***
Белла, не отставай, — окликнул Сигнус, когда маленькая Беллатрикс — ей тогда было лет девять — замешкалась у одной из витрины. — Смотри, какая шкатулка, папа! — воскликнула девочка, и не думая спешить за отцом. Сигнус был вынужден вернуться. Беллатрикс видела его высокое отражение в пыльной витрине. — Мерлин и Моргана, Белла, она же сделана из черепа! — ахнул мужчина. — Ну и что! — упрямо протянула девочка. Шкатулка приводила Беллатрикс в восторг. Крышечка была устроена вверху небольшого белоснежного черепа, на золотой окантовке тянулась гравировка древними рунами. — Что ты будешь с ней делать? — со вздохом протянул Сигнус. — Не знаю, может быть, использую как копилку, или шкатулку для колец, — мечтательно протянула Беллатрикс. — Что же, во всяком случае, это не банально, — заметил мистер Блэк, уже берясь рукой за ручку двери лавки. Вдруг дверь лавки резко распахнулась, и Сигнусу пришлось отпрыгнуть назад, чтобы не получить ею по носу. Навстречу ему вышел расхлябанного вида молодой волшебник. — Аккуратнее, — бросил он. — Смотри перед тобой, невежа! — возмущенно воскликнул Сигнус. — Мистер, в этом месте Лондона лучше отказаться от таких замашек, — развязно протянул незнакомец. При этом он угрожающе приблизился к отцу Беллатрикс. Белла быстро посмотрела по сторонам — народу было немного, да и те, кто проходил мимо, старались не замечать назревающего конфликта. — Это точно, — проговорил Сигнус. — Эверто Статум! Беллатрикс ахнула. Она и не заметила, как в руке отца появилась волшебная палочка, которую тот упёр в ребра проходимца. Зато как он отлетел, пробив собой стеклянную дверь лавки насквозь, Белла видела отлично! — Совсем уже с ума посходили, — досадливо проговорил Сигнус, одёргивая рукава сюртука. — А, Бёрк, прошу прощения за дверь… Вышедший хозяин лавки узнал Сигнуса, и уже расплылся в злорадной улыбке. — Не берите в голову, мистер Блэк, не вы ведь сломали дверь, а этот негодяй. С него и вычту. — Ну и публика у вас бывает, скажу я, — заметил Сигнус. — Полоумный грязнокровка, решил сбыть мне маггловское золотишко, — извиняющимся голосом проговорил Бёрк. — Дементоры знают, где он его достал. Тем более, фальшивое… Не беспокойтесь, мистер Блэк, дальше я разберусь. — Нет-нет, мне, право, неловко за дверь, — с показной вежливостью упирался Сигнус. — Тем более, последствия проклятья, починить не так просто… — У меня в этом богатый опыт, — уверял Бёрк. — Кстати, не желаете приобрести что-нибудь из ценных артефактов? — А что сейчас в большом спросе?.. В это время маленькая Белла подошла к бесчувственному грязнокровке, развалившемуся посреди лавки, и несильно пнула его мыском туфли. Он не реагировал, и Белла уважительно покивала — вот что значит крепкое проклятье. — Белла, не трогай его! — велел Сигнус. — Нет, кубки гоблинской работы — это вчерашний день. Нет уж, мистер Бёрк, я-то знаю, что после того, как из Египта привезли те золотые чаши, рынок кубков обвалился… Белла, не трогай грязнокровку, я же сказал. — А он ещё дышит, папа! — отозвалась Беллатрикс, которой нравилось тиранить бесчувственного волшебника. — Ваша дочь? Очаровательная юная леди, — льстиво заметил владелец лавки. — Да, старшая, — с нотками гордости заметил Сигнус. — Беллатрикс! Белла убрала ногу с руки грязнокровки и тяжело вздохнула. — А как же шкатулка, папа? — с невинным видом протянула она. — Ах, да… На той шкатулке с витрины нет никаких темных чар, опасных для ребёнка? — поинтересовался Сигнус. — Что вы, сэр, вещица безобидная. Но зато открыть её может только владелец! Положите в шкатулку золотые перстни и алмазные запонки, но если её откроет кто-то, кроме вас, то он увидит лишь пустоту. — Хорошо. Упакуйте покрасивее. — Конечно, сэр… *** Беллатрикс подумывала о том, чтобы прогуляться по Лютному переулку, но вовремя увидела Лестрейнджа, спешившего к ней со стороны лавки Олливандера. На гладко выбритом лице молодого мужчины явственно читался уже хорошо знакомый Беллатрикс меланхолический снобизм, который, впрочем, сменился доброжелательной улыбкой, едва Родольфус заметил Беллатрикс. Лестрейндж был в мантии болотного цвета и в шапероне*, украшенном золотой вышивкой. Когда волшебник подошел к Белле, она почувствовала приятный запах одеколона. — Мисс Блэк, прошу прощения, я заставил вас ждать, — поздоровавшись, чопорно проговорил Лестрейндж, предлагая Беллатрикс локоть. — Я пришла раньше, чем мы договаривались, — ответила Белла. Дальше они пошли под руку. Белла поймала себя на том, что впервые вот так прогуливается с молодым человеком. Это было приятно, Лестрейндж в понимании Беллатрикс соответствовал ей. С таким спутником было не стыдно встретить знакомых. Родольфус же исподволь рассматривал Беллу. Когда их взгляды пересеклись, Беллатрикс отметила, что глаза Лестрейнджа при солнечном свете опять кажутся золотистыми. — Вы выглядите восхитительно, Беллатрикс. Эта мантия вам очень к лицу, — проговорил Лестрейндж, пристально глядя на Беллу. — Благодарю, — ответила Белла, улыбнувшись. Почему-то возникло ощущение неловкости. Сама встреча, да и поведение Лестрейнджа — все это напоминало