Полюби, если сможешь...

Глава 17

      Утро поистине прекрасное для наших двух дам. Яркое солнце приятно освещало убранство покрывая ноги девушек теплотой осенних лучей. Панорамные окна высокого комплекса модного дома показывал шикарный вид столичного города. Высокие небоскрёбы, пустые практически тротуары и шелест жёлтых листьев, что так отчетливо прогонял ветер. Выходные весь Московский люд спит в своих мягких постельках, наслаждаются уединением вторых половин и просто ловят миг удачи до последующих рабочих дней серой взрослой жизни. Такими моментами заряжается особая аура, тишина, легкие дыхания второй половинки и утро новых планов для отдыха. Даже в такие моменты казалось воздух совсем иной.       Лаура Лукина ощутила ноющую боль в плече и недовольно поморщилась. Шатенка отдернула плечо как ей казалось уснуло от одного положения, но почувствовала увесистость. Слегка приоткрыв глаза, статная директриса немного поморщилась от яркого света. Мутный сонный взгляд медленно оглядывал помещения. Недовольно скривившись от того, что она в очередной раз уснула в модельном агентстве слегка опротивело сознание. Тяжело выдохнув, Лаура почувствовала сильную хватку на своей талии, которая так нахально плела руки за спину. Немного усмехнувшись от щекочущего действия Лукина склонила голову набок. Перед глазами была чарующая картина, от которой железная леди просто при вздыхала от милоты. Маша была так к ней близка, что ей мерещилось это и она просто спит. Но нет блондинка только сильнее вжалась в тело профессора закидывая на неё ногу. Шатенка держалась чтобы не засмеяться над такими вроде простыми, но умиляющими тактильностям. Лукина медленно плыла взглядом по Третьяковой отмечая каждую линию её ангельского личика. Профессор невесомо убрала выбившиеся прядки блондинистых волос отчего кареглазая покрылась мурашками. Лаура была как в не себе. На её лице была блаженная улыбка, а в глазах играли тысячу огней одушевленности и счастья. Пальцы Лукиной неспеша изучали девичье лицо, иногда заостряя куда большего внимания на линию скул. Маша спала как маленький котенок. Расслабленное лицо, легкие вздымание груди, чуть резкие выдохи и слегка приоткрытые губы. Губы, которые так и манили своей не подступностью. *Неужели это сон? * раздавались тысячные голоса в её голове. Но нет она определенно знает, что это не так. Лаура помнит всё в мельчайших подробностях того вечера, от оголённых нервов, до пьянеющего страха. Страх, спросите вы? Хм… Вы думаете раз Лаура такая самоуверенная и властная то ничего не боится?! Ошибаетесь. Лукина целую неделю проходила в сумасшедшем бреде её сознаний. Обычное настроение сменялось апатией, а очередное недовольство изрядной агрессией. Работники Grace Models срывались в истерику слезно выбегая из кабинета своей начальницы. Лаура не понимала откуда такая нервозность и неприязнь к своей работе, но ответа не приходило пока. Пока одним из вечеров дома шатенка не поняла отчего её все страдания и такой перепад настроения. Ведь все эти тяжелые сны, бессонница, прожитые моменты жизни заставляли сознание постоянно анализировать очевидность. Очевидность, к которой сознание медленно подстегивало образы Третьяковой. Стоит мозгу воспроизвести даже самые опасные моменты, как сердце начинает успокаиваться, даря умиротворение и спокойствие. Она не могла признать очевидное, что стоит проблеме найти саму Лауру Лукину как тут же на тропу этой борьбы выходила Маша. Шатенка не заметила, что ученица на столько была рядом во всех этих днях, моментах и мигах, что не поняла, насколько привязалась к этому карему взгляду внимания. Девушка слишком едко засела в голове, деля мысли надвое.       Лаура не могла отвести взгляда от неё, любуясь всей красотой девушки. Уже не контролируя свой прилив таких нежностей прикованным взором, Лаура подалась вперед. Слегка склонившись к блондинке, она оставила ели отчетливый поцелуй у уголка губ. Поцеловав, шатенка почувствовала едва слышный слух легкого парфюма. Прикрыв глаза, она стала вслушиваться. Лаура настоящий ценитель парфюма и чаще всего духи могут сказать куда больше о его носителе. Лаура немного отстранилась от лица девушки и коварно улыбнулась, слыша характерную нотку её парфюма. *Точно змея искусительница* прыгал разум от восторга услышанного. Её парфюм полон соблазна, такой чувственный и одновременно интимный. Теперь статная леди поняла отчего у неё так вчера сорвало голову вкушая всю нежность и порочность желаний. Всё-таки нотку симфонии цветка розы с асмантусом она всегда узнает, так как Лукина сама любит этот аромат сладости и свежести. Но сравнив со своим вкусом дерзкого цитруса с мускатом, духи Маши куда будоражащий для молодой девушки. Пока директор приятно слушала и различала слух духов она не заметила, что блондинка потихоньку начинает пробуждаться. Слегка нахмуренные брови, беглые зрачки и уже такая очаровательная легкая улыбка. Лаура заметила и отстранилась, чуть дальше смотря на её ангельское личико. Третьякова немного, но дерзко легла на бок нахмурившись ещё сильнее. Утро не для всех чарующие и солнце тому подтверждение. Лукина млела от такой реакции кареглазой и уже вовсю могла посмотреть такое недовольство в лице. Томно выдохнув, блондинка немного разлепила глаза. Маша изящно захлопала ресницами и стала фокусировать взор. — Доброе утро. – шепотом сказала Третьякова блаженно прикрывая глаза. — Добрый день если быть точнее. – улыбалась шатенка, смотря на милое и заспанное личико кареглазой. — Как ты? — Вроде чудесно… несмотря на противное солнце и тихие шумы в голове. – немного поморщилась блондинка. — Ты давно проснулась? – нахмурила она брови приоткрывая глаза. — Нуу, довольно-таки недавно, чтобы успеть насладится «противным солнцем». – усмехалась Лаура, интерпретируя слова девушки. — Красавица моя, а тебя родители не потеряли случаем? — М-м-м шутите Лаура Альбертовна. – улыбнулась она ей принимая новую игру кокетства. — Зная ваши протяжные загулы в моей компании мне пришлось поделиться с ними откровениями. — В смысле? – напряглась Лукина. — Ну как это, не гоже же врать, пришлось сказать отцу, что меня похитили и заставили провести вечер в царстве модного королевства. – сладко говорила Маша. — Особая властительница не спрашивала красавицу утаскивая в свои владения. — Какая прекрасная притча Мария, - мило смеялась Лаура. — Если сейчас был урок литературы, то несомненно заработали пятерку. — Мгм быстрее психику одноклассникам сломала. – девушки засмеялись на весь кабинет. — Ха-ха Маша, а если серьезно?! – строгой стала шатенка. — Что ты сказала родителям? — Ух какая ты Лаура бука, - усмехалась она. — Выдохни я вообще-то у Мари с ночёвкой и предполагаю, что я еще сплю! – закатила глаза Третьякова. — Не может быть такого, а значит сплю. — Да?! – подняла брови профессор. — Тогда смею сказать правду это лучший сон – яви! — Как же. – скептически относилась Маша. — Не веришь?! – игриво выгнула она одну бровь. — Ты сама напросилась! – дурачилась старшая.       Лукина не хуже ребенка решила доказать обратное такому вызванному недоверию. Лаура ловко вытащила руку из-под головы блондинки отчего та досадно айкнула. Плечо приятно тянуло вниз от чего шатенка протяжно выдохнула, чувствуя приятную колкость. Профессор нависла над Машей соблазнительно покусывая свою губу. Нога статной леди оказалась между ног девушки, а руки были по бокам от её лица. Голубые очи поднебесья грели такой чистой и невинной мыслю, что Третьякова, кажется, всячески откажется ей сопротивляться. Лаура подарила ей свою короную, загадочную улыбку и прошлась взглядом по её телу. Маша немного начала напрягаться, но в хорошем плане этого понимания отчего бабочки в животе взлетели в высшем пике интереса. Лукина склонилась вперед, слегка подминая под себя кареглазую. Блондинка ощутила весомый вес и тепло профессорского тела. Шатенка слегка провела рукой по талии девушки и страстно поцеловала ту в губы. Маша слегка усмехнулась и получила довольно болезненное ощущение, но до чёртиков будоражащие. Профессор открыто укусила девушку от её самонадеянной усмешки на подобную ласку. Лаура услышала довольно рваный выдох и тихий стон, поэтому уже более нежно выцеловывала укусаное место пленительных губ. Руки Третьяковой сковались в замок на шее шатенки притягивая ту к себе плотнее. Лукина слегка улыбнулась и получила зеленый свет, который так отчетливо светил от ученицы. Мария ответила грубостью, оттягивая нижнюю губу профессора ловко проникая языком для более страстного поцелуя. Девушка довольно нежно прошлась по нёбу Лауры и отпустила руки чуть ниже уровня ключиц. Кареглазая заметила, что профессор расслабилась и попросту давала себя целовать, не отвечая в ответ. Маша напряглась непонимания такой реакции. Блондинка хотела бы отстраниться от неё, как сильная рука сжала талию вызывая тихое дыхание неожиданности. Лукина попросту не позволила закончить, так быстро уже действуя своим напором. Они целовались так страстно, что в глазах начали мелькать темные звездочки. Дыхание было сбитым, а поцелуи всё желанными и до ужаса страстными. Уставший играться с этим Лаура коснулась языка девушки на что получила ответную реакцию. Руки девушки немного сжались на плече, а тело начало полыхать, что так отчетливо слышалось под ней. Если до этого это была просто слюнявая процессия, то это уже было более властно и по-собственнически. Третьякова теряла мысли задыхаясь от непонятного чувства внутри. Она чувствовала, как горело её тело, а низ живота непозволительно стал тянуть тугой восьмеркой. Больше не выдержав, кареглазая запрокидывает голову назад и открывает весь вид на свою белую кожу шеи. Лаура невесомо выцеловывала дорожки слегка покусывая выпирающую венку. Третьякова слегка выгнулась и стала рьяно выдыхать воздух.       Того, не замечая руки девушки отчетливо блуждали по телу профессора. Нащупав о чертимую линию брюк, Маша стала вытаскивать из них рубашку, но было не удобно. Лукина это чувствовала и попросту усмехнулась такой реакции вожделения. Третьякова медленно плыла руками верх по линиям пуговиц. Кареглазая очень ловко расстегнула верхние три пуговицы и следовала дальше, слегка оголяя грудь и живот. Мария провела рукой по плоскому животу шатенки и почувствовала, как та втягивает его от щекочущих подступов. Две руки юрко касались столь такой же горячей кожи у талии. Но для Лауры это было интересно и совсем по-детски. Профессорша быстро спустилась с небес своего хвалёного самоконтроля и отстранилась от Маши слегка ложась на неё. Шатенка увидела карие искры уже умалишенности и перестала провоцировать гуманными играми. Лукина подправила несколько выпавших прядок и просто любовалась ей. Блондинка довольно быстро вбирала воздух, а глаза заливала пелена необыденного контраста чувств. Третьякова слегка склонила голову смотря Лауре прямо в глаза. Этот контакт был успокаивающим и поистине чистым. Руки Маши всё-также были на талии медленно перестраивая их за спину шатенки. — Слишком страстно для сна не находишь?! – играла бровями старшая с каплей укоризненности. — М-м-м всё я ошибалась… - Третьякова задумалась и повертела головой. — Утро по истине прекрасное, как и его настоящий сон. — Вот ты хитрюга Третьякова. – возмутилась шатенка немного смеясь. — Врушка number one! — За-то какие загляденья в твоей оправданности. – игриво прищурилась та, вспоминая вчерашнее её признания. — До и сейчас? — А вот больше не скажу тебе раз ты хитришь мне. – кокетничала старшая. — Такой момент испортила. – в шутку журила Лаура. — Сама отстранилась. – погладила она её спину под рубашкой. — А момент я скажу самый тот, чтобы… — Неа. – улыбнулась она, качая головой. — Я не стану к тебе лезть с подобным жестом. Мы заигрались немного. — Не думаю, - поцеловала она её в губы. — Ты первая начала. — А ты первая проиграла. – смеялась Лукина. — Не будем торопить события ладно?! Я не хочу… это неправильно. – отпустила голову шатенка. — Не хочу переходить порог. — Дааа?! – улыбнулась Маша. — Так не интересно. — Маш… - посмотрела она в её глаза столикой строгости. — Я только вчера призналась в лю…открытости чувств. К подобному шагу нужно прийти я не смогу просто так взять и не посмею. Ты сама должна желать подобного, ведь это не просто всё крайне гуманно. Я могу любоваться тобой вечность умирая внутри от желания не отпускать тебя никуда. — Так любуйся. – погладила она её щеку. — Ну а я в глазах твоих утону, можно? Ведь в глазах твоих утонуть – счастье. Подойду и скажу: Здравствуй. Я люблю тебя. Это сложно… — Нет, не сложно, а трудно… Очень трудно любить, веришь? – подхватила слова Лукина. — Подойду я к обрыву крутому. Стану падать, поймать успеешь? Ну а если уеду - напишешь? — Я хочу быть с тобою долго. – сказала Маша, приближаясь к ней. — Очень долго… – в губы шепнула Лаура.       