Глава 27
Сегодня был весьма дурацкий день. Маша и Мари словно терялись в темах самостоятельной работы. Географ сегодня устроила самый неожиданный поворот в жизни учащихся. Сложная работа, в которой составляющая часть, задание из ОГЭ. Мария, постоянно оглядывалась по сторонам. Она понимала лишь ровно половину материала, но могла знать и больше, но... Всё дело куда прозаичнее, ведь, Татьяна Павловна никогда не ставит больше 4. Пять для неё — это колоссальная работа и могущественный мозг, как 2 идеальная моральность, что перед ней класс неотёсанных болванов. Пару ребят из класса были безжалостно выгнаны за списыванием, отчего кабинет приобретал значительную пустоту рядов. Это был тотальный проигрыш. Никто не готовился к заданиям, никто даже не предполагал такого исхода событий, да и вообще, как можно быть готовым к нечто подобному?! Буше сидела за своей партой, а вот кареглазая была далека от своих одноклассников. Мало того, что географичка пересадила учащихся по феншую, так и Третьякова сидела за учительским столом, который выглядел столь устрашающе и негативно, как сама Татьяна. Кареглазая посматривала на подругу, которая с опаской поглядывала на блондинку. Мари что-то шепнула девушке, быстро отпуская взор в тест. Маша прищурилась и посмотрела в сторону, как тут же получила выговор: — Третьякова! – рыкнула географичка. — Списываешь поди, а ну встала! — Я.. я не… — Встала! – весь класс напрягся и мысленно перекрестил одноклассницу, ведь участь той ждала смертельная. — Я уже делала тебе замечание, чтобы ты уткнулась в листы, так… — Так почему бы всем не успокоиться и делать мирно то, что положено?! – раздался голос сзади и географ обернулась. — Лаура Альбертовна, доброе утро. — Доброе, Татьяна, - безэмоционально поприветствовала шатенка. — Хотя, для 11 А – это утро мега «продуктивное», - коварно улыбнулась профессор. — В коридоре такая огромная очередь, я уж подумала ученики раньше выстраиваются на раздачу в столовую. – весь класс начал смеяться, как и сами преподавателя. — Вы что-то хотели? – были нейтральны коллеги. — Да, поставьте подпись. – Лукина грациозно подошла к столу коллеги и протянула той листы бумаг, резко оборачиваясь к ученице. —Что, Третьякова теперь занимает важную должность?! – смеялась Лаура. — Садитесь Мария и делайте задания. — Да, Маша, садись. – вдруг забылась злостная женщина, читая заявления, принесённые самой Лукиной. Лаура довольно коварно улыбнулась и посмотрела на девушку, которая явно ожидала предсмертную учесть, она чуть заметно подмигнула возлюбленной и снова натянула маску профессорской непостижимости. — А зачем так глупо составлять график распределения? — Увы, новые санкции не обвенчались успехом, можем сказать «спасибо» нашей Анне Михайловне. – скептически выгнула бровь шатенка, пронося директора школы точно не красноречивыми речами в своей голове. — Я считаю, это полное невежество. — Это полная дебилия! – возмутилась Татьяна. — Всю жизнь на городскую олимпиаду, отправляли в один главный университет. А тут что?! — Насколько я помню, раньше МГУ брал на себя такое неисчерпаемое количество обучающихся. – сделала паузу профессор. — Я думаю, что коррупция затмит этот мир, иначе по-другому я не могу объяснить данное распределение, ещё и по специальности профиля. Дети сами толком не определились гуманитарий они или математики, да и нас педагогов швыряют туда-сюда… — Это безобразие! – Третьякова и Буше переглянулись, не понимая в чём столь глобальное недовольство педагогов. — Ещё всех в один день запихали, учитывая разные места проведения. Идиоты! — В любом случае, директор ждет от вас подпись о согласование. — Что?! – возмутилась географ. — Ладно, спасибо, Лаура. – задумчиво листала листы женщина, забывая о этике общественности. — Я сама дальше разберусь. Извините, что задержала вас. — До встречи. – также нейтрально проговорила шатенка, направляясь в сторону выхода. Маша не отрывала от неё взор и не зря. Лукина обернулась и подарила той улыбку, сравнимой с самой чистой искренностью своих эмоций. Она словно интуитивно предчувствует плохое по отношению к девушке и постоянно спасает её. В классе была гробовая тишина, Третьяковой лишь сочувственно кивали, а Буше с долей поддержки. Всё же она сидела на месте самого страшного «босса» этой школы-лицей. — Уткнулись в тесты! – вдруг опомнилась географ и тут же посмотрела на Марию, которая мирно записывала ответы. Всё же, смерившись, что она не сорвалась на ученице, Татьяна начала ходить по кабинету, выискивая самого «бессмертного» списальщика. Но все писали спокойно и мысленно восхваляли, великую Лауру Альбертовну. Пока педагоги выясняли отношения, половина класса успела достать ответов, хоть и на самые легкие, но смогли. Даже Буше успела скатать парочку из них, за широкой спиной профессора. Но подруги не были бы собой, если не их хитрожопость. У них была ментальная связь и когда кажется, что одна подняла голову, то вторая тут же смотрит вперед. Хоть их утро началось со штурма, то радость была в том, что Мари и Маша имели один и тот же вариант. При помощи жестов они передавали друг другу пасхалки, что было впору им обеим. Никто больше не покинул их ряды, но скандал по типу «вы самый тупой класс» не обошлось. Эти минуты, казались для школьников вечностью. Словно они в преисподние, на куличиках самой сатаны. Но все старались держать марку смиренности. Прозвенел звонок и Третьякова вышла из кабинета географии. Внутри не отпускал страх и глаза выдавали весь спектр эмоций. Плечи потихоньку опускались, как и напряжение, в котором они провели все 45 минут теста. Мари заламывала пальцы, а точнее нервно их перебирала. Каждый одноклассник выглядел так, не считая тех, кого выгнала Татьяна Павловна. Немного отойдя от шока все бурно начали обсуждать минуемый тест. Каждому было интересно знать: какой вариант, ответ на той или иной вопрос, уровень адекватности, к слову которой не было, всё. Буше, немного придя в себя подошла к подруге, дабы спросить о её состояние, но тут же замолчала. Коридор резко погрузился в тишину. Географ, который рьяно распахнул дверь своей обители зла, убийственной походкой ступала куда-то прочь. Глаза были стеклянными, а дыхание как у свирепого быка. Со стороны казалось, что любой, кто пройдет мимо – попадёт в неприятность. Но… На встречу Татьяне шла Лукина, в своей короной манере. Стояла гробовая тишина, все даже боялись издать шёпот. Мари лишь искусно улыбнулась. Две грозы школы, идут по одному трапу навстречу. Более кровожадная Татьяна и расчётливая Лукина. Кто же выиграет? Профессору не было равных, словно она что-то новое в этом сером коме под названием школа. Гордая походка, чистый взор, филигранная манера держать себя в обществе и статическое спокойствие. Лаура шла прямо, не уступая право прохода, не в её стиле уходить с намеченной дороги, что нельзя сказать о Татьяне Павловне. Географ отошла в сторону и шатенка прошла вперед, ни капли не сбавляя шаг. Это победа! Её легкая улыбка открыто показывало превосходство над ситуацией, она попросту поглотила чрезмерную напыщенность Татьяны Павловны за эти месяцы, что не могло ни радовать других. Тихая и броская война. Буше с замиранием сердца смотрела на эту поистине волевую женщину. С неё хотелось взимать пример, черты, харизму и жизненный опыт. Она эталон… Профессор вошла в кабинет химии и захлопнула дверь. Коридор снова оживился и Мари мечтательно выдохнула. Она перевела взор на подругу, которая так тупо стояла и гипнотизировала кабинет химии. — А она любит позлорадствовать. – усмехнулась Мари, прерывая их тишину. — Я уж была готова к разгрому, ко второму дублю так сказать. — Я молилась, чтобы и первый прошел нормально. – закатила глаза Третьякова и устало потерла переносицу. — Мм? – не поняла зеленоглазая. — Она вроде в хорошем настроение, нет?! — М-м, - отрицательно вертела головой Маша. — Она сильно сдерживала себя. Если Лукина шутит и подкалывает – это её острая грань токсизма. — Ого! Ты её прям наизусть знаешь. – мило улыбнулась Буше. — Я боялась, что после того, как Татьяна Павловна повысила на меня голос и смела публично принизить... Я подумала, что Лукина разорвёт её на месте, ты и так знаешь какое у них шаткое положение с ней. — Эмм… Нет, я не знаю, а что там у них? – нахмурилась Буше. — У-ля-ля, кое-кто уже про свою работу рассказывает. — Да-да, - смущенно захихикала Мария, получая толчки в бок от подруги. — Бывает за, между прочим. — Ты такая заботливая девушка, - подкалывала Мари. — Я не могу, ха-ха! — Я посмотрю на тебя в будущем. – подколола в ответ блондинка. — В месте посмотрим на это, - подруги залились звонким смехом. — Она всегда триггерит, когда дело касается тебя? — В одночасье, но мы придерживаемся, что отношения и работа не совместимы. – Мари удивилась такому столь серьезному ограничению. — Ха! Сегодня я молилась не за свою душу в попытке смерти, а за душу Татьяны Павловны. — Ха-ха! – начала смеяться Буше. — Но профессор молодец, сразу такая «Садитесь Мария и делайте задания». — Ага, я вообще уже думала самостоятельно выйти за дверь, хотя… Она вообще шизанутая, я просто смотрела чуть в бок, даже не списывала, потому что, сидя на её «королевском» седалище убийственно ерзать, не то, чтобы списывать. — Я, конечно, не поняла прикола, зачем было тебя зажать туда? — Да пошла она в жопу, я ей тест половину на шару тыкала. Овца тупая! – фыркнула Третьякова, подходя к зеркалу в холле. — Тоже мне, как за 45 минут возможно разобрать 3 блока вопросов, м?! Мы даже с Лаурой Альбертовной пишем по 3,5 часа. — Туф, не напоминай пожалуйста, а то у меня уже жопа начинает ныть. – смотрела она на отражения Маши в зеркале. — Она что из нас вундеркиндов хочет сделать? — Нет, это такая фишка у неё. – поправляла передние прядки та. — Но, что я заметила, её методика куда сильнее чем у Белановой. — Пфф, ну с ней я хотя бы на расслабоне была, а с твоей хрен такого счастья я видела. — Тем не менее, ты уже больше остальных знаешь специфику предмета. – повернулась она к подруге. —Так сказать, минутка