Салют

      Декабрь. Я жду тебя около твоего дома. Снег. Большие хлопья с неба летят вниз, и их будто всех сдувает в меня. Мне не нравится это чувство, когда снег тает на лице, а тем более, когда прилипает к волосам. Но ради тебя я готов простоять под снегопадом хоть целую вечность.

Я ведь знаю, что ты точно выйдешь.

      Тем более ты говорил, что я выгляжу красиво, когда снежинки вот так путаются у меня в волосах.       Свет. Я смотрю, как он горит в твоём окне, и тени бегают по нему, копошатся. Холоднеет. Первые мысли сомнения просачиваются под мою большую тёплую шапку, бьются об голову снаружи, просясь внутрь. Пока что не впускаю их. Протираю глаза от слёз. Мороз сегодня никого не щадит. Главное, чтобы ты оделся тепло.       Совсем темно. В мире будто совсем нет ничего светлого, кроме фонаря, под которым я стою и твоего окна, где уже перестали бегать тени. Достаю телефон из кармана, чтобы проверить время. Руку обдаёт холодом, кожу начинает покалывать. 23.41. Я начинаю нервничать, а мысли сомнения нашли небольшую трещину в моём черепе, затекая внутрь.       

А вдруг ты не придёшь?

      

Может, ты просто задерживаешься? Может просто родители не отпускают?

      

Ты же не забыл об этой встрече?

      

Ты же помнишь обо мне?

      

      

Я же тебе ещё нужен?..

      

      Глупости. Конечно же ты придёшь. Я вижу, как затухает свет в твоём окне. Я остаюсь один человек в мире, под светом единственного фонаря, окружённый мглой, морем мглы. Куртка совсем не греет. Так и знал, что стоило одеваться теплее, но пути назад, пути домой, уже нет. Свет пропал из твоего окна, а значит есть шанс — только шанс, но какой! — что скоро ты спустишься. Я широко раскрытыми, слезившимися глазами смотрю на подъездную дверь. Кажется, за ожиданием проходит не одна вечность.       Вот и ты. Я смотрю на твоё улыбающееся лицо и не могу нарадоваться. Непроизвольно пищу от переизбытка эмоций, на что ты смеёшься, подходя ближе. От тебя исходит тепло и приятный прянично-коричный запах. В твоих глазах беспокойство и вина, и мне даже приятно, что эти эмоции у тебя вызываю

я.

      Вспоминаю про время. Надо поспешить. Скорее хватаю тебя за руку и мы несёмся по заснеженной дороге куда-то далеко-далеко. Ты снова ругаешься, что я не ношу перчатки, но твоя тёплая ладонь, закрытая меховой варежкой греет не только мою руку, но и всё моё нутро, всего меня. Кажется, я скоро усну прямо так, пока мы бежим по блестящему снегу.       Шум. Да, точно. По мере приближения мы слышим голоса из колонок, музыку и гул толпы. Почти добрались — думаю я. Мы успокаиваем шаг, ведь спешить незачем. Оба глубоко дышим, до кашля, иголки мороза набивают лёгкие, и туманные волны пара вылетают из наших ртов. Тебе очень идёт мороз. Твоё лицо краснеет, ресницы покрываются жемчужным инеем, и тёплая громоздкая одежда на тебе выглядит так прелестно! Будто тебя специально создавали для зимы… и для меня. А я был создан для тебя.       Совсем близко! Ещё немного! Мы взбираемся на ледяную горку, где непривычно безлюдно и тихо. Мы немного отдалились от площади, на которой происходит праздник, но я всё проверил. С горки будет идеальный обзор. Мы почти добрались наверх, поочерёдно поскальзываясь и скатываясь по ступенькам. Немного больно, но главное — чтобы ты не покалечился.       Наконец мы наверху. Садимся на лёд, свесив ноги на склоне горки. Ждём. Я ещё не рассказывал тебе, что за подарок приготовил, но ты сообразительный человек, наверняка и сам догадался. Теперь смотришь на меня с нежной улыбкой, весь из себя красивый, умный, просто замечательный! Даже неприятно от такой твоей совершенности.       Издалека, с площади, слышен бой курантов, и толпа начинает отсчёт. Ты шутишь что-то про горящие бумажки и шампанское. Я беззаботно смеюсь, но на деле сильно нервничаю. Вдруг что-то пойдёт не так? Твоя рука гладит меня по колену, и я немного успокаиваюсь.       Начался гимн, толпа на площади предательски молчит. Что-то идёт не так. Я боязливо смотрю на тебя, ты наблюдаешь за мной с пуховой, как одеяло, нежностью. Обожаю и ненавижу этот твой взгляд. Все мысли сразу улетают, и все переживания бесследно исчезают. Всё же перевожу взгляд на тёмное небо перед нами. Ни одной звезды. И совсем ничего не происходит. В ушах шумит от страха, глаза мечутся с неба на твоё лицо. Ты выглядишь растеряно, но крепко держишь меня за плечи.

Гимн закончился.

Ничего

не

происходит...

      Я чувствую мерзкую липкость на веках и щеках. Понимаю, что плачу. Ты что-то шепчешь, покашливая. Неужели успел заболеть? Зачем я вытащил тебя в такой мороз на улицу, дурак… От этих мыслей из горла вырываются всхлипы. Ты жалостливо смотришь, и мне ужасно стыдно. Я собираюсь встать, чтобы скорее сбежать, но поскальзываюсь на льду и кочусь вниз по горке. В небе раздаётся грохот, и мне слышно, как ты восторженно ахаешь.       Лежу на снегу. Смотрю, как в небе расцветают огненные цветы. Слушаю, как ты смеёшься, кричишь, что они совсем близко. От твоего восторга мне тоже становится весело. Я стираю слёзы окоченевшими пальцами, встаю, и смотрю на тебя, сидящего высоко на горке. Ты отвлекаешься от салюта и тоже смотришь на меня. Лицо светится счастьем, как верхушка на ёлке. Как искринка салюта. Как само солнце. Ты хитро улыбаешься и начинаешь катится с горки прямо на меня. И теперь мы вместе лежим на рыхлом снегу и смотрим как наверху брызгает разноцветный огонь. Ты, захлёбываясь радостью, шепчешь, на сколько ты меня любишь, как тебе приятен такой сюрприз. Мне нравится тебя слушать. И смотреть. Сейчас, такой растрёпанный и, не смотря на ужасный холод, тёплый, ты выглядишь прекрасно.

Мы наконец целуемся и грохот салюта стихает.