Шатенка закончила мысль стиха, не говоря конечные фразы, которые были куда глубже о понимание любви. Лаура вытянула губы и соприкоснулась с Машиными. Это был лёгкий поцелуй, такой трепетный и чистый. Руки девушки быстро ретировались на шею шатенки сильнее обнимая ту к себе. Они просто смотрели друг другу в глаза засматриваясь в красивые радужки новых обузданных чувств. Лукина положила руку на щеку девушки и очертила такую четкую скулу. Нежности в это утро было куда выше прежних дней. Они неделю не могли контактировать и привычные вечера, поцелуи и простые глядение стали понемногу терзать сознания. Уж слишком они соскучились по друг другу хоть и видятся постоянно в школе, но этого мало по меркам уже зародившейся влюбленности. — Ты знаешь это стихотворение? – задала вопрос Третьякова. — Да. – кивала та, влюбленно смотря на лицо блондинки. — Я же всё-таки профессор филологических наук, не забывайте Мария. – улыбалась шатенка. — Роберт Рождественский всегда прекрасен своей лирикой в классической литературе. — Полностью с вами согласна Лаура Альбертовна. – хитро улыбалась кареглазая. — Твой любимый поэт? — Да, один из самых. Ну есть и более современный литератор, который покорил меня своим вниманием. – рассказывала Лукина. — Прям таки покорил? – игриво ревновала Маша. — Ещё как! – ответила также шатенка. — Думаю ты должна знать его раз сама увлекаешься поэмами. Эдуард Асадов. — Ого! – удивилась Третьякова. — Ты серьёзно? – профессор кивнула. — Мне он тоже нравиться до безумия, любовь 20-го века. – заискрилась блондинка, слыша, что её уже возлюбленная разделяет интерес в столь подобном. — Какой твой любимый роман или ода? — Ух как глазки-та заискрились. – Улыбнулась такой реакции Лукина слегка приобнимая девушку. — Если самая-самая… - задумалась шатенка. — Как много тех, с кем можно лечь в постель… — Как мало тех, с кем хочется проснуться… - воодушевленно закончила стих Маша. — Знаю такой. А мой любимый «Я любить тебя буду, можно». — Я немного в шоке. – тоже заискрилась профессор. — Ты будешь обязана мне его прочесть. — Обязательно. Мне постоянно кажется, что Асадов схож в стилистики Пастернака?! – анализировала девушка. — Господи упаси! Нет, очень далеко и не схоже. – мотала отрицательно головой профессор. — Разная стилистика и приоритет глубины души. Даже спорить не хочу. – повисла молчание. — Так мы узнали, что нам обеим нравиться один и тот же дядя писатель. – Маша начала звонко посмеиваться от её слов. — Кого предпочитаешь ещё? — О-о-о много кто. – нахмурилась кареглазая. — Из классики – Ахматова, Блок и Цветаева, но из любви… - призадумалась блондинка. — То один поэт серебряного века, в одночасье Игорь Северянин. — Хм. – удивилась Лаура. — Не дурно так, только скучновато. – насупилась Лукина. — Ни пойми меня неправильно. Я просто далека от классики того времени, совсем не для меня. — Даже если это поэты «Золотого века»? — Только если Толстой и Тургенев, остальное так зарубежные авторы, Серж Голон или Джек Лондон. — Так Асадов литератор «серебряного века»?! – нахмурилась Маша от чего Лукина стала улыбаться. — Врунья ты Лаура. — Стараемся. – хихикала та. — Я знаю много Маш поверь, столько литературы за свою жизнь прочитала, что тошнит если честно. – поморщилась шатенка. — Но не отрицаю, что «серебряный век» скучен, он поистине душевный в русской литературе. За границей наши поэты являются иконой вдохновения и подражания. — Любишь романы? — Вся жизнь сплошной роман. – игриво закусила губу шатенка. — Даа?! – протянула Третьякова. — Не может быть настолько всё любовно и красиво. — Не согласна с тобой…       Лукина приблизилась к лицу девушки и поцеловала ту в губы доказывая обратное. Маша улыбнулась такой уж слишком романтичной Лукиной, которая всё утро срывает с неё поцелуи. Третьякова была очень разгорячена и это чувство под названием «возбуждённость» не покидало её. Они целовались словно боясь разлучиться на мгновение восполняя те упущенные недели. Маша отметила, насколько профессор нежно проявляет подобные ласки будто боясь сделать больно или же неправильно. Хотя они уже перешли барьер общественного статуса поэтому было плевать на предрассудки. Девушки взимали толику нежности, Лаура с расстёгнутой рубашкой слегка нависала над ней покрывая блондинку тысячными, горячими поцелуями, а Третьякова просто наслаждалась минутной слабостью и новой порцией чувств под названием «Любовь». Кареглазая постоянно смеялась сквозь поцелуи немного запрокидывая голову назад на что открывала зеленый свет на свою шею, что так охотно выцеловывала шатенка. Минуты словно остановились, а солнце приятно грело спину статной директрисы, что потеряла голову оставляя свой рассудок позади себя. Прелюдия, с ноткой эфемерности обволакивало их тела наслаждаясь простой истиной ласок и уже нового этапа жизни. Маша притянула Лукину к себе и слегка прикусила её нижнюю губу срывая тихий, сдавленный воздух. Легкий медленно кричали о неистовой боли, что так противно отзывался в груди старшей. Травма немного отрезвляло шатенку, но она не могла просто так остановиться чувствуя, что так охотно нужна ученице. Поцелуи уже смазывались, губы предательски немели, не чувствуя тактильность теплоты, а воздух постепенно иссекал из них.       Лаура слегка сдавила руку на талии девушки, и та снова улыбнулась в губы профессора. Эта была уже не игра и нежность, Лукина старалась контролировать себя не заходя дальше. Её новая порция колкости в диафрагме постоянно подавал сигнал «стоп», но мозг словно не улавливал эти передаваемые волны радиостанции. Шатенка много думала, да только мысли постоянно улетали от истины получая горячий ответ поцелуев. *Откуда в ней столько страсти? * спрашивала внутри себя профессор, немного улыбаясь этому. Давно она не чувствовала подобного, а в особенности такой чистой страсти с нотками нужности. Да только страх постоянно сковывал статную директрису. Её мысли постоянно кричали, что это неправильно, ты ей не нужна и вы не сможете пройти путь вместе. Но видя, как происходит химия Лаура мигом выкидывала эти мысли-паразиты. Сейчас хотелось жить, не думая не о чем плохом и сумбурном.       Третьякова сдалась, отдавая статус доминанта шатенки, которая попросту не оставляла надежд быть равной ей. Блондинка немного стеснительно посмотрела в глаза профессора, которая так рьяно выдыхала воздух даря изящную улыбку. *Всё же жизненный опыт у неё куда богаче моей начитанности книг в подобном* пронеслась оценка в её голове. Блондинка поднесла ладонь к её щеке и просто тонула в голубом омуте синих облаков. Да только тихую идиллию их пространства нарушил громкий вой. Маша закатила глаза и прикусила внутреннюю сторону щеки. Утро- утром, а завтрак был благополучно упущен. Третьякова залилась красным румянцем так как было ужасным. Лаура просто приподняла брови и на всего посмеялась над такой реакцией кареглазой. — У кого-то явно разыгрался аппетит. – двояко сказала Лукина. — А ну-ка сколько там времени? – она потянулась за своими часами полностью нависая над Марией. — Ясно, уже обед. — Обед? – переспросила блондинка, отходя от только что увиденного тела профессора с открытой рубашкой. — Правда? — Да начала двенадцатого. – усмехнулась шатенка, видя, как Мария быстро впала в ступор. — Что с тобой? – играла в дуру старшая, зная куда смотрит Третьякова. — Ааа… всё хорошо просто задумалась. – нервно сглотнула девушка, переводя взгляд в сторону глаз профессора. — Кхм. — Как тебя быстро можно смутить. – играла бровями Лаура, видя, как ученица ещё сильнее залилась румянцем. — Ты сама её расстегнула, а теперь боишься посмотреть на то, что так хотела?! – ужасно приторно говорила Лукина изводя молодой ум. — Трусишка. — Я не боюсь! – резко вышла из ступора Маша. — Просто неожиданно… — Хм, - усмехнулась шатенка. — Неожиданно было тянуть свои шаловливые ручки. – она резко притянула девушку на себя отчего та присела. — Сколько угодно, только перестань смущаться меня! — Да я не… - Лукина резко взяла её руку. — Лар. – нервно сглотнула она, видя хищный взгляд профессора. — Матч реванш Третьякова. – шепнула шатенка ей на ушко прикусывая хрящик. — Не бойся.       Лукина довольно мягко взяла ученицу за запястье. Второй рукой она придерживала кареглазую за спину дабы та была в её руках. Лаура отчетливо слышала биение сердце Третьяковой, которая казалась, потерялась в прострации страха и волнения. Шатенка понимала, что Мария очень нежная и довольно-таки стеснительна. В её глазах профессор читала чистоту всех её помыслов, что говорит о самой чистоте страсти и желания. Лукина очень по-царски сидела в своем диване внимательно смотря в глаза блондинки. Она позволила прикоснуться к себе. Лаура довольно крепко прижала ладонь девушки к своей коже, а точнее ключицам. Маша старалась совладать с новой порцией эмоций, но эти словно убивали всё живое заставляя мучать вожделение. Шатенка внимательно смотрела на реакцию иногда оголяя белые клыки зубов. Профессор аккуратно и не расторопно вела её к своей ложбинке грудей, чувствуя уже свой верхний пик удовольствия. Лукина заметно ощутила нагревающуюся ладонь кареглазой, которая до последнего держалась, немного подрагивая от перевозбуждения и эмоций. Рука всё ниже и ниже спускалась к груди, а сердце всё громче и громче выкидывало кульбиты. Лаура долго ждала, когда же девушка переведет взгляд ниже, но та лишь смотрела в лазурно голубые глаза напротив. Рука спустилась, ещё ниже чувствуя контраст прохладного тела шатенки. Больше не удержав свой интерес и чувства вспышек внутри Мария отпустила взгляд ниже. Статная директриса улыбнулась победе и отпустила свою руку давая шанс сделать всё самой блондинки. Третьякова приоткрыла рот ловя прохладный воздух, которого явно не хватало чтобы надышаться. Рубашка профессора была раскрыта по сторонам, что открывало вид на полуобнаженное тело. Красивый, черный лиф подчеркивал упругую грудь Лауры. Он был кружевным и каёмочки верхнего ажура делал красивым и эстетичным два объемных полушария. Плывя ниже, Маша продолжила исследования дальше видя, что Лукина не против, а даже наоборот дает возможность посмотреть и побороть смущение в столь интимном интересе. Чуть дрожащие пальцы обошли ткань лифа трогая его полосу между ложбинкой. Внутренние переживание немного улетучились, оставляя более уверенное лицо в движение. Маша тяжело вздохнула, ведя пальцами по животу шатенки, которая явно втягивала его от щекочущего действия. Третьякова заметила несколько отметин на плоском животе торса. Но они были ничтожно малы и вовсе не видны если не присматриваться. Дойдя до конца, она оставила свою горячую ладонь на животе поднимая взор на Лауру. Шатенка довольно мило улыбнулась ей заправляя выпавший локон за ушко.       Эмоции Маши били через край. Она чувствовала теплоту и нежность кожи профессора, которая так распутно позволила себя потрогать. Лаура оторвала её руку от себя и оставила на ней поцелуй не разрывая контакт глаз. Шатенка чувствовала, что Третьякова потихоньку стала успокаиваться, а дыхание её стало сбалансированным. Лукина положила руку ей на шею и притянула к себе оставляя сладкий поцелуй на губах блондинки. Отстранившись глаза девушки млели от нежности и тепла, что так приятно разливалось по конечностям. — У меня отличный план. – погладила она её щеку. — Ты же не торопишься?! — Мать в отъезде, отец на работе, я вообще у подруги. – улыбалась Маша. — Так что нет. — Отлично! – Лаура привстала с дивана усаживая Третьякову на место. — Думаю стоит продлить приятный момент. – застегивала рубашку шатенка на что внимательно смотрела Маша, прикусывая губу. — Хочу пригласить тебя в ресторан и пообедать. — Эм… В таком виде? – она указала на них обеих. — Нет конечно! – закатила глаза Лукина немного улыбаясь. — Пошли со мной! – вытянула она руку помогая встать кареглазой. — У меня тут есть сменная одежда, а для тебя небольшой подарок. — Всё у тебя есть?! – передразнила она профессора. — Немного ли внимание в мою сторону заваливая приятными подарками и предложениям. — Нет, всё исключительно для тебя. – хитро улыбнулась Лаура. — Тебе точно понравиться. — Ну раз понравиться то не смею нас задерживать. – улыбнулась кареглазая. — Пошли. – сказала она, принимая руку профессора отчего ноги в туфлях подкосились. — Ай! — Маша! – она подхватила её, прижимая к себе. — Ты не ушиблась? Ничего не сломала? – как сумасшедшая начала спрашивать шатенка. — Нет-нет. – висела на ней Третьякова. — Дурацкие туфли. – отстранилась она от старшей. — Прости. — Всё хорошо, главное, что не ушиблась. – улыбнулась Лукина ей и приобняла с боку поддерживая блондинку. — Идём!       Третьяковой было не удобно идти так в обнимку с Лаурой. Но Лукина будто совсем ополоумела, не давая ступить шаг показывая всю свою душу и нежность. Они вышли из офиса директора и Мария немного отстранилась от шатенки облегченно вздыхая. Нога начала немного сводить тупой болью, что говорило о растяжение мышц. Блондинка немного поморщилась пока профессор закрывала дверь своего кабинета. Но от сегодняшней внимательности профессора нельзя было укрыться. Лукина сразу поняла, что в Мария была в шоковом состояние и только спустя несколько минут почувствовала дискомфорт своего падения. Шатенка досадно выдохнула и подошла к кареглазой. Секунда и Маша немного пискнула от неожиданности. Профессорша довольно ловко подняла девушку и усадила на стол секретаря. Дальше глаза Третьяковой стали всё больше и больше от такого не совсем ясного понимания. Лаура присела на одно колено и стала осматривать ушиб на ноге. Лукина в упор смотрела в глаза блондинки медленно спускаясь к лодыжкам. Проведя рукой по гладкой кожи икр, шатенка стала аккуратно снимать одну туфлю за одной. Изящные ремешки молочного цвета отстегивались, один за другим освобождая стопы Марии. Кареглазая облегченно выдохнула и запрокинула голову назад чувствуя свободу в столь педантной красоте под стать Лауры. Третьякова снова вернула голову в исходное положение и немного отодвинулась видя, что шатенка довольно близка к её лицу. — Спасибо. – шепотом сказала Маша, кладя свои руки ей на плечи. — Видно вчера мои ноги получили колоссальный штурм. Давно я не носила туфли на высокой шпильке. — Ты была безупречна в них. – улыбнулась шатенка. — Сейчас должно пройти. Ты видимо потянула лодыжку или голеностоп. — Спасибо, но ты уже облегчила мои страдания. – усмехнулась она. — Да?! – протянула шатенка, кокетничая с ученицей. — Мгм, - улыбнулась она, притягивая профессора ближе к лицу. — Спасибо за помощь!       