Смирнов удивленно округлил глаза и нахмурил брови:
— Не понял.
— Чё не понял-то? Шлем надавил? — томно прожигал его Антипов. Все молчали, пока он продолжал, — Хотя чему там давить? Мозгов как не было, так и нет. — хоккеист постучал по своей голове, демонстрируя пустую черепную коробку товарища, что вот-вот вскипит точно также, как и он.
Но лицо избалованного товарища принимает довольно интересный вид, дополняя ехидной улыбкой:
— Да ладно тебе, Антох. Я же не был в курсе, что Соня, — взгляд перешёл на виновницу торжества, — под твоим крылом теперь. Когда же ты успел? Какой шустрый!
В шоке и непонимании Антипов застыл на месте, лицо так и показывало невозмутимость. Глаза скользнули по Макеевой, вернувшись в прежнее положение.
Она же стояла и не знала, что ей сказать или сделать, ведь казалось, издай хоть звук, как все сорвутся с цепи, как церберы, грызущие друг друга на куски.
Тишину прерывает Кисляк: подходит сзади к Антону, кладёт руку ему на плечо, осторожно, и пытается разбавить этот напряженный момент своей персоной:
— Мальчики и, — серые глаза подмигнули Соне, — девочки! У нас скоро игра, буквально через пару дней, и иметь конфликты в команде из-за пустяков совсем не спортивно! Давайте мы выиграем, а потом ссорьтесь сколько хотите, так как перерыв будет большой. Хорошо, договорились? — он закончил, улыбаясь. Андрей был таким светлым и приятным, несмотря на своё первое впечатление как о бабнике или типичном мажорике. К сожалению или счастью, она рассмотрела и поняла его только сейчас, на лице появилась лёгкая улыбка.
— Андрей прав, — прихрамывая, Макеева встаёт между молодыми людьми; Андрей слегка придерживает её, от чего та покрывается лёгким румянцем, — скоро игра, а работать над чем есть. Слушайтесь Сергея Петровича и всё у вас будет хорошо. А меня извините. Ворвалась непонятно кто и откуда, некрасиво получилось. Ну об этом давайте попозже. — улыбка стала теплее и шире.
— «Есть над чем работать»? А ты много понимаешь в нашей игре? — спросил недоверчивый Назаров.
— А когда я стояла на льду с клюшкой и шайбой, ты не понял, что я в принципе понимаю «что-то» в хоккее?
Юноши рассмеялись.
— И то верно, — кивнул Кисляк. Пальцы сжали талию Сони сильнее, мгновенно расслабившись. Стало неловко двоим.
Это успел заметить Антип. Он непонимающе заглянул в глаза товарища и нахмурился; в груди поселились различные эмоции, которым он не придал особого значения, ведь спихнул это лишь на некий страх, так сказать, перед тренером, который против того, чтобы его дочь заводила отношения с кем-то из команды.
Макеев понимал, что в их возрасте, а учитывая их привлекательность во всех смыслах, можно натворить глупостей и избежать этого почти нереально. Это ещё он не брал в счёт влияние на игру в команде — она могла ухудшиться из-за ненужных мыслей в голове, таких же эмоциях и прочей подобной головной боли. Ну нет тут такого хоккеиста, который бы не вызывал у Сергея переживаний! Миша Пономарёв — слишком эмоционален. Щукины — менее эмоциональны, но могут быть чересчур вспыльчивы. Смирнов — сразу нет, просто нет. Антип — ходячая бомба, в которой полно агрессии и безрассудства. Кисляк — отличился количеством взаимного внимания к противоположному полу, из-за чего доверия вызывает минимально в этом плане. Назаров — попадает в такую… жесть, что на всю жизнь запомнишь, если снова не попадёшь. Царёв — вроде и неплохой, но как начнёт упрямиться и стоять на своём — хоть стой, хоть падай.
Хоккеисты молча отводили свои взгляды, большинство согласились со словами Андрея, поэтому против почти ничего говорить не стали:
— Базара ноль, — ответил успокоившийся нападающий, — Но если узнаю, что руки распускал… — Антон оставил интригу и продолжил переодеваться.
— Всё будет хорошо. Да, Смирнов?
— Да, Андрюх.
***
Вот и настал вечер, конец тренировки у спортивного клуба «Медведи». Толпа парней неспешно выходит из здания, параллельно обмениваясь несколькими фразами. Некоторые строят планы на отдых посла игры — конечно же победы:
— Я предлагаю на природу, — начал Бакин, — В барах и так торчим несколько раз на неделе!
— Да я и не против, — соглашается Кисляк, о чем-то задумавшись. Точнее, не о чём-то, а о ком-то.
— Я согласен с Семёном, — Егор тоже одобрил затею, как и все остальные. Ну или почти.
— Да ладно вам, мужики, — вмешивается Смирнов, встаёт напротив ребят, заграждая путь вперёд, — чё так тухло-то? Какая природа!
— Лёх, а ты чё, наконец-то решил уйти из спорта? — улыбнулся Кислый.
Команда загоготала.
— Не понял, — нахмурился тот, — В смысле?
— В смысле, что нам много пить, пить в принципе, противопоказано. Мы, если ты ещё припоминаешь, — Андрюша постучал указательным пальцем на лбу, — хоккеисты. Ну, мы с пацанами точно.
Гогот раздался повторно.
— Так что тему закрыли, — отрезал «Щука». Ребята пошли дальше. Смирнов недовольно вздохнул, чувствуя, как начинает раздражаться.
— Ссыкло, — тихо произнёс он и пошёл в другую сторону, чтобы не пересечься с кем-то из «Медведей».
Теперь вернёмся к нашему витающему в облаках Андрею. Кажется мало кто это заметил, а возможно просто не заострил своего внимания, но всё четко смог увидеть и понять Антип.
Когда уже все расходились по домам, он остановил товарища:
— Поговорим?
— Ну судя по твоему лицу разговор будет не из приятных…
Продолжение следует…
