Pilots

Снова больничная палата. Мари устало обводит глазами помещение. Тело перестало болеть, скорее всего благодарить за это стоит многочисленные уколы, следы от которых остались на сгибах локтей. Когда блаженство от ушедшей боли прошло, Мари понял, что совсем ничего не слышит! Совсем!!! Вокруг вакуум. Кто выиграл? Он ведь выиграл?.. Да-да, он выиграл! Даже поставил рекорд на самый быстрый круг. Но почему он ничего не слышит? Игла от капельницы торчит из вены. Лениво бегут капли лекарства. Паскаль прикрывает глаза, но тут же распахивает их снова. Какое сегодня число?! Заезд в Абу-Даби... - Эй! Ты куда такой вскочил?! - рядом как черт из табакерки оказывается Аарон. - Яс Марина! - выдергивает иглу, едва не сносит капельницу, пытается встать, но его ловит гонщик «Фер». - До гонки еще несколько дней. Ты из наркоза только вышел! Сбавь обороты! - Я тебя не слышу!!! - отпихивая от себя руки да Сильвы, орет Мари. - Не кричи... - Аарон вынуждает Мари лечь и успокаивающе гладит по рукам. - Слух восстановится через два дня. Показывает на пальцах. Мари кивает, но понимает совершенно по-другому... - Через два дня гонка? Мы уже в Абу-Даби? - Нет же! Ну что с тобой делать?! Едва с того света вернулся и опять за старое! - Аарон осторожно касается кончиками пальцев перевязанных ушей Мари, показывает снова два пальцы. - Слух. Через два дня, - выговаривает, тщательно артикулируя слова. - Понял. Слышать смогу через два дня... А сколько до гонки? Аарон растопыривает пятерню. Мари кивает, прикусив губу, не обращая внимания на то, как чужие пальцы с повязки соскользнули к щеке, погладили и опустились к шее. Из задумчивости его выводит щекотка, когда Аарон касается ключиц. - Что? Вместо ответа да Сильва прижимается лбом ко лбу Мари и просто пристально смотрит в глаза. - Я ни хера не слышу, поэтому если ты что-то хочешь сказать, лучше напиши. Аарон вздыхает и мотает головой. - Ничего не хочешь сказать? Тогда... почему так смотришь? В ответ пожатие плеч. - Как же круто, когда ничего не болит... - Мари прикрывает глаза, чувствуя чужое размеренное дыхание на своих губах. - Значит, я провалялся в отключке почти десять дней. Но я тебя сделал! Вместо ответа его грубо толкают на кровать. - Врезал бы!!! - взрывается Аарон, вскочив на ноги. - За волосы бы оттаскал и отпиздил так, что мать родная не узнала! Ты себе слух просадил. Хорошо, золотой хирург попался!!! Спасли хотя бы часть... Черт! Потом осложнения с наркозом... Я думал, ты так и умрешь, не приходя в себя! Сдохнешь у меня на глазах!!! - Я тебя не слышу. И совсем не понимаю причин твоей агрессии, - удивленно произносит Мари, потирая ушибленное плечо. - Ты бесишься, что проиграл? - Да нет же!!! - Аарон обессиленно опускается на край больничной койки. - Я... не знаю. Я просто испугался. А ты сидишь тут, ни черта не слышишь и не понимаешь. Это бесит! Хотя я сам не понимаю, что происходит. И это тоже бесит... - Это так странно: я вижу, как двигаются твои губы, но не могу разобрать ни слова! Ты злишься. Я вижу. Но ни хера не понимаю... Чувствую, что ты напуган. Но не понимаю все равно. - Разговор глухого со слепым. Аарон прижимает пальцы к векам, с удивлением ощутив влагу. Мари возится на кровати, садясь ближе, неуверенно обнимает. - Только не реви. Черт! Да что происходит?! Не пугай меня так, а то сейчас сердце разорвется... - шепчет он, прижимая к себе обмякшего да Сильву. - Это ты мне сердце рвешь, дурень. И да, я реву. Я вообще плакса. Всегда