свидание. Белла забеспокоилась, как бы её новый знакомый не ударился в романтику — у неё-то были совсем другие планы. — Но я считаю, что мантия Пожирателя Смерти подошла бы вам больше. Она бы подчеркнула ваше темное Блэковское очарование, — понизив голос и чуть склонившись в сторону Беллы, проговорил Лестрейндж. Беллатрикс бросила на него огненный, алчущий взгляд. Лестрейндж выглядел совершенно невозмутимо. — Вы считаете, что это возможно? — выпалила Белла. — Если волшебница и может вступить в ряды Пожирателей Смерти, то она должна быть такой, как вы, мисс Блэк, — проговорил Родольфус. — Мерлин знает, у меня нет других желаний! — вырвалось у Беллатрикс, которая от волнения обеими руками вцепилась в руку Лестрейнджа, ощутив крепкие мышцы. — С нашей последней встречи я была не способна думать о чем-то другом! Но для того, чтобы стать Пожирателем Смерти, необходимо владеть боевой магией и темными заклинаниями. Я знаю и умею многое, но боюсь, что этого недостаточно. Родольфус, дайте мне пару тренировок, и я буду всегда вам благодарна! Эта пламенная тирада вылилась из уст Беллатрикс сплошным потоком, но Лестрейндж, казалось, ни капли не смутился. Он только покосился по сторонам и приложил палец к губам. Белла закусила губу, испугавшись, что их могли услышать, а её беспечность оттолкнет Лестрейнджа. — Свернем в Лютный переулок, там сподручнее вести такие разговоры, — проговорил Родольфус. — К тому же, Лютный переулок я всегда находил местом, более подходящим для таких волшебников, как мы с вами… Беллатрикс закусила губу, чтобы сдержать всплеск радости. Общность взглядов приятно удивляла её. — Лютный переулок появился раньше Косого, и считается, что именно в нём берет своё начало волшебная часть Лондона, — стал рассказывать Родольфус. — Именно тут продавались по-настоящему мощные волшебные артефакты и субстанции, многие из которых теперь считаются запрещенными. Магглорожденные волшебники и полукровки закономерно опасались конкурировать с лавками волшебников, хорошо разбиравшихся в темных искусствах, поэтому стали ставить свои лавки на прилегающей улице. А поскольку их барахло было рассчитано на более широкую аудиторию по закону рынка и покупателей там стало больше. Вскоре даже чистокровные предприниматели, такие, как Олливандер, стали переносить свои лавки в Косой переулок, или основывать там новые заведения. Постепенно Лютный переулок из главной торговой улицы превратился в мрачное место с дурной славой. Опять-таки, закон рынка и конкуренции. Магглорожденные торгаши намеренно позиционировали Лютный переулок, как обитель темных волшебников, а Косой переулок — как место для безопасных покупок. Не буду отрицать, что с годами так и стало… Но предпосылки к такому положению вещей были заложены очень давно. Именно за это я ненавижу магглов первостепенно — они, как термиты, могут годами и даже столетиями подтачивать устои. И в результате, подобно всем паразитам, приживаются и устраиваются довольно-таки недурно. Впрочем, я и чистокровное общество не очень люблю. Почему-то многие чистокровные волшебники предпочитают не замечать этой паразитической деятельности магглов до тех пор, пока не рухнет их жизнь. Непозволительная беспечность… Ведь, когда в доме заводятся пикси, их сразу же уничтожают. И садовых гномов травят, едва они бывают замечены. — За уничтожение пикси и садовых гномов не предполагается заключение в Азкабане, — констатировала Беллатрикс. — Куда как сложнее расправиться с грязнокровками, которые имеют такие же права, как и мы с вами… Что уж там, даже с гоблинами приходится уживаться. Когда как они принесли волшебникам немало бед в прошлом, и тихими незаметными паразитами их никак не назовёшь. — Вы правы, конечно, — вздохнув, признал Родольфус. — Я говорю так откровенно то, что думаю, лишь по той причине, что нахожу в вас единомышленника, Беллатрикс. Я уже знаю, что вы ненавидете грязнокровок так же сильно, как и я. — Это так, — согласилась Белла. — И так же, как и вас, меня раздражает нежелание некоторых волшебников бороться против этой заразы! Родольфус, скажите, вы правда считаете, что у меня есть все шансы стать Пожирательницей Смерти? Ведь Тёмный Лорд тоже наверняка видит, что недостаточно волшебников, готовых бороться за чистоту крови и за целостность нашего мира! Может ли он испытать наследницу рода Блэк? Я знаю, что для вступления в ряды его сторонников, необходимо два поручителя. И я думаю, что я могла бы найти таковых. Беллатрикс в душе надеялась, что Родольфус тут же подтвердит ее последние слова, но он, казалось, не собирался этого делать. Лестрейндж задумчиво нахмурился и заговорил так: — Когда я говорю, что вы с вашими взглядами и с вашим запалом могли бы быть полезной организации, я предаюсь своей мечте. Я вижу устройство нашего общества именно так: сильные, умные и решительные волшебники и волшебницы, отстоявшие наш мир вместе, плечом к плечу. Чистокровная волшебница не просто может, она должна быть Пожирательницей Смерти. Она должна быть абсолютно преданной традициям и семье, и абсолютно безжалостной к врагам. Это и отличает нас от примитивной, животной