ощущала, как расслабился Саске и опять засунул руки в карманы. По земле носились муравьи-работяги, таскали обломки веточек, хвоинки; глупенькие бабочки путали яркие пятна на заборе с цветами и порхали разноцветными крыльями перед глазами – за всей этой живой красотой Хината внимательно наблюдала. Всё что угодно, лишь бы не смотреть вперёд. Но всему хорошему суждено заканчиваться, и она невольно взглянула перед собой, увидела серые и невзрачные ворота своего клана. Ноги её тут же окаменели, шаги замедлились. Рукав футболки Саске скользнул по коже, и Хината осталась позади. Каждый раз как в первый. Видения нависающих каменных стен, хмурых обиженных на жизнь соклановцев картинками замелькали в голове. Одинаковые дома, деревья, кусты – однотипные образы сменялись друг за другом, и Хината, даже не дойдя до квартала, предвкушала беспросветное уныние. Сравнивать бесцветную жизнь Хьюга с остальной яркой Конохой невыносимо трудно. Приходилось уговаривать себя: напоминать, что дома всё по-другому, дома уютно, красиво, там Хинату ждут – и надеяться, что такая жизнь не навсегда. Саске терпеливо ждал у поворота – наверное, привык к таким резким переменам настроения. Он никогда не осуждал, смотрел с пониманием. Может, и сам испытывал нечто схожее. Хотя Хинате это казалось странным: его клан совершенно другой – образ свободы и роскоши впечатался ей в память и невольно лез каждый раз, когда она шла по главной улице к своему поместью. При каждой такой мысли она останавливала себя и убеждала, что не стоит судить поверхностно. Но какой от этого толк? Головой Хината понимала, что у Саске свои проблемы, что его клан только на первый взгляд красивый и добрый, но жить ей хотелось также как он. — Как всегда задерживаю тебя, — начала тихо оправдываться, на что Саске неразборчиво хмыкнул. — Ты всегда ждёшь, спасибо, — Хината взглянула ему в глаза. — Не за что, — скосился он на свою обувь и после краткого молчания добавил: — До завтра, Хината. Они попрощались – как всегда неловко, не смотря друг на друга. Щёки пылали, когда она подходила к воротам. Стоило бы уже войти внутрь, но Хината замерла на входе, обернулась нерешительно. Саске шёл неторопливо, руки по-прежнему в карманах, согнутая спина и шаркающая походка. Она сжала кулаки – хватит стоять тут на потеху, пора идти домой! Хината ругала себя. Ещё недавно смеялась над Сакурой, а сейчас ведёт себя не лучше – позорница. Саске мелькал уже далеко, смешивался с толпой возвращающихся в кланы людей. Это только рядом с Хьюга никто не ходил. Хината вздохнула и покосилась на распахнутые, обманчиво приглашающие зайти деревянные двери. Зайти, да, но не выйти. Шагнула раз, шагнула два и, дойдя до главной дороги, понеслась вперёд. Всё что Хьюга могли изготовить сами, продавали здесь – разбивали палатки, сооружали несложные постройки, чем-то напоминающие нормальные магазины. Мнимая иллюзия хорошей жизни. На главной дороге частенько толпились люди, они подолгу стояли возле продавцов и могли часами общаться. Когда Хината была маленькой, не задумывалась, почему мама любила проводить здесь столько времени, ей то казалось всё это скукой смертной. Вот пытаться ухватить ящерицу за хвост – другое дело. Иногда мама могла прийти сюда с одной коробкой, зайти в магазин и выйти уже с другой. А дома оказывалось, что и вещи внутри не те. Например, вчерашняя книга, бережно положенная в коробку, подменялась на совершенно новую, ранее не виденную. Ещё между страницами прятались исписанные клочки бумажек, мама внимательно их читала, затем рвала на мелкие кусочки и, бросив их в стакан с водой, выпивала. В детстве Хината ничегошеньки не понимала, а теперь