гуманитария. — Мгм, - закатила глаза Буше. — У меня дополнительные идут меньше, чем консультация у Лукиной. — Зато, она готовит нас по полной. Так сказать, за спецназ! — О-о-о! Смотри «спецназ», какие там люди. – ткнула в бок подругу Мари. — Давно я её не видела или может шифруется, чтобы не отхватить?! — Хо-хо, - дьявольски расплылась в улыбке Маша. — Наша «многоуважаемая» Анастейша. Что у нас по расписанию? — Мм, труды. – Третьякова скривилась. — А у Макса сейчас литра… Ты думаешь о том же, о чём и я? — Пошли! – уверенно сказала блондинка проходя вперед. На первом этаже находились ребятишки, от класса 3 до 4. Это крыло обычно закрыто от старшеклассников, так как многие дети боялись отвратных подростков, но есть и такие, которым это правило не почём. Третьякова уверенно проскользнула мимо охраной будки и потянула за собой Мари, ни разу не спалившись. Мария нагло открыла дверь и вошла внутрь. Тишина… Буше ехидно улыбнулась и слегка начала посвистывать. Блондинка кивнула в сторону кабинок и их цель действительно была там. Пару девушек со страху принялись выключать электронные парогенераторы, развеивая дым руками. — Боже… - хором выдали те. — Вы совсем что ли, так пугать?! — А вам не говорили, что это помещение для детей? Или вы у нас одарённые? – выдала Мари. — Что смотрите?! — Анастейша! – ехидно улыбнулась Мария и все вокруг напряглись. — Здороваться не учили? — Что тебе нужно, Третьякова? – испуганно, но пафосно выплюнула девушка. — Я будь подумала ты сдохла. Родителям успела поплакаться, аа…ой… они же постоянно в разъездах. – засмеялись мерзко девушки. — Или Женечка сделал искусственное дыхание? — Твои шутки такие же жалкие как ты сама, - лишь хищно улыбнулась Мария, не подаваясь провокации, и стала медленно подступать к Анастасии. — Мои хоть родители воспитание должное дали, а твои? Вот именно, что весь район знает о твоих похождениях и, что-то мать твоя явно не восторге. — Сучка! – выплюнула та, слыша отвратные слова своей обидчицы. — Хотя, у меня нет обвинений в столь серьёзном деле, комната милиции ждет, не забывай отмечаться. — … - Маша сжала кулак. — Завались, а! – встала Буше. — Слышь, подсирала Третьяковская, тебя вообще там не было, так что не вякай. – оперилась Настя, высказывая смелые аргументы. — Иди дальше нализывай Максимке, вдруг обидит кто. — Ха-ха-ха, - залились смехом другие одноклассницы. — Да он на неё даже не посмотрит, ты о чём?! – начали собираться те. — Пошлите у нас русский там по расписанию. — Блядь, это Лашурка нас чморнёт. Бесит она меня! Девушки ринулись вперед, но далеко им не удалось уйти. Маша стояла в полном гневе и желваки на её лице это доказывали. Девушка выставила руку, а точнее, это был точный удар. Кулак довольно мощно врезался в дверцу туалетной кабинки, не давая пройти Анастасии вперед. Одноклассницы оглянулись от такой неожиданности, но было поздно, Маша вплотную стояла возле бесящей девушки. Третьякова кивнула Мари и указала взором на двух других девушек. — Третьякова, ты что с ума сошла? – отозвались девочки. — Хотите остаться? – довольно грубо и злостно рыкнула Маша, смотря в глаза тем. — Пошли прочь! – рыкнула уже Буше и прозвенел звонок. — Или может хотите защитить свою подружку? Девочки как ошпаренные вылетели прочь из уборной и Мари довольно улыбнулась, что нельзя сказать о Насте, которая осталась одна в окружение своего главного и сильного врага. Она немного отошла назад, позволяя выдержать паузу и расстояние от Маши. Третьякова кивнула подруги к двери и та покорно подперла её своей спиной. Блондинка перевела взор на бесящую одноклассницу и хищно улыбнулась. — Тронешь меня… — И что? – медленно подступала кареглазая. — М?! — Мы в школе, сучка. – выплюнула та. — Любая жалоба и до здравствует детская комната милиции. — Что не могу сказать о тебе. – шикнула Третьякова. — Долго ты пряталась слушай, целую неделю?! — Две! – поправила Буше. — О-о-о, даже две! Ты хоть понимаешь, что ты творишь гнида?! Это тебе твой ёбарь подсказал это сделать? – уже на полном серьезе говорила Маша. — Ты даже представить себе не можешь какую войну вы устраиваете. — Ты, сука, живучая оказывается. Ни бита, ни нож тебя не остановил. В следующий раз стрелять нужно будет. – смеялась та. — Думала хоть кого-то затаскают менты, смотрю, а Женька твой на свободе. — Причём тут Баев? – непонимающе скривилась Мария. — А вы разве не мутите?! – мерзко смеялась та. — Там такие слухи порой ходят, у-у-у! — Абсурд! — Мне похер с кем ты спишь уже Третьякова. Мне вот интересно, кто приехал тебя спасать в ту ночь? – девушка напряглась, а глаза Мари расширились. — Такая тачка приехала и увезла мисс «хрупкая лань». Видно, влиятельный человек, а то менты давно стали шманать школу со своими разъяснительными темами «нет насилию». Жаль, что я не успела рассмотреть стан твоего спасителя, который явно в тебе души не чает. Договорился поди за твою жопу, интересно эскортом берёшь…. — Дрянь! – Третьякова со всего маха впечатала противную девушку в стену, держа за загрудки. — Если такая смелая, давай, покажи на что способна. — Ты сумасшедшая, Третьякова, иди лечись! — Молись, чтобы тебе не пришлось лечиться. Думаешь, если я не пришла наказывать тебя, за твои грязные делишки, то и вовсе забуду про это?! – она снова ударила её в стену, отчего та больно ударилась лопатками. — Ошибаешься! Ты мразота, которую просто убить мало. Ты в курсе, что за поножовщину сажают, м?! Смею обрадовать тебя, свидетелей у меня предостаточно, а врачи лишь по щелчку пальцев выдадут заключение о проведенной операции. — Что ты хочешь? – испугалась та, видя перед собой глаза монстра. — Рожу сломать тебе, око за око так сказать, моя мила. — карие глаза залились неописуемыми эмоциями, казалось, они и вовсе почернели, как у самого дьявола. — Прячься сколько угодно, я всё равно найду тебя. — Ты всю жизнь была паскудной! Третьякова шикнула и со всего маха ударила стену, рядом с лицом Насти. Боль присутствовала, но кареглазой было всё равно. Она взяла девушку за горло и сдавила его, отчего та мигом стала задыхаться. — Закрой, свой, рот! – выговаривала каждое слово Маша. — Будешь открывать его, когда позвонят на очередной вызов. У тебя есть полтора недели, чтобы навсегда скрыться с моих глаз. — Но… — Мне похер! Переезжай, меняй жительство, школу, всё! Но лучше не попадайся мне на глаза! Не попадайся, если хочешь жить спокойно и свободно. Маша отпустила одноклассницу и та начала быстро втягивать воздух носом. Сжав челюсть, блондинка развернулась к выходу, но довольно грязно, с маху, ударила девушку по лицу. Чёткий и ровный удар пришелся по скуле, немного садня кожу. Анастасия заскулила, падая на не совсем чистый пол туалета. Третьякова хотела быть ещё ударить несносную одноклассницу, как получила сопротивление. Буше была позади и перехватила такую инициативу подруги. Отрицательно покачав головой, Маша вырвала руку из захвата и мнимо согласилась не трогать эту мерзость. Руки чесались, но блондинка понимала, что они в школе, стены которой сковывают подобные выходки. Расправив плечи, Третьякова взяла свою сумку и в последний раз посмотрела на скрюченную от боли девушку. Хоть она и переполняла её негативные мысли, но ей было жалко её… Жалко, что из себя она ничего не представляет. Потерев немного разбитые костяшки, Маша томно выдохнула. Кивнув в сторону выхода, подруги удалились прочь. — Ты обещала мне, что не тронешь её! – возмутилась Буше, плетясь рядом. — Она сама напросилась, - вытирала кровоподтеки Мария, немного шикая от щиплющей боли. — Из-за неё всё… — Меньше стены бить будешь. – укоризненно сказала Мари и пошла вперед кареглазой. — Мари? – Третьякова цокнула. — Мари, ну не обижайся! Да, я переборщила, но ты сама слышала, что она говорила?! — Слышала, ты снова теряешь контроль, Маша. – покачала головой зеленоглазая. — Иногда такие люди попросту недостойны внимания, ни то, чтобы пальца или твоего кулака. И меня бесит, что ты делаешь, а потом думаешь… Тебе поменьше бы светиться со своими закидонами, итак, на учете стоишь. — Знаю я! – фыркнула блондинка. — Она не побежит к ментам после всего того, что вытворила. — Как раз-таки, такие крысы первые прыгают с теплохода. Ну, чтобы открыто угрожать скрыться с глаз и поменять школу – это жестоко, Маша. – резко остановилась Мари у кабинета трудов. — Главное не злоупотреблять связями, да?! – укоризненно подколола та. — Это чисто метафора была, чтобы пересралась. – отпихнулась Третьякова. — Я понимаю Мари, перегнула, прости за это. И нет, я не пользовалась своим положением. – вспомнила она про Лауру и то, как обещала себе больше не пользоваться её влиянием. — Она вообще мне запретила участвовать в таких инцидентах… — Свята женщина! – радостно улыбнулась зеленоглазая. — После последнего? — Да, я пообещала ей даже, два раза… - втянула воздух через зубы та. — Если она увидит новые ссадины, не знаю даже, что сказать?! — Будешь думать своей головой впредь, моя дорогая. – журила Буше. — Но только… По-брацки, покажи ей это после занятий, и после дополнительных, чтобы не было этого напряга между вами. Злую Лукину, я не хочу видеть, а тем более её колких подколов и стервозного настроения. Мне хватило сегодня географии и сидеть с жатым очком на русском, мне не нужно. — Тоналка есть тогда? — Спрашиваешь, хоть весь флакон забирай. – улыбнулась Мари и открыла наконец дверь в класс. — Пойдём. Этот день стал поистине сумасшедшим, а в частности и депрессивным. Погода тоже била «ключом», серая мгла никак не уступала осенней ясности. Дождь, апатия и школьные моменты. Сегодня все будто с цепи сорвались. И правду говорят, понедельник день тяжелый. Подружки поменялись местами. Теперь от разъяренной и справедливой Третьяковой, осталась пустая усталость и смирения, а вот Буше, даже наоборот, стала несносно задиристой и стервозной. Мари пару раз выгоняли из класса математики и биологии, на что Маша попросту закатывала глаза. Поддержать или как-то успокоить было без толку, подруга упёртей её бывает. Остался последний урок и от него, никто не