природы магглов. Их женщины находятся в угнетенном положении самок, рожающих и воспитывающих потомство, поскольку в мире магглов всё подчиняется грубой силе. Но мы выше их, сила магии не зависит от пола, возраста или физических данных. Если есть потенциал, его можно развить при должном усердии. Вопрос лишь в том, что волшебницы не всегда заботятся об этом. Некоторые мужья, среди которых есть и мои знакомые, предпочитают подпитывать собственное эго придуманной в их воображении хрустальной хрупкостью супруги. Этому тоже есть причины, ведь раньше мужчины чувствовали свою мужественность, когда истребляли гоблинов или защищали свои владения от магглов. Но это более энергозатратно, да вдобавок — уголовно наказуемо в наши времена. Кто-то возразит, что, если волшебницы наравне с мужчинами ударятся в войну с грязнокровками, некому будет хранить домашний очаг и продолжать род. Чепуха, мы ведь волшебники в конце концов, и домовые эльфы ещё не перевелись. Я же убежден, что только сильная, владеющая темными искусствами волшебница, может произвести на свет достойных наследников, которые с молоком матери впитают наши идеалы. — Но почему вы называете это своей мечтой? — удивленно и даже несколько обиженно вопросила Беллатрикс. — Вы сами сказали, что история полна примеров силы и решимости волшебниц. Неужели Тёмный Лорд так не думает? Родольфус задумчиво покачал головой. — Тёмный Лорд не отрицает того, что магия это главная сила, которая уравнивает возможности волшебников и волшебниц. Но он принимает во внимание и другие факторы. Такие, как повышенную эмоциональность женщин (не спорьте, это факт) и мягкость их натуры. Мужчина — воин и завоеватель, ему свойственна жестокость на поле боя, беспощадность к врагам. Но редкая женщина имеет дар врожденной жестокости, в ней заложена другая природа. К примеру, что будет, если в стычке с аврорами, у волшебницы дрогнет рука, и она не сможет прикончить врага? А затем он нападет и поразит кого-то в спину? Или же, допустим, волшебнице поручено тайное задание, а она не выдерживает и оповещает об этом мужа, который по каким-то причинам не должен быть в курсе дела? Хорошо ещё, если мужа, а не мать, сестер и подруг. — Вы говорите про женщин, или про идиоток? — поинтересовалась Белла. Родольфус рассмеялся. Смех у него был негромким и бархатистыми. — Вы обезоруживаете меня, Беллатрикс. Я не могу с вами спорить, — признался он. — Но Тёмный Лорд руководствуется холодным умом и железной логикой. Он не приемлет слабости в себе и в своих слугах. И волшебниц считает ненадежными звеньями организации. Впрочем, я надеюсь убедить его, что, если даже в Ближнем круге он их никак не видит, то для каких-то дел им вполне можно найти применение. Нам нужны осведомители, в будущем будут нужны воины. Главное, это подготовка и правильные идеалы… — Но почему Тёмный Лорд так непреклонен? — почти в отчаянии перебила Белла. — Я этого не говорил, — заметил Родольфус. — Возможно, его мнение таково, поскольку Тёмный Лорд не имел удовольствия пообщаться с вами так долго, как я. — Так объединим наши усилия, — принялась увещевать Беллатрикс. — Вы подкрепите вашу позицию фактами, а я стану достойным членом организации. Родольфус улыбнулся. — Но почему вы всё-таки так отчаянно рветесь в бой, Белла? — спросил он. — Вы ведь категорически не хотите быть осведомителем в Министерстве или посланником Тёмного Лорда в дальних странах. Вы ясно дали понять, что мечтаете сражаться с палочкой в руке. — Но кто, если не я, Родольфус? — спросила Беллатрикс так изумленно, словно ответ на вопрос был очевиден. — Вы сами говорили, что не хватает решительных волшебников, готовых поставить на кон свою свободу или даже жизнь. А я не боюсь ничего, я — Блэк. Этот огонь был во мне всегда, он достался от предков. Я никогда не смогу оставаться в стороне, когда магглы попирают наш мир со всех сторон, а грязнокровки отравляют его изнутри! — Вы так молоды, Беллатрикс, не изменятся ли ваши приоритеты с годами? — спросил Родольфус с некоторой, как показалось Белле, снисходительностью. Тут Беллатрикс не выдержала и вспылила. Высокомерия по отношению к себе она не терпела. Как и снисхождения к возрасту, когда как собеседник был старше на каких-то лет пять! — Мои приоритеты не поменяются даже на смертном одре! — выпалила Беллатрикс так громко и яростно, что несколько волшебников, идущих впереди, стали озираться. — Мои убеждения являются основой, на которой строится всё моё существо. — Великий Мерлин, я ведь не говорю, что вы вдруг станете предательницей крови в один прекрасный день, — проговорил Родольфус, удивленной такой бурной реакцией. — Но вы слишком прекрасны, чтобы не выйти замуж в ближайшие год-два. Затем вы захотите завести детей, и они встанут на первое место в вашей жизни. И как же быть со служением Тёмному Лорду? Как отправится в рейд, когда очаровательная маленькая девочка тянет к вам ручки и просит маму остаться? Как допустить риск оставить её сиротой? — Сначала мы истребим грязнокровок и предателей крови, чтобы очаровательная маленькая девочка росла в нормальном мире, — безапелляционным