ей было очень любопытно, о чём и с кем та переписывалась. Знал ли папа? Наверное, нет. Ведь как-то раз она спросила, что вкусного в этих записках, и предложила рассказать о них папе. Сейчас Хината прокручивала в воспоминаниях ту ситуацию: мамино испуганное лицо, быстро сменившееся на добрую улыбку, и уговоры никому не рассказывать. Она объяснила неразумной дочери, что это такая их личная секретная игра, и что мальчикам ни в коем случае не надо знать. И Хината поверила. Но мама умерла, и волшебная коробка исчезла вместе с ней. Сегодня импровизированный рынок пустовал. От витрины к витрине таскалась скучающая ребятня – Хината встречала их здесь ежедневно; несколько усталых старух сидели на лавке, безрадостно зыркали по сторонам и изредка отгоняли назойливых мух, маша руками возле лиц; и молодые девушки, покачивающие на груди маленьких детей. Вот и всё веселье. И эта улица считалась самой оживлённой в районе. Хината неспешно брела вперёд к дому, вяло разглядывая товар на прилавках, – ленивое настроение перекинулось и на неё. Возле какой палатки не останавливалась, с ней тут же радостно здоровались продавцы, расспрашивали о папином здоровье и желали ему хорошего самочувствия. Потом лезли в закрома и пытались всучить ей товары. Просто за даром. Хината только и успевала отбиваться и благодарить, пытаясь объяснить, что им ничего не надо. Раньше подобного она не замечала. По крайней мере, незнакомые люди не здоровались с ней так часто. Старушки на лавочке, девушки, даже гуляющие дети – они все косились на неё и кивали. И как показалось Хинате – вполне приветливо. Пока плелась – разглядывала вывески магазинов. Ей никак не давали покоя всё ещё свежие воспоминания о маме и её загадочной коробке. Какое же там было название? По внешнему виду зданий ориентироваться глупо: цвет однотонный, форма тоже – налепленные друг за другом одинаковые квадраты. Перед глазами они сливались в тягучую массу серости. И из всего этого геометрического безумия ей нужно найти тот самый квадрат. В голову лезли картинки огромных аквариумов с плавающими сомами. По коже пробежали мурашки – она отчётливо помнила, как мёрзли руки в летней футболке. Хината остановилась возле магазинчика: «Ночной карп» – по названию похоже, что именно здесь и торгуют рыбой. Брякнул входной колокольчик, и она прошла внутрь. Цветные ленты, обрезки тканей, развешанные по стенам выкройки. Хината не сдержалась и громко чихнула – едкий запах клея раздражал нос. Ещё один чих. На третий раз она успела прикрыть нос. Из соседней комнаты, вместо двери отгороженной болтающимся отрезом ткани, Хината слышала монотонный бубнёж нескольких человек. Но разговор внезапно оборвался, когда что-то звонко грохнулось об пол. Тоненький взвизг, за ним протяжное шарканье. Кто-то шёл сюда. Тряпка, прикреплённая иголками к деревянному косяку, колыхнулась, и в комнату юркнула девчушка. На вид – не сильно старше Хинаты. Она невозмутимо запрокинула голову и, встав за прилавок, по-важному провела ладонями по стеклу витрины. — Что желаете? Подшить, пришить, починить, удлинить? — начала перечислять девочка, на каждое слово загибая палец. — Подклеить? Может, почистить? — вытаращилась она одним глазом. Хината слушала и не шевелилась, и дышала через раз. Видимо, девочка догадалась, что ответа не дождётся, поэтому начала изучать её более внимательно. Сперва во взгляде промелькнуло нечто похожее на любопытство, затем она пару раз недоумённо моргнула и вытянусь над прилавком. — Ой, Хината-сан, здравствуйте, я вас не узнала, — склонилась она в поклоне. — Удивительно увидеть вас здесь лично, обычно же Нацу-сан приходит. Как же происходящее