***
— Сянь-гэгэ… Осторожно… Сычжуй качнулся и чуть не свалился с камня, на котором медитировал. Когда же он уснул? Ему отчего-то было тепло. Оглянувшись, юный дракон увидел, что рядом в пещере для медитаций сидел Ханьгуан Цзюнь в тонких нижних одеяниях. А его ханьфу заботливо прикрывало плечи Сычжуя. Улыбка тронула губы юного дракона. Он и правда очень замерз, неосторожно уснув в холодной пещере. Позволив себе понежиться под ханьфу наставника, он его с сожалением снял и осторожно сложил. Надо было вернуться к медитации и согреться течением ци. Сычжуй очень старательно выполнял все задания. Странный сон развеялся из памяти — не вернуть.***
— Ханьгуан-цзюнь, прошу, посоветуйте мне книгу для чтения на досуге, — сказал Сычжуй, когда они неспешно возвращались из холодной пещеры. — Ты уже прочитал всё в библиотеке? — По правде сказать, не всё, — смутился Сычжуй. — Но непременно сделаю это в ближайшее время! Просто на прошлом уроке вы так увлекательно рассказывали про Черепаху-Губительницу, мне захотелось в свободное время прочитать интересную, но, разумеется, полезную для заклинательства историю. Лань Ванцзи остановился и внимательно взглянул на него. — Увлекательно рассказывал? — бесстрастно переспросил он. — Да! Мы все покинули ланьши под впечатлением, — воскликнул Сычжуй. — Даже Цзиньи притих. Мы увидели эту историю глазами таких же юношей, как мы. Ведь вы были не намного старше? В вашем рассказе чувствовалась такая страсть, такое жизнелюбие и энергия. Светлые глаза Ханьгуан-цзюня заволокло пеленой воспоминаний. Сычжуй осекся, осознав, что после его слов наставник опечалился, а не загорелся как тогда, спонтанно, на уроке. — Прошу меня простить. Сычжуй не подумал о том, что те события для вас и для всего клана были такими трагичными, — смиренно сказал он, искренне сожалея о неосторожных словах. — Прошу, назначьте мне наказание за несдержанность. — Иди за мной в цзинши, — тихо произнёс Лань Ванцзи. Сконфуженный Сычжуй покорно последовал за ним. Ханьгуан-цзюнь никогда никого к себе не приглашал, но оказавшись внутри, Сычжуй почувствовал, что бывал тут раньше. Лань Ванцзи взял со стола верхнюю книгу из небольшой стопки. — Сказание о цветочной фее и другие истории из жизни Вэй Усяня. Их полезно изучить. Он всегда проявлял смекалку в сложных случаях. Помня о том, что он все-таки выбрал неверный путь, мы должны ценить его полезные изобретения, на которые у других не хватало смелости. Сычжуй впервые услышал от кого-либо столь высокую оценку жуткого старейшины Илина. Но отчего-то именно эти слова отозвались в его сердце смутным ощущением правильности, тогда как брань в адрес Вэй Усяня всегда была ему неприятна, как нечто грязное и постыдное. Он бережно принял книгу. — Я изучу ее со всем вниманием и с осторожностью, — пообещал он. — Если появятся сомнения, непременно спрошу совета у Ханьгуан-цзюня! — Мгм. Сычжуй улыбнулся и случайно бросил взгляд на остальные книги на столе Лань Ванцзи. — А эту я читал, — он кивнул на верхнюю, похожую на буддистский трактат. — Когда-то… Сычжуй задумался. Эти слова вырвались у него против воли, он и не мог вспомнить, когда же это было. Но точно узнал потрепанную обложку, иероглифы на ней… Кажется, он даже не мог ещё их прочитать, когда держал в руках эту книгу. Зато внутри было много картинок! — Вспомнил! Это очень хорошая книга, я… — Сычжуй осекся, осознав, что именно было изображено на картинках, всплывших в памяти. — Ох… Сычжуй залился краской, не зная, куда деть взгляд от замершего Ханьгуан-цзюня. — Кто тебе сказал, что она хорошая? — тихо спросил тот. — Простите, я не помню этого. Ханьгуан-цзюнь наверняка… Изучает эту книгу, чтобы постичь… Узнать… — Сычжуй давно вот так не путался в словах. Ханьгуан-цзюнь приучил говорить его кратко и по делу. — Даже опасные книги приходится читать, если того требует… Лань Ванцзи коснулся длинными белыми пальцами обложки. Обвел подушечкой тёмное пятно, похожее на подпалину. Даже это пятно казалось Сычжуй знакомым. Он сглотнул. — Глава клана и Чифэн-цзунь однажды охотились на демона, что скрывался в книгах с подобными весенними историями. Чтобы поймать его, им пришлось рассматривать рисунки со всей тщательностью, — промолвил Лань Ванцзи. — Заклинатель должен быть готов ко всему. Не стоит избегать трудностей из опасения осквернить свой взгляд. Ты должен сохранять здравый рассудок в любой ситуации. — Сычжуй понимает. Лань Ванцзи не стал спрашивать, где Сычжуй умудрился ознакомиться с этой желтой-жёлтой книгой. С прежним бесстрастным лицом он кивнул ему, отпуская. Когда Сычжуй удалился, Лань Ванцзи долго сидел за столом, глядя перед собой, прежде чем мягко и бережно, как раненое животное, подобрать со стола книгу и раскрыть на странице, где в нижнем углу под очередной весенней историей была сделана забавная стихотворная приписка небрежным, но изящным и красивым почерком, похожим на пролетающую мимо глаз стрелу.***
Уединившись с книгой, повествующей о похождениях Вэй Усяня, Сычжуй, однако, не мог выкинуть из головы тот трактат. Память подкидывала все больше и больше смущающих образов, которые маленький Сычжуй совершенно не понимал и считал просто красивыми картинками, а теперь… — Да кто же мне мог ее показать… — Сычжуй, сам того не замечая, прижал ко лбу книгу про старейшину Илина и постучал. «Вэй Усянь! Как ты мог показать ребёнку эту пошлость?» — прозвучал в голове раздраженный женский голос. — Ох, да, старейшина Илина, конечно, мог бы, — пробормотал Лань Сычжуй, дивясь на разыгравшееся воображение, со вздохом открыл книгу и погрузился в чтение.