Третьякова оставила на губах Лауры обольстительный поцелуй, что так мягко был очертим у уголка губ. Лукина улыбнулась, принимая такой презент благодарностей. Шатенка помогла спуститься Маше со стола экс-секретаря и подала ей свой локоть. Девушка приняла этот очередной жест любезности и ступала голыми ногами по кафельной плитке. Статная директриса взяла обувь кареглазой в другую руку, и они шли уже в нужное место. Лаура пропустила Третьякову в лифт первой замыкая строй их единения в этом большом здании. Лукина нажала на нужный этаж, и кабинка полетела на нижние этажи модного дома. Маша с любопытством смотрела на табло сенсорной панели, которая быстро сбавляла цифры вниз. Дверки отворились, издавая тихий писк остановки. Третьякова усмехнулась, смотря на циферблат этажа. *4 этаж, как романтично* надсмехалась кареглазая. Воспоминание с эффектом дежевю, что так охотно напоминало о вчерашнем вечере и спокойной ночи. Мария снова ухватилась за локоть профессора, и они вышли в коридор. Длинный коридор ограничился стеклянной стеной студии. Блондинка с воодушевлением осматривала интерьер рабочего убранства шатенки. При свете дня и не скажешь, что тут можно веселиться на всю катушку. — Тут так тихо. – шёпотом говорила Маша, не нарушая тихую обстановку Grace Models. — Так суббота ведь. А если тут кто и есть, то, только бедная уборщица, которая скорее всего поседела от ужасного срача. – смеялась шатенка. — Все на заслуженном выходном, я же не деспот и сама люблю отдых. — Что-то я не заметила на этой неделе твою лёгкость. – говорила кареглазая. — Ты слишком себя загнала в работе и во взгляде это отчётливо виднелось. — А может, я загналась не по работе?! – двояко шутила Лукина. — Но могу согласиться, что неделя была ужасно нервной… - поморщила нос старшая. — А я смотрю кто-то так внимателен к деталям? – повернулась она в её сторону загадочно улыбаясь. — Только самую малость. – показала она пальцами меньшинство. — Тут не заметишь ваше всемогущие пренебрежение к ученикам. — Настолько ужасна была? – удивилась Лаура. — Монотонно, холодно и безразлично. – перечисляла Маша. — В особенности повышенные тона на ребят у доски. — Но тут если честно выбешивают своей тупостью в элементарной орфографии. – закатила глаза профессор. — За-то все усваивают тему, а это уже прогресс. — Честность — самая азартная игра. – закатила глаза Маша, слыша, что учительница субъективно оценивает умы школьников. — Увы, такова моя сторона восприятия.       Они посмеялись в унисон и подошли всё к той же стеклянной двери. Лукина прошла первая, открывая дверь и пропуская туда блондинку. Лаура ударила себя в лоб видя ужасный бардак вчерашнего гуляния. Пластиковые красные стаканчики валялись где только можно, а стеклянные бутылки довольно дорогого пойла были полностью опустошены. Еда, остатки закусок были по всему полу говоря о своём активном кидание со столов. Шатенка взялась за голову и отрицательно качала головой. *Свиньи! * пронеслось в её голове оглядывая убранство студии фотомоделинга. Оглядевшись по сторонам, статная директриса заметила чьё-то присутствие. На диване в углу кабинета лежал Сухарев с бутылкой виски в обнимку. Раздраженно выдохнув, шатенка прошла вперед к парню, который лежал как морская звезда на песке. Запах в этом помещение был отвратителен из-за большого количества спиртного и бывших веселившихся гостей. Маша тоже отметила довольно приторный запах тошноты, поэтому быстро открыла окно. Лаура нависла над «мертвым» телом парня и кинула в того подушку. — Леша! – будила его директор, но реакции ноль. — Сухарев! Молись чтобы я тебя не удавила! — М-м-м. – простонал парень. — Кать отстань от меня. – бредил тот обнимая пустую бутылку. — Иди танцуй без меня, я устал. — Сухарев твою мать! – толкнула его шатенка. — Что за свинарник вы тут устроили?! — Ааа, да-да Лаура Альбертовна я слышу вас… - всё-также с закрытыми глазами, неразборчиво бубнил Леша. — Отчет ещё не готов… — Алексей блядь! – выругалась уже Лукина. — А! – резко открыл глаза парень. — Лаура? — Нет Санта-Клаус. – положила она руки на груди. — Что за бардак вокруг? — Ой, - взялся Сухарев за голову. — Не кричи пожалуйста иначе я умру. — Ты умрешь, но не сегодня. – усмехнулась Лаура. — На тебя противно смотреть, пил как будто в последний раз. — Отстань! – сел тот на диван держа тяжелую голову. — Вечно ты любишь портить утро. Что тебе не спиться в такую рань, да и ещё после такого феерического успеха?! — Не твоё дело. – прирекалась шатенка. — Чтобы через час убрал эти помои, и я уж постараюсь закрыть глаза. Иначе больше не будет вам грандиозного праздника. Варвары! — Что ты вообще припёрлась? – приоткрыл он один глаз. — Ты бываешь дома м? — Мне нужны ключи от кабинета примерочной. — У тебя свои есть! – недовольно посмотрел он на директрису. — Я не брала, а сумка в машине. – развела руками Лаура. — Давай вставай и проводи нас! — Нас? – нахмурился Алексей, как в него прилетела пара белых туфлей. — Маша тут что ли? – посмотрел он в глубь большой студии. — Лаура, - протянул он её имя. — Ничего кстати не хочешь сказать? —Нет и не стану! – отмахнулась Лукина. — Рот прикрой, слюни подбери! – посмотрела она туда куда смотрел парень, а смотрел он на Третьякову, которая так охотно ловила ветер прохлады. — Давай вставай и приведи себя в порядок. — Ой иди уже к своей ненаглядной, - махнул Сухарев, болезненно ставая с дивана. — Не смотри на меня только, сейчас мне так херово, а бутылка Jack Daniel’s ещё не улетучилась. – кинул он бутылку на диванчик. — Все причитания на собрание окей? — М-да уж, - оценила она трезвость парня. — Давай только быстрее и не беси с утра. — Всё идём-идём. – шатенка позвала Третьякову, и она подошла к ним. — Привет, -улыбнулся Леша. — Привет. Видимо не у одного тебя ужасное утро… — Оно было бы хорошим, если не кое-кто да?! – он посмотрел на свою начальницу, которая не довольно на него зыркнула. — Молчу-молчу!       Леша довольно быстро привел себя в порядок, и они поднимались на этаж выше. Большой апартамент со столами и швейными машинами встречал своей пустой обстановкой. Лукина и Сухарев довольно уверено плыли вперед, зная тут все вдоль и поперек, но, а Маша всего лишь плелась сзади. Третьякова внимательно смотрела на предметы что так аккуратно были сложены у столов. Кусочки тканей, заклепки из серебряного напыления, иглы, скрепки, ленты и очень многое разнообразие кутюрье. Они прошли вперед в новый кабинет и тут блондинка потеряла дар речи. Большая и круглая подиум сцена была окружена зеркалами с разных сторон. Чуть поодаль были выездные вешалки, на которых красовались вещи разных цветовых композиций. Лукина прошла вперед и села на кресло недовольно сверля взглядом Алексея. Статная директриса кивнула, и парень понял сразу что от него хочет начальница. Леша быстро прошел на подиум с выступами и взял со стола увесистую коробку серого цвета с красным бантиком на уголке. Сухарев протянул коробку Третьяковой и довольно ей улыбнулся. — Лёша сказал, что тебе понравился данный лук. – низким тембром говорила шатенка. — Думаю тебе понравиться) — Мне? – шепотом переспросила девушка на что получила положительный кивок.       Третьякова нервно сглотнула и открыла верх коробки, в котором лежал комплект одежды. Увидев перед собой черную кожу с неоновыми ставками из мазков, блондинка прикрыла рот рукой не веря, что держит в руках целый комплект новомодного бренда своего профессора. Лаура сама переживала за подарок, она не любила доверять вкусам и советам других, но Сухарев отметил, что стиль дерби-байкер с ноткой классицизма ей зашел, поэтому отложила его в сторону. Лукина кивнула Алексею на выход, и парень понимающе вышел вон. — Тебе нравиться? – нервно сминала пальцы Лаура. — Если нет можешь выбрать что-нибудь другое!       Лукина начала нервничать так как Маша молчала. Шатенка быстро прошла к вешалкам с оставшимися образами с вчерашнего показа и стала искать нечто новое и интересное для неё. Статная директриса быстро перекатывала вешалки смотря на стилистику вещи. Но того, не замечая со спины её обняла Третьякова отчего воздух стал сдавленным. Грудь вздымалась сильнее чувствуя, насколько близко и тактильно обнимала её девушка. Ладони кареглазой лежали на торсе профессора, а руки самой Лауры поверх её. Шатенка обернулась к ней и посмотрела в карие глаза, которые стремились заплакать, отдавая блеском эмоций. — Спасибо. – шепотом сказала Маша. — Но не стоило этот стиль же ценен. — Тише. – шепотом успокаивала довольно нервничающую ученицу. — Да коллекционное, да дорогое, но оно для тебя! Это мой подарок тебе за-то что пришла на мой вечер и была ценным гостем. Ну и… - дебильно улыбнулась шатенка. — Я виновата за вчерашнее, что так не красиво оставила тебя скучать. — Хм, - усмехнулась кареглазая в объятиях Лауры. — Пытаетесь подлизаться Лаура Альбертовна?! — Пытаюсь высказать свою открытую проблему и чувства к тебе. – смеялись девушки в объятиях друг друга. — Тебе нравится? — Да, я в восторге…только… не удобно. — Не говори ерунды, Третьякова, - возмутилась старшая. — Это жест моего внимания, носи с удовольствием. — Ага, теперь Буше начнет пытать меня, где я такую красоту урвала. – Лукина усмехнулась. — Она у нас в тренде моды, не тяп-ляп. Придется соврать и сказать, что мать привезла из Питера. — Как тебе вздумается. – безэмоционально пожала плечами профессор. — Вон там примерочная, беги переодеваться. — Хорошо, спасибо. – поцеловала она её в щёку убегая за шторку примерочной.       Лукина искренне улыбалась, чувствуя некий прилив энергии и непринуждённости. Взъерошив волосы, статная директриса сама пошла искать свой комплект второй одежды. Сегодня день обещает быть куда приятнее и свободнее, а всё дело в девушке, которая так безумно заставляет шатенку чувствовать себя надобной и живой. Счастливой жизни нет, есть только счастливые дни. И этот день обмену и возврату не подлежит.

***

      По ту сторону аутентичной жизни Александр вынашивал свои планы тихого прикрытия. Шатен приехал уже к нужному место своей встречи. Открыв дверцу машины, мужчина неспеша брел вперед, переступая несколько ступеней здания. Постучав в железную дверь, окошко сверху быстро открыл обзор на охранника. Скептически оглядев Мурочкина здоровый амбал нехотя пропустил того внутрь. Довольный Саша с каплей иронии и старого азарта взирал на самый модный клуб столицы. Ностальгия была велика хоть всё и изменилось за это время. Новый, неоновый бар по последней моде, большие прожектора массивной кучей и такой вялый персонал, который готовился к предстоящему вечеру. Клуб Светланы был для него запретной чертой подступа, после развода с Лукиной. Лучшая подруга попросту не переварила бывшего козла Лауры. Даже несмотря на родственные связи кумовьёв, Света на всего улыбалась глянцевой обложкой солидарности. Так что он тут забыл? Саша имел некое соглашение, а точнее дружеское плечо в лице кумы. Дело всё дальше заходило в тупик, ведь помимо связей Ломоносовых у Александра были и свои. И самое ужасное это то, что Петр никак не идет дальше, продолжая сыпать песок ища песчинку правды. Почтительный Дон сузил круги близкого окружения, а это означало одно – игра и механизм в ней запущены. В одночасье это начинается простой слежкой, а худшим решением Петра являлась публичная казнь. Мужчина неспешно плыл взглядом от бара к диодам ламп, немного скучая по старым тусовкам в компании близкого округа. Он поднял свой взор и увидел горящий свет в кабинете директора. Мурочкин пришел исключительно не просто так, а тайком от запрета статного льва. Хоть Ломоносов и запретил ему хоть как-то пересекаться с бывшей супругой, но он сильно волнуется за неё. Светлана по доброте душевной сказала Саше, что шатенка временно управляет клубом пока та в отъезде на долгожданном отдыхе. Шатен потихоньку поднимался по стеклянным ступеням к кабинету админа. Александр очень нервничал думая, как отреагирует его супруга. Ладони немного потели, а в груди отзывался кульбит биения. Мужчина не видел её больше двух недель и даже после выписки не мог быть там из-за Ломоносова, который холодно расставил границы недосягаемости и неприкосновенности. Тяжело выдохнув, он потихоньку, без стука повернул круглую ручку вваливаясь довольно светлый кабинет. Саша предвкушал родной, но строгий взгляд бывшей возлюбленной, но увы глаза были не те. В кресле директора сидел совсем иной человек, тоже родной, но при этом не любим. Досадно выдохнув, мужчина отпустил голову и прошел вперед, прикрывая за собой дверь. — Саня?! – удивился парень. — Привет Максимка! – улыбнулся он племяннику пожимая и обнимая радостного парнишку. — Как ты дорогой? — Спасибо дядь! – обнялись они, хлопая друг друга по спине. — Не ожидал твоего прихода. Ты проходи, налить? — Не откажусь! – радостно вскинул руки Александр. — Давно я тебя не видел, вырос как уже настоящий мужик твою мать! – смотрел он на Максима. — Хоть бы раз написал дядьке. — Хм! – усмехнулся блондин, наливая по бокалам коньяк. — Сюси-пуси не люблю. – поморщился тот. — Я-то ладно, мог сам написать. Пропал резко, не пишешь, я уж подумал улетел за границу жить?! — Мее. – закатил глаза тот. — Финансы поют романсы. Спасибо. – отпил он спиртной напиток, который услужливо протянул племянник. — Работы навалом если честно. М-м-м. – смаконул он коньяк тяжело вдыхая воздух. — Мамка твоя говорила, что Лаура её заменяет временно. Она тут? — Нет. – сухо ответил Максим усаживаясь в кресло матери. — У моей тётушки и так много дел в своей сфере работы. Она доверила временное главенство. — Похоже на Лауру. – кивал Мурочкин. — Удивительно, что такие дела зама она скинула на твои плечи. Слишком лояльно и безрассудно. — Не скинула, а передала, это разные вещи! – повысил голос парень. — Мне всё равно когда-то придется взять бразды правления, и она дала мне возможность проявить себя. В отличие от матери… - шёпотом произнес последние слова Максим. — Дак мать твоя против этого?! – нахмурился мужчина, зная, насколько Света против черной стороны для сына. — Света тебе не даст желанное, поверь мне. — Мы давно с ней не ладим в семье. – признался парень, отпивая более мягкий алкогольный напиток. — Я и не буду терпеть гнет ласок и любви, не