поражало. Откуда её знала эта девочка? Хината же видела ту впервые. Неужели всё потому, что она совершенно не интересуется жизнью клана? На учёбу уходит ранним утром, возвращается поздним вечером, а если никуда не надо, то из дома нос не высовывает. Хината нахмурилась – она обязательно подумает об этом позже. — Скажите, пожалуйста, — ещё раз внимательно окинула комнату взглядом. — А здесь был когда-нибудь рыбный магазин? В мыслях этот вопрос звучал по-другому, более разумно. На девочку смотреть Хината не спешила, боялась, что увидит издёвку во взгляде, насмешку за то, что она такая невежа. Поэтому терпеливо разглядывала ботинки. Затянувшаяся тишина оборвалась заливистым хохотом, и Хината ошарашенно уставилась на похрюкивающую со смеху девчушку. В свете комнатной лампы казалось, что один её глаз задёргался в такт содроганию плеч. Наконец девочка отсмеялась. — Ну вы даёте. Сколько себя помню, здесь была бабушкина мастерская. У вас хороший юмор, Хината-сан, — и она широко улыбнулась. Какой же стыд, какой позор! Щёки горели, когда звенел колокольчик и в спину кричали: «Приходите снова!» Справа и слева коробки сливались в сплошную серую стену, ведь Хината не смотрела по сторонам, а упрямо пялилась под ноги, стремительно шагая домой. Сперва хотела побежать, но наткнулась на пристальные взгляды соклановцев и в голове щёлкнуло – она не должна торопиться. Откуда взялась такая уверенность? Просто на мгновение показалось, что окружающие следят за каждым движением, будто ждут чего-то, и решение пришло само – бежать она не будет. Хоть и безумно хотела. Дома никого не было, когда Хината зашла в сад. Она брела по аккуратно выложенным каменным плитам во внутренний дворик и не поднималась на энгаву. Уже и не помнила, когда в последний раз оставалась в поместье одна. Сейчас к ним частенько захаживали соклановцы. Точнее приходили они к папе, шли целыми вереницами: вышел один, следом заскочил второй. И что-то важное обсуждали за закрытыми дверями, под заглушающими печатями. Один раз Хината активировала Бьякуган, хотела подглядеть, но по беззвучно шевелящимся губам ничего не поняла. А вечером папа намекнул, чтобы больше такого не повторялось. Она дошла до прудика и заглянула в зелёную муть. Мерзкая лужа. Откуда только вода появлялась? Хината отшвырнула прочь сумку и, присев сперва на скрещенные ноги, растянулась по траве. Лежала и сквозь шумящие, трясущиеся на ветру ветви сливы вглядывалась в небо. Неописуемое удовольствие – просто лежать на улице и не заботиться об испачканной одежде, не думать о неправильности такого поступка. Разве дочь главы клана не может поваляться на земле? Неджи бы сказал, что это удел свиней. А Хината так не считала. Вести себя как хочется – роскошь, которая клановым практически не доступна. Как странно, что даже сейчас она считается с мнением Неджи. Думает, что бы тот сказал. Прикрыв ладонью глаза, Хината вдохнула приятный весенний запах. Чем же таким важным занимается кузен? Полгода назад он говорил о каких-то очень серьёзных и нужных делах клана. В памяти Хината пыталась возродить тот разговор в мельчайших подробностях, не зацикливаясь на подступающей к горлу обиде, – сейчас не до неё. Он же тогда что-то писал, изучал клановые свитки. Ветер погнал сухие листья и разметал волосы по лицу. Она так и не обрезала чёлку. Хината крутила прядь между пальцами и всё пыталась вспомнить, что же за свитки были у Неджи. Почему он их прятал. Точно не техники, они описаны в синих свитках, а у него лежали серые. Почему же никак не вспомнить, что обозначает этот цвет? Отыщет ли она подобные в домашней библиотеке? Сквозь порыв ветра, его тихое перешёптывание Хината