***
Спустя пару часов это закончилось. Закончилось их мучение! Сегодня тренировка была более интенсивна, чем обычно, что странно. Все направились в раздевалку, и лишь Антип задержался по инициативе тренера: — Антон, — окликнул его брюнет, по привычке слегка хмуря свои брови, — задержись ненадолго. — Сергей Петрович, я спешу, — с носа буквально валил пар, в глазах читалась агрессия. Как и всегда. Антип всегда злился: на тренера, на друзей, на маму… Да на всех! Он ещё с детства был таким легко вспыльчивым. Конечно, для хоккея это и, может, было хорошо, но даже для спорта иногда был перебор. — Это займёт пару секунд, — настаивал тренер. Хоккеист успешно согласился, недовольно смотрев на него: — Хорошо. Что Вы хотели? Макеев поджал губы — опять привычка, но во время волнения, пусть даже и небольшого. Предстояло поговорить о дочери. Нужно было пояснить ему о ней, ведь Антон и она — периодами натуры неуступчивые, а чаще — просто ходячии бедствия. Он неторопливо начал: — Это насчёт Сони, — тяжёлый вздох, — Той девушки, которая… — …была на льду сегодня. Да, я понял про кого вы, — перебив, кивнул тот, — Я тут только причём? — Антон, понимаешь… — Это ваша девушка, да? — и снова перебил, да еще и сморозил такую ерунду! Глаза отца стали по пять копеек; если бы он сейчас ел или пил, то точно бы подавился! Сергей лишь вежливо переспросил. Но, сказать честно, он на секунду представил эту картину: он и Соня, вдвоём… Гадость! Воротило невероятно. — Что?.. Послушай! — тон начал повышаться и становиться грубее от того, что его не хотят слушать и слышать, — Соня — моя дочь, — лицо молодого хоккеиста перекосилось в удивлении на миг, даже стало стыдно. Но уступать, признавать вину — явно не черта Антипа. — Будьте дружнее эти дни максимально, на сколько между вами будет возможно! Я не прошу «любить» друг друга… Сергея снова перебивают: — А я и не собирался, — твёрдо, словно приговор был вынесен, — Я не буду любить Вашу дочь, Сергей Петрович. При любом случае и в любой форме. Чего желаю и ей — не любить меня! От греха, так сказать, подальше. Напряжённую обстановку между спортсменами разряжает знакомый мужской голос, лишь усмехаясь: — Зато я могу, — это был Кисляк. На его лице, как и всегда, красовалась улыбка ещё того лавеласа! — Андрей, ты последний человек на земле, которому можно доверять девушку. Наскучает, бедняжка, тебе! — подкалывает его Антон. Хоть и шутка, а по больному бьёт! Ведь все прекрасно знали: ещё не было бы такой знакомой у Кисляка, с которой он бы не… Но, казалось, его улыбка становилась лишь шире и краше: — Зависть, Тоша? — Упаси Бог, — отшучивается тот и собирается уходить. — Антон, ты меня понял? — Да, Сергей Петрович, я Вас прекрасно понял. — Вот и посмотрим. Антип уходит. Но Кисляк остаётся, так как в нашей певчей птичке накопилось приличное количество вопросов о блондинистой красавице; глазки так и горели. Но ему сразу дают понять, что не вариант. Не сегодня. Не здесь и не при отце: — Кисляк, нет, — отчиканил Сергей. Хоккеист лишь возмущается на то, что его отдёрнули: — Ну Сергей Петрович! Что вы как собаке? Я же не животное какое-то!.. — Андрей… — Я просто хочу познакомиться с дочкой самогó Макеева! — он поднял указательный палец вверх, — А на шутку вы не обращайте внимание. — Андрей, — тренер лишь тяжко вздыхает и слегка улыбается, коадёт руку на юношеское плечо, — Я знаю, что ты её не обидешь, тем более, я вижу как ты меняешься. Меняешься в хорошую сторону… — Но тем не менее Вы меня к ней не хотите подпускать, — констатирует он. — Я никого не хочу подпускать. Вы хорошие ребята, но не стоит. Она тут лишь на пару дней. Живите, играйте, отдыхайте, словно её нет. Тем более, у вас такой возраст!.. И это было так. Отчасти… Конечно, Сергей доверил бы ему и свою жизнь! но дочь… Не тот уровень доверия, видимо, к нему как к мужчине, парню. Люди до конца меняются редко когда, если так вообще бывает. Грустно, но неоспоримый факт этой жизни. — За половое воспитание я слушать не сильно-то и хочу, если честно, — они посмеялись, — Но. хорошо, я Вас понял и учёл всё. Парень ушёл в раздевалку — там как раз во всю обсуждали Соню: — Ну и как вам девушка нашего тренера? — всё не угоманивается Назаров. Саша Костров, как и большинство остальных, пожимает плечами: — Ничего такая, симпатичная. А что он мог ответить ещё? Соня была и правда очень симпатичная. Хотя, должны признаться, щёки-то покрылись лёгким румянцем, а на лице так и читалось смущение в перемешку с улыбкой. Нравилась). — Советую вам закрыть эту тему как можно скорее, — почти собрался Антип. — А что так, Антох? Понравилась тоже? Так занята! На подкол он лишь начал пылить: — Я вот одного не пойму: почему вы решили, что это его девушка? Пусть вопрос был неожиданным, зато очень правильным. Почему то никто не допустил мысль, что это может быть даже его сестра младшая… — Жена, что ли?! — Да дочь это его! Успокойтесь. — влез Кисляк. В дверном проёме послышался женский голос, что так издёвочно произнёс своё имя в ответ на их обсуждения: — Да, она самая, Макеева Софья Сергеевна, 17 лет, рост 172, вес 68кг. Серию паспорта называть надо? Или, может, свидетельство о рождении показать? Прихрамывая, она входит в их раздевалку, закрыв за собой дверь. Все открыли рты, кто то даже прикрывался от стеснения — она лишь улыбнулась: — Думаете я не видела мужчин без футболок? — Ну почему же, верим. А мы вот девушек без футболок плохо помним. Не поможешь вспомнить? — Смирнов довольно облизнул губы. Много кто его поддержал, лишь некоторые неодобрительно взглянули на Лёшу, который засмущал её. За Соню вступились: — Рот закрой.Продолжение следует…