ждал что-либо хорошего. Русский язык… Как вещали сегодняшние новости «Б» классу сегодня не повезло и Лукина отыгралась на них по полной. Ходило много слухов о профессоре, кто-то подбадривал, что не так всё плохо, остальным было абсолютно начихать, ведь свою жизненную энергию они давно оставили в кабинете географии. Но другая малая часть, как-то негативно отзывались о женщине. Марию это бесило, и ей хотелось доказать обратное, но она не может. Они же в некоторых «контрах». Да-да, они до сих пор, с первого дня, играют в эту викторину «покажи на что способна». Но её состояние моральной усталости за сегодня тоже дают знать. Резкая тишина в коридоре предвестник бури. Резкое появление безэмоциональный Лауры напугало весь класс. Шатенка с кем-то ругалась по телефону и грозно шла к ученикам. Её расстёгнутый пиджак и галстук в руке, говорил о работе за приделами школы. Маша лишь глубоко выдохнула и покачала головой. Их взгляды пересеклись, как только Лаура отключила вызов. В нём было отрешенность, а в частности усталость, что так отчётливо выдавали красные глазницы. Профессор прошла мимо и открыла кабинет, заходя в него первой. Она бросила смартфон на стол, как и галстук. Ученики, естественно, насторожились такой реакции учителя, поэтому тихо доставали свои предметы и лишь косо поглядывали за шатенкой. Лаура сняла пиджак и осталась в одной белой рубашки. Она выглядела потрясающе. Глаза Марии вспыхнули маленькими огоньками и она смущенно отпустила голову, доставая пенал. Буше, конечно же успела проследить за этой реакцией и тоже хитро улыбнулась. Лукина элегантно расстегнула первые две пуговицы рубахи, оголяя мощную шею и поправила ремень. Дети прощупали, что профессор далека от их персон, поэтому оживленно стали перешёптываться. Мария же пронзительно прямо прожигала шатенку, которая что-то писала на доске. Её размашистый, строчный и аккуратный почерк заставлял изумляться, как и крепкий стан широких плеч. Прозвенел звонок ровно, как Лукина закрыла колпачок маркера. Профессор выпрямила плечи и повернулась к ученикам, которые встали со своих мест. Лаура сдержано выставила руку и класс сел. Шатенка грузно выдохнула и начала занятие. Пока всё шло даже нормально, но кто знает, насколько всё прозаично, покажет лишь время, которое уже отсчитывают мученики этого класса….***
Подружки сидели в школе… Дополнительные задания и консультацию, Лукина не отменяла, поэтому переодевшись в свободную форму, пообедав и даже немного отдохнув дома, девушки вернулись в школу. На улицу опустились сумерки, но дождь так и не отступал. Мария была в своём мире. Она не спеша проделывала задания, в думаниях покусывала карандаш и частно вздыхала. Лукина стояла у доски и что-то чопорно объясняла Мари, некоторые аспекты и даже правила. Но, а Буше лишь впитывала эту информацию. До поры, до времени, пока мисс естественные науки не взорвалась, как бурная реакция, оттого что ей сложно взаимодействовать с тем, с чем никогда не дружила. — Лаура Альбертовна, я вообще уже ничего не понимаю! – немного истерично пролепетала Буше и бросила ручку на парту. — Я запуталась! — И в чём же? – выгнула бровь шатенка. — Обособленные и необособленные определения, как их разделить?! – кипела зеленоглазая. — Это дуристика, столько правил… — Мы проходили с вами это два дня назад, Мари. – закатила глаза профессор. — Вы вообще слушаете меня на уроках? — Да, - с остервенеем выплюнула Буше. — Слушаю. — Дописывайте своё задания, а что неправильно разберем на следующей встречи. — Мы каждый божий день сидим тут и что-то результатов моих тестов остается неизменным. — Может дело в вас? – закрыла колпачок маркера старшая. — Вы весьма не заинтересованы… — Я?! – возмутилась зеленоглазая. — Я? — Мари, сидеть! – приказала Третьякова, которая выглядела довольно измученной. — Просто пиши… — Да на кой хер, скажи мне, Маша?! – вскинула руками подруга. — Сидим каждый день с четырех до семи, а мне не разорваться с физикой. — Прогресс требует времени, как и успех. Сидите вы тут не по моей воле, Буше. Вы сами захотели работать, сами поставили цель и сами вызвались преодолеть невозможное. – пыталась как-то спокойно говорить Лаура. — Ну, если вы так «блещите» умом, то пожалуйста, можете не ходить на дополнительные. — А-аа, ну да, куда мне до Маши, да?! – Третьякова закатила глаза, утыкаясь снова в свой листок с заданием, а Лаура нахмурила взор, гневно выдыхая воздух. — Подумаешь одним больше, другим меньше. — Так в чем проблема, Мари? – ехидно улыбнулась Лукина. — Сергей Николаевич, будет только рад такому исходу событий. Я вас не держу… Можете идти! — Не жалко свой труд переводить? – зацепилась Буше. — Не страшно бросаться пустыми словами? – нависла над ученицей та. — Я понимаю вашу измотанность, Мари. Но истерик, я не потерплю, либо вы слушаете меня, либо… — Либо что? – встала зеленоглазая, поравнявшись с профессором взглядом. — Что вы сделаете? — Убирайтесь прочь! – рыкнула шатенка, поглощая девушку убийственным взором. — Для вас занятия окончены. — Вот и прекрасно! — Даже прелестно! – ответила Лукина. — Только вещи не забудьте, как будете уходить. — А знаете, другого поведения я от вас и не ожидала. – продолжала придираться Мари. — Любой другой педагог, грамотно бы подошел к вопросу учащегося, а мне прилетел лишь колкий ответ о моём, якобы, «нежелании» и «тупости». — … - Лукина держала тактическую паузу и посмотрела на Третьякову, которая отрицательно качала головой. — Тем не менее, я услышала возмущение с ваших уст… Уже через полтора недели олимпиада и я иду вам на уступки, Мари. — Я не просила у вас этого! – сложила руки на груди Буше. — Уступок в виде «идите Буше, вас там ждут» показывает ваш пофигизм в этом деле, а медвежью услугу оставьте себе. — Мари! – воскликнула Мария, которая словно вдуплилась, что подруга и её возлюбленная устраивают скандал. — Давайте успокоимся и передохнем?! Мы уже два часа без передышки занимаемся, хотя бы минут пять. Лаура Альбертовна? — Мой пофигизм значит, да?! – зацепилась Лукина за слова и Третьякова напряглась, Буше спустила спусковой крючок. — Да вы хоть знаете! – шикнула профессорша, нависая над хрупкой ученицей. — Если это зависело от моего желания, я бы ни за что на свете, не стала брать вас на свой предмет. Но раз вы вызвались, то несите своё гордыню до конца. Но шкрябать потолок своей самооценкой и избалованной истерии мне не нужно. – Буше гневно выдыхала воздух, как делала это сама Лаура. — Не хотите работать со мной - флаг в руки! Дверь вон там, провожать не стану. — Всегда проще выставить за дверь, да?! – как-то с обидой произнесла зеленоглазая. — Думаете я уйду вот так просто?! Мгм, волосы назад. Всё это время вы могли дать ответ на мои вопросы, но лишь в очередной раз высмеиваете. Словно цирк уехал, клоуны остались. — НЕТ! – встала между ними Маша. — Мари, прошу не рой себе могилу. – шепотом сказала блондинка, придерживая напряжённую Лукину, которая грозилась сцепиться с Буше. — Я всё-таки думаю, нам всем нужен перерыв. Мари выйди и освежи мысли, пока не поздно. – укоризненно кивала головой Третьякова. — Да пожалуйста! Без проблем вообще! Я ухожу! – зеленоглазая забрала свои вещи и удалилась прочь. Дверь кабинета с грохотом отворилась на распашку и с таким же остервенеем закрылась обратно. Маша тяжело выдохнула, потирая переносицу. Посмотрев в сторону Лауры, она встретилась с тяжелым взором усталости и агрессии. Кулаки старшей были сжаты до белых костяшек, а желваки нервно покусывали щеки, выделяя и без того острые скулы. Лаура была в замешательстве такого скандала. Обычно она всегда была холодной стервой, но школьники не студенты и субъективность заставляла затолкать язык в задницу. Руки Третьяковой были на торсе профессора и медленно опустились вниз. Лукина тяжело выдохнула и сняла очки, потирая переносицу. Слишком она устала, и всё что ей хотелось – это тишины и спокойствия, а лучше даже тихий сон. — Ты закончила? – спросила шатенка у Марии, которая присела на край парты. — Мм? — Практически, остался последний блок с грамматикой. – разминала шею та. — Что это было?! Лар, не слишком жестко? — Жестоко?! Субординации никто не отменял, Мария. – была холодна та. — Буше сама знала куда идёт и сама согласилась на дополнительные уроки, но знайте. – обратилась она в общей форме. — Я ни к чему вас не принуждаю и если у вас нет настроения, то дверь вон там, со мной бесполезно что-либо решать, мой ответ не подаётся апелляции. Ушла, значит ушла. Всё! — Мари провокатор, я понимаю, но ты тоже выделилась. Не все могут понять с первого раза, не все такие вундеркинды и специалисты. Мы тут работаем с тобой, потому что знаем, ты ведущий наставник в этом деле и без тебя, нет прогресса. И я говорила тебе, что ей нужно уделять внимания. — Она мне не домашний питомец и не счет в налоговой, чтобы уделять такое изрядное внимание. – отрезала Лаура, которой до сих пор в чертоге гнева. — Прогресс только ради прогресса поощрять не стоит. Успех состоит из трудолюбия и саморазвития. — Но мы школьники! – прикрикнула Маша и шатенка словно пришла в себя. — Ты рассуждаешь, потому что знаешь, как нужно добиваться целей, ты бизнес-леди, профессор, стать, а мы? Мы просто школьники. Когда потребуется рвать когти, тогда мы станем на эту лестницу саморазвития, ну, а если ты так бьёшь браваду о карьере. Будь добра, как наставник, показать базу и без упрека, как это делают настоящие мастера своего дела. – повисло молчание. — Мари права, ты могла снова повторить для неё вопрос, но только в очередной раз стала высмеивать слабого. Очень некрасиво… — Я даю все правила, проговариваю каждый аспект данной работы и… — Но она не знает и не умеет их применять на практике! – защищала Маша подругу. — Ты сама знаешь, как сложно практиковать умение и ты знаешь, что правила не всегда сходимы. Правило одно, а в деле третье. И заметь, Мари не первый раз к тебе тянется, но ты постоянно отрубаешь её попытки хоть как-то подступится. Да, может она сильно драматизирует, да, слишком эмоциональная, но она переживает. — Она