моя тема. — Прям в тетку свою пошел. – усмехнулся шатен. — Но это не и есть хорошо… — В отличие от всей псевдосемьи Лаура одночасье заменила мне всех, ясно! – нахмурил брови блондин. — Лаура видит во мне потенциал, когда казалось мать готова ей глотку выгрызти дабы не вносить меня в список ваших «грешников». У меня фактически никого нет, а в доверительный круг вошла только она. — Мы всегда с тобой были. – отрицал мужчина. — Растили, гуляли, растили и дарили любовь. — Хочешь услышать правду? – скептически улыбнулся парень. — Отец ушел к любовнице и свалил с ней на Майами, мать всегда в поисках любовников и крутых отдыхов. Близкие раздвоились, ненависть друг другу, ваш развод, перечислять можно вечно. Ты ушел, а Лаура единственная кто компенсировал свою любовь во мне! – строго ударил он по столу. — И да для меня она живой пример подражания, хоть и женщина. Но она куда сильнее вас всех вместе взятых! — Ты чего так кипятишься?! – насторожился Саша, видя полные глаза безрассудства. — Да может мы не идеальны, и всё в принципе не шик, но мать всегда была рядом с тобой. Я понимаю моя любимая… — Бывшая любимая. – поправил Максим. — Хорошо бывшая любимая, всегда отличалась своей любовью к близким. – тепло вспоминал шатен. — Но ты сам понимаешь, что Лаура не лучший подарок и характер у неё дай боже. — Ты глуп. Моя крестная умеет любить и проявляет её по мере возможности к тем, кто ей не безразличен. – выдохнул Макс отпивая виски. — Для меня она стимул в жизни даже мать с отцом не сделали сколько она. И ради неё я сделаю всё что возможно! — Похвально. – одобрил Александр. — Ну я пришел не выяснять отношения кто прав, кто виноват. Я тоже люблю её, но увы жизнь расставила свои приоритеты. Я вообще думал, что она тут. — Нет и не будет! У неё свои дела, я думаю ты видел вчерашний показ? — Увы не пришлось видать её фурор. — Пфф если бы любил, то смотрел, что она делает и к чему идет. – откинулся парень на кресле. — Тебе вроде запретили видеться с ней нет? — Да, но меня этим не остановить. – усмехнулся бывший муж. — Ты слышал, что произошло? — Да, просвещён в коротких деталях. – выдохнул тот. — Но тётушка запретила хоть как-то думать об этом, а тем более браться за это. — Я кое-что накопал в тайне от Ломоносова. – подстегивал он племянника. — Есть вещ док, а точнее камеры видео наблюдений. — Так? – с интересом пододвинулся блондин. — Что там? — Хм! – усмехнулся Мурочкин видя азарт в глазах парня. — Думаю можно поискать, только кропотливая работенка. Лауру последний раз фиксировали камеры наблюдений в игорном доме самого Ломоносова. Там есть свой человек, и он выдал копию видео за последние два часа, где как раз-таки и была Лаура. — И? — Нужно распознать время и лица посторонних лиц. Времени на это уходит довольно много… - протянул тот с намеками. — Два часа съемки, 15 камер наблюдений в разном ракурсе игральных залов. Нам нужно сопоставить и идентифицировать всех знакомых и приближенных. Потому что всё не просто так и Лауру жестоко хотят устранить, а в худшем случае вывести из игры. — Я в деле! – не думая говорил Максим. — Нет это довольно грязная работа, я не хочу, чтобы ты участвовал в подобном. — Но мы не скажем никому верно?! – по-деловому был настроен блондин. — Услугу за услугу, ты даешь мне материалы, а я так уж быть не скажу Лауре, что ты тут был. — Противная манипуляция Лукиной, - поморщился Мурочкин слыша вторую копию жены в племяннике. — Уж много у тебя её черт! Ладно… - согласился тот зная, что, если узнает Лаура ему кранты. — Я передам архив по почте, времени у тебя предостаточно пока Ломоносов затаился со своей делегацией. Но… - качал он головой. — Будь аккуратен мы все под прицелом включая тебя, хоть ты и ничего не сделал. — Не переживай я справлюсь. – кивал племянник. — Я буду второй пешкой, но при этом меня не смогут тронуть. Лаура попросту не позволит. — Этого я и боюсь. Ломоносов бьется в панике, что его хотят подвинуть, медленно пододвигая выстроенную иерархию. – цокнул тот. — Мы все можем сгинуть и даже Лаура… — Она без боя не сдаться! – посмеялись парни. — Петр и пальцем не тронет её, зная на что способна тетя. Он питает к ней любовь…семейную ценность. Ведь пока есть страх и уважение в сторону Ломоносова — у Лукиной есть власть над ними всеми. La marraine est bien supérieure à son père, le souverain. — Думаешь Лаура может юлить на стороне Петра?! – призадумался он о предательстве. — Нет, дели на два и увидишь, что Ломоносов тоже может быть причастен к этому. – Александр призадумался. — Первая улика всегда ближе к нюху дядька, ведь игорный дом был выбран не спроста. — Петр бы не сделал подобного зная их особый статус приближенного круга. — Время покажет, ещё покажет… - перебирал пальцами тот. — Мне самому интересно кто бы мог такое вытворить. Просто гниль. — Мы остаёмся в тени Максим. Ломоносов меня отстранил от дела запрещая любые подступы к Лауре. Но ты можешь быть отдельным лицом. — Я сказал, что в деле. – кивал парень. — Ты можешь на меня надеяться, но ей ни слова! Даже если и узнает, то ты не причастен к этому, я сам пошел на это. Nous sommes une famille jusqu'au dernier jour! — Toujours! – кивнул Мурочкин. — Как она там? — Проходит этап восстановления. Сняла корсет и работает в своём привычном ритме. — И почему я не удивлен?! – мило усмехался Саша. — Трудоголик. — Это точно. – улыбался племянник. — Ладно дело я получил жду видео отчёт, ну а сейчас мне нужно готовиться к открытию клуба. Без обид дядька. — Да конечно! – встал он со стула.       Они пожали руки и Мурочкин собирался будь уходить с офиса уже будущего властелина кресла, как остановился. Он не решительно обернулся на парня и мнимо открывал рот подбирая связки слов. — Слушай… - скованно говорил Саша. — Я благодарен тебе за помощь и столь мужественное плечо. Если дело выйдет в нашу сторону, Лаура будет гордиться тобой. Ты ей как сын уж поверь мне. – глаза Максима начали искриться чистыми эмоциями. — И прости, что так рано разрушился твой островок семейного гнезда. – виновато отпустил голову Александр. — Но знай Лаура никогда не компенсирует боль в любви и сострадание, она умеет любить по-настоящему. — Я знаю. – мило улыбался блондин. — Она лучшая тетя для меня и живой пример мужества в хрупких плечах женственности. — Даа. – воодушевленно протянул шатен. — Но… — Что? — Я волнуюсь за неё… - отпустил голову мужчина, смотря в ноги. — Настолько порой больно… — Что случилось? – прищурился парнишка. — Она счастлива? — Думаю да. – пожал плечами тот. — Она недавно говорила, как скучала по работе в школе и уже поскорее бы хотела вернуться в университет. Плюс модельное со своим новым показ… — Я имею виду не работу. – отрицательно качал головой шатен. — В плане любви?! Её сердце уже не одиноко? — Эмм… - впал в ступор Максим. — Я не знаю. – хотя он предполагал, что крестная довольно-таки неодинока в этом плане. — К чему эти вопросы? – строго спросил племянник. — Просто заметил, что может она… встречается с кем-то. – усмехнулся бывший муж. — Думал, если и есть кто-то он мог быть причастен к этому происшествию. — Я ничего не знаю! – отрицательно кивал блондин. — В этом плане она серьезна ты же знаешь. — Хм, - прищурился шатен, видя, как парень немного мешкается. — Если даже да, ты бы сказал мне?! – в прямую выстрельнул тот. — Нет! Это дело Лауры и зная какие у вас отношения, ни за чтобы не сказал тебе. – встал на сторону тети он. — Даже под дулом пистолета. — Значит есть… - задумчиво покусывал губу Александр. — Молодец, оставайся на её стороне, как послушный песик. – укоризненно бычил тот. — Кто из нас пес?! – недовольно приблизился он к дяде. — Я никогда бы не сделал больно любимой, а тем более предал, как это сделал ты. – тыкал он ему в плечо. — Если даже и есть у неё любовь ты и пальцем не притронешься, не то, чтобы увидеть. Знаю я как ты «мужественно» решаешь дела в этом треугольнике. – злился парень. — Тебе не подступиться ясно?! Ломоносов три шкуры спустит с тебя, а я помогу ему в этом. Тебе стоит отпустить больную любовь к тётушке, она давно живет настоящим и так мало вспоминает прошлое. Не тереби брешь ран, которые сам нанёс ей. Отпусти и забудь, дай ей жить, спокойно не маяча на горизонте. – злостно сверлил глазами Максим. — Сделаешь ей больно, я стоять в стороне уже не буду. – злостно дышал блондин, нависая над дядей. — Я, не, знаю! Не знаю кто, с кем и как, ясно?! А сейчас будь добр покинуть клуб и больше не зарекаться на эту тему. Мне нужно работать, так что до свидания. Дверь там, провожать не стану! — Хорошо. Пока. – как-то виновато чувствовал себя Мурочкин.       Александр хлопнул дверьми оставляя парня одного в душном кабинете директора. Максим налил себе стакан виски и прошел к панорамным окнам, смотря вслед уходящего дяди. Он внимательно прожигал спину мужчины, который обернулся у выхода смотря в зеркальное остекления кабинета главы. Конечно же шатен не видел из-за отражающего зеркала окон балкона, но за-то его хорошо видел Максим. Парень отпил виски и немного поморщился от его крепости. Уж слишком он был похож на свою тётю, которая попросту оставила некие привычки в парне. Блондин взимал их в столь юном возрасте, когда казалось родители и вовсе не участвовали в его жизни занимаясь бизнесом и делением имущества. Макс помнил, как Лаура часто забирала его из дома проводя с ним время. Он был ей благодарен и любил куда больше родной матери «куртизанки». Конечно, племянник и сам видел некое страдание в Лукиной в плане любви, но она всегда оставалась сильной показывая свой волевой характер. Только было обидно за неё, что она такой же серый утенок, как и сам Максим, который не видел, что такое родительская любовь и ласка. Но Лаура дарило это чувство, хоть и была не родной по крови. Блондин всегда любил перебирать воспоминание о ней, и её заботе к нему. Первый порез, первая драка, поход в полицейский участок, высокие достижения в спорте и просто повседневное общение. Она была его идеалом, ведь шатенка была куда мужественнее остальных мужчин таща на своих плечах тяжелую ношу боли и обиды.       Максим подошел к полочке с фоторамками и взял одну из них. Тут ему было 12, и они с Лаурой гуляли в парке Италии, что так любила сама женщина. Куда она его только не брала, как только не обнимала и сюсюкала, но всегда была рядом. Но сейчас от той тети мало чего осталось, нынешняя Лукина строга и холодна. Холодна ко всем, но радушна к близким. Парень вырос у неё на руках чувствуя иную любовь и поддержку, а большего он не просил. Только внутренние кошки скреблись куда сильнее чувствуя ношу обязательств перед ней за всё что она сделала и пережила. Железная леди с наружи, и такая ранимая внутри. Парень знал, что проживала крестная мать. Он видел её слезы, боль, раны и сострадания, которые бездушно запирали её сердце оставляя душу холодной и непоколебимой. Единственное отчего могла умереть Лаура так это оружия под названием «любовь». Племянник знал все нюансы судьбы тетушки, которая так быстро смогла остыть после разрыва с Александром, но так болезненно с бывшей Ранней. После этого Лукина стала совсем другой, а точнее скованной в подобной чувственности. Но… Светловолосый парнишка улыбнулся вовсе тридцать два зуба думая абсурдными мыслями. Максим очень долго сопоставлял факты, некие догадки и просто наблюдал со стороны. Сторона, в которой так отчетливо виднелись эмоции и некие искры энигматичности. О чем он думает спросите вы? Хм! Всё куда чище и прозаичнее, но в тоже момент очень насторожено в подобном думанье. Макс заметил, что Лаура слишком странная и довольно скучновата, но так искренне воодушевлена хоть и не показывает это со стороны. Гештальт такого закулисья он мог рассмотреть, сейчас прямо открыто показывая мотивы противоположного. К чему все эти суждения?! А в том, что лучшая подруга куда гуманнее его тетушки. Парень понял без каких-либо сомнений, что Лаура питает интерес к его подруге Марии. Да именно он видел этот запал в Лукиной, который довольно долго не видел спустя 4-е года. Если он мог гадать насчёт Третьяковой о её немного отрешённости в чувствах, то крестная куда ярче выражала свою скрытость, стреляя глазами словно из автомата Калашникова. Он понял, что они вместе или что-то испытывают? Определенно да. Первый звоночек он пропустил, нагоняя последним днем их неприятной встречи в ментовке. Лаура не из тех, кто любезно, а тем более лично отвозит кого-то до дома в своём сопровождение. Да и Лукина себя выдала простым агрессором на бедного полицейского, который чопорно не хотел отпускать блондинку. Шатенка делает подобные выпады только в одном случае, когда это касается неравнодушному ей человеку. Все факты словно подвели черту осознавая, где же была первая искра полета, и… Первый колокольный звон был тем вечером в лесу, когда сломя голову и слезы Маша топила эмоции волнения. И именно та ночь в отеле стала тому подтверждению, что не всё просто так. Он понял сразу, но сомнения все равно оставались по этому поводу. — Лаура, Лаура… - качал головой племянник слегка улыбаясь. — Что ты делаешь?! – поставил фоторамку тот.       Довольно мягко выдохнув от милоты воспоминаний, Максим принялся за дело. Усевшись за просторный стол, он начал отвлекать мысли о недо паре двух девушек. Мысли конечно же плели страсти и волнения за них, но фантазию не отнять, придумывая фантастическую жизнь любви не хуже сериалов Рио-Де-Жанейро. Как много вопросов и так мало ответов. Может быть, это и есть любовь? Когда появляется сулящая счастье загадка, которую хочется разгадывать всю жизнь. Но это так не позволительно… Возможно, загадочность и есть тот тайный омут, что мерцает в самых глубинах каждой женской души. Но возможно ли это… Когда чувства искренни, ты не можешь просто отвернуться и посмотреть насквозь, тебе лишь остается утопать в этом омуте безрассудственной посредственности.