услышала, как взвизгнула калитка. К дому шли двое мужчин, о чём-то серьёзно разговаривая. Кажется папа с дядей. Перепуганным зайцем Хината подскочила на ноги – Хизаши-сан приходил к ним очень редко и перед его глазами, особенно в таком потрёпанном виде, ей лучше не мелькать. Сумку в руки и бегом в комнату. Сквозь внутренние бумажные двери Хината увидела два мелькнувших силуэта в коридоре, услышала, как голоса смолкли в кабинете. Что же они обсуждают? Из-за назойливого любопытства она ничем не могла себя занять. Может, ослушаться и подглядеть Бьякуганом? Нет, папа запретил. Хината вышагивала по комнате и нервно перебирала пальцы на одной руке. Что же так долго? Неведомая ранее тревога ураганом закрутилась в голове – они говорят про неё. Находиться в комнате стало невыносимо, Хината с грохотом раздвинула двери и, громко топая, помчалась в библиотеку. Займёт себя поиском серых свитков. Но и там её продуктивность скатилась к нулю. Хината бродила взглядом по полкам с книгами, хотя должна была копаться в свитках, и пыталась собрать мозаику сегодняшнего дня. Она недовольно нахмурила лицо. Почему только сегодняшнего? Вчера же было тоже самое: все здоровались и внимательно за ней следили. А на прошлой неделе? А если вспомнить месяц назад? Хината поражённо покосилась на дверь: она всё поняла. Кажется, драка с Неджи не прошла без последствий. Комната с библиотекой примыкала к кабинету, и Хината прекрасно слышала, когда папа закончил долгий разговор с дядей. — Это не безрассудно, а практично, — прогремел на весь дом дядя, стоило дверям кабинета открыться, и Хината вжалась в шкаф с книгами. — Ты слепец, Хиаши. Дядя всегда пугал Хинату: безучастный взгляд, равнодушный грубый голос. В его присутствии хотелось сжаться, превратиться во что-то крошечное, незаметное. И сейчас, когда деревяшки больно впились в спину, Хината молила всевозможных Богов, чтобы дядя как можно скорее убрался из их дома. И больше никогда не приходил. Может ей стоило бы порадоваться, что дядя не разбрасывается во все стороны чакрой, но думала только о том, какой он отвратительный человек. Ещё и смеет повышать голос на своего главу. Хината дёрнулась в сторону – какие ужасные мысли! И тут же на голову рухнула огромная книга и с пыльным взрывом грохнулась о пол. Ругань в коридоре стихла. — Я сказал нет, даже не смей думать об этом, — папа вышел в коридор. — Пойдём, провожу тебя, — голос – как безветренный день. — Вот значит… — дядя оборвал себя. — Благодарю за разговор, дальше я пойду сам. Хината всё ещё глазела на распахнутую книгу, когда разъехались двери. В проходе стоял невозмутимой скалой папа, внимательно рассматривая её. Взгляд в панике заметался между ним и книгой. То, что она услышала считается подслушиванием, или это случайность? — Па-ап, — голос затрясся, и Хината поглубже втянула носом пыльный воздух. — Я не подслушивала. — Знаю, — он покосился на валяющуюся книгу. — Зайди в кабинет. Стоило Хинате неуверенно кивнуть, как подол его кимоно скрылся в коридорном проходе. Книгу на место ставить не стала, закинула на ближайшую полку и поспешила следом за ним. На чистую подушку уселась в грязных штанах. Закусив щёки, Хината взглядом металась по кабинету в надежде зацепиться за какое-нибудь несовершенство и не чувствовать себя в нём одинокой. Но казалось, что у папы идеально всё: и кабинет, и одежда, и он сам. Чего только стоили его волосы. Она бы и дальше мысленно растекалась о совершенстве родителя, если бы её не отвлекли: — Время подошло – я должен назначить преемника, — взгляд замер, и Хината медленно перевела его на папу. — Как ты думаешь, почему я говорю с тобой об этом? Вопрос, сбивающий