топит свою самооценку, потому что понимает, ты сильнее её. Это называется «азарт», ты знаешь, а она что не сможет?! — Мари отличница, - отрицательно качала головой блондинка. — Её азарт и есть твое гипертрудолюбие. Ты самого начала знала и Никольский тебе 100% сообщил, что она не гуманитарий. — Она пошла, потому что пыталась угадить тебе, чтобы ты не была одинока, раз это так для тебя сложно. — Не отрицаю этого, но это не первый раз, когда Мари участвовала в олимпиаде по русскому языку. У нас пол класса гуманитария, остальная неучи. С кем ей говорить о своих математических наклонностях?! С Ириной Петровной?! Пфф, очнись, Лукина. – колко бросила Третьякова. — Ты сама прекрасно знаешь, со мной не нужно заниматься, я сама себе сделала базу. Но Буше сложно и я просила тебя быть внимательной к ней, ты зря её недооцениваешь. Она днями и ночами сидит за правилами, ищет форумы, смотрит туториалы в YouTube, всё! – повисло напряжение, как и глухая тишина. — Но сегодня, я не ожидала от тебя такого ехидства. Подколоть тем, что это она «тупая» сверхнаглость. Я понимаю, что ты тоже устаёшь, но срываться на ком-то уже предел, даже для тебя. Ты столько лет работаешь с детьми, студентами, да даже с людьми высшего элитного общества, и не смогла удержать маску безразличия. Маша тяжело выдохнула и потерла ноющую переносицу, немного пошатываясь на месте от усталости. Лаура мигом подхватила девушку, которая устало уткнулась в рубашку профессора. Белая хлопковая ткань пахла чертовски сексуально. Этот мускусный запах вперемешку с цитрусовой цедрой и ванилью. Именно этот запах стал неким эстетам Лауры, именно парфюм стал успокаивающим ковчегом для кареглазой. Мерное дыхание шатенки успокаивало, а руки невесомо придерживай за талию. — Лар, ты сильно изматываешь себя… - приобняла она женщину, слегка поглаживая напряжённую спину. — Я знаю, - шепотом произнесла шатенка. — Прости… Я и вправду переборщила. — Ты слишком категорична в вопросе прогресса. Мари не заслужила такого выговора, а тем более упрека. – говорила кареглазая в плечо старшей. — Просто… — Я не буду угождать каждому, Маша. – поглаживала она волосы девушки. — Ты думаешь я не вижу, что она старается, не вижу, что Буше специально изводит на эмоции?! Вижу и слышу это, и чтобы бороться с её нежеланиями, нужно быть жестче её характера. — Она всего лишь хочет понять, просто дай ей посмотреть на твою работу. Удили ей время, а про меня пока забудь, я не пропаду. — Так вы же подруги, почему бы вам вместе не поработать?! — Ага, ты свою работу давай мне не спихивай тут. – засмеялись девушки. — А я пока отдохну. — Я?! Да как я смею, - усмехнулась шатенка. — Просто подумала, вы всё равно ерундой занимаетесь в виде болтологии, а тут приятное с полезным… — Не наглей, а! – профессор усмехнулась. — Ты чего сегодня такая…убитая?! — Хм! Тебе бы с утра изнасилование мозга устроили, я б посмотрела твою стрессоустойчивость. — География прошла «на ура». – подколола шатенка. — А Татьяна Павловна, знает толк в веселом начале недели. — Она ведет себя так, словно её география самый важный предмет на земле. – закатила глаза Маша. — Материки и океаны знаем и на этом пусть скажет, спасибо. — Ну, а как же, вдруг вы дезориентируетесь, а мох на камне подскажет дорогу на волю. Терять тебя нельзя… — Какая ты прохиндейка, Лаура. — Хитрая – да, но я жду своё слово благодарности за спасение от злой Урсулы семи морей. — Спасибо, - мило улыбнулась блондинка и увидела выгнутую бровь возмущения. — Когда ты говорила о дезориентире, ты имела виду путь навигации к твоим губам?! Всегда знала, что ты лиса. — Какая смышлёность и почему у тебя не 5 по географии? – прошептала в девичьи губы профессор. — Субординацию соблюдай, Лукина. – держалась блондинка, не подаваясь такой игривой провокации шатенки. — Мы сами нарушим своё согласие, что личное и работа не совес… Маша не успела договорить, как была заткнута нежным поцелуем возлюбленной. Темнота за окном, одиночный кабинет и они. В этом поцелуи не было пошлости, в нём была вся любовь и нежность. Третьякова присела на парту и притянула профессора ближе. Девушка раздвинула ноги и Лаура встала между ними возвышаясь над возлюбленной. Лукина расставила руки по бокам, упираясь о стол, пока Мария крепко вцепилась в её рубашку. Поцелуй был не долгими и Лаура отстранилась первой. — Я не помешала?! – Лаура напряглась, но не стала менять положение. — Вы что-то забыли, Мари? – выгнула бровь Лукина, смотря прямо в глаза девушки. — Или всё же… — Простите меня, Лаура Альбертовна. – отпустила голову зеленоглазая, от стыда за свою вспыльчивость и то, что видела их поцелуй. — Я перегнула палку и была не права, вы классная…эмм… то есть, умная и думаю сегодня слишком тяжелый день выдался?! — Не отрицаю… - сухо выдавила Лукина, выпрямляясь из неудобного и весьма недопустимого положения. — Прошу, только не выгоняйте меня, я правду постараюсь понять эти темы и правила. – молила Буше быстро проговаривая слова. — Я хочу попытаться понять и без вас мне будет куда сложнее… — Довольно! – выставила руку шатенка. — Никто вас гнать не будет, Буше. Главное вы усвоили свои ошибки… - Третьякова одарила её смертоносным взором. — Простите меня тоже, если задела вас своей грубостью и несуразными высказываниями. — Спасибо! – Мари резко обняла профессора, отчего Лукина немного скривилась. — Ага, - отодвинула она от себя девушку и Маша засмеялась, видя это лицо мисс «недотрога» в возлюбленной. — Можно я допишу? – указала на свой листок девушка. — Думаю на сегодня мы закончим, день был тяжелым и я тоже устала. – выдохнула шатенка и девушки одинаково закивали. — Продолжим на следующей встречи. — Хорошо, - закивала Мари. — Маш, за мной сейчас папа приедет, - зеленоглазая посмотрела на Лауру, которая собирала сумку и нервно сглотнула. — Ты со мной или… — Езжай без меня. – ответила шепотом Маша, видя, потухшие глаза Лукиной. — Ага! – крикнула Буше. — Пока! — Пока! – хором ответили возлюбленные и Лукина обернулась видя, что Маша осталась с ней. — Что это ты не согласилась от такого предложения? — Может я хочу… — А что ты хочешь? – кокетливо спросила Лукина, надевая пиджак. — Я что-то не знаю?! — Может, я хочу провести время с тобой. – приблизилась она к профессору. — Так хладнокровно бросить свою подругу, ради меня?! – флиртовала шатенка. — А может я ещё буду работать? — Тогда пойду домой одна, в дождь, в грозу… — Исключено! – приобняла она девушку целуя в пухлые губы. — Аа, кстати! – вернулась Буше и закатила глаза, видя снова эти мимишства. — Вы хотя бы постеснялись, а?! Выглядите, как те самые парочки в парке ей богу, аж стошнит сейчас. Извращуги! – быстро удалилась та, смеясь на весь коридор. Маша ударила себя по лбу, а Лукина залилась красным румянцем. Слишком стыдно, чтобы говорить обо обратном. Пара усмехнулась и принялась выдвигаться из школы, соблюдая дистанцию. Хоть в такое позднее время учеников не было, но педагогический состав ещё на месте. Мария ждала у крыльца, а Лаура постепенно прощалась с коллективом. Выйдя на улицу, сырость мгновенно заполнило легкие, на что Лукина глубоко вздохнула. Она любила эту пору года, а именно дождь. Шатенка раскрыла черный зонт и девушки выдвинулись к месту парковки, где ждала машина директора. Лукина заехала уже в знакомую улочку и подъехала к такому нужному подъезду. Заглушив мотор и погасив фары, девушки остались в полной темноте сумрака и проливного дождя. Третьякова тяжело вздохнула и посмотрела в сапфировые глаза напротив. Они были слишком красными и слишком уставшими, но всё равно такие любимые. Шатенка, скрепившая их руки в замочек в самом начале поездки, словно не хотела отпускать девушку. Она потерла большим пальцем ладонь Марии и нахмурила брови. Профессор включила свет в салоне и посмотрела на руки. Третьякова упиралась, поворачивая свою руку так, чтобы та оказалась снизу. Лукина скептически выгнула бровь и довольно грубо повернула к себе. Взгляд стал каким-то сосредоточенным, а большой палец начал потирать острые костяшки. Шатенка тяжело выдохнула и посмотрела в карие радужки. — Опять? – возмутилась Лаура. — Маш, ты обещала ведь… — Да, я знаю! – перебила её девушка. — Не переживай, я ни с кем не дралась. – нагло врала кареглазая. —Просто гнев на стенах выплёскивала. — Ты врёшь мне?!– наблюдала за реакцией девушки та. — Нет, можешь даже у Мари спросить. – выкручивалась Третьякова. — Лар, правда. Я такая злая была сегодня, все словно с ума по сходили, причём разом. — Хорошо, я тебе верю. – улыбнулась старшая, целуя руку девушки. — Ты такая подавленная, может что-то явно случилось? – пыталась всё же узнать Лаура. — Я просто сильно устала, ещё потратила последние силы на тебя с Буше. – отстранилась блондинка, смотря прямо. — У меня сегодня ещё утром температура была… — Что?! – удивилась Лукина и притянула к себе девушку, целуя ту в лоб. — У тебя жар, почему ты не написала мне? Могла бы сегодня не приходить на встречу. — 37.2 не преступление, а тем более не великая горячка. И я ответственный человек! — Хм, - мило усмехнулась старшая, гладя румяную щеку блондинки. — Мисс вселенная красоты и ума? — Мгм, - улыбнулась кареглазая. — Не хочешь зайти? — Нет, - шёпотом сказала Лаура, отрицательно качая головой. — Боюсь, если я зайду, то выйти из царства принцессы мне уже не светит. — М-м-м, - кокетничали дамы. — Ты что экстрасенс? — Возможно, но я просто устала. – прикрыла глаза Лукина и уткнулась в лоб возлюбленной. — Ты не обижаешься? — Нет, конечно нет. У тебя работа, да и я тоже готовлюсь по всем инстанциям. Зато, выбрала недельку для друзей, а то Мари обижается порой. – повисло молчание, пока они снова не скрепили руки. — Так что, на той недели не пришлось скучать. — Да?! – возмутилась игриво профессор. — Или просто друзья отвлекали от мыслей обо мне? — Ты такая единоличница, Лукина. – смеялась Мария. — Может я просто не соскучилась за неделю… — Ага, а сейчас мы просто ведем деловую беседу, да?! – подколола шатенка. — Лукавите, Мария? — Хм! – усмехнулась та. — Это ваш фирменный