***

      Девушки мчались уже по дороге многолюдного города. В салоне играла музыка, а кондер приятно веял прохладой и свежестью теплого дня. Лукина умилялась такому позитивному настроению Маши, которая энергично подпевала свою любимую музыку подключённую через Bluetooth магнитолы. Лаура и сама чувствовала прилив легкого веселья, но не смела отвлекаться от дороги, которая, к слову, была забита пробками. Шатенка ритмично постукивала переплет руля под очередные биты басов и припева. Песня играла довольно громко, но это не смущало профессора так как она сама любила громко разъезжать с ней и ловить драйв. Лаура вывернула руль в лево и перестроилась в левую часть дороги. Сигналы, светящие фары позади и недовольные взоры автоводителей заставлял Лукину немного злиться. Час пик с дополнением выходного говорил о своей расторопности на близлежащий отдых, что так противно трезвонили автогудком. Профессор от нервов сжала переплет руля, смотря в заднее зеркало вида. Нахально вырулив ей удалось влезть в поток мысленно проклиная тупых водителей. Лаура посмотрела на веселую Третьякову и стала снова ловить особый вайб её души. Да только атмосферу этого пространства идиллии нарушил звонок телефона директора. Шатенка протяжно выдохнула и достала с кармана штанов телефон. Сощурив глаза на абоненте, женщина не довольно отклонила вызов бросая телефон на панель. Да только тот, кто звонил, пытался настойчиво достать Лукину. Закатив глаза и извинившись перед Машей, она приняла вызов. — Вот скажи мне на милость Ломоносов, если я скинула вызов это должно тебе говорит о моём нежелание с тобой разговаривать?! – рычала та, выруливая на новый проспект улиц. — У тебя пять минут. — Вот вечно ты чем-то не довольна Лукина. – передразнивал на том конце Петр. — Вечно ноешь как пенсионерка у овощного ларька. Вообще-то по делу звоню на секундочку. — У меня выходной. – цокнула та. — И тратить его на лясы с тобой я не собираюсь мой дорогой. — О-о-о ты со своей Валькирией?! – пошло смеялся Дон. — Передай привет своей голубушке. — Куда мне до твоего курятника. – пререкались они. — Ой что это, а точно у тебя осталось три минуты. — Ох какие мы грозные что утро кому-то не перепало вовсе?! – подкалывал он её. — Ахаха ну ничего и когда-нибудь и на твоей улице будет праздник. — Боже… - протянула Лаура. — Как остроумно сейчас умру от гениальности твоего стёба. — Я очевидно тебе мешаю там проводить время с прекрасной дамой?! – продолжал смеяться Петр. — Тебе повезло, кстати. Скабаеева написала отличную статью — Может когда захочет. – победоносно усмехнулась шатенка. — На неё хорошо действует манипуляция. Спасибо за это. — Обращайся дорогая. Кстати, я не просто так звоню Лукина. – строго начал говорить Ломоносов. — У меня наклюнулась рыбка в виде нового информатора и новых лиц по твоему делу. Через 15 минут чтобы была у меня! — Еще чего, - возмутилась Лаура. — Если ты не слышал. У, меня, выходной! – по словам говорила профессор. — Не горю желанием портить себе настроение и грузить мозг этим. — Ой что это? 5 минут у порхали от твоего общего времени. – строго пародировал он её слова. — Лукина я жду не заставляй меня гневаться. — Вот как можно быть таким козлом м?! – была недовольна шатенка. — Тут пробки в городе на секунду. Не раньше 20 минут только приеду. — Тик-так, тик-так Лукина! – усмехался Петр. — Жду!       Лукина отключила вызов и тяжело выдохнула. Кинув телефон вниз на коробку передач, она начала с силой сжимать руль покусывая внутри щеку. Третьякова не знала о чем говорил второй оппонент, но поняла, что Петр ждет профессора у себя. Лаура досадно выдохнула и перевела милые глазки на девушку. — Планы поменялись. – расстроилась Лаура. — Нужно будет заехать к Ломоносову. — Ну поехали, - пожала плечами та. — Перенесем обед на полчаса для заседания моего старого друга? — Я подожду. – подарила она ей улыбку. — Обещаю это будет не долго.       Девушки ехали на встречу Дону, который так охотно ждет Лауру. Маша заметила, что профессор довольно сильно поменялась в поведение. Строгий взгляд, тяжелое мысли и желваки которые изредка ходили ходуном от нервов. Блондинка переместила взгляд ниже на руль, что так сильно сжимала Лукина. Третьякова положила свою руку на её ладони, и шатенка резко посмотрела на неё. Серьезность в глазах быстро улетучилась, оставляя теплые искры в глазах. Лаура улыбнулась такой внимательности кареглазой, которая поддерживала одним взором. Профессор скрепила их руки в замок и довольно мило улыбнулась. Ехали они так до самой контрольной точки их назначения. Лукина грациозно заворачивала руль вправо, останавливаясь у высоких ворот. Охранники увидели водителя и поспешили открывать створки при этом вежливо с ней здороваясь. Шатенка беспристрастно оглядывала телохранителей, а Маша вовсе глаза рассматривала перед собой дворец. Да только дом статного льва походил на целый замок того времени. Красивые лужайки, большие фонтаны у пруда, декоративные деревья, выстриженные в разные формы и сам дом. Профессор припарковала машину у входа в дом и заглушила мотор выключая музыку в магнитоле. Маша всё-также рассматривала фасад дома, что так красиво выложено декоративным кирпичом. — Это шикарно. – пролепетала Третьякова любуясь отменным вкусом Петра. — Ага, слишком старо, конечно, но этот дом фамильная ценность Ломоносовых. – рассказывала шатенка. — Второе поколение проживает в этом чудо-замке. — Он слишком большой. — У кого-то просто комплекс меньшинства. – смеялась Лукина. — Он постоянно расстраивается, гляди и сказки про принцесс станут явью. — Лаура. – протянула она её имя слыша, как она высмеивает своего друга. — У него, наверное, большая семья?! – мечтательно говорила блондинка. — Нет. – досадно выдохнула шатенка. — Слишком трагичная судьба и история. Мне очень жаль его. – отпустила голову Лаура. — Трагедия? — Да. – кивала Лукина. — Сочувствую ему… - сминала пальцы кареглазая. — Идем? – улыбалась профессор. — Что?! Нет я тебя тут подожду, в машине. — Почему? Боишься? — Это не этично Лаура. – укоризненно смотрела она на неё. — Меня не приглашали это раз, и, во-вторых, у вас деловая встреча. Моё присутствие будет не уместным. — Абсурд. Моё влияние здесь такое же, как и у самого Петра. – статно говорила шатенка. — Это его проблемы, он хорошо знает, что меня нельзя беспокоить в выходные дни. — Я твоя спасательная жилетка?! – усмехнулась Маша. — Да, иначе мне придётся просидеть здесь все выходные. – улыбнулась Лаура, поправляя прядки блондинистых волос. — Не переживай это ненадолго, тем более Ломоносов очень будет рад тебя увидеть. — Уже серьезно знакомишь со своими друзьями? – игриво кокетничала блондинка. — Определенно да! – ответила она кареглазой и поцеловала ту в губы. — Пошли!       Лукина шла вперед, пока позади неё плелась девушка. Третьякова медленно плыла по объектам, что так дорого веяли своим хозяином. Резные стены, хрустальные люстры и большое количество картин. Место было мрачным и даже слишком тихим. Несмотря на всю красоту этого викторианского стиля он был пуст. Лукина постоянно останавливалась видя, как Третьякова долго рассматривала резиденцию. Шатенка улыбалась, видя такие расширенные и большие карие омуты, что так жадно впитывала красоту здешнего интерьера. Девушка потихоньку ступала вперед пока не врезалась в профессора. Они улыбнулись друг другу и Лукина взяла её за руку ведя по длиной и крученой лестницы вверх. Маша смотрела на дерево, потом на расписанный потолок греческой мифологии. Сердце девушки билось, как сумасшедшее, а душа ловила невероятные волны счастья и воодушевленности. Плафон сверху был великолепен, но сильно печально для выдержки настроения. Они поднялись на третий этаж и девушки прошли вдаль длинного коридора. Останавливаясь у двери в кабинет Дона, шатенка тяжело выдохнула и прошла в глубь натягивая недовольную маску своего настроения. — У меня нет времени так, что перейдем к делу! – резко выпалила Лаура от чего старый лев подпрыгнул в кресле. — Ну? — Господи Лукина! – схватился он за сердце. — Я чуть кони не двинул. Ты не хуже грома среди белого дня. — У меня мало времени давай быстрее! – вскинула она руками. — Лукина могла бы сказать, что гостей приведёшь я бы костюм подобающий надел. – усмехнулся мужчина, поправляя черный полувер. — Мария! Какая приятная встреча. — Здравствуйте Петр Андреевич. – скромно кивнула блондинка, становясь возле профессора. — Не ожидал вас тут увидеть. – вопросительно посмотрел он на Лауру. — Оу довольно знакомый комплект одежды, – осмотрел он девушку, которая надела коллекционный бренд шатенки. — Подарок от директора? — Какая разница, говори уже по делу. – вступилась старшая. — Какая ты противная Лаура. Утро не задалось решила портить другим?! – открыто подколол её Ломоносов. — Моё утро было прекрасным пока одна зануда не позвонила. – села на стул против Петра. — Что за информация? — Кхм! – кашлянул мужчина, указывая взглядом на Машу, которая охотно разглядывала интерьер. — При ней ни за что! — Тогда я поехала. – была строга шатенка. — Я доверяю ей и тебе тоже советую. Если она тут, значит я уверена в ней. — Ты играешь плохую игру Лукина. – качал головой Ломоносов. — Ответишь за её язык? — Сомневаешься в ней, значит не доверяешь мне! – прищурилась Лаура. — Я сказала всё. Теперь быстрее перейдем к делу?! — Да. – сказал недовольно Дон сверля взглядом девушку. — Я тут нашел одного человека, который для нас будет играть роль верного раба. Вчера благополучно было назначено собеседование в доверительные округи. — Эта наш человек? — Как бы да, но никто ранее с ним не знаком. – спокойно говорил Ломоносов. — Документы, временные растраты я взял на себя, но от тебя нужна полная информация и контактирование. —Сразу нет! – выставила руку директор. — Маячки, gps и камеры я не позволю ставить у себя. Общие есть в Grace этого достаточно. — Так и знал. – закатил глаза Петр. — Тебе нужно удвоить охрану, мой человек без каких-либо проблем проследил и заснял тебя. Так дело не пойдет ты же знаешь последствия. – кивала шатенка, смотря пару фотографий. — С тебя полное отстранение и комплектация надежности. — Хорошо. – выдохнула та. — Это всё? — Нет! – улыбнулся Дон. — Тут я начал со списка твоих контактов, первыми являются твои коллеги. Анна Михайловна директор в школе которой ты работаешь, верно?! – листал документы мужчина. — Ты знала, что ваша многоуважаемая бабуля азартный игрок покера? — Нет. – отрицательно кивала профессор, а Маша стала греть уши слыша знакомые лица. — Мне вообще всё равно на этот рассадник тупизма. Я там лишь по просьбе Светы, которая так активно хочет забрать это кресло. — И про это тоже кстати. – быстро засуетился Ломоносов. — Директор школы раз в месяц просаживает довольно крупную сумму… почти 30 тыс. рублей. Исходя из этого не совсем легального занятия, зарплата её на порядок меньше среднего стандарта. У неё большие связи с комитетом гороно, а значит твоя профессорская это мыло в глаза. – Лукина выгнула одну бровь. — Связь в министерстве образования и твоя докторская не имеют равно между собой, а значит есть третьи лица. — Пахнет коррупцией. – скривилась статная леди. — Вот именно! – радостно кивал тот понимая, что шатенка медленно понимает расклад дел. — Где деньги там и связи, а где связи там и проблемы. Первую неделю она лила воду, что рада и благодарна тебе, а стоило тебе внести свои коррективы в свободе действий. – кивнул он в сторону Третьяковой. — Как получаешь выговор. За что вопрос? А всё просто потому, что она знает, твои связи куда серьезнее её. А от куда она знает про твои связи? Правильно есть тот, кто играет на два фронта дружбы. — Это тупо. – закатила глаза Лукина, не видя красивых выводов. — Я получила выговор, потому что покинула рабочие место, оставила класс и отвезла кое-кого… - она обернулась на блондинку. — В больницу, так и не вернувшись на своё рабочие место. — А теперь подумай про больницу ещё раз. – подталкивал на мысль Ломоносов. — Кто знал, что ты поехала в больницу?! Правильно только один, а вызвал тебя директор очень неожиданно. Через 3 минуты, как только ты отъехала за ворота. И что кривить душой ты популярна, и твои коллеги знают об этом, значит и директор. Ты думаешь будь ты поехала в государственную поликлинику директор бы выставил тебе выговор, очнись Лукина. Зная, кто ты она поняла, что ты уедешь в свои инстанции это и подстегнул страх. Тут вопрос про два фронта Лаура. Света. Она просит помощь у тебя в плане документов и смещения старой шапокляк. – их прервал смешок Маши. — Простите. – извинилась девушка, ловя на себе улыбку Лукиной. — Ну так вот, - продолжал Дон. — А потом я узнаю, что она и сама справляется хорошо. – он кинул ей папку. — Документ с особым гостом. Ты понимаешь, что Света копает под неё?! — Я не знала об этом. – округлила глаза Лукина. — Она хоть понимает во что ввязывается?! — Видимо тупа твоя подруга! – смеялся Дон. — Будь правда на её стороне ты первая сядешь Лукина, так как ты соучастник. Ни на что не напоминает тебе? Так я напомню! Также 10 лет назад она подставила свою сестру отбирая всё имущество, которым имеет сейчас. — Откуда эти документы?! – рыкнула Лаура. — Говорю же свой человек ступил на дело и благу правосудия. — Это абсурдно Петр. – смотрела она в документы. — Света не пойдет на этот шаг. Мои связи и статус куда серьезней обычных «мульти олигархов». Если даже у неё и получиться провернуть аферу в министерстве, старую директрису уволят по статье, а я сяду как второе лицо. Но… Ты сядешь со мной рядом так как мы ведем эту цепь чертога порока. Ей не выгодно зная, что ты можешь вытворить. Света боится тебя. — Принцип «око за око» сделает весь мир слепым, а трусы в нём слепые стрелки. – подытожил Петр. — Информация ещё собирается и, если я найду новый документ… поверь Светлана станет первой жертвой. – шатенка отрицательно кивала головой. — Да Лаура, я не из тех, кто просто так всё прощает или закрывает глаза. Отомсти мне один таких счастливчиков будет куда больше, а враги никогда не дремлют. За всё нужно платить, и первую очередь они заплатят за тебя. – мужчина резко перевел взгляд на Третьякову. — Все будут в ответе… — Рано бить колокола. У нас нет конкретных улик, кроме слов, фотографий из подполья и простые субъективности. — Да есть пару улик ещё.       