тоном заявила Беллатрикс. — А даже если я и паду смертью храбрых, то с мыслью о том, что мои дети продолжат эту великую борьбу, а я стану для них примером. — Это звучит весьма достойно, — заметил Родольфус. В пылу дискуссии они не заметили, как прошли насквозь через Лютный переулок, а следом и по извилистой улице Фламеля, на которой теснились домишки волшебников, придавленные сзади маггловским Лондоном. Беллатрикс потеряно огляделась, вновь оказавшись в Косом переулке. Одного у Лестрейнджа было не отнять — с ним время пролетало стремительно и интересно. И всё же Белла не была удовлетворена их беседой. Она рассчитывала на то, что Лестрейндж поспособствует её встрече с Тёмным Лордом, или хотя бы даст пару уроков темной магии, столь необходимой для Пожирателей Смерти… Видимо, Родольфус Лестрейндж заметил озадаченность Беллатрикс, потому что извинился за слишком яростную полемику. — Я не уменьшаю ваших достоинств, — объяснялся он. — Но Тёмный Лорд так требователен, так беспощаден к малейшим слабостям. Нужно знать это прежде, чем вы попытаетесь стать членом организации. — Благодарна вам за откровенность, — заметила Беллатрикс. — Тёмный Лорд прав, только достойнейшие из нас могут носить Метку… Как громом пораженная Беллатрикс только сейчас вдруг осознала, что у Родольфуса на предплечье наверняка есть знак Тёмного Лорда. Едва подумав об этом, она инстинктивно сжала его предплечье его левой руки, на которую всё ещё опиралась. Лестрейндж понял это по-своему и гордо расправил плечи. — Да, меня Тёмный Лорд счёл достойным. Беллатрикс впилась взглядом в предплечье Родольфуса так, как будто хотела проникнуть взглядом сквозь одежду. Представить только, что сам Тёмный Лорд оставил свой знак на руке Лестрейнджа… — Каково это? — спросила Беллатрикс. Она вдруг заговорила сдавленным шепотом. Не из страха, что их могут услышать. А из-за охватившего её благоговения перед тем, кто даровал Родольфусу Тёмную Метку. — Что именно? — не понял Лестрейндж. — Каково это — получить Его Метку? Беллатрикс не могла бы сказать точнее, что она имела ввиду. И её вопрос, заданный с таким трепетом, был как бы сразу про всё. Каково это — стать Пожирателем Смерти? Карающей дланью Тёмного Лорда? Каково это — получить знак его доверия? Каково — иметь возможность быть при Тёмном Лорде, выполнять его волю, рискуя собой? Каково это, когда длинные пальцы смыкаются на запястье, а палочка упирается в предплечье наяву, а не во сне? — Это был главный день в моей жизни, — без размышлений, очень уверенно ответил Родольфус. — Я стремился стать Пожирателем Смерти с тех пор, как себя помню. И я отдавал все свои силы на то, чтобы стать достойным последователем Тёмного Лорда. Когда я получил его Метку, я словно ощутил величие и мощь Милорда, и всё значение нашей борьбы. Всё то, во что я верил, и что был готов защищать, стало реальным, физическим. И я был готов вырвать сердце из груди, если бы так было нужно на благо организации. Беллатрикс слушала как завороженная. Перед глазами вновь стоял Тёмный Лорд, и она сама перед ним — решительная и бесстрашная, готовая принять Метку и поклясться защищать чистоту крови до последнего вздоха. Белле мучительно сильно хотелось увидеть Тёмную Метку, но попросить об этом она не решилась. Из соображений гордости — было бы слишком по-детски клянчить, чтобы Родольфус задрал рукав и продемонстрировал знак Милорда. — Я б отдала всё на свете, чтобы однажды ощутить то же, — прошептала Беллатрикс. Родольфус задержал на Белле долгий, пристальный взгляд. Он как будто решал что-то, и Беллатрикс замолчала, чтобы не спугнуть удачу. Кажется, Лестрейндж тоже чувствовал феноменальную схожесть их взглядов и идеалов. — Нужно найти место, где я мог бы проверить ваши познания в боевой магии и, возможно, научить вас чему-нибудь, — проговорил молодой человек. Беллатрикс стоило немалых трудов сдержать рвущуюся улыбку. Но глаза её вспыхнули, как Адское пламя, и Лестрейндж заговорщически улыбнулся, заметив это. — Я напишу вам. Белла кивнула. Она-то была готова провести тренировку хоть сейчас, но, видимо, подготовка требовала времени. — Думаю, в Лестрейндж-Холле будет удобнее всего, — задумчиво проговорил Родольфус. — Там есть все необходимое. Беллатрикс отбросила все условности. Её посещение Лестрейндж-Холла по приглашению Родольфуса могло бы вызвать вопросы у семьи. Но, во-первых, Беллатрикс все школьные годы дружила с Рабастаном Лестрейнджем и бывала у него в гостях на каникулах, а, во-вторых, визит в отчий дом, где наверняка должен быть и отец братьев, совсем не выглядел недостойно. Хотя бабушка с тетушкой, узнай они об этом, наверняка станут донимать её расспросами и советами. — Это прекрасно, я с удовольствием буду вашей гостьей, — уверенно заявила Белла. Затем они отправились в ресторан «Фонтан феи Фортуны». Это было заведение на небольшой площади в самом конце Косого переулка. На первом этаже располагалось кафе, а на втором, в просторном зале с высокими окнами, сам ресторан. Родольфус предусмотрительно забронировал столик у окна, и Белле с её места было хорошо видно улицу. В этой