стиль, Лаура Альбертовна. — Да?! – ворковали девушки шепча в губы друг друга. — Тогда я тоже не скучала. — Что?! – возмутилась блондинка и получила нежный поцелуй, отчего они обе усмехнулись. Лукина со всей самоотдачи выцеловывала такие полюбившиеся губы. Всё же разлука даёт о себе знать, она как биологические часы, очень надобно и очень горячительно. Маша не отставала от возлюбленной и также охотно перехватывала губы, слегка посасывая нижнюю, а потом верхнюю губу. Вкус помадности матовой помады был невкусным, но так одурманивающее страстным. Привкус, словно вкушаешь легкую отдушку или эссенцию бархатной розы, но он отлично сочетался с парфюмом Лауры, да и вообще шатенка всегда пахла дорогой роскошью. Кончик языка Лауры чуть еле коснулся язычка девушки и Третьякова приняла такое покушательство на её территорию. Они заигрались и даже немного хищно покусывали друг друга, наслаждаясь этой легкой игрой и эротикой. — М-м-м, - промычала Лаура, немного улыбаясь. — Ты слишком увлеклась моя принцесса. — Ты слишком притягательна, чтобы оторваться. – похотливо прикусила она губу. — Чертовски притягательна. — Уля-ля-ля, это что, подкаты в мою сторону?! - тут же расцвела шатенка, покрываясь легким румянцем. — Хорошая уловка, моя дорогая. Но тебе всё равно не переманить к себе. — Цц! – цокнула кареглазая и отстранилась от той. — Не обижайся, Маш. Я правду устала и уже кроме, как мягкой кровати и сна, ничего не хочется. – Третьякова понимающе кивнула. — Но, думаю мы продолжим в следующий раз. – сексуально пролепетала профессор, целуя ладонь девушки. — Я сама устала, если честно за весь день. — Ты простудилась, отсюда и слабость… — Блин, - поникши отпустила голову блондинка. — Нам не стоило целоваться, я болею, а вдруг ты подхватишь эту вирусную фигню?! — Не переживай, я бронированная! – девушки засмеялись во весь голос, смотря как дождь течет с лобового стекла. — Иди, а то мы явно не оторвёмся друг от друга. Выпей лекарство, если нет чего, напиши мне я посоветую аналоги, а если станет ещё хуже, позвони. — Хорошо, - мило улыбнулась кареглазая, видя, как Лаура переживает за неё. — Пока? — Пока, - поцеловала она на прощание девушку. — Отдыхай и… Люблю тебя! Третьякова чмокнула Лауру в уголок губ и быстро вышла из машины. Проливной дождь словно водопад Виктория, лил и даже не планировал останавливаться. Блондинка открыла дверь подъезда и быстро вбежала внутрь. Она не стала оборачиваться назад, зная, как сердце будет тосковать по профессору. Она попросту ушла. Обижалась ли она, что они неделю не виделись? Слишком странное чувство она испытывает. Вроде Лукина работает, а сердце, как и душа, таит обиду. *Неужели нельзя на часик приехать и погулять хотя бы в парке?!* - возмущалась младшая. Но обижаться на неё она не имела право, потому что любит и понимает её. Повернув замочную скважину, дверь отворилась и на пороге появился свет лампы. Нахмурив брови и мысленно выругавшись на себя, за своё беспамятство, Маша начала снимать кроссовки. Лениво скидывая черные кеды, Третьякова прошла вперед и как неожиданно из-за стены выпрыгнуло что-то большое и столь звонкое. Блондинка визгнула и провалилась в ступор, забывая, как дышать. — Напугалась?! – звонко пролепетал женский голос. — Маш? — Я обосралась! – выдала девушка, нервно глотая воздух. — Мам, ты совсем что ли?! — Прости солнце. – Дарья подскочила к дочери и со всей силы обняла её. — Я чуть не умерла, ты та… Мама?! – вдруг опомнилась от шока Третьякова. — Мама! – крепко обняла она женщину, которая любо покачивалась с ней в объятиях. — Почему ты не позвонила? — Решила устроить тебе сюрприз. – улыбнулась мать. — Я кушать приготовила, много сувенирчиков привезла с Питера. — Блин кайф! – улыбалась младшая, вдыхая столь родной запах упоения и спокойствия. — Я так расстроилась, когда ты сказала, что снова задержишься там. — Да достали они меня уже. – с отвращением говорила женщина. — Ничего решить без меня не могут, а если и могут, то проще вернуть того, кто делал это. Выбесили, вот и сорвалась оттуда. — Я рада! – подпрыгнула Маша вместе с матерью. — Я сильно скучала… — Я тоже, моё солнышко. – поцеловала она макушку дочери. — М-м-м, у тебя новый парфюм?! Очень необычный. — Эмм, - нервно посмеялась Третьякова, немного отстраняясь от Дарьи. — Даа, что-то новенькое, Мари подогнала. *Мгм, попизди ещё* - смеялся внутренний голос. — Она у нас вообще любительница экспериментов. — Очень шикарно пахнет, - оценила женщина, подмигивая Марии. — А ты чего так поздно, кстати? — Я в школе была. – нервничала Маша, но старалась держать спокойствие. — У нас дополнительные по русскому, вот и готовимся к скорой олимпиаде. Что? — Так дождь на улице, а ты без зонта?! — Я уходила в часа 4, его не было. Ну я и подумала, фиг с ним, может не будет лить. – Дарья прищурилась, а Маша, кажется, умерла внутри. — Ты сухая, а там ливень. Тебя кто-то подвез? — Я на такси приехала мам. *Мгм, Третьякова, всё для тебя. All inclusive, поцелуй в подарок!* - смеялась над собой блондинка. — Мари предлагала, но я не хотела навязываться, тем более за ней отец приехал. — Ясно всё с вами. – махнула рукой женщина и улыбнулась. — Пошли, я там чай заварила фруктовый, ну или с бергамотном могу сделать, м?! — Да, конечно! – нервно улыбнулась Маша, чувствуя волну смущения и страха. — Я буду чай с лимоном даже. — Маш, всё хорошо? – напряглась вдруг Дарья. — Ты…ты бледная?! – мать тут же начала трогать маленькое личико девушки. Потрогав шею, лоб, щечки, мать семейства тяжело вздохнула. — У тебя жар, моё солнышко. — Я знаю… - выдохнула досадно кареглазка. — Мне с утра было не важно, да и ещё температура была, но незначительная, 37,2. — И ты, как всегда, пошла в школу невзирая на слабость. – поникши улыбнулась женщина. — Трудяжка моя. Ладно, пошли я сделаю волшебную, мамину, микстуру и завтра будешь как огурчик. Семейство Третьяковых, а точнее девичий вечер, проходил под новые разговоры, «вечер новостей вещает». Мария, укутываясь в махровое одеялко и попивая волшебный чаёк матери, внимательно слушала рассказы о работе. Начальство, происшествия, инспекция, смешное разоблачения начальства, подложенная свинья и многое другое. Блондинке было интересно всё, уж слишком она скучала по матери. Телефон в кармане спальных штанов издал характерную вибрацию и Третьякова тут же достала его. Легкая улыбка смущенности тут же поползла вверх. Это писала Лаура и сердце забилось в ускоренном темпе. Дарья заметила такую необычную реакцию и прервала свои рассказы, которые уже давно не вели беседу. — Кто пишет? – поинтересовалась мать, пытаясь краем глазка, подглядеть в экран смартфона. — Никто! – резко заблокировала телефон блондинка. — Так, учёбы и вечно тупые вопросы «а чё задали?!». — Ясно… У тебя, что нового? Смотрю у тебя тут букет цветов стоит, очень красивых причём, тоже как-то связанно с беседой и школой? – подколола мать. — Эмм, - опять занервничала Маша. — Это так, презент и он не мой. *Ага, а чей же?!* - смеялся внутренний голос. — Это Мари подарила и она оставила его у меня. — Интересно?! – нахмурила брови женщина. — А что же она не забрала его? Красивый ведь, дак ещё и большой видимо был, ты лепестки подстригаешь?! — Даа, всё верно. – улыбалась как дура та. — Не хотела расспросов от матери, «а кто?», «а что?», «да как?». — И кто же подарил ей? Неужели у неё мальчик появился?! – как последняя сплетница спросила Дарья. — Или всё же тебе подарили? Ну-ка кались? — Ну мам! – закатила глаза Маша. — Может я не хочу разглашать информацию, вдруг ты тёть Жене расскажешь?! – врала в наглую девушка. — Мальчики дело не шуточное, чуть сразу и… — Мам, фуу! – скривилась Третьякова, подлетая с дивана. — Только не надо вот это. Меня бесит, когда говоришь на тему секса. ФУ!!! — Вы подростки ветряные, а что если… — Мама! Нет! – закрыла уши кареглазая. — Она…она… С Максимом встречаться! – соврала Маша, что первое вбрело в голову, дабы выгородить свою иную сторону правды. — Вечно ты любишь выбивать правду. — Ну прости, Машуль. Я же наоборот, хочу быть в курсе твоей жизни, радоваться и также проживать счастливые моменты. — Тебе просто нужно набраться терпения мам. — Но я рада за них, хотя… Этот Максим, - скривилась мать. — Не внушает доверия и слишком взрослый. — Мам! – укоризненно посмотрела она на Дарью. — Максим, нормальный парень зря ты так. — Мгм, взгляд у него такой прям ледяной, а сам красавец. Ох, внешность так обманчива, Машка. Вроде брутальный, эти чистые голубые глазища, манера собственника и взгляд с высока, но таким подонком может оказаться. – Мария прикусила губу, витая в своих чертогах мечтаний. — Сколько проблем от него. — Ну мам, это было когда ему было 15, сейчас он машину водит уже, прикинь?! — Круто… Ну, если я не ошибаюсь, у него мама там, нереальная бизнес-вуман. Избалованный мальчик богачей, не более. — Всё! – отрезала Третьякова не в силу сдерживать гнев. — Ты… ты даже не знаешь его, а смеешь обсирать. Он классный парень и далек от стереотипов своей семьи, он с ними практически не общается. Мне его даже жаль, ведь он… Довольно рано повзрослел из нас всех, потому что в семье «богачей», как ты говоришь, не всё шибко-гладко бывает. И нет, мне насрать, если честно. Это Мари с ним, не я, так что всё! Я спать! – ушла гневно в свою спальню Маша. Дарья сидела и нахмурила брови. Ей всегда нравилось такое поведение дочери, девушка всегда стояла горой за своих друзей, да и за семью, в частности. Просто, Мария не сильно любила сплетничать, это не её стезя. Но мать точно подметила, что дочурка что-то не договаривает и эмоции тому подтверждения. Мать воодушевленно вздохнула и включила своё любимое шоу. Лезть сейчас к дочери не вариант, она словно ёжик, который видит опасность со всех сторон и старается обороняться своими колючками. Но, мысли вертелись из крайности в крайности за дочь. Такой букет явно не мог подарить мальчик… Тут слишком хорошо подобрана композиция и сочетаемость. Встряхнув головой, Дарья выбросила эти странные мысли и уже во всю погрузилась в жанр сериала. Тихий вечер прекрасно расслаблял измотанную женщину после приезда и та лишь поудобнее легла на диван, погружаясь в тихую гавань вечери.***