Время летело долго. Маша немного скучала сидя на кожаном диване кабинета босса. Блондинка изредка слушала их разговор, но, когда Петру стоило повысить голос слух мигом фиксировал эти диалоги сумбура. Статный лев был серьезен в деле Лауры, которую как им казалось напали специально. Но сама Лукина считала это совпадением и простой глупостью её азарта. Но оба понимали, что всё не просто так. Ломоносов был нудным и медленным, что выводил из себя шатенку, которая резко выхватывала документы. Третьякова усмехалась такой недовольной профессорше, смотря интерьер кабинета. Дизайн тут был отменным и выдержанным, как и сам хозяин этого убранства. Прошло примерно три часа этого словесного пререкания с ноткой фикционализма которые так грамотно тыкали друг друга товарищи. Блондинка иногда закатывала глаза, но старалась не смущать и делать вид что не слышит подобную холодность. Некоторые нюансы в угрозе «расплата жизнью» заставлял кареглазую призадуматься в столь большой серьезности мужчины, который пылал ненавистью.       Лукина встала с места говоря о скором уходе и конце переговоров. Девушки собирались уходить. Маша вышла первой ожидая шатенку в коридоре. Лукина последний раз пробежалась взглядом по бумагам с точными наводками и откинула в сторону стола Дона. Развернувшись на пятках, статная леди уже шла к открытой двери улыбаясь блондинки. Но Ломоносов снова окликнул её: — Лаура! – шатенка замерла, делая нейтральное лицо убийцы. — Возьмись ты за голову, слышишь?! – она повернулась к Ломоносову прищуривая взгляд. — Нужно или точнее нужна тебе такая забота. – слегка кивнул он в сторону двери, где стояла Мария. — Ты себя погубишь Лаура. – досадно качал головой Петр. — Чувства обманчивы, а учтивая внешность пленительна. Не хочу потерять твоё здравомыслие. Слишком легко ты пошла на принцип, какова будет доля твоих страданий если ты сейчас доверяешь больше, чем это не нужно?! — Не тебе решать! – сквозь зубы говорила шатенка. — Ты даже не знаешь, о чём говоришь, но умеешь субъективно оценивать шансы. Если бы я ни знала не подпустила к себе ближе, но увы есть за что побороться. — Сама себе не перебори в этом кругу Divalia. – тихо говорил Петр. — Ты быстро сдалась, поддаваясь простой эфемерности чувств. — Хватит! Хватит… - рьяно дышала Лукина закрывая дверь выхода чтобы не видела их Третьякова. — Я тоже человек, у меня тоже есть чувства и эмоции. С меня хватит я снимаю маски, в которых тяжело дышать, – в горле появился ком. — Я всю жизнь что-то строю, ищу, прячу, нет… Я устала жить в гнете пессимизма и суровой реальности. Хватит с меня. – отпустила голову та. — Я прежде всего женщина, и хочу иметь слабую сторону своей части. — Но ты понимаешь, что тебе нельзя поддаваться слабостям. — Я всегда холодна и непоколебима в обществе. Но лезть в мою жизнь, а тем более в постель. Я не позволю! – рыкала Лаура. — Сама разберусь, что мне нужно и чего я хочу! — Хм! – усмехнулся Ломоносов оголяя хищную улыбку. — С Эвелиной Ранней ты также мне показывала зубы. Двойные грабли Лукина? — Да хоть восьмые. – гнев брал своё и самоконтроль рвался на нитки. — Ты можешь тыкать мне всех моих любовников, но я не отступлю, слушая твои рекомендации. Мне не 25 лет Ломоносов, дурочку сыграть не прокатит, а тем более манипулировать. — Ставлю миллион долларов, что она тебя бросит при первой же сложности. Сложности, о которых вряд ли ты ей расскажешь. – шел ва-банк Дон. — Она юна, глупа и ветрена. Подросток, которому нужно внимание не больше Лаура. Купи ей айфон, и она тут же станет холодеть. — У тебя грязные мысли, - скривилась директор. — Мне не нужны твои деньги, и ты даже понятия не имеешь о ней. — Я вижу и мне этого достаточно. — Хм, - обидно усмехнулась Лукина. — Хорошо… - злостно нахмурилась статная леди. — Скажу тебе одну вещь. Я ни за что тебя не стану слушать, а тем более просить советов. Я высказала свои позиции, но если ты настолько ахереный мне друг, то ты бы поинтересовался прежде, чем поливать грязью. А нет слышишь? – Петр нахмурился, смотря по сторонам. — Двуличием пахнет. Если тебе было на неё всё равно ты бы не провел весь вечер в её компании. — Глупость, мне и сейчас плевать Лукина. Кто ещё кому компанию вчера составлял. – фыркнул мужчина. —Вот когда представишь официально свою будущую девушку, тогда моё мнение поменяется. — Всё же Скабаеева куда проницательней тебя… - обидно качала головой Лаура. — Спасибо за учтивость и мнение. Я думала до тебя дошло, но ты куда слепее котенка. Tomber amoureux n'est pas difficile, c'est difficile de l'admettre. — Что?! – открыл рот Петр. — Так вы пара?! — Не важно в принципе. – выдохнула Лаура, чувствуя ком обиды, где самый близкий друг безбожно ранил словами. — Прощай!       Ломоносов пытался докричаться и остановить шатенку, но та быстро покинула его кабинет захлопывая дверь обидой. Петр с силой ударил себя по лбу и досадно выдохнул. Мужчина чувствовал большую вину за сказанные слова в сторону её подружки. Если до этого он понимал, что Лукина развлекается со своими пассиями, то это совсем другое. В особенности горящие глаза в сторону блондинки. Петр предполагал свои догадки, но думал, что статная директриса не пустит дальше своих игр. Но вышло, что вышло, и Лаура уже становится влюбленной девочкой, которую он так давно не видел. Всё же холодных женщин не бывает. Бывает- не кому согреть…       Лукина довольно злостно хлопнула дверью идя совсем одна и быстро. Во всех этих мышлениях, делах в деле и таких злостных перепалках со старым товарищем. Шатенка быстро спускалась с дубовой, винтообразной лестницы вниз. Злоба за сказанные слова и осуждения в подобном чувстве жгло самолюбие. Она понимала мысли Петра, который фактически откачивал от этого гнета человеческих чувств. Но она тоже не робот, хоть и зареклась больше не чествовать, кроме одного раза. Лаура открыла входную дверь и вышла на крыльцо сильно вдыхая воздух. Было так паршиво внутри, что хочется просто сесть и заплакать что есть мочи. Ей так хочется свободы… Где-то очень далеко. Безмятежно. Счастливо. Но слишком поздно, Лаура выбрала другую сторону и теперь идет по тропе славы и страданий. Лукина прикрыла глаза и направило свою лицо на солнце, которое намеревалось медленно уходить в закат. Оранжевое зарево осени был восхитительным и легким, что, не говоря о мыслях шатенки. Статная директриса выровняла дыхание и ком в горле постепенно начал спадать. Но одинокая слеза самобичевания скатилась по щеке Лауры оставляя сырую дорожку. Казалось, она перестала жить и чувствовать. Устала уступать и протягивать помощь. А самое обидное чувствовать себя сильной и независимой. Протяжно выдохнув воздух ртом, шатенка почувствовала теплое прикосновение на своей ладони. Отпустив голову вниз, она медленно плыла к руке мысленно убивая себя. От этого сумбура мыслей Лукина совсем позабыла о Марии, которую заставила идти одной, да и ещё нагонять её.       Третьякова повернула к себе профессора и заметила, что та специально прячет лицо, на котором так отчетливо виднелась стекляность. Маша приподняла её подбородок и взглянула уже в нормальные глаза. Да только мокрая дорожка выдает улику о её слезном начале. Блондинка утерла место слезы и погладила щеку шатенки. Лаура будто получила спокойствие, а мысли мигом улетели прочь, оставляя тепло в груди. Кареглазая юрко пропустила руки за спину старшей и со всей нежностью обняла её. Шатенка ответила на столь нужный порыв так как сама хотела поддержку и свободолюбивее в этом выборе. Девушка довольно успокаивающе гладила спину профессора, как руки самой Лукиной были на шее ученицы. Это было весомо тактильно. Лаура прикрыла глаза, и нега приятного чувства внутри начал потихоньку отпускать её, наслаждаясь моментом. Поющие синицы, далекий шум фонтана и теплые вибры тела, что так приятно излучала Третьякова. Простояли они так довольно долго, но им никто не мешал. Ага пусть только попробуют, не у кого нет запасной жизни. Статная директриса провела по волосам девушки и оставила поцелуй на её макушки. — Спасибо. – шепотом поблагодарила Лаура. — Прости что вот так убежала и психанула. — Ничего я понимаю. – кивала блондинка. — Главное вовремя успокоится да?! — Точно. – улыбнулась шатенка. — Что-то не совсем быстро мы поговорили?! — Ага, было немного нудно. – поморщила нос кареглазая. — Он всегда такой тяжелый и нудный? Ой… Ты только ему не говори. — Ахаха. – засмеялась профессор. — Поверь я также думала последние 15 минут краткой истории находок. Поверь сказала бы ты это ему в лицо. Мы ушли бы раньше. — Хм, - усмехнулась Третьякова. — Видно он любит свое дело в подобном. — Мгм, - *Только нос суёт не туда* выдохнула от мысли Лукина. — Прости, что втянула тебя слушать это…кхм… не совсем иррациональное приставление мести и наказаний. — Да мне как-то всё равно было. Я разглядывала его кабинет больше, чем участвовала в вашей делегации споров. – отмахнулась кареглазая. — Конечно у меня есть несколько вопросов, но не хочу лезть в это. — Правильно. – кивала шатенка. — Хотя нет… Почему ты позволила мне присутствовать и слышать? — Потому что доверяю тебе. Ты однажды показала мне насколько ты серьезна в своих словах и поступках. — признавалась Лукина. — Для меня это куда больше значит, чем слова формальности. — Ой что это?! Новое признание или блеф слов. – кокетничала блондинка. — Определенно блеф. – кивала Лаура, смеясь своей элегантной улыбкой. — Люблю вашу фикцию Лаура Альбертовна. – они говорили практически в губы друг друга. — Не думаю, что это хорошая затея. – стояли всё также у крыльца девушки. — Не боишься, что могут увидеть? — Кроме твоего друга, тут навряд ли ходят обычные смертные. – смеялись они. — Ты права. – Лукина перевела взор на камеру и поцеловала Марию. — Едем? — Да. – устало кивает Третьякова. — М-м! Я немного устала. — Что?! – напряглась сразу Лаура. — Мы же вроде собирались в ресторан нет?! — Я так устала если честно. – поморщила нос Маша. — Но… — Что? – встала она возле девушки смотря прямо в карие омуты сомнений. — Ты не торопишься? – как-то нервно для себя спросила Третьякова. — Мы могли бы заехать в супермаркет, купить еды и приготовить ужин у меня дома?! Если ты не против? — Эм… - удивилась шатенка такому предложению. — Разве твой отец?! — Он на сутках, так что его не будет. – усмехнулась девушка. — Ну или можем перенести наш недо обед на другой день. — Нет ужин хорошая идея. – быстро согласилась Лукина боясь, что больше такого дня у неё не будет. — В какой супермаркет поедем? — Знаю один. – улыбнулась девушка. — Едем!       Девушки довольно быстро добрались до хорошего универмага и составили быстрый список продуктов. Лукина не спешно везла тележку, а блондинка заполоняла её нужным товаром. Шатенка внимательно смотрела на ученицу, которая так легко порхала от одной витрины к другой. Профессор подкатила тележку к кассе и стала выгружать продукты, которые так быстро ехали по ленте конвейера. Кареглазая упаковывала еду в пакеты и засунув последний продукт она поспешила к кассе протягивая карточку. Но Лаура отобрала её и протянула свою стальную, темную карту (по типу платиновой). Конечно же Маша возмутилась, но профессор лишь тихо улыбалась своей хитростью. Недовольно цокнув Третьякова ушла в сторону пакетов, а учительница лишь смотрела на это с умилением.       Дамы вовсю начали готовить ужин иногда смеясь над друг другом. Им было так комфортно будто они прожили очень много лет вместе, хотя на деле не больше полтора месяца знакомства и два из них признание в любви. Третьякова довольно коварно запрещала профессору делать что либо, готовя самостоятельно. Но зная упертый характер Лауры она и без особого труда выиграла доску и нож, а там и миску с салатом. Всё дело в такте, в котором блондинка растворялась и одновременно нервничала, что весьма необычно для девушки подметила старшая. Приготовив салат, пасту и мясо по-тайски. Третьякова принялась сервировать стол в кухне. Но естественно без участия Лауры, которая пыталась помочь. Расставив приборы, кареглазая ставила готовые и красиво выложенные блюда. Уж слишком любила готовить девушка, что так довольно быстро и профессионально справлялась с продукцией. Дамы сели за стол довольно-таки поздно, но это не мешало им провести время с друг другом. — М-м-м! – восторженно мукала шатенка. — Что?! Соль? Перец? Не вкусно - выплюнь! – нервничала кареглазая. — Ха-ха. – смеялась профессор, видя обеспокоенные глаза бусинки. — Это очень вкусно и плевать не этично подобное. — Фух. – выдохнула Маша. — Я думала тебе не нравиться или хуже всего противно-острое мясо. — Маш… - взяла она её руку крепко сжимая пальцы. — Всё правда бесподобно, я так отреагировала, потому что ничего вкуснее не ела! – отправила она вилку острого мяса, а потом протянула вилку Третьяковой. — Попробуй. —Я сама бы взяла… - неудобно нервничала кареглазая. — Ешь! – Третьякова склонилась вперед и брала кусочек мяса медленно его смакуя. — Вау! Это вкусно! Обычно у меня по-другому выходит, а эта просто бомба. — И я об этом. – улыбалась она девушке. — М! – проживала она макаронину. — Может по бокальчику красного? — Хотите меня споить Мария. – шутила профессор. — Угостить и проверить ваше изыски в коллекционном пойле. Вы же асс?! – играла Маша — Как вы быстро среагировали Третьякова. – кокетничала старшая. — Откуда вам знать мои изыски? — Я тоже не промах раз мы об этом. – улыбалась блондинка. — У вас хороший вкус не сомневайтесь. — Тогда я не смею отказаться от вашего предложения. — Хм! – победоносно улыбнулась Третьякова.       