части волшебного Лондона было тихо и спокойно, лавки с шумными покупателями остались за «Гринготтсом», уступив место респектабельным особнякам. Виднелся и лондонский дом Лестрейнджей, который легко узнавался по серому камню и горгульям, сидящим на углах крыши. — Вы не бывали здесь ранее? — спросил Родольфус. — Это моё любимое заведение в Лондоне. Во всяком случае одно из таковых. — Я слышала много хорошего про это место, но сама здесь не была. После столь пламенного разговора о важных вещах, было странно просто сидеть за столиком в окружении обывателей и болтать о всякой чепухе. Беллатрикс думала о предстоящей тренировке и едва сдерживалась, чтобы не ерзать на месте, как невоспитанная грязнокровка. — Особенно мне нравится суп с моллюсками, но это больше подходит для зимы. Пожалуй, остановлю свой выбор на биске из тыквы и салате с курицей… Перед Беллатрикс опять был чопорный аккуратист и ханжа, который придирчиво изучал меню и дотошно пытал официанта, желая узнать, есть ли в салате сельдерей. Белла скоро заскучала и стала коситься на часы. Ростбиф с овощами, который она пожелала, оказался неплох. Но Родольфус, который теперь беседовал на нейтральные, отвлеченные темы, навевал тоску. Беллатрикс отвечала и кивала только из вежливости и уважения к Лестрейнджу. И ждала, когда он вновь заговорит о предстоящей тренировке. — А я ведь так и не показал вам кое-какие интересные архитектурные сооружения, — заметил Родольфус, когда они уже заканчивали обед. — Архитектура волшебного Лондона впечатляет. Нужно будет обязательно найти время. — Разумеется, — согласилась Белла. В её планы это не входило. Ни к чему тратить время на прогулки, когда нужно готовиться. Беллатрикс и без того сама себе удивлялась — как это она раньше не озаботилась тем, чтобы поднатореть в боевых проклятьях получше? Чтобы быть готовой предстать перед Темным Лордом. — Как насчёт воскресенья? — Этот день принято проводить с семьей. — Тогда, возможно, в субботу? Беллатрикс кивнула, всё так же выразительно глядя на Лестрейнджа. Наконец в его взгляде промелькнул огонёк. — Я понял, вы уже думаете только о тренировке, Беллатрикс, — заметил он, посмеиваясь. — Великий Мерлин, это впечатляет! Я, правда, никогда не встречал таких девушек, как вы. — Я — Блэк. Таких больше нет, — спокойно, почти без привычной заносчивости заметила Беллатрикс. — А ваши сестры? Разве они не придерживаются таких же взглядов? — спросил Лестрейндж. — Мои сестры с детства понимают, что значит носить нашу фамилию, — проговорила Беллатрикс. — Но они не столь воинственны. Их воспитанием в большей степени занималась наша мать. В то время, как отец уделял особенное внимание мне. — Ну, конечно, — понимающе отозвался Родольфус. — Вы ведь старшая, наследница. Мой отец также уделял особенное внимание моему воспитанию. К Рабастану он менее требователен. — Это заметно, — сказала Белла, не удержавшись от усмешки. — Вы с Басти такие разные. Родольфус развел руками. — Мне всегда не хватало легкости Рабастана. В детстве родственники журили меня за мрачный характер. Зато Басти был всеобщим любимчиком. — Забавно, он всегда твердил обратное, — вырвалось у Беллатрикс. — Ох уж эти младшие… Вам ли не знать, — усмехнулся Родольфус. Беллатрикс смягчилась. В общем-то, у них и правда было слишком много общего. И если иногда ханжество Родольфуса и начинало раздражать, то Белла была готова с этим смириться. — Что же, в выходные в Косом переулке всё равно слишком много народу, — заметил Родольфус. — К тому же, прорицатели «Ежедневного Пророка» обещали жару. Могу я пригласить вас в Лестрейндж-холл в субботу? Провести тренировку в прохладе парка будет приятно. Глаза Беллатрикс вспыхнули от предвкушения. — Да, это вполне подходит, — проговорила она. Рудольфус довольно улыбнулся. — Признаться, мне и самому не терпится узнать, на что вы способны, — заключил он, понизив голос. — Мне тоже, — в тон ему ответила Беллатрикс. После обеда Белла собиралась вернуться домой через камин в ресторане. Родольфус галантно проводил её к камину и на прощанье поцеловал руку девушки. Его золотистые глаза имели хитрое, загадочное выражение. Беллатрикс улыбнулась: она не сомневалась, что посещение Лестрейндж-холла принесет ей только приятные сюрпризы.***
Встреча с Лестрейнджем наполнила Беллатрикс энтузиазмом, но вместе с тем возбудила в Белле неистовое нетерпение, свойственное её натуре. Мысль о том, что Родольфус поможет ей испытать собственные силы в темной магии, а в дальнейшем, быть может, представит её Тёмныму Лорду в выгодном свете, настойчиво зудела в голове целыми днями. Только чудом члены семьи не замечали перемены, произошедшей с Беллатрикс. Лишь Друэлла Блэк насторожилась, когда Беллатрикс заявила, что собирается навестить Рабастана. — Белла, только не задерживайся допоздна, — сказала она после завтрака, когда Сигнус удалился в свой кабинет, а младшие девочки упорхнули по своим делам. — Это не вполне прилично. — Ради Морганы, мама, — устало вздохнула Беллатрикс, выходя вслед за матерью из столовой. — Это же Рабастан Лестрейндж. — Да, но у него есть и старший брат, — заметила