Ломоносов сидел в полной идиллии мыслей. Кабинет приятно освещал мягкий свет торшера и камина. Всё же, особняк, а может и замок имел большой плюс в этом плане. Романтика. Трескающиеся щепки суховея, дорогие сигары и конечно же разносортный коньяк хорошей выдержки. Запрокинув ногу на ногу, статный лев устало перебирал бумаги. Дело… Дело… Никакого решения… Пустой и необоснованный ноль… Всё это ужасно бесило Дона, который привык решать проблему по щелчку пальцев, но увы, видимое не всегда соответствует действительному. Обычно дела затягиваются, когда с ними играет такой же столь умный и сильный противник, но кроме Петра, больше некому сунуться. Чем больше роют данные, тем они дальше от подозреваемого. Ломонос имел много недругов, а в частности самых смертоносных врагов, но Лаура… Она женщина и с неё как с гуся вода, у них разные круги влияния, разные интересы и разная работа. Единственное, что связывает, так это общие друзья первого окружения (то бишь, близкие друзья бывших, семейные узы по крови и нет, и другие). Но кто бы осмелился, а главное за что? Это единственное, что хотел знать Петр. Отпив стакан терпкого пойла, он довольно прикрыл глаза. Всё же, нет ничего лучшего, чем родная обитель. Кабинет был большим и эхо горящего пламеня слышался словно в большом акустическом зале. Ломоносов немного скривился. В грудную клетку глухо что-то кольнуло и Петр привстал с кресла, окидывая бумаги на стол. В последние месяца его здоровье оставляет желать лучшего. Лениво потянувшись и зевнув, мужчина неспеша подошел к камину. Газ, который горел по окантовки камина, завораживал. Языки пламени были невероятно острыми, хищными и опасными. Интересно, что, когда смотришь, как горит огонь в камине, может показаться, что время начинает замедляться. Огонь освещает комнату, отбрасывая на стены загадочные тени. Некоторые люди любят отдыхать, читая интересную книгу. Кому-то нравится просто смотреть на огонь, ведь это так хорошо успокаивает. А кто-то любит в такое время погрузиться в воспоминания о чём-то приятном, или немного помечтать. Каждый человек по-своему погружается в состояние расслабленности, спокойствия и отрешённости от внешнего мира. Ну, а Ломоносов, любит погружаться в себя, слыша, как дождь барабанит по подоконнику, или в каминной трубе завывает ветер, или потрескивают поленья в камине, или монотонно тикают часы. Языки пламени красиво витали вверх и быстро же отпускались назад. Он мог часами смотреть на это явление природы и думать о своём. Огонь рождал в нём небывалую силу и мощь, которую так уверенно излучает из себя мужчина. Это его оберег, талисман и упоение души. В одной руке, у него был граненый бокал, усмехнувшись, Ломоносов сделал глоток и бросил в камин остатки. — Бьёшь посуду? – раздался мягкий голос позади и мужчина чуть еле дрогнул. — Дура напугала! – обернулся тот. — У меня когда-нибудь точно откажет сердце из-за тебя, Лукина. — Ой, поплачь ещё, - скривилась шатенка. — Опять прожигаешь вечер за спиртным? — Немного, так чтобы расслабиться. – виновато отвел взор Петр, словно провинившийся ребенок, так как Лаура знала, что ему нельзя увлекаться спиртным. — Как твои дела? – перевел тему Дон. — Выглядишь словно камаз переехал. — Очень смешно, но не переводи тему, Ломоносов. – была строга статная леди, стоя непоколебимо у кресла статного льва. — Я тут не ради забав. — Конечно, с такой кислой миной… - очертил он её пальцем, на что шатенка выгнула бровь. — С таким еблом везде облом. — Что?! – возмутилась Лукина. — Это ты на что тут намекаешь? Я вообще-то прилетела сюда после работы, не жравшая, не спавшая, дабы навестить тебя по твоей доброй просьбе, дак меня ещё и оскорбляют. Ну вообще. — Конечно, могу предложить ужин, если ты, конечно, согласишься?! – засуетился мужчина и посмотрел на подругу, которая пронзительно тупо сверлит столик с выпивкой. — Блядь, Лукина! – выругался Петр. — Сказала бы прямо – хочу выпить, налей мне. Нет, нужно же завуалированными фразами кидаться. — А по моему лицу не видно, что день говно? – больше риторический вопрос задала директор и посмеялась. — Налей виски, коньяк оставь для себя. — Что ты так?! У меня отличный сорт, хорошая выдержка. — Выдержка хорошая? Чёт по твоей обросшей физиономии не скажешь. – подколола она старого друга, который надул губы и задумчиво почесал щетину. — Сделай лицо по проще, а. Я не говорю, что он плох, просто глобально убийственен. – закатила глаза Лаура. — Зная нас, мы начнем с одной бутылки, а закончим весь разгар на каких-нибудь Филиппинах под засохшей пальмой. — Ха-ха-ха, - начал смеяться Ломоносов. — Та ночь на Бали была самой зажигательной. Только я до сих пор не могу вспомнить, как мы уснули в зоопарке, а точнее как туда вообще пробрались?! — Нашел кого спросить, я тоже не помню, как! Прямой рейс бизнес-класса, Москва – Филиппины. Ещё, что было странным, мы в декабрь, в -35, в одних офисных рубашках, улетели на юг. Сколько мы выжрали, чтобы улететь в чём были? – друзья залились звонким смехом. — Но такая тупая идея, как сходить и посмотреть культуру, только у тебя могла возникнуть. – Ломоносов покорно кивнул. — Я помню, что проснулась от крика какой-то мерзопакостной чайки. Тогда я первый раз жизни познала боль. – вспоминала шатенка, это горе путешествие. — У нас все руки были содраны, голова кругом, в глазах троиться, но зато мы побыли в контактном зоопарке с сурикатами в обнимку, найс. — Ха-ха-ха, - начал смеяться Петр, вспоминая, поистине сумасшедшее пробуждения с пушистыми недо хомячками. — Знаешь, если бы я выбирал берлогу для ночлега, мы бы спали с пушистыми кисами, а сурикаты твоя фишка. — Хм! – хмыкнула статная леди, отпивая стакан виски. — Они милые и такие…усипусечки. — Кха! – подавился и выплюнул коньяк Дон. — Боже, откуда такое слово, усяпусю…пуся…сячки, чего блин?! Язык сломаешь, ты где это выдернула? — Что? – закатила глаза женщина. — Ты что не в тренде? Хотя кого я спрашиваю, у человека, который недавно научился пользоваться сенсорным смартфоном. — Э-э! – возмутился Ломоносов. — Твоя Американская херня для заумных. Айфоны-майфоны, шайтан машина, вот у меня был импортный, китайский nokia, тоже не плохой, между прочим. — Мгм, тот самый который мне лобовое стекло в бэхе разбил, избавь. — Он ещё не такое пережил, зато какой импорт. – сжал кулак тот. — А этот, пфф, на второй день экран разбил. — Потому что не нужно было свою колбасу охотничью на нем резать. — Дак я откуда знал?! – возмутился Петр. — Он такой здоровый, я и подумал, чё бы нет, хорошая доска. — Придурок! – закатила глаза шатенка. — Я его из Англии привезла, на себе перла, чтобы ты один раз колбаску отрезал?! — Ой, иди в баню, сама уплетала эту колбасу под водочку. — Конечно, на улице -30 было, тут по неволе срать на этот телефон будет, лишь бы не сдохнуть от твоих «смотри, как я умею, фигня, смотри как надо». – отпила виски та и рухнула на диван рядом. — Как продвигается дело? — Нуу, - сел в хозяйское кресло Петр. — Михаил, только недавно созванивался с судьёй, он скоро найдет выписку из ордена. А так… Я выяснил, что машина была растаможена не за два дня до происшествия, а за неделю. — Ого, - удивилась директор, прося вторую порцию алкоголя. — Я тоже удивился, - встал Ломоносов, наливая с графина виски для Лауры. — Это мне стало известно не с нашего управления ГИБДД, а с малых районных постов. Конечно, пришлось немного «любезно» поболтать, иначе те олухи не знали кому дерзили. – шатенка закатила глаза понимая, что без выкручиваний конечностей, мордобоя и угроз, не обошлось. — Информации там нет, только дата регистрации на пограничной таможне и всё. Это говорит о том, что документы исключительно на руках в главном отделение. — И? – закинула ногу на ногу Лукина. — Я полагаю вы нашли ветвь, кто этот злоумышленник? – играла дуру шатенка. — Итог? — Почти, осталось выявить в каком отделе именно может сидеть наш Бони и Клайд. — Итог, Ломоносов! Я хочу слышать итог. – постукивала пальцами по стакану та. — Как быстро ты сможешь выяснить? — Думаю, Роман, через неделю выпишет орден. Хотя, такая бумага не быстро делается, в худшем случае недели две. — Что?! – возмутилась статная леди. — Я понимаю твою реакцию, но это последняя наша инстанция. Мы знаем, что в пределах налоговой инспекции и патруля, сидит наша цель. – успокаивал он подругу, которая пронзительно смотрела в его глаза. — Дело времени… — Какое нахер время, о чём ты?! – начала повышать голос та. — У тебя было гребаных 2,5 месяца, чтобы найти угрозу и пожеланию ликвидировать. Ты хочешь, чтобы я ещё сидела, сложа руки, пока вам там с Михаилом сойдёт снисхождения?! – была возмущена шатенка, но сама не подавала виду о виденье её дела. — Я тут тоже не чай пью, - вскинул руки тот. — Если бы не твой бывшей муженек, с расплатой великого мужчины-мстителя, я бы давно узнал дело. А так, все хвосты с той ночью благополучно разбежались, помыв за собой пол. — Неужели, так сложно, найти мне того, кто причастен к этому говну! – злилась Лукина. — Ты же у нас такой грозный и властный мафиози. — Не бросайся словами, Лукина. — Иначе что? – с вызовом посмотрела она в глаза Ломоносова. — Вот именно, ни-че-го! Я учитываю тот акт преступления, совершенный Сашей, но это лишь временные трудности. Я вижу твои старания, связи, но я не вижу результатов. Но и дело я не могу вести, причём своё же. — Дело времени, орден выписки в процессе. — На кой чёрт орден, ты сам можешь явиться к Равилю. – Петр отрицательно качал головой. — В чём проблема явиться перед начальником финполиции? — Он скользкий тип, а в частности трус. Думаешь у него нет ручных собачек, которое чуть гавкнуть и дело, как и бумаги, улетят в другие ручки. – рассуждал Дон. — Думаешь, я бы сидел тут, пфф, отнюдь нет. Орден обеспечивает сохранность бумаг, туда поедет наш Роман и твой юрист. Сбежать, а тем более перекинуть дело у него не выйдет. Выписка ордена верховного