с толку. На такой вопрос хочется ответить – не знаю, но Хината, уже открыв рот, проглотила норовящие вырваться слова. Её позвали сюда точно не ради них. Нужно подумать прежде чем говорить. Она уставилась перед собой на сложенные в замок ладони. Папа до сих пор молчит, значит хочет услышать её мнение. — Потому что ты рассматриваешь меня на роль преемника? Осторожно покосилась на него – на лице ни намёка на улыбку. Папа смотрел серьёзно, требовательно, Хината и позабыть успела как это непросто – переносить подобный взгляд. Ладони взмокли. Кажется, она только что высказала несусветную чушь. Конечно же он рассматривает её как преемника, ведь она его старшая дочь. Хината закусила щёки. Как связано то, что папа решил поговорить с ней именно после перепалки с дядей? Это было всего лишь догадкой, но она не сдержалась – ошалело вылупилась на него. — Неджи тоже? Папины тонкие губы растянулись в довольной ухмылке. Не может быть, этого не может быть! Хината дёрнулась в сторону, её рот приоткрылся. — Как? Почему? Мысли лихорадочно носились в голове. Как такое могло произойти? Ведь следующей главой должна стать она. От родителя к старшему ребенку, так откуда здесь взялся Неджи? Значит и свитки он тогда читал… Неужели уже тогда о чём-то знал? — Не предполагал, что тебя так сильно удивит эта информация, — папины слова возвращали Хинату в реальность из сумбура мыслей. — Ты готова выслушать всё до конца? Хината испугалась. Снова вопрос на который не понимала как реагировать, но догадывалась, что сейчас ей предстоит услышать про себя нечто разочаровывающее. Папа предлагает выбор: остаться либо уйти. И что ей выбрать? Хината зашарила взглядом вокруг себя – что же делать, как правильно поступить? Рука потянулась к волосам, вцепилась в болтающуюся прядь. И Хината застыла, затаив дыхание. Неверяще посмотрела на трясущиеся пальцы. — Готова, — ладони положила на колени. — Хорошо, я рад, — его плечи дрогнули, и папа позволил себе ссутулиться. — Я никогда не думал о тебе как о преемнике, — спокойный тон, расслабленное лицо – самое обычное предложение, от которого Хината прикусила щёки. Папа, внимательно осмотрев её, продолжил: — Я не видел в тебе необходимого стержня, даже когда ты пошла в академию. Ты казалась неспособной к принятию самостоятельных решений, витающей в своём воображаемом мирке. Я думал, — он тяжело вздохнул и прикрыл глаза, — что вижу тебя насквозь. Уже распланировал всю твою дальнейшую судьбу… Хината слушала его, свесив голову. Руки сжимали согнутые колени, пальцы впились в ткань брюк. Как же сильно она заблуждалась: возомнила себя невесть кем и никому не сказала. Папа как всегда прав. Но даже сейчас, согласная со своей глупостью, Хината не понимала: почему Неджи? Чем он лучше? После всего, что тот наговорил о ней, о её друзьях… Нет, она не примет этого, не смирится. Ведь если он станет главой клана, ей придётся подчиняться ему, выполнять его указания. Хината почувствовала металлический привкус во рту – наверное, прокусила щеку. Папа говорил, не прекращая. Говорил об их семье, о ней. О том, как начал замечать изменения в Хинате и стал наблюдать. Ещё он рассказывал про соклановцев. И тут её догадка подтвердилась: именно после драки с кузеном клан начал высказывать своё мнение. А мнение многих было таково: они хотели дать ей шанс. От всех сказанных прямо, или услышанных между фразами слов Хината хотела плакать. По горлу растекалась горечь, жалость к себе. И, наверное, если бы она не расковыривала языком прикушенную ранку, то не сдержалась бы – разревелась. Прямо перед отцом. Что эти люди нашли в ней такого, чего она сама не видит в себе? Почему с ней