Друэлла. — Вы увлеклись друг другом, не так ли? — Родольфусом? В жизни не встречала такого ханжу, — припечатала Беллатрикс, которая твёрдо решила пока что сохранять свою дружбу с Родольфусом втайне. — Белла-Белла, — вздохнула Друэлла, глядя на дочь с понимающей улыбкой. — Просто помни о том, что теперь ты должна заботиться о своей репутации. Беллатрикс закатила глаза. — Как будто я позволила бы себе опозорить наш род какими-нибудь глупыми выходками, — проговорила она прохладно. — Рабастан пригласил нас с Корбаном отдохнуть у озера, вот и всё. — Тебе следовало бы пригласить какую-нибудь подругу. Аманду Селвин, к примеру? Такая очаровательная девушка! — Только не Аманду, она постоянно жалуется на жизнь. Мне этого хватило и за последние семь лет, — заметила Беллатрикс. — Тогда возьми с собой Андромеду, — предложила Друэлла. — Андромеда опять встречается с какими-то друзьями. По-моему, это должно вызывать больше вопросов, чем моя встреча со школьными товарищами, — заметила Беллатрикс. — Что это за друзья? Почему мы никогда их не видели? Я даже имен их не знаю, а ты, мама? — Ты же знаешь Андромеду, она такая скрытная, — вздохнула Друэлла Блэк. — Но, пожалуй, ты права. Нужно будет хотя бы узнать, с кем именно она водит компанию. Оставив мать размышлять над этим вопросом, Беллатрикс ускользнула к себе в комнату. Она очень быстро переоделась в заранее подготовленную одежду — легкую белую льняную блузку и свободную бежевую юбку, доходящую до середины икры. Торри подала хозяйке туфельки на низком устойчивом каблучке и с ремешками. Волосы Беллатрикс собрала в низкий пучок. К тренировке она была готова. Оставалось лишь набросить на плечи тончайшую летнюю мантию из золотистого шелка. В Лестрейндж-холл Беллатрикс отправилась через каминную сеть. Когда перед глазами перестали мелькать чужие гостиные, а огонь под ногами исчез, перед Беллой выросла каминная решетка, не дающая никакой возможности выбраться из камина. Беллатрикс впервые столкнулась со столь суровыми охранными чарами и в нерешительности замерла, не зная как себя вести. Но тут же увидела Родольфуса, который поспешно поднялся из кресла ей навстречу и движением палочки опустил решетку. — К чему такие меры предосторожности? — поинтересовалась Беллатрикс вместо приветствия. Рудольфус, улыбаясь, поцеловал ей руку и выпрямился. — Только не подумайте, что я вас не ждал. Но в Лестрейндж-холл защищен ничем не хуже, чем Хогвартс. Это правило нашей семьи: наш дом — наша крепость. Беллатрикс огляделась по сторонам. Гостиная Лестрейндж-холла была очень большим помещением с камином, массивной мебелью и гобеленами на стенах. В отличие от лондонского дома Лестрейнджей, тут было лоно традиций и строгих старых порядков, и обстановка являла собой сдержанный минимализм. — Желаете выпить что-нибудь прохладительное? — предложил Родольфус, как и полагается радушному хозяину. — Тыквенный лимонад, горная вода, чай со льдом? — Лимонад, — проговорила Белла, исподтишка изучая Родольфуса. Лестрейндж был в коричневых брюках, безукоризненно чистой и накрахмаленной рубашке с кружевами на манжетах, и в атласном жилете. Шейный платок перехвачен жемчужной заколкой. Как и всегда — одет с иголочки. Родольфус хлопнул в ладоши, и перед ним появилась домовая эльфийка в кухонном полотенце с гербом Лестрейнджей. — Долли, принеси тыквенный лимонад для мисс Блэк и горной воды для меня. — Да, сэр, — пискнула эльфийка прежде, чем исчезнуть. Беллатрикс неспешно прошлась по комнате, разглядывая гобелены. В Лестрейдж-холле она была не часто, но эту гостиную хорошо помнила. На северной стене красовался гобелен, изображающий подавление восстания гоблинов. Беллатрикс любила его рассматривать, пока приходилось слушать нудную болтовню других гостей. — А где Рабастан? — спросила Белла, спохватившись. — По-моему, он ещё не вставал, — проговорил Родольфус. — Вы же знаете моего несносного брата. — О да, — проговорила Белла, и вдруг рассмеялась, вспомнив школьные годы. — Как-то раз Слагхорну пришлось самому устроить Рабастану подъем, когда опоздания на первые уроки перешли все мыслимые границы. — Мы с отцом давно бросили эти попытки, — усмехнулся Родольфус, тоже прохаживаясь по комнате и приближаясь к Беллатрикс. — Впрочем, нельзя отрицать, что для Пожирателя Смерти такая леность — не самая лучшая черта. Лично я каждое утро уделяю несколько часов тренировкам. Белле вспомнилось, что ей говорила мать, и она едва не рассмеялась. Знала бы Друэлла Блэк Родольфуса Лестрейнджа! Он был последним человеком, от которого можно было ожидать чего-то непристойного. Беллатрикс чувствовала себя абсолютно уверенно и спокойно, не сомневаясь в том, что Лестрейндж скорее вновь заговорит о чистоте крови, чем заикнется о любви. Вскоре вернулась домовая эльфийка вместе с напитками. Беллатрикс прикончила свой лимонад очень быстро, потому что ей не терпелось поскорее перейти к практическим занятиям. Но Родольфус потягивал горную воду неспешно, попутно рассказывая про то, как важно отрабатывать заклинания регулярно. Беллатрикс едва дождалась, пока стакан Родольфуса опустеет. — Что