судьи, автоматически блокирует базу данных после вступления в силу. — У них могут быть тысячи дел, а то больше. – устало говорила та. — Как предугадать, смогут ли они за сутки вытащить нужное?! Я вообще уже ничего не понимаю! — Тиши-тише, - Ломоносов сел на диван и приобнял подругу. — Осталось малость и я точно гарантирую, что после этого, мы сможем достичь результатов. Ты много работаешь, плюс нагружаешь себя делом, не думай обо всём разом. — Поднявший рук один раз, уже не сможет остановится. Кому-то я явно насолила, раз решили запугнуть… - сняла очки Лукина и бросила их на листы бумаг. — Честно… Я уже ничего не хочу. – потирала устало переносицу та. — Вот прям, ни-че-го! Можно мне билет в рай? — Не дури! Не совсем всё плохо, и есть куда интересная… - замялся Дон. — Неважно! — Что? – выгнула вопросительно бровь та. — Я кое-что достал, для тебя. – взял со стола конверт тот. — Думаю, тут есть толк по этому делу. Михаил не знает про него и не должен знать. Лаура настороженно взяла папку с рук мужчины и скептически прищурила взор. Открыв, Лаура достала бумаги и принялась читать содержимое. Тонкая фотография фото регистрации, заключения последних действий и фотографии. Реакция не заставила себя долго ждать, она была неопределенной. Нахмуренные брови и пронзительно тупой взор на фото, твердил, что это ошибка. — Ранней тут! – заключил Ломоносов. — Нет…нет, - отрицательно качала головой Лаура, не веря этому. — Она бы не стала так рисковать. — Фото тому подтверждения. — Это абсурдные фотографии, я отказываюсь верить в это! – с остервенеем выкинула листы директор. — Будь она тут я бы вперед тебя узнала об этом. — Ты скрываешь её? – рыкнул Петр, смотря на шатенку смертельным взором. — Нет! Ей закрыт доступ в Россию, об этом я хорошо позаботилась. Прилетев сюда, её бы посадили, далеко и надолго, Ломоносов. – отрицала Лукина. — Это не она. — Липовые документы не проблема, как и сменить внешность. — НЕТ! – крикнула статная леди. — Я даже слышать не хочу об этом, нет. Она умерла для меня и ты это знаешь. – Лукина потянулась к тем документам и скомкала их в шар, выбрасывая в камин. — Это прошлое и оно закрыто для тебя, для меня, для всех. Перестань преследовать её и живи спокойно, ведь ты не достанешь её. А всё это… - очертила она камин, в котором догорали остатки бумаг. — Лишь липа и не более. Ломоносов слегка склонил голову, принимая слова подруги, но внутри знал, что она просто не принимает такой очевидности. Она попросту не хотела верить в это. Петр зря открыл рот по этому поводу видя, как Лауру лихорадит от этого. — Лаур, ты просто сильно изматываешь себя. - с долей поддержки подбадривал Дон, переводя тему. — Ляг, пожалуйста. – Лукина не стала возражать и улеглась на мягкий, кожаный диван. Материал издал противный скрежет, но шатенки было всё равно, ведь за столько лет она привыкла к дорогой кожаной обивки. В модельном стоит аналогичный набор мебели и она всего-навсего привыкла к этим звукам. Откинув не большую подушечку в сторону, статная леди положила, казалось, бетонную арматуру под видом головы. Она легла и почувствовала приятную пульсацию. Все знают это приятное вибрирование в ногах, после тяжелого дня и директор тому не исключение. Дела, которые имеются и, казалось, никогда не скончаются, сильно травит биологический ритм. Три часа сна, утреней завтрак в виде кофе, школа, подготовки, всё выбивало из ритма. Но за столько лет она попросту привыкла к этому. Единственное наслаждение в жизни – это отпуск ценной в два месяца, что как раз-таки может позволить себе директор Grace Models. Но пока основное дело не подписано, статная леди не имеет права на отдых. — Боже… - блаженно выдохнула шатенка, лёжа на диване. — Боже, м-м-м! Это просто кайф. — Ты только там не кончи, итальянская кожа, между прочим. – подколол Дон. — Не смотри на меня так, ты сама прекрасно знаешь, что тебе нужен отдых. А лучше массаж, просто нереальный массаж, под названием – секс! — Мгм, - мысленно слала она его на три буквы. — Ещё что посоветуешь? — Когда у тебя была последняя страстная ночь?! — Какая тебе вообще разница? Я, кажется, говорила насчёт личных границ и про мою постель, в которую не стоит прыгать с головой?! – рыкнула Лукина. — Я не лезу к тебе, ты не лезь ко мне! — Хо-хо, чем больше секса, тем лучше фигура, чем лучше фигура, тем больше секса. Идеальная система. У женщин это всё взаимосвязано, в особенности настроение, которого у тебя нет уже больше полгода. — Хм! – усмехнулась шатенка, ведь в сказанных словах Петра была правда. — Ты из той категории; Людей сближают три вещи: общая идея, общий враг и тоска по хорошему сексу. – умело подколола Лукина. — Озабоченный… — Секс не должен иметь цели и не должен иметь определённого сценария, моя дорогая. Le sexe domine le monde et les bonnes filles. – Лаура закатила глаза от такой высказки друга. — Ты сама знаешь, как хорошо чувствовать внутри себя силу после этих дел, а ты работаешь, работаешь. — Секс - это наибольшее из того, что могут дать друг другу нелюбящие люди, и наименьшее из того, что могут дать друг другу любящие! – излагала статная леди. — Я давно поняла, что секс может быть действительно потрясающим только тогда, когда он сочетается с влюбленностью или любовью. Всё остальное так… фитнес. — Говорит та, которая имела всё что движется и стоит в своё время. - подколол Ломоносов и тут же получил пинок от Лауры. — Ауч! Ха-ха, правда колкая, не правда ли?! — Заткнись! – сказала шатенка. — Ты так философствовала в последний раз, когда была по уши влюбленной и воодушевленной. – мило улыбнулся Петр. — Теперь скажи, это Мария на тебя так действует?! — Личное - непубличное, Ломоносов. – протянула статная леди. — Значит – да! – довольно улыбнулся Дон. — Ну и как? Стоит того, чтобы снова впасть в забытое ощущение чувств? — Стоит, просто не представляешь, как оно того стоит! – мечтательно лепетала Лаура. — Но, я не хочу говорить о ней. – отрезала Лукина не потому, что как-то боялась подстегивающих расспросов, а просто держала формальную дистанцию субординаций. Она сама только недавно познала цену такой…любви?! И обсуждать то, что только начинает зарождаться – абсурдно. — Тебе нужно расслабляться по чаще. — Что ты делаешь? – приоткрыла один глаз директор. — Массаж ступней, отлично помогает расслабиться. – неспеша снимал он закрытые туфли леди, оставляя ту в одних носочках. — Я, конечно, большой ценитель женской красоты, но ты не устаёшь ходить на каблуках?! — На ботильонах каблук широкий, так что нет, не особо устаю… - умиротворённо говорила директор. — Откуда в тебе такой порыв внимательности? — Просто. - как-то радушно улыбнулся Петр, начиная массировать ступни подруги. — М-м-м, сам Петр Ломоносов, да в роли массажиста. – подкалывала Лаура, немного подхихикивая от пробирающей щекотки. — Я запомню этот золотой миг ухаживаний. — Не обольщайся, моя дорогая. – коварно улыбнулся мужчина. — Будет потом что детям рассказать. Как самый злой, хладнокровный, коварный и страшный дядя, на миг стал душкой. — Хм! – усмехнулась шатенка, расслабляясь в процессе массажа. — Боже – это лучший лакшери пакет, который я видела, ещё есть абонемент к такому мастеру?! — Иди в баню, Лукина. – шикнул тот потирая ступни женщины. — Вот ничего нельзя сделать просто так для тебя, везде ищешь подвох. — Не отвлекайся от процесса, - улыбнулась Лаура. — Спасибо… — Как идёт подготовка по контракту? — У меня колоссальная загруженность, не думала, что французы мнительны и щепетильны в документации. — Ты готова к показу?! Это такой уровень, плюс затраты… — Мне не жалко денег, сил, идей, мне лишь жаль тех, кто работает и помогает в реализации этого дела. Просто… - нахмурила брови шатенка, лежа с закрытыми глазами. — Я хочу невозможного, хотя свобода очень странный феномен запрета. Я просто хочу жить в тишине, спокойствие, а в частности счастливо. Хочу оставить это дело… — Создавать семейное гнездышко Лукиных?! – усмехнулся Ломоносов. — Ха! – мило улыбнулась шатенка, на секунду представляя себя в роли матери, любящей жены и просто счастливой женщиной. — Очень тяжело предугадать жизнь, поэтому можно начать с чистого листа. Хотя бы начать с себя, и пожить в своей идиллии умиротворения. — Слышь, умиротворённая. – колко бросил тот. — Я вообще-то планировал погулять на твоей свадьбе, даже подарок придумал какой подарю, а она опять о себе любимой. — Не везет в любви, повезет в алкоголизме. – посмеялась Лаура, после чего получила шлепок по ноге. — Не ну а что?! Вся правда в одном сплошном разочарование любви… иногда даже не стоит влюбляться, ощущая разбитое, но угнетающею боль привязанности. — Да, согласен, но разве влюбленность не лучшее ощущение легкости?! – вспоминал Дон какого это чувство. — Именно поэтому чувствую себя разбитой и отрешенной. – скривилась Лукина. — Значит ты всё-таки влюблена? – игриво улыбнулся Ломоносов. — У-у-у, вот это поворот. Всё же твоя Валькирия не промах, верно?! А ты любишь поиграть, особенно с маленькими, детский садик группа ясельки. — Хм! Чем меньше, тем задорнее, а в одночасье можно перевоспитать под себя. – коварно улыбалась Лаура. — Что? О вкусах и предпочтениях не спорят. — Я не против, хоть на поводке выгуливай. Только… - ехидно улыбнулся Петр. — Такие пассивные особи тебе же не нравиться, нет?! От них толк только в твоей силе доминирования. Но… - хитро улыбнулся Дон в очередном подколе. — Сука, даже не смей! – открыла глаза Лукина, прожигая мужчину на против. — Хе-хе, уже поздно, моя дорогая. – коварно улыбнулся Дон. — Не всё так прозаично и твоя Мария, наверное, нашла чем зацепить?! Молодая, милая девушка, с лицом ангела и такой робостью – демонстрирующая внутреннею горячесть. Две противоположности в одном комплекте, ты выиграла куш, Лаура. Актив против актива, кто лидирует? — Заткнись, ты…ты… — Я что?! – смеялся Ломоносов. — Ох, как покраснела ты Лукина, значит тобой владеют. У-у-у! — Не твоё собачье дело, ясно?! – села на диван та почти вплотную. — Даже слышать не хочу! — Какая ты злая, прости… я ошибся… - сделал