таким был... Попугаю тебя хоть слезами. Мстя моя коварна! - с такими словами Аарон еще пуще продолжает плакать, выплескивая всю обиду, злость, переживания, страх, накопившиеся за эти дни. А Мари в этот момент вообще не знает, куда деваться! Он ничего не слышит, не понимает причин внезапного плача Аарона. Паскаль ненавидит слезы. А ревущий в его объятиях да Сильва - феноменальная катастрофа! И он пугается до чертиков. Неловко прижимает к себе, поглаживая по плечам, уткнувшись носом в затылок. - И чего же ты плачешь? Перестань... Это глупо. - Не умеешь ты утешать, Мари! - сипло произносит Аарон, вытирая лицо и нос краем одеяла. - Ну вот! Еще и одеяло мое засопливил! - возмущается Паскаль, но потом внезапно начинает смеяться, глядя на заплаканное лицо да Сильвы. - Издеваешься? - но тоже начинает смеяться над всей глупостью ситуации и оттого, как они, наверное, выглядят со стороны. - Проорался? Наревелся? Я думаю, тебе стоит посетить психолога, мой неуравновешенный друг... - отмечает Мари, но тут же возмущенно вскрикивает - нет, даже издает какой-то девчачий визг, - когда Аарон ловит его за руки и, резко притянув к себе, целует. Вопли и возмущение быстро сходят на нет. Мари решает, что да Сильва внезапно в одночасье свихнулся, а с сумасшедшими лучше не спорить и во всем потакать. Аарон же предпочитает не задумываться над тем, зачем он целует своего главного соперника за кубок чемпиона сезона. - Эх, жалко сисек нет... - шепчет Аарон, пытаясь уместиться на узкой кровати. - Меня смущает твой стояк... - доносится в ответ со стороны Мари, который пытается отодвинуться от чужой эрекции, но при этом не разорвать поцелуй. - Интересно, если я трахну тебя, это странное ощущение пропадет? - да Сильва с удовольствием целует и щекочет языком шею француза, наслаждаясь реакцией его тела. - Охренеть!.. Засосов не оставь... Бля! Аарон! Ты нарочно! А тот только посмеивается, специально сильнее кусая и засасывая тонкую кожу. - Не мог же я в тебя влюбиться, Мари... - шепчет, забираясь руками под больничную пижаму. - Щетина... Твою мать! Аарон, ты колючий как тысяча кактусов... А, похер! - Насрать... Потом разберусь с чувствами. Иди ко мне. Но ничего не происходит, потому что входит медсестра и роняет от увиденного поднос с уколами и новым раствором для капельницы. - Простите... - смущенно произносит девушка. - Он пришел в себя, - Аарон даже не шелохнулся, продолжая поглаживать тело под собой. А вот Мари подпрыгивает на кровати и начинает яростно отпихивать от себя парня. - Отвали! Сестра, я ни хрена не слышу! Это нормально? - Абсолютно нормально... Я позову доктора, - проворно собрав рассыпанное, медсестра выходит. - Что она сказала? И почему ушла? - Мари поворачивается к Аарону, будто может услышать его объяснения. - Ты самое невозможное существо, которое я когда-либо встречал в своей жизни, Мари. Если я скажу тебе, выходи за меня, что ты ответишь? - Аарон, ты как в немом кино! И убери свой хер от меня подальше! - Мари... Я отпишу тебе все свое состояние. Просто кивни. А еще лучше возьми в ротик... - Хватит меня лапать! Ты явно пошлятину несешь! Аарон смеется и лезет целоваться. Мари выписывают на следующий день. Аарон едет за ним в гостиницу. - Как ты объясняешь свое присутствие рядом со мной, боевым пилотом соперничающей команды? - все еще ничего не слышащий Мари чешет карандашом кожу под повязкой. Снять можно будет только перед заездом. От гонок его отговаривали, но он устроил