же, позвольте пригласить вас в парк, — проговорил Лестрейндж. Беллатрикс протянула Родольфусу руку, будучи уверенной, что они аппарируют. — Прошу прощения, Беллатрикс, на всём замке и прилегающей территории антиаппарационный купол, — проговорил Родольфус. — Нам придётся прогуляться. — О, даже так? Хорошо, — проговорила Белла, будучи несколько шокированной. Во многих жилищах волшебников было множество защитных чар, а зачастую — и ловушек для воров. Но чтобы вот так взять и лишить себя возможности аппарировать в своем собственном замке! Белла даже подумала, что Родольфусу просто хочется показать ей Лестрейндж-холл, поэтому он и придумал про антиаппарационный купол. — Замку восемь столетий, — рассказывал Родольфус, пока они спускались к выходу в парк. — Он построен на месте саксонского замка, захваченного норманнами. С тех пор Лестрейндж-холл неоднократно перестраивался… Беллатрикс много раз слышала это от Рабастана, а потому не проявила должного интереса. Только вежливо кивала и отпустила комплимент резной мраморной лестнице, по которой они спустились на первый этаж. Через заднюю дверь они вышли в сад. — Сад не в лучшем состоянии. Так бывает, когда не хватает женской руки, — словно извиняясь, заметил Родольфус. Белле же, напротив, сад импонировал. С парком Блэк-холла он составлял резкий контраст. Там царил безупречный порядок, поддерживаемый домовиками под руководством Друэллы. В Лестрейндж-холле дикие лозы растений ползли по стенам замка, а садовые статуи едва виднелись в альковах из разросшихся кустарников. Высокие раскидистые деревья дарили тень, от прудика с неработающим фонтаном тянуло свежестью. — Мы будем тренироваться здесь? — с энтузиазмом спросила Беллатрикс. — Нет, за буковой аллеей есть небольшая полянка, там нам будет удобнее, — ответил Родольфус. Беллатрикс опять улыбнулась. Настроение у неё становилось лучше и лучше от предвкушения долгожданной тренировки. Родольфус предложил ей локоть, и дальше они пошли под руку, как в Косом переулке несколько дней назад. — Родольфус, а Тёмный Лорд часто бывает в Лестрейндж-холле? — вырвалось у Беллатрикс. — Иногда, — уклончиво ответил Лестрейндж. — Поэтому на замке столько защитной магии? — поинтересовалась Белла. — Отчасти, — протянул Родольфус. — Но традиция защищать Лестрейндж-холл всеми доступными средствами уходит корнями далеко в прошлое. Не только у рода Блэков есть мрачная фамильная легенда, знаете ли. Беллатрикс пристально вглядывалась в Родольфуса, пока не поняла, что его серьезность напускная, а в уголках губ притаилась улыбка. — Я люблю фамильные легенды. Особенно мрачные, — заметила Белла. — Что же, извольте. Есть старинное предание, согласно которому мой предок, прибывший из Франции, решил обосноваться в этих землях. Желая отпраздновать победу над поверженным саксонским волшебником, замок которого он разрушил, Тибальд Лестрейндж вознамерился возвести на этом же месте огромный замок, которому не будет равных. Помимо прочего, желая унизить бывшего хозяина этих мест, он забрал себе его сестру — по легенде она была прекрасной рыжеволосой девой. Шло время, Тибальд Лестрейндж успел полюбить рыжеволосую саксонскую ведьму и даже женился на ней. Она подарила ему наследника. — Больше похоже на сказку со счастливым концом, чем на мрачную легенду, — заметила Беллатрикс. Родольфус ухмыльнулся, как бы говоря — подождите, посмотрим, что вы скажете потом. — Лишь одно печалило моего благородного предка — он никак не мог отстроить новый замок на руинах саксонского. Стены упорно падали, эльфы-домовики, помогающие при строительстве, погибали… Никакие заклинания не могли помочь возвести Лестрейндж-холл, о котором так мечтал мой предок. Оказалось, что прежний хозяин этих мест, не смирившийся с поражением и унижением, проклял и само это место, и тех, кто будет на нём жить. Товарищи Тибальда Лестрейнджа подняли его на смех: поверженный саксонский волшебник оказался хитрее его. Гордый Тибальд не мог смириться с унижением, и обратился за помощью к друидам, чтобы те подсказали ему средство укрепить стены. Подговоренные саксонским волшебником, те сказали захватчику, что он должен замуровать в стене замка свою любимую жену. Предполагалось, что он ни за что не пойдет на это, и будет вынужден с позором отступиться от своих планов. Беллатрикс оглянулась на Лестренйдж-холл, башни которого возвышались над кронами деревьев. — Видимо, не так уж сильно Тибальд Лестрейндж любил свою супругу, — не удержалась она. — Легенда умалчивает о том, что произошло потом. Вот только молодая леди Лестрейндж однажды просто пропала. А стены нового замка перестали обрушаться, — завершил свой рассказ Родольфус. — По-моему, она просто решила убраться поскорее, пока благоверный раздумывал над решением проблемы, — усмехнулась Белла. — Не исключено, — бодро ответил Родольфус. — Во всяком случае, сколько бы раз Холл не перестраивался, а останков в стенах так и не нашли. Собственно, и проклятье саксонского волшебника, по всей видимостью, было лишь легендой. Наш род здравствует и процветает. — И, надеюсь, так будет и впредь, — вежливо проговорила