умилительное лицо тот и добавил. — Это тебе не дают! Ха-ха-ха! — Скотина! – начала бить она друга по спине и плечу. — Ха-ха, ай! – смеялся Петр, группируясь от атак директора. — Что, Лукина, колкая правда ударила по личному эго?! Ауч! – продолжал подкалывать статный лев. — Ай! Всё, всё, прости! — Какая же ты токсичная мразь, Ломоносов! – отсела шатенка, снова принимая лежачие положение. — Ты можешь говорить всё что угодно и как угодно, я не поведусь на провокации и не стану выгораживать свои чувства. Манипулятор из тебя – клоун. — Да блин, так не интересно, Лаура. Я волнуюсь за тебя, твоё настроение, ты в последние месяцы словно не своя. Раньше ты тут часто гостила, а сейчас только под гнетом моих звонков и то ты наорала на меня днем. – надул губы тот закидывая ногу на ногу. — Я тоже не дурак и понимаю к чему такая скрытность… — Тем более, если ты следишь за моими успехами и делами, то пора бросить гуманные расспросы о моих личных моментах. — Ты лишь ждешь момент или окончательное утверждение статуса?! — Статус? — Я не идиот Лукина и, в частности, мне известно где и с кем ты пропадаешь свои выходные. – Лукина прикрыла глаза, их разговор походил на нечто необычное, но в словах Петра не было укора или опасности, он лишь интересовался её положением. — Может я был груб тогда и не воспринимал в серьёз Марию, но… Блядь! – тяжело выдохнул Дон, взяв со столика стакан коньяка. — Тяжело говорить аргументы, когда не знаешь яви. Она ученица, младше тебя, по сути, ещё дитя… — Я, кажется, говорила, что не хочу это обсуждать?! – сказала на выдохе шатенка. — Да, но разве не всё отлично? Я только буду рад слышать положительные сдвиги в твоём сердце. Может я был не прав, в частности постоянно давил на раны, думая, что всё обернётся в худшею сторону. Но, люди без чувств – не люди, а всего лишь роботы. Хочется, чтобы счастье нас настигало в тот момент, когда ты по истине открыт и хочешь коснуться части чего-то нового. Нового мира человека, второй половины и просто быть рядом. – рассуждал мужчина, закидывая ноги подруги себе на колени. — А в частности любить и быть любимыми в ответ. Я заметил пару мигов то, как на тебя смотрит твоя Мария и этот взор вызван чистейшими чувствами её души. Взгляд, который тебя постоянно таранит, дабы познать часть твоего мира, эмоций, жестов и речи. Но… Твой взор куда прозорливее. – улыбнулся мужчина. — Ты смотришь на неё словно на музу своего сердца, восхищаясь её филигранностью. Твои глаза горят, хоть ты и не подаёшь эмоций и, тогда, когда мы были в ресторане, я успел подметить это. – спокойно рассказывал Ломоносов, поглядывая на горящий камин. — Очень сложно видеть горящие глаза разбитого человека, который снова решается ступить на этот не легкий путь. Ты всё время защищаешь её, от меня и я думаю, у тебя есть право это делать. Я постоянно перенастраивал тебя и недавно понял, что был не прав. Просто, она такая молодая, а ты… Ты уже опытная во всех планах жизни. Очень легко сломать жизнь подростка, но, если это любовь?! То думаю это самая невинная и чистая полоса в твоей жизни, тебе лишь нужно держаться за неё и тогда ты будешь счастливой. Ломоносов повернулся к подруге и умилительно улыбнулся. Лаура давно видела десятый сон, мило посапывая. Выглядела она очень уставшей и измотанной для себя. *М-даа, Лукина. Завела себе девушку, теперь не можешь разорваться* - смеялся Дон. Но это самое лучшая пора в жизни человека, когда ты приходишь вечером с работы, переодеваешься в удобную одежду и всю ночь проводишь в компании любимого тебе человека. И только под утро ты валишься с ног, в незабываемых эмоциях вечера. Петр тяжело вздохнул, вспоминая, как добивался своей девушки и будущей жены. Как он после учебы, бежал на работу, помогал больному отцу, ввел семейное дело, а потом жил ночной жизнью, тихо сбегая из дому. Сбегал, чтобы хотя бы на час увидеть свою любовь. Даже под гнетом угроз и запретов отца, он не жалел этот миг. Ведь тогда, его силу восполняла полная любовь и отношения, понимающей его девушки. Петр невесомо поднялся с дивана. Мужчина отставил пустой стакан на журнальный столик и потянул мышцы, которые противно ныли от одного положения сидя. Ломоносов склонился к шатенке и медленно приподнял её тело. Он прижал её к своей груди и неспеша ступал вперед. Открыв дверь своего кабинета ногой, авторитетный глава шёл по просторному коридору. Он нёс её в комнату, в свою комнату. Странное поведение с его стороны, когда особняк имеет 8 спальных мест?! Но разве он может по-другому? Нет… В Петре была колоссальная забота, не смотря на ужасно скверный характер. За столько лет, он относится к Лауре, как к родной сестре, а то и дочери. Да и вообще, Лукина до этого смогла завоевать его доверие, в мрачной жизни прошлого. И она единственная, кто смогла разглядеть в нём не только богатого и верховного злодея, но и простого, разбитого мужчину. Дон открыл дверь в свои покои и прошел к кровати. Лукина так и спала, ни разу не поморщившись. Всё же, работа и нервы сказываются на женщине, что так обессилено лежала в руках мужчины. Петр уложил её на свою кровать и накрыл покрывалом. Лаура чуть еле промычала и уложилась на бок, словно маленькое дитя. Статный лев лишь мило улыбнулся и подоткнул одеяло с боку, словно любящий и заботливый отец. Волосы её слегка прикрывали лицо, что придавал шарм такой умиротворённой директрисе. Строгая внешне, непоколебимая внутри, расчетливая по жизни и чувствительная в мире грёз. Да, может жизнь слишком сильно внушило страх открытости и Лаура не может открыто владеть любовной ветвью, но она всегда тепла к окружающим, которые нуждаются в ней. Ломоносов чуть еле коснулся волос подруги и та затаила дыхание. — Всё хорошо, это я. – шепотом выдавил мужчина и Лукина снова выровняла дыхание. Она была чуткой даже во сне, хотя… Они с Лукиной повидали многое, участвовали в боях, попадали в плен, получали ранения и ломали конечности, скрывались от закона, всё. Они пережила всё, что может грозить обычному смертному. Да и её эмоциональная психика повзрослела куда старше и не по её годам. Хочешь жить, умей вертеться. Петр, напоследок, очертил скулу статной леди и принялся уходить. Тут она в большой безопасности, всегда под защитой главы авторитетного круга. Видеть слабость директора модельного агентства, к Ломоносову приходилось не часто. Лаура никогда не любит жаловаться на свои проблемы, она попросту привыкла прятать свои мысли, медленно разбирая стеллажи под названием «жизненные неурядицы» и «опыт». И этого Дон боится больше всего. Так как подруга чопорный трудоголик, она и вкладывает значимый результат своей работы. Париж, модный показ, соревнования в рейтинге лучших модных домов страны, всегда испытания для Лауры. Если там рухнет её мечта, она снова может впасть депрессию, а именно закрыться в себе. Ведь работа — это единственная отдушина её сердца, в которой так любила зарываться с головой Лукина. Мужчина вернулся в кабинет и потер ноющую переносицу. Ему нужно работать, искать и просто найти хоть что-нибудь, чтобы наконец вздохнуть. Он устал молчать и даже позвав сегодня Лауру для не приятного разговора для неё, он не смог. Не смог упомянуть имя той, что так больно ранила сердце железной леди. Ломоносов знает, что Ранней тут, но никто не может её выловить, словно та под защитой, божьей помощи. Дон взъерошил волосы и налил себе стакан спиртного. Одна проблема нагоняет вторую и это бесило статного льва. В особенности… Его глаза залились яростью, а грудная клетка начала вздыматься вверх. Но особенностью является то, что он не меньше виноват других, дак ещё и внимание Лукиной утратил. Хм…Утратил… Нет, его скорее забрали у него, переманили, оторвали, затмили. Слишком много синонимов, которые являлись частичкой правды. Что он чувствует? Очень тяжелые мысли и такую нейтральную пустоту. Достав из кучи кипы бумаг, нужный лист, он прищурил взор, а позже улыбнулся. — Третьякова Мария Владимировна! – как-то по-королевски произнес Дон, расхаживая по кабинету возле камина. — Молодец… В его словах не было какой-либо злобы, нет, скорее даже веселые ноты сарказма. Именно Мария перетянула внимание его подруги, которая так ведомо готова растелиться перед новой возлюбленной. Но сможет ли эта дама сердца принять её смутных демонов? Сможет принять факт её прошлой жестокости, постыдных дел и просто душевную боль? Сможет она быть рядом, когда Лукина в попытке безысходности попытается порвать с ней связь? Сможет принять её игры или переиграть их? Сможет полюбить её такой, какая она есть?! Ломоносов сомневался… Мария слишком юна и Лукина не позволит отнять у девушки легкость, погружая ту в серую взрослость. Лаура постоянно стоит за неё горой, защищая своим станом и отдаёт себя полностью в свободное время, которого раньше не бывало у неё. Значит, Третьякова не настолько плоха, раз шатенка до сих пор с ней. Петр не знал, но видя их вместе, он не принужденно чувствовал эту дымку. Да и глаза подруги светиться только от одного упоминания имени девушки. Лукина полностью отрешена от жизни, прожигая выходные в доме со своей новой возлюбленной малышкой. *Малышка? * - смешно скривился от своих мыслей Петр. Отпив алкоголь, Ломоносов смял лист документа, безжалостно бросая тот в камин. Вот так просто и без затрат. Он не хотел связываться с этим, потому что там вся часть Лукиной, а если Лаура доверяет и защищает девушку – это значит одно, она уверенна в ней. Хоть пусть шатенка не признается на прямую о своих чувствах, но она вся пропитана любовью. О-о-о да! Ломоносов, как никто другой знает, как пахнет это дурманящие чувство, в особенности, как резонирует это данное биополе. Мы все по своей сути эмпаты, кто-то ярко чувствует спектр, а кто-то относительно эмоциональной составляющей. И Лаура давно за пределами своих предубеждений и гордости. Нет ничего прекраснее, чем глаза влюбленной женщины. Раз она скрывает связь с Марией, значит так нужно. Ведь… Как правильно поговаривают: «Чем похвалишься без того и останешься…», оно и верно. Счастье любит тишину…