грандиозный скандал в боксе, когда техкоманда попыталась уговорить его сдаться в этом сезоне. Плюнули - допустили. Владельцам даже выгоднее. - Никак. Срал я им на голову, а не объяснял свои поступки! - взяв карандаш из рук Мари, принимается осторожно массировать голову Паскаля, стараясь унять зуд. - Это так странно... Я совсем ничего не слышу. Но меня больше беспокоит этот долбанный зуд! Жду не дождусь, когда уже сниму повязку. - Снимешь... Уже скоро, - шепчет Аарон, опуская руки вниз, наклоняясь к шее Мари, касаясь ее губами. - Вообще-то там не чешется ничего, - Паскаль решительно убирает руки Аарона, которые тот уже удобно разместил у него на заднице. - Спасибо, что помог. Засосы еще не до конца прошли. На них пялились все в «конюшне», когда Мари пришел устраивать разнос обленившейся в его отсутствие команде. Он таскал с собой блокнот и заставлял каждого собеседника писать свои ответы туда. Процесс восстановления затянулся дольше двух дней. Слух возвращался медленно. Все из-за общей ослабленности организма. Мари с каменным лицом выслушал всю гневную тираду врачей, членов комиссии предзаездного осмотра. Затем то же самое попросил записать ему в блокнот. Истощение. Дистрофия внутренних органов. - Сколько? - только сказал он в ответ, прочитав написанное заключение. - Сколько вы хотите денег, чтобы допустить меня к гонке? На следующий день уже изъятое из списков участников имя Мари Паскаля вновь появилось там. В номере гостиницы скандал. Каждый вечер. Уже горничные перестали вздрагивать от криков, звуков битой посуды, переворачиваемых шкафов. Перестали пугаться пятен крови на ковре по утрам, стойкого запаха алкоголя, пустого мини-бара, злого с красными глазами Аарона и ставшего еще более замкнутым и холодным Мари. - Это самоубийство!!! Яс Марина - пиздецовая трасса!!! Там и в лучшей форме можно вмазаться!!! - Подай красный карандаш, пожалуйста. - Мари, еб твою мать!!! Не прикрывайся глухотой! - подавая карандаш, орет Аарон. - Гонка начнется днем и закончится под искусственным освещением. Этот переход опасен... На протяженных прямых участках все будут друг друга теснить... А ты оглох на одну сторону и в любой момент можешь откинуться от истощения! Паскаль не реагирует, продолжая чертить на картах трека. - Да посмотри ты на меня! - Аарон в отчаянии сдергивает чертежи на пол. Мари поднимает на него глаза, обдавая стужей. - Что ты хочешь? Чего ты добиваешься? Я не понимаю... Я не просил. Не звал. Не ждал. Ты сам пришел. Торчишь тут... И тебя еще что-то не устраивает!!! - начиная заводиться, Мари выпрямляется и бьет кулаком по столу. - Кем ты себя возомнил?! Что тебе от меня вообще нужно?! - Ну вот опять! А-а-а-а!!! Потасовка, ор, мат, урон имуществу отеля на сотни баксов. Все как в предыдущие вечера. Но сейчас Аарон валит Мари на пол и начинает раздевать. Футболка трещит по швам, оба путаются в джинсах, которые стащил с француза да Сильва. - Ах ты!!! Мразь!!! Шлюх тебе своих мало!!! Ты совсем спятил?! - Мари истошно вопит, отбиваясь. В конце концов, он кусает Аарона за лицо. При чем это происходит неожиданно для обоих. Да Сильва взревел от боли, рот Мари наполняется кровью, он отползает в сторону, пока Аарон хватается за щеку. - О господи... Я не хотел! - бросаясь к нему обратно и отнимая руку, севшим голосом произносит Мари. - Подожди... Не трогай. Он вскакивает на ноги и бежит в ванную за аптечкой. Тут же возвращается. Аарон в шоке смотрит на лужицу крови на паркете. - Ни