Беллатрикс. — Эй! — раздался позади громогласный окрик. — Какие тихушники! Оглянувшись, молодые люди увидели спешащего за ними Рабастана. Весь его вид свидетельствовал о том, что Басти только-только встал с постели. Рубашка была помята, волосы торчали во все стороны. Но, невзирая на свои обвинения, он улыбался до ушей. — Да, Белла, вот так ты отплатила мне за семь лет дружбы! — выдохнул Рабастан, нагнав их. — Охмуряешь моего брата, и при этом даже не удосужившись поздороваться! Беллатрикс почувствовала, как позорный румянец заливает её щеки. Придумывать ответ на этот дерзкий выпад было мучительно неловко. Благо, Родольфус быстрее оправился от оторопи, и, не успела Белла заметить, как он окатил Рабастана струей Агуаменти. Младший Лестрейндж истошно завопил, отскакивая. — Ты забыл умыться, Рабастан, и потому не до конца проснулся, — сдержанно проговорил Родольфус. — Теперь будь добр, попробуй поздороваться ещё раз. Белла, зная характер Рабастана, была абсолютно убеждена в том, что тот сейчас же ринется в драку. Но Басти, смеясь, только мотнул головой, стряхивая воду с волос, и высушил рубашку заклинанием. — Когда же у тебя появится чувство юмора, Дольф? — со вздохом спросил он. — Белла, и как ты только согласилась на прогулку с моим нудным братом? — Я ведь его охмуряю, ты забыл, — с непроницаемым видом заметила Беллатрикс. И, посмотрев на обоих братьев Лестрейндж, рассмеялась, до того у них был потешный вид! Родольфус, хотя и старался оставаться сдержанным, сам слегка покраснел из-за выкрутасов брата. А волосы Рабастана стали завиваться мелким бесом и теперь торчали во все стороны ещё хуже прежнего. Как же они были не похожи друг на друга! Дурашливый, болтливый и растрепанный Басти, и Родольфус — рассудительный и сдержанный, педант до мозга костей. Атмосфера немного разрядилась, и Беллатрикс в компании братьев Лестрейндж двинулась дальше по тисовой аллее. — Я обещал дать мисс Блэк пару советов касательно боевой магии, — счёл нужным сказать Родольфус. — Неужели? Белла, давно тебе нужны такие советы? — тут же выпалил Рабастан. — По-моему, раньше ты не испытывала трудностей в данном вопросе. — Мне нужен взгляд профессионала на мои способности, скажем так, — ответила Беллатрикс. — Это связано с твоим неистовым желанием вступить в ряды Пожирателей Смерти? — поинтересовался Рабастан. — Хотя, можешь не отвечать, и так всё ясно. Ставлю тысячу галлеонов на то, что обзаведусь Тёмной Меткой быстрее! — Рабастан, — шикнул Родольфус, стреляя на брата глазами, которые теперь казались зелеными. — Во-первых, о таких вещах не распространяются. А во-вторых, раз ты преследуешь такую цель, лучше не языком мети, а работай палочкой. — Рабастан станет Пожирателем Смерти? — вырвалось у Беллы с неприкрытой завистью. — Басти, а ты уже разговаривал с Тёмным Лордом? — Великий Мерлин, а как же иначе, если он бывает у нас пару раз в неделю? — вырвалось у Рабастана. Сердце Беллатрикс пропустило удар и забилось в ускоренном ритме. — Рабастан, — прошипел Родольфус. — Простите, мисс Блэк, мой брат так шутит. Беллатрикс была готова дать правую руку на отсечение, что Басти говорил чистую правду. Теперь она иначе посмотрела на виднеющийся через деревья замок — с восторгом и трепетом. А она ещё хотела как можно скорее его покинуть! Нужно было задержаться и выпить целый графин проклятого лимонада, быть может, ей бы повезло увидеть Тёмного Лорда! Басти, который наконец прикусил язык под бешеным взглядом брата, виновато улыбнулся. — Беллатрикс можно доверять, Рудольфус, — проговорил он примирительным тоном. — Она ещё фанатичнее тебя, если это вообще возможно. Явно ощущая неловкость, Родольфус натянуто улыбнулся Беллатрикс. — Лично я вам доверяю, мисс Блэк. Но безопасность Тёмного Лорда слишком важна, чтобы вести себя беспечно. — Тёмный Лорд неуязвим, разве нет? — удивленно отозвалась Белла. — Разумеется, но даже он не застрахован от шпионажа, — вставил Рабастан. — Никакие шпионы не требуются, пока ты болтаешь на каждом углу, — недовольно заметил Родольфус. — Я же говорю — Белла своя, ей можно доверять, — теряя терпение, ответил Рабастан. — Мерлина ради, Рабастан, ты и дальше собираешься ставить меня в неловкое положение? — воскликнул Родольфус, тоже выходя из себя. — Мисс Блэк — наш гость, и, разумеется, только потому, что заслуживает доверия. — Всё в порядке, — проговорила Беллатрикс. — Это необходимые меры. Надеюсь, однажды я смогу заслужить доверие Тёмного Лорда. Как ни удивительно, оскорбленной недоверием Белла себя не чувствовала. Наоборот, её распирал восторг от того, что она так приблизилась к Тёмному Лорду. И внутреннее чутье подсказывало Беллатрикс, что братья Лестрейндж этому поспособствуют. К тому же, сказать по правде, когда Родольфус и Рабастан были вместе, они несколько стабилизировали друг друга. Басти умерял чопорность и ханжество Родольфуса, а тот приводил в чувства Рабастана, когда его заносило. *Головной убор, часто мелькающий в первых фильмах Поттерианы. Напоминает тюрбан, дополнительно украшается фестонами. Появился в средние века, был как мужским, так и женским головным убором.