Девушки ещё немного болтали, попивая действительно хорошие вино. Всё же нужно отдать отцу должное мини бар дома отличное решение, только если не говорить об этом матери. Они смеялись над небольшими и смешными историями Маши, уже взрослыми каверзами Лукиной во время преподавания в университете. Милые разговоры, озорные смешки, уколы подколов, непринуждённый флирт и просто приятная атмосфера. Один бокал вина приятно снял нервоз и тяжелость этого дня. Маша потихоньку убирала со стола складывая посуду в мойку для посуды. Лаура же, конечно, как грациозная барышня помогла своей ученице на что опять ловила возмущение. — Да брось ты эти тарелки, господи. – выхватила она посуду у профессора. — Сядь и отдыхай. — А может я не хочу сидеть. Мне не сложно. – повторила некие слова шатенка. — Ах ты глумишься над тем поступком у тебя в доме?! Ну вообще. – возмутилась кареглазая. — Сравнила два бокала и гору посуды. Ты у меня в гостях, между прочим. Так что села и отдыхаешь! — Ох какая грозная дама. – обняла она сзади Машу. — Теперь будешь дуться на меня? — Нет. – усмехнулась девушка, поворачиваясь к ней лицом. — Но ворчать буду, так как это не подобающе. — Хорошо. Простите меня за мои манеры Мария. – наиграно играла театр шатенка. — Ха, - усмехнулась девушка, целуя профессора в уголок губ. — Давай фильм посмотрим м? — Ты хочешь меня совсем пленить. Учти я ленивая. — Пленить звучит заманчиво. – кокетничала Маша. — Отца нет, время… только девятый час, плюс завтра выходной и плюс. – выждала она паузы пока смотрела в синие омуты красоты. — Ты обещала продолжить день с приятного, по итогу сидели у нудного Ломоносова. — Ха! – гортанно посмеялась шатенка отчего у Маши вызвало рой мурашек. — Ну ладно уговорила я каюсь. — Какой жанр? — Люблю ужасы и криминал. – шутила Лукина. — Чтобы потом грамотно расчленять и прятать? — О-о-о да! – смеялись девушки. — Комедию любишь? — Раз мы смеялись должно говорить о позитиве. — Вся жизнь сплошная комедия! – снова засмеялись дамы.       Время летело быстро и на город опустилась ночь погружая жилища в темную пустотелость тьмы. Девушки сидели и смотрели не замысловатую комедию. Маша задорно посмеивалась на каких-то, казалось, прикольных ситуаций, подрагивая от смеха на коленях профессора. Лукина уже была далека от сути фильма и его сюжета. Шатенка просто смотрела на девушку, которая так мило лежала на её коленях. Она смеялась и постоянно комментировала действие персонажа возмущаясь от такой наглости и дурости. Профессоршу это смешила и умиляло в три раза больше, ведь реакция кареглазой была настолько открыта и счастлива, что просто хотелось вбирать себя эту ауру. Лукина поглаживала её блондинистые волосы и просто смотрела на карие радужки, в которых блестели блики фильма и интереса. Ей никогда так не было хорошо. Уют, смех, приятное время провождения и такое приятное чувство радушия. Старшая поняла, чего ей так не хватало в жизни, а именно гармония души в любви и счастье. Пока статная леди была за гранью сознания она не заметила, что тот самый шоколадный омут счастья очень красиво магнитит к себе. — Лаура всё хорошо? – нахмурила брови девушка. — Лау-ра?! – водила она рукой у её глаз. — Аа! – резко вышла из транса старшая. — Что я упустила? Кто с кем уехал? — Ахаха, - начала смеяться блондинка, видя пустые глаза профессора. — Этот эпизод был в самом начале Лаура. Ты вообще смотришь?! – смешно возмущалась Маша. — Всё хорошо? — Да. – кивала шатенка, смотря в глаза той. — Просто задумалась немного. — Немного это минут пять, а на себе я словила двадцать пять. – прищурила взгляд Третьякова. — Вас выдали темные сцены телевизора Лаура Альбертовна. — Какие мы проницательные?! – сделала та смешную интонацию. — Тебе показалось. — И то, когда я смеялась над комичным персонажем? — Я тоже посмеялась. – невинно хлопала глазами Лаура. — Даа?! – протянула блондинка. — Там шла драма и двадцать минут не было смешных глупостей. Я словила тебя на лжи и притворстве! – игриво зажимала в тупик Мария. — И ты смеялась над моими эмоциями, которые я дарила тебе, видя, что ты скучаешь. Но я смеялась над тем, как ты смотрела на меня глазами милого щеночка. — Какая ты хитрюга! – была в шоке профессор. — Сама же не смотрела фильм, а меня заметила?! — Я вообще-то всё успеваю. – игриво закатывала глаза Маша. — А врушка ты! — Я?! – протянула Лукина. — Да никогда. — Я видела, и засекала вон по тем часам. – указала она на стену чуть выше плазмы. — 24 минуты, между прочим. — Ну-ну, - посмеивалась учительница немного краснея. — Ахаха ты покраснела. Теперь точно попалась! – смеялась кареглазая. — Опять блефуете?! — Всегда! – резко склонилась Лаура над ней шепча в губы. — И постоянно…       Третьякова игриво смотрела на этот выпад слегка приподнимаясь с колен шатенки. Уж видела она многое чтобы чувствовать, как профессор любовно смотрит на неё, а именно на эмоции. Это было мило и умилительно с её стороны, что из строгой и нахальной леди, Лаура превращалась в мягкое облачко. Её чувства и жесты заставляли Третьякову просто растворяться в ней чувствуя свою ценность во внимание старшей. Маша смотрела в такой красивый омут синевы, который так отчетливо светил яркой серостью. Словно верхушки снежных гор. Её глаза были чарующим произведением загадочности и магии. Магией чувств, которые так трепетно переживает Лукина. Третьякова положила свою ладонь на её щеку и очертила большим пальцем такую выразительную скулу. Приподнявшись чуть ближе Мария касается мягких губ профессора. Совсем не весомо и нежно, будто из последних сил внутренней периферии эмоций.       Лукина ощутила это тепло девичьих губ. Это было так нежно, просто и по-детски. И именно это нравилось шатенке в Маше, которая, не боясь честности и осуждений могла идти вперед к цели не слушая никого. Лаура подалась вперед, сдаваясь своим чувствам и уже более страстнее целует девушку в ответ. Маша усмехнулась сквозь поцелуй. Блондинка обвила шею Лукиной и поднялась вперед, усаживаясь ей на бедра. Подогнув ноги в коленях, Третьякова аккуратно на них присела, отвечая на поцелуи. Поцелуй вышел тягучим, распалял желание обоих, а по телу разливалась приятная истома, по венам текла страсть, и они таяли в ощущениях. Когда они остановились, чтобы набрать воздуха в лёгкие, Маша не стала терять время и провела ладонью вдоль торса профессора, опускаясь ниже. Лукина лишь замычала, а её грудь стала взыматься чаще. — Не надо, — хрипло произнесла шатенка, приостанавливая энтузиазм девушки.       Она молча кивнула и прикрыла глаза, когда девушка припала губами к её шее и прошлась влажной дорожкой выцеловывая каждый участок. Сегодня страсть зашла слишком далеко в сознание Третьяковой, которая так охотно провоцировала Лауру. Лукина ощущала, как она подрагивает то ли от напряжения, то ли от волнения, но не нашла в себе силы остановить ее. Совесть все ещё кричала об абсурдности происходящего, но это было на задворках сознания и не принималось во внимание, когда во главе угла стоял далеко не хвалёный разум. В последнее время шатенка все чаще начала терять голову под действием эмоций и чувств, которые вызывала в ней Маша.       Сама же девушка пыталась совладать со своими мыслями. Она и правда дрожала, только не от напряжения, а от страха сделать что-то неправильно. Единственное, что толкало вперёд — предвкушение чего-то нового и, конечно же, мечта увидеть, как с профессора упадет маска равнодушия и отстранённости. Уж слишком Лаура была близка, а мысли её влюбленности в неё подстегивали душу любовью. Это уже любовь? А вы думали Третьякова просто так целуется направо и налево?! Нет, она сама поглотила в себе чувства к шатенке. Кареглазая просто замирала от одного только взора, голоса и харизмы. Профессор давно отвоевала её сердце пленяя его у своего чертога бдения игры над разумом. Вот ей и выпал шанс с чего-то начать, а точнее окончательно убедиться в своих и её чувствах. Реши Лаура продолжить поцелуй и перейти к активным действиям, девушка бы не стала сопротивляться, потому что что-то внутри нее хотело продолжения и полной близости с этой бестией.       Лукина довольно-таки сильно заигралась, терзая губы Марии. Шатенка оттягивала на себя нижнюю губу кареглазой и тут же приятно ласкала её, зализывая причинённую боль уже похотливой страсти. Лаура поняла, что блондинка не торопиться как минутой ранее к чему-то столь опасному, она просто зависла. Шатенка поняла Маша опять ушла в свой мирок мечтаний. Поэтому хоть как-то вернуть её к себе, профессорша коснулась языка девушки и тут же получила короткий и тихий стон. По телу статной леди пробежал табун мурашек, а сердце кольнуло в самую душу заливая там кровавый океан чувственности. Третьякова медленно спускалась по животику старшей отчего та стала прерывисто дышать. Ловкий маневр и руки Маши оказались уже под кофтой Лауры чувствуя огонь её тела. Она была напряжена, но не остановила кареглазую, что так по-хозяйски трогала её тело. Поцелуй углубился, Третьякова с восторженным всхлипом ощутила язык профессора у себя на губах, а потом и на собственном языке.       Сумрак ночи. Играющий телевизор. И сбитые дыхание двух сердец. Находясь уже на грани понимания происходящего, теряя остатки здравого смысла, что испарился сразу же, как страсть окончательно заволокла их разум, Маша стала елозить на месте, стараясь избавиться от жгущего промежность неудовлетворения. Она просто не смогла устоять перед соблазном и Лукина стала нервничать. Однако все же настойчивый голос внутри продолжал твердить, что девчонка просто испытывает свои пределы и следует за желаниями страсти (молодой и ветреный ум). Эти сомнения тяжелым камнем тянули Лукину на дно. Только с утра она обещала себе и Маше, что не перейдёт грань дозволенного, а уже сейчас даёт волю своему либидо и стискивает ее в объятьях почти до боли в рёбрах. Их языки переплетались так, как никогда раньше, и дарили нежное наслаждение, сравнимое с непринужденным полетом первого поцелуя: так же захватывающе, неспешно со страхом, до дрожи в коленках. С каждым движением губ Лаура понимала, что теряет самообладание, что было непозволительно. — Боже, — беззлобно выругалась Лукина, — Запомни, я тебя ни к чему не принуждала. — Я буду беспечно утопать в твоей любви, — тихо прошептала Третьякова, когда они взяли тайм-аут. — Пошли в спальню?       Лукина не ответила, лишь опять поцеловала, убирая волосы с ее лица и поднимаясь с дивана вместе с ней. Маша вскрикнула ей в губы, когда она пошатнулась в попытке удержать равновесие. Она не сомневалась, что Лукина ее удержит, но все же было неожиданно вот так висеть на ней, пока шатенка несла ее в комнату. Девушка сильнее обхватила её поясницу ногами, чтобы не сползти вниз, а профессор поддерживала ее за ягодицы. По пути в комнату они продолжали целоваться. Они вошли в комнату с не зашторенной шторой. Подсветкой вдоль стёкол окна была единственным освещением, она визуально оттеняла пейзаж за пределами комнаты и делала обстановку в спальне загадочно ненастоящей. Полнолуние творит чудеса.       Лаура осторожно, насколько это было возможно, положила Машу на кровать и легла сверху. Хотя мысли в голове старшей отдавали тысячным матом её идиотизма и ебанутства. Раззадоривая инстинкты своего тела ещё и тем, что нога Лауры упиралась ей прямо между ног, она жалобно заскулила и плотнее прильнула к шатенке, чуть ли не обхватывая её ногами. Лукина оторвалась от ее губ и пыталась отдышаться. Она потеряла счёт времени и перестала контролировать свои действия. «Стоит признать, что оно того стоило». Профессор положила свою руку ей на талию, а второй держала равновесие чтобы полностью не свалиться на Третьякову. Марие нравились эти прелюдии, и она не сопротивлялась зная, что Лаура никогда не сделает ей больно. Девушка стала расслабляться в руках шатенки, изредка она все же продолжала вздрагивать от движений профессора сверху. Лукина же, выдержав тактическую паузу, дав время Марии освоиться в её руках и под собой, без предупреждения принялась одной рукой лезть к ней под футболку. Это было что-то новенькое и очень захватывающие. Третьякова, кажется, перестала дышать на подобные ласки и прикосновения. Лаура чувствовала жар её тела под собой. Не нужно было быть экстрасенсом чтобы видеть, насколько блондинка завелась. Того, не замечая кареглазая постоянно приподнимала бедра чувствуя упорную преграду ног шатенки. Статная леди поняла, что уж слишком извела Машу подобными ласками и поцелуями. Слишком поздно заметила шатенка, видя, как Третьякова начинает её стесняться, что говорила о разврате мыслей в её головушки. Да и блондинка стала робко, но уже напористее лезть к Лукиной, что говорило о всплески гормонов и возбуждение. Лукина словно хищник прокладывала путь вперед. Профессор дошла до круглых полушарий. Чувствуя кончиками пальцев преграду виде топа, но это не помешала коснуться желаемого. Одной рукой она стала массировать её правый сосок. Шатенка просто прикоснулась к нему пальцами, слегка сдавила и чуть крутанула. Девушка неожиданно для себя вскрикнула, вся сжалась, а потом застонала. Лаура было подумала, что Третьякова всего от одного не самого элегантного стимулирования пришла к разрядке, но оказалась неправа. — Лаура, что ты делаешь? — хрипло спросила она. — Помогаю тебе. Ты должна почувствовать разрядку иначе не уснешь и проходишь всё утро как зомби. — Эм…а… может не надо. – резко покраснела Третьякова. — Мы же просто целуемся?! — Маш… - тяжело дышала ей в ответ кареглазая. — Я стесняюсь, - призналась она и накрыла свою грудь ладонями, понимая что сама хочет её, но чего-то бояться. — Я…я… — Все, что произойдет этой ночью, останется только в этой комнате и только в пределах ночных огней. На утро ты и не вспомнишь, что дала мне довести тебя до оргазма, — низким тембром проговорила Лаура, будто заманивая в свои сети. — Это будет приятно. И я никогда не сделаю тебе больно, слышишь?! — Но… - хотела она будь как-то сказать о своей невинной чистоте, как её тут же перебила старшая. — Я знаю. – кивнула шатенка. — Ты мне веришь? – уже начала нервничать Лукина, чувствуя, как бешено потряхивает её тело. — Да! – хрипло сказала Третьякова.       