вообще общаются, дружат? Она же плакса, слабачка, недостойная наследница. Ей так стыдно, она называла свой клан – отбросом, а соклановцев – мусором. А они! Они… надеются, что именно Хината станет следующей главой. — Дочка, ты слушаешь? — как-то встревоженно спросил папа. В ответ кивок. — Ты должна понять, хочешь ли побороться за право наследования. Если решишься, то к концу года между тобой и Неджи-куном будет поединок, там и будет решаться – достойна ли ты дальше претендовать на главу клана. Одного беглого взгляда хватило – папа говорит серьёзно. Они взаправду сидят в его кабинете и обсуждают такие важные вещи. Это не фантазия, не сон – Хинате придётся решать. От выбора будет зависеть её будущее, будущее клана. Видимо, папа заметил, что мысли Хинаты потекли совершенно не в то направление. — Ты должна понимать: быть главой нашего клана не награда, а бремя. Это тяжкая ежедневная работа. Глава – это связующее звено между соклановцами и верхушкой деревни. А те в свою очередь… Он не договорил, а Хината не стала уточнять. Просто молчала и бродила взглядом. Маленькая чёрно-белая картинка на стене, полоска солнца на дрожащих ладонях. И тишина, иногда прерываемая шелестом листвы за приоткрытыми уличными дверями. Так не могло дальше продолжаться, папа не прервёт возникшее молчание, это должна сделать она. — Я бы хотела, — Хината снова закусила раненую щеку, — спросить. Можно? — смотрела не в глаза, а на длинные волосы. — Спрашивай. — У меня есть два вопроса, — провела языком по сухим губам. — Мне надо сказать ответ сейчас? Хината не сдержала облегчения, когда отец отрицательно качнул головой – шумно выдохнула. Значит она может подумать. Всё же это ответственный шаг и надо тщательно поразмыслить над ним. Отринуть обиду на Неджи, попытаться подойти к вопросу отстранённо и решить, что же лучше для клана. Да, Хината так и поступит. — Второй вопрос? — папин голос, и она вновь вернулась в реальность. — Почему ты так рано об этом задумался? Ты же ещё молодой, — неуверенно закончила Хината и поспешила добавить: — Извини. Но на её глупый, как показалось Хинате, вопрос папа улыбнулся. — У меня есть на это причины, дочка. Жизнь бывает непредсказуемой, и лучше всё решить заранее, — его мягкий взгляд устремился за приоткрытую дверь, куда-то дальше, чем шумящий сад. — Пап, — Хината видела, как взгляд его осмысливается, возвращается к ней. — Ты скучаешь по маме? Он прикрыл глаза. Хината ждала, что папа улыбнётся, но тот лишь устало вздохнул, потёр пальцами прикрытые веки и запоздало ответил: — Очень. *** Казалось, что прошло не меньше нескольких часов, но решение Хината так и не приняла. После разговора с папой ей не сиделось в пустынном доме, думать в четырёх стенах не получалось, и она пошла бродить по улицам. Сперва ходила по клану, но потом ей оказалась мало и этого. Сейчас Хината пряталась на одной из самых дальних лавочек в межклановом парке и пыталась хотя бы здесь отыскать правильное решение. Как ей стоит поступить? Папа не сказал, когда конкретно ожидает получить ответ, но она надеялась как можно скорей разобраться в себе. Но как оказалось, даже прохлада и свежесть парка помочь ей не могут. Журчащий неподалёку ручей делал только хуже – от монотонной текучести Хината всё глубже погружалась в боязливые волнения. Она сомневалась в своих мыслях, что посчитала Неджи плохим человеком. Если они не ладят между собой, это же ничего не значит? Кузен уже что-то изучает, готовится стать следующим главой, а Хината про клан даже думать стыдилась лишний раз. А если она не оправдает надежд? Да кто вообще сказал, что выберут именно её? Но мысли было не остановить: вот Хината закончила