хера себе... Мари промокает рану влажным полотенцем, тщательно обтирает вокруг и начинает обрабатывать. - Блин! Неужели швы накладывать... Аарон отмахивается от ватного тампона с перекисью. - Надо обработать... Не дергайся. Да Сильва поднимается с пола и идет к бару. - Хватит пить, - Мари подходит к нему, отнимает бутылочку с виски и накладывает бинт на рану, заклеивает пластырем поверх. - Я все равно выеду на трек. Смирись. - Мда... Выбора нет, видимо, - Аарон притягивает к себе Паскаля и прижимается губами к его виску. - Худющий... мелкий... но норовистый прям пиздец! Сдохнешь, а я что буду делать? Мари вздыхает, обнимая Аарона крепче. Какой-то все-таки да Сильва неадекватный. И, кажется, помешательство все же передается воздушно-капельным путем. На гонку в Яс Марине они прибывают вместе и каждый занимает свою позицию. - Заводите свои моторы!!! Гонка начнется при свете дня, а закончится, уже когда солнце сядет. Такова главная особенность данной трассы. Мари морщится. Без повязки даже как-то неуютно... Врач только губы поджал, когда на его рекомендацию о постепенном увеличении нагрузки, Мари отрезал, что времени нет. Он снимет повязку, как только начнет что-то вообще слышать. И он сразу начнет со свободных заездов под рев двигателей. Аарон поправляет перчатку, трогает пластырь на лице, передергивает плечами. Поддаваться все равно не будет... Даже еще больше усилий приложит, потому что если он выиграет, то сезон завершится досрочно. Старт. Первая половина гонки проходит спокойно. - Два круга и пит-стоп, - предупреждает Мари команду. - Принято. Трасса сухая. Но солнце садится... Освещение меняется. Аарон выруливает на самый длинный прямой отрезок пути. Теснит Мари к внешнему кругу. Тот виляет, но трассу не сдает. Затем резко уходит на пит-лейн. Да Сильва переключается на соперника из «Рено», который сел ему на хвост. Мари выезжает из туннеля, оставляя позади первый пит-стоп. Если все пройдет как надо, больше остановок не будет... Во время сорок девятого круга, выходя из поворота, один из гонщиков задевает колеса болида Мари. Француза едва не разворачивает на 180 градусов, но он удерживает машину, правда, сталкивается с преградой, высекая бортом болида искры. Выравнивается, даже обгоняет вырвавшегося вперед соперника. От удара перед глазами шли молнии и обзор сузился. Появляется пелена перед глазами. Солнце садится, зажигаются фонари. Глаза щиплет. Он принимает решение въехать на пит-стоп. Но это было неверно. От смены освещения при въезде в туннель и выезде из него, глаза болят еще больше. Не смотря на капли, пелена не проходит. А он потратил драгоценные секунды, чтобы попытаться вернуть четкость зрению. Здесь победитель обливает не шампанским. В Абу-Даби принято подавать газировку. Но все равно это вкус победы! И Мари машет фотографам и операторам. С пьедестала, придерживая венок победителя. - Хрен тебе! Я выиграю этот сезон! - перекрикивает толпу Мари, обращаясь к Аарону. Тот только пожимает плечами, улыбаясь. На следующий день после банкета Аарон выскребает себя из постели новой подружки, а Мари узнает, что у него начала отслаиваться сетчатка глаза. - Времени на операцию нет. Значит, буду гонять пока так... - Нагрузки усугубят состояние... У Вас и так проблемы со слухом. С весом. Процесс может стать необратимым. Вы ослепнете. - Возможно. Но я сделаю все, чтобы ослепнуть от блеска кубка чемпиона. - Французский дьявол, - шепчет вслед Мари окулист, качая головой.