Мария s минуту думала над её предложением и словами. Она примерно представляла, что профессор могла с ней сделать и в какой-то степени желала этого, но... У нее не нашлось этих самых "но". Ни одного... Уж слишком давно в голове Маши играла пластинка «а сможем ли мы пойти дальше?» и как оказалось могут. Было стыдно и даже очень. Третьяковой казалось, что она ветреная и куда хуже грязна своими мыслями. Но Лаура доказывает обратное даря приятные ощущения. Лукиной самой было трудно, если душа уже хотела подстегнуть чувства единения, то мозг боялся коснуться этого ангела, пропитывая его не скрытой похотью.       Они целовались словно страсть была выше их пика удовольствия. Они так красиво дарили свою новую любовь друг другу. Это было тягучи, страстно и одновременно аккуратно. — Лар, — вымолвила Маша, цепляясь за её плечи. — Ты мне нужна.       Лукина не могла сопротивляться этой мольбе. Она тоже была ей нужна, по крайней мере, в этот самый момент и просто быть рядом с ней навсегда. Однако некоторые сомнения все ещё витали на подкорке сознания и не давали окончательно сойти с ума. Прислушиваться к ним не было ни сил, ни желания, поэтому Лаура чуть приподнялась, стянула в начале с себя кофту, а потом уже помогла и Маше избавиться от ночной футболки. Такое красивое, разгорячённое тело просто отравлял сознание шатенки. Но она не сделает глупости, не сорвется и просто не позволит себе сделать ей больно, потому что…любит её. Третьякова чувствовала контраст их кожи, что так горячо обжигало с прохладой комнаты. Профессор спускалась, всё ниже покрывая шею поцелуями. Молочная кожа тут же становилась розовой чувствуя жаркие ласки. Шатенка чувствовала, что Маша сильно напряжена, она стеснялась и это было видно. Девушка дрожала куда сильнее чем прежде, а всё дело в возбуждение, которое так отчетливо подстегивал страх. Лукина сама боялась будто это её первый раз. Но взяв свой хваленый самоконтроль Лаура должна была подарить частичку любви и единения. Она должна показать, насколько её любовь может быть открытой и нежной. Она должна показать любовь, убивая страх раз и навсегда.       Профессор плыла ниже. Дойдя до ткани, а точнее кромки спортивного топа, Лаура слегка приподняла кареглазую помогая избавиться от этого элемента одежды. Третьякова снова плюхнулась на кровать и тут в голове шатенки заиграли новые краски. Дыхание стало сбитым, а черные круги медленно затемняли глазную пелену. Она сильно нервничала, хотя такого никогда не было в её жизни. Неужели девушка настолько пала ей в сердце? Шатенка склонилась вперед и стала выцеловывать дорожку вниз. Она целовала всё, губы, шею, красивые ключицы. Момент, тяжелый вздох Марии от пика сводящего возбуждения, нервы Лукиной от таких подобных действиях и миг, который уже происходит с ними. Но Лаура куда смелее и уверение шла к цели целуя ложбинку грудей. Старшая провела пальцами по коже внизу живота, что вызвало у Марии рой мурашек и дико будоражащие ощущения. Профессор приблизилась у груди девушки. Как только она коснулась одного из них языком, девушка пискнула и чуть изогнулась. Ее пальцы схватили Лауру за волосы и стали притягивать голову ближе. — Мх-а, — только и слышалось короткие стоны от Третьяковой.       Эта была для нее сладкая пытка, первая в жизни и такая яркая, но Маше было мало. Третьякова уже настойчивее вжималась в ногу Лукиной, она только что без задних мыслей умоляла её трахнуть. Лаура все понимала, но медлила, хотя её собственное возбуждение било по голове не хуже отбойника. Третьякова уже тихо постанывала, а когда Лаура посмотрела на ее профиль, то увидела, что ее глаза полуприкрыты, а ртом девчонка судорожно ловила воздух. А ведь шатенка даже не добралась до самого главного ее места. *Она кончит от двух прикосновений к клитору. Абсолютно неопытная и с неимоверной самоотдачей*, — заметила женщина, медленно заводя руки к кромке шорт. Шатенка тяжело дышала и оторвалась от груди Третьяковой только тогда, когда ее соски распухли от длительной стимуляции. — Привстань, — мягко скомандовала профессор, и Маша приподняла таз, чтобы она смогла снять с нее домашние шортики.       Запах возбуждения, скрываемый под одеждой, вмиг стал ощутим, и девушка слегка смутилась. Но Лукину, похоже, ничего не могло оторвать от занятия. Она плавно стала сползать поцелуями с ее шеи все ниже и ниже, пока не развела ноги девушки в стороны и не дотронулась языком до точки ее наслаждения. Для Марии это были неземные ласки и от одного ощущения языка шатенки у себя между ног она готова была расщепиться на тысячу осколков, а дальше будь что будет. Однако первая эмоция была лишь началом. За ней последовала целая сотня таких же, которые уносили девушку все выше и выше. Стеснение пропало за ненадобностью, нерешительность погасла. Теперь Мария сама подбадривала уже возлюбленную продолжать дарить ей удовольствие и ни в коем случае не останавливаться. От переполнявших ее первых ощущений Маша даже приподнялась на локтях, развела ноги ещё сильнее в стороны и запустила руку в волосы Лауры. Она поглаживала её затылок, пока та в буквальном смысле трахала ее языком и доводила до самого яркого и первого в жизни оргазма. Горячая плоть манила продолжать двигаться к центру наслаждения. Когда уже Лукина пальцами пощекотала ее половые губы, блондинка в полный голос застонала, а потом закусила губу. Вновь. — Мм-ах, -отрывисто простонала Маша. — Лар. – начала поскуливать девушка, чувствуя давление хуже прежнего.       Лаура следила за ее лицом и ее реакцией. Это было для неё оборотной прекрасной стороной секса. Видеть истинное наслаждение в изгибе губ, подрагивании век — вот что было ценно в близости, а не банальное соприкосновение интимных мест. Но Лукина хотела увидеть, как она будет дрожать, как будут искажаться ее черты, когда она наконец дойдет до долгожданной разрядки. Поэтому Лаура бросила дразнить ее вокруг клитора и дотронулась до влажной плоти чуть ниже. Маша тут же инстинктивно качнула тазом, что так сводило с ума старшею, которая держалась от новых вспышек своего возбуждения. Собой Лукина займётся позже, девушка была важнее, особенно когда она почти молила о продолжении. Не вслух, конечно, но действиями, причмокиваниями, вздохами и стонами. Шатенка желала дать ей то, что было необходимо, поэтому она переместила ладонь поверх ее лобка так, чтобы пальцами можно было одновременно стимулировать клитор и щекотать сам вход. Лаура собрала средним пальцем всю выделившуюся смазку и размазала вокруг. Указательным и большим пальцами она захватила в плен напряжённый комок плоти и стала круговыми движениями массировать. — А-ах. М-м-м. – стонала девушка, чувствуя приятную волну движений. — Боже…       Маша в её руках задыхалась. Воздуха в лёгких не хватало, мысли разбегались по дальним углам и в голове отчётливо стучал молоток, отбивая ритм сердца. Перед глазами была чернота, захваченная ощущениями безумного блаженства. Когда профессор коснулась ее клитора, она готова была взвизгнуть и сжаться от того, как сильно ее пронзила волна электрического тока вперемешку с дрожью. Но Лаура решила, что эта ночь не будет первой, когда она лишит её девственности, нет, этого должна хотеть сама Маша. Но чувствуя дымку первого стеснения, шатенка тормозит коней оставляя только ласки стимуляции. Лукина любила интимную прелюдию и томное получение удовольствие, когда этот кто-то заставляет продлять наслаждения. Чуть раздвигая половые губы и хлюпая в естественной смазке, девушка ещё сильнее залилась румянцем и окончательно перестала контролировать себя. Ей было хорошо, и плевать в чьих руках. Но она понимала, что горячий магнит ласок являлась Лаура, которая так чертовски сводила с ума заставляя забыться в стеснение и трезвых мыслях. Её пальцы мастерски двигались на её разгорячённой точки, а такие горячие губы целовали все участки тела.       Лаура видела, что Маша плавала на грани, но никак не хотела приходить к разрядке. Будь у неё больше смелости для других действий, то она уже давно бы заставила ее содрогаться в посторгазменных конвульсиях. Ей никогда не нравилось использовать пальцы для достижения результата, шатенка предпочитала язык, но сейчас были другие обстоятельства. Лукина была сосредоточена на действиях, что совершали её пальцы с эрогенными зонами девушки. — Ты же хочешь этого, Маша, — прошептала Лаура, чтобы ускорить процесс разрядки. — Позволь себе получить удовольствие. — Ах-м, - протяжно застонала в губы профессора. — Дай себе волю, — она стонала в ответ на каждую её фразу и всё сильнее подмахивала бедрами в такт движениям у клитора. — Ещё немного... Давай, моя девочка. – подталкивала её страсть шатенка, видя, насколько затянулась первая их связь интима. *Стойкая и сильная * плыла в мыслях Лаура. — Я хочу видеть, как тебе хорошо...       Это была последняя фраза, которая подвела Третьякову к яркой и эффектной разрядке. Ноги начали сводиться вместе, вжимая пальцы Лукиной к точке G, которая выделяла ещё больше смазки. Сама же Маша чуть изогнулась и протяжно застонала, цепляясь руками за одеяло. — Умница, Машенька, — в окончание похвалила Лаура, высвобождая одну руку из-под девушки, а второй все ещё поглаживала ее клитор для более продолжительного оргазма. Шатенка по себе знала, что действия вкупе с подбадриванием интимными словечками доводят девушек до головокружения, и в очередной раз подтвердила это правило.       Лукина снова нависла сверху и покрывала Третьякову поцелуями, пока та приходила в себя. Её щеки горели, тело подрагивало от недавно первых ощущений. В глазах играли тысячу искр, а некое смущение померкло на фоне такой трепещущей любви профессора, которая так любовно продолжала ласкать поцелуями. После столь яркого оргазма она с трудом осознала, где находится и что вообще происходит. Все тело обволокло приятной истомой, только между ног было противно липко, а простынь под ней была мокрой. Как только тело успокоилось, сердце стало замедлять свой ход, а в голове прояснилось, Маша разлепила глаза. — Это было... невероятно! – дышала громко блондинка. — Это хорошо. – целовала ключицы шатенка. — Надеюсь тебе понравилось? — Спрашиваешь, - усмехнулась та. — Это было необычно страстно, - горели её щёки, и тишина продлевала их идиллии.       Стыд Третьякова потеряла, наслаждаясь этой ночью в объятиях и поцелуях профессора. Лукина очень мастерски и практически незаметно делала такие вещи, что девушка начала её подозревать магию в не Хогвартса. Эта ночь была сумасшедшей и открытой для них. Утро было таким нерешительным из-за своего открытого мира, но ночь всегда скрывала тайны людских постелей. Девушки медленно целовались, ощущая упадок сил. Если Третьякова была легка, то Лукина попросту растрачена от перенапряжения и усталости. Но она была довольна тем, что могла любить и подарить ласку уже полюбившемуся ей человеку.       Маша чувствовала, что шатенка уж сильно устала. Она больше не отвечала на поцелуй давая себя целовать. Третьякова отстранилась от неё и взглянула в синий омут полных любви. Они так искрились от ночного света полнолуния, что казалось сама звезда упала на землю, исполняя все самые заветные желания. Лаура нежно с толикой заботы убирала прядки блондинистых волос в бок и просто любовалась красотой такого прекрасного ангела. Шатенка слегка привстала и накрыла их тела одеялом, ведь профессорша чувствовала, как быстро холодело девичье тельце после горячего штурма страсти.       Профессор не стала возражать, когда Мария нахальным образом придвинулась к её груди и поцеловала оголившийся участок кожи у ключицы, а после буквально протиснула ногу между её, чтобы согреть замёрзшие пальцы. Лаура лишь тихо вздохнула и прикрыла глаза, когда девушка угнездилась. Улыбка на лице старшей не переставала сходить, чувствуя этот трепет внутри себя. Всё словно ново, красиво, элегантно. Если для Третьяковой это было первым этапом к серьезным отношениям, то для Лауры это было высшей точки собственнических чувств. Блондинка приподняла голову и уткнулась в шею Лукиной томно вдыхая её многогранный парфюм. — Я люблю тебя, - шепотом призналась кареглазая, гнездясь в её объятиях.       Лукина открыла рот слыша эти 3 заветных, но таких нужных слова. Сердце стало колотиться с новой силой, а дыхание спирать от боли. Она ничего не ответила, принимая это для себя, целомудренно целуя девушку в лоб. Маша тихо посапывала в сонном царстве спокойствия грёз. Но Лаура тупым взором сверлила ночную тишину за окном. Слова, которые она услышала заставили убиться и воскресить себя вновь. То насколько тактильно её обнимала Маша, слова чистого признания, заставили её поверить в любовь и конечную истину чувств. Истина в которой голос совести кричал «Ты полюбила», но она уже стала бояться потерять подобное, а тем более Машу. Шатенка обняла её сильнее, где одинокая слеза самобичевания и больной чувственности стала эфемерной слабостью гуманных чувств. Она её и только её. И как бы жизнь не разминула их, и чтобы не случилась, Лаура всегда будет помнить эти новые и подаренные чувства счастья. Где счастье просто видеть, улыбаться и слушать её голос чувствуя поддержку в деле. Слезно улыбнувшись Лукина поцеловала макушку Марии и прикрыла свои очи. Легко выдохнув, она почувствовала облегчение и уют, которого так давно не чувствовала. Сейчас будто мир поменялся, и Лаура спокойно почувствовала свою беспечность.       Девушки растворились в своих снах, любовно обнимая друг друга. Новый этап отношений? Да против любви не попрешь. Лукина долго бодалась с этим неординарным чувством сумасшествия, но быстро проиграла чувствуя, насколько это приятно. Мы часто забываем почувствовать волшебство момента, однако именно на таких волшебных моментах строится сценарий нашей жизни. Что так мило проноситься мгновения этой суеты. И всё что хочет Лукина так это… нет…Больше всего Лаура хочет быть, прийти к ней и лечь рядом. Уже зная, что у них есть завтра.

Люди, которым трудно полюбить, как раз больше всего умеют любить…©

Eva Kingsman