академию – теперь она генин, ходит на сложные задания, и все одноклассники с ней считаются. Она делает невероятные успехи, и ей дают звание чуунина. А за чуунином недалеко и до джоунина. Папа гордится ей, Ханаби берёт с неё пример, а Неджи завидует. Всё у неё получается, и Хьюга снова уважаемый клан в деревне, не меньше чем Учиха. А если бы ещё Саске стал главой, то всё бы обернулось самым наилучшим образом. Но что-то упорно никак не складывалось в идеальную картинку. Только от одного воспоминания, что Саске не наследник, гладкая поверхность её воображаемой жизни трескалась. Интересно, чтобы он сказал, как посоветовал поступить? И, кажется, она знала, чтобы тот ответил: «Слишком глупый вопрос, Хината» И, наверное, Саске оказался бы прав – ведь у каждого должна быть определённая позиция, а у неё такой нет. Единственное, в чём она убеждена, что никогда не захочет уступать Неджи. Но это так по-детски. Ей надоело сидеть на одном месте, да и назойливая мошка, не прекращая, лезла в глаза и путалась в волосах. Теперь Хината тащилась вдоль ручья. Сквозь плотную крону деревьев солнечные розоватые лучи почти не пробивались. Иногда бликовали на покрытых мхом камнях. Это был зелёный и дикий лес, по какой-то неведомой причине названный парком. Раньше Хината до ужаса боялась приходить сюда, боялась заблудиться. Она провела ладонью по корявому валуну. Легче сказать, чего не боялась. Может это так прогулки с Наруто по деревне на неё повлияли? А что бы предложил он, как ей стоит поступить? И на этот вопрос Хината знала ответ: «Да это твоя жизнь, за тебя я решать отказываюсь» — так бы и сказал. Ну или похоже. Она отчаянно нуждалась в совете, кто-то должен ей помочь разобраться. Кто-то, кого Хината бы послушала. И хорошо бы, чтобы советчик был старше и многое понимал. Она в последний раз глянула на переливающийся ручей и побежала прочь из парка. Широкая улыбка сияла на лице, когда Хината мчалась по улочкам мимо клановых заборов – она должна успеть в академию, должна поговорить с Рин-сенсей. Не ошиблась, в академии действительно до сих пор ещё шли дополнительные занятия, кто-то тренировался на полигонах. Сперва она думала, что там Наруто, хотела поздороваться, но вспомнила, как он заливался на весь класс, что пойдёт вечером договариваться на счёт подработки, поэтому дёрнула на себя входную дверь. Прыгала через ступеньку, лишь бы побыстрей добежать до учительской. Второй этаж, третий. Хината уже рванула к четвёртому, как услышала эхо спускающихся шагов. Подняла голову – на лестничном пролёте стояла Рин-сенсей. — Здравствуйте, ещё раз, а я к вам, — опередила любые вопросы Хината. Рин-сенсей быстро кивнула и спустилась к ней. — Хочешь о чём-то поговорить? — получив утвердительный ответ, она улыбнулась одним уголком губ и махнула головой на лестницу. — Пойдём прогуляемся тогда? Они в тишине спустились на первый этаж, также молча вышли на улицу. Всё это время Хината обдумывала как лучше, правильней объяснить свою проблему, чтобы история не показалась слезливой жалобой на жизнь. И постараться не выставлять Неджи совсем уж грубияном. — Как я поняла, случилось что-то важное, и ты пришла за советом? — они вышли из академии. Говорила Рин-сенсей спокойным ровным голосом. — Простите что я так внезапно пришла, — сложила Хината ладони в замок на животе. — Мне не к кому больше пойти. Свернули на другую дорогу. — Хорошо, я постараюсь помочь, — Рин-сенсей серьёзно заглянула Хинате в глаза. И она начала рассказывать. Про то, что пытается смотреть на вопрос со стороны, не судить кузена по личному отношению и что тот уже многое знает про клан. Сама же она полный бездарь в этом вопросе, ещё и в тайдзюцу неимоверно сильно уступает. Но тут же поправлялась, добавляла, что к спаррингу можно подготовиться. Потом высказывала опасения, что если Неджи так отнёсся к её друзьям, то что остановит его от подобного поведения с соклановцами. Закончила Хината тем, что не хотела бы разочаровать папу. Ведь он тратит на неё столько сил и времени. Они шли параллельно главной дороге деревни – по тихой безлюдной улочке. На каждое замечание Рин-сенсей кивала, изредка поглядывая на Хинату. Сейчас молчали обе – переходили шумящую улицу. — Мне кажется, — заговорила Рин-сенсей, когда они оказались в тишине, — что ты уже всё решила. Я могу лишь поддержать твоё стремление, — Хината слышала, как осторожно сенсей подбирает слова. Значит она не одна такая, постоянно переживающая о сказанном. — Но, — вытянула шею вверх, попыталась заглянуть в лицо Рин-сенсей, — это же эгоистично с моей стороны! Я должна думать, что лучше для клана, а не для себя. В ответ Рин-сенсей улыбнулась. — Мы так часто думаем о других, — она пожала плечами, — что, кажется, становится только хуже. Подумай сама: если ты откажешься даже от попытки, не будешь ли потом сожалеть? Почему Рин-сенсей поддержала её? Почему не отговорила? Тогда бы Хината начала защищаться, доказывать обратное и наконец-то разобралась во всей этой мыслительной кутерьме. Но все как будто сговорились! Возложили на неё такой ответственный шаг. Почему она должна решать? После разговора с Рин-сенсей Хината вернулась в клан ещё более неуверенной, чем ушла. Внутри всё кричало пойти к папе прямо сейчас и согласиться, но умом она пыталась объяснить себе, что не права. Да, Неджи определённо будет лучшей кандидатурой. Да, конечно, он лучше… Хината остановилась на середине дороги и скосилась на клановые полигоны. Вот сейчас она пойдёт туда и даст ему шанс. Пусть докажет, что достоин. Неджи заметила сразу, выйдя к тренировочным площадкам, – как всегда крутится возле столбов, весь из себя идеальный. Даже волосы в хвост не собрал. Зачем же ему? Ведь он не испортит свою прическу. Хината посильней надавила зубами на подживающую щёку – она пришла не критиковать его, она должна посмотреть на него объективно. Никакой личной неприязни. Наверняка Неджи заметил её – стал ещё более надменно лупить по столбам. Впечатлить пытался? Или унизить так? Выдохнула резко и, стиснув кулаки, подошла к нему. — Почему ты хочешь стать главой? — выпалила в лицо Хината, когда тот провёл очередную серию ударов. Воспоминания об их сумбурной драке тут же выскочили в голове, но она пришла сюда не трястись от гнева. Возможно, сейчас решалось вся её будущая жизнь. — Ты смеёшься надо мной, спрашивая такой бред? — Неджи даже не смотрел на неё, продолжал дубасить деревяшки. — Нет, я серьёзно тебя спрашиваю, ответь, пожалуйста, — такое пренебрежительное отношение решила проглотить. Убеждала себя, что не должна судить критично. Неджи заносчиво хмыкнул, но хоть взглядом окинул. Удары его чуть замедлились. — А кто, если не я? Не ты же? — Хината аж рот приоткрыла, но смолчала. Похоже Неджи ещё не знал, что её тоже рассматривают преемником. Тот снова покосился и прищурился. — Неужели, — пробормотал. — Видимо, Хиаши-сану с возрастом всё здравомыслие отшибло. И тут же от собственных слов Неджи вздрогнул, уставился на Хинату распахнутыми глазами. А она сперва хотела ударить его как в тот день: прямо в ровный нос. Уже и руку начала поднимать. Но передумала – схватила себя за локоть и громко выдохнула. — С таким длинным языком – главой не стать, братик, — взглянула на него Хината и, натянув какую только могла улыбку, пошла прочь с полигонов. Она готова озвучить папе решение.