***
Автомобиль подъехал к центральному въезду. Резиденция Ломоносова выглядела, как всегда, прекрасно: прожектора, элитные автомобили и люди. Их было много, и каждый одет с каплей изысканности. Мария чувствовала себя, как не в своей тарелке. Элитные круги, светский вечер и компании близкого друга Лауры настораживали. Шатенка видела эту нерешительность во взгляде, поэтому всячески старалась переубедить возлюбленную. Оставив невесомый поцелуй на тыльной стороне ладони, дверца автомобиля раскрылась. Лукина приняла руку водителя и вышла первой. Отстранив попутные действия своего персонала, она сама помогла выйти Марии. Тонкие пальчики были аккуратно вложены в руку статной леди, что закрывали кожаные перчатки. Указав распоряжение своему подчинённому, девушки ступили на ковровую дорожку вместе. Шли дамы рука об руку, иногда склоняя головы для приветствия других гостей. Третьякова с силой сжимала предплечье профессора, чувствуя на себе заинтересованные взгляды. — Принцесса, ты сильно напрягаешься, – улыбалась Лаура другим гостям. — Успокойся, моя дорогая. — Да как тут успокоишься, когда на тебя смотрят миллиард людей. — Не миллиард, а всего двое мужчин и четыре женщины, – мило усмехнулась Лукина, не говоря о том, что ждёт их внутри. — Нам нечего бояться, мы почтенные гости и даже выше. Мой статус теперь отныне и твой. Чувствуй себя защищенной, ибо никто не смеет нарушить твои границы. — До такого статуса мне как до Китая пешком, – нервно сглотнула Третьякова, ёжась от пробирающего декабрьского мороза и открытой обуви. — Но я смогу вести себя как светская львица. — Хм, - усмехнулась шатенка и перед ними открылись дверцы, что так почётно держали швейцары. — Отныне ты моя девушка, Маша. Не просто девушка, а возлюбленная и дорогая сердцу. – Лаура помогла своей горячо любимой снять белую шубку и сунуть в руки дворецкого. — Мой статус таков, ведь в нём - я власть. И дело не в жадности или короне, а в смысле чести и достоинства. И… - коварно улыбнулась Лукина, поправляя манжеты своего смокинга. — Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты чувствовала себя лишней и не нужной. – Лаура приобняла девушку за талию. — Ты прекрасна, моя принцесса. Будь собой и не нужно, как ты говоришь, играть «светскую львицу». Меня бесит вся эта гуманность, и этим вечером я хочу наслаждаться тобой и твоей красотой. — М-м-м! – игриво промычала блондинка, обвивая шею профессора. — Даже так… А я думала, Вы, Лаура Альбертовна, любите хвастаться. Мол, какая рядом с вами красивая леди, да ещё и ваша. — Ха! – победно усмехнулась шатенка. — О да! Моя и только моя. Самая обаятельная и привлекательная. Дерзкая и грациозная. Но, главное - любимая. — Хо-хо, не знала, что Вы так умеете флиртовать, Лаура Альбертовна. — Ты многого обо мне не знаешь, – сказанула Лукина и поняла, что в этих словах есть толк правды. — Пошли?! – чмокнула она девушку в губы. — Да, идём. Поворковав в пустом коридорчики по типу холла, дамы направились вперед. Массивные двери открылись и комнату наполнилась светом. Третьякова изменила выражение лица, увидев, что зал, размером с футбольное поле, заполонили гости вечера. Их было много, казалось, что все эти гости — часть человеческого муравейника. Лукина была беспристрастна, надевая свою самую лучшую и фирменную маску хладнокровия. Девушек оглядывали с ног до головы, что не скрылось от глаз директора модного дома. Хищная улыбка мигом появилась на уголках губ Лауры, что так феерично сводила на повал своей элегантностью и выдержкой. На ней был чёрный костюм, а точнее смокинг. Нет он совсем не был классическим, и даже не стандартным. Он был субъективно-личным. Это был ее способ выразить свою личность и стиль. Костюм был изготовлен из высококачественной ткани, его линии и пропорции были безупречными. Глубокий, почти мистический черный цвет подчеркивал ее загадочность и индивидуальность. Со стороны это выглядело ужасающе, будто статная леди и вовсе пришла в трауре. Но это было не так. Смокинг был украшен небольшими деталями, такими как серебристые пуговицы и деликатный вышитый узор на воротнике. Эти акценты добавляли некую изысканность и роскошь к общему образу. И единственным отличием и разбавлением контраста играли ещё и аксессуары. Вместо классической бабочки у основания воротничка, был галстук-аскот, где на его основании небольшого узелка красовалась брошь из чистого белого золота (что вычурно разбавил серебреную кройку). Фигурка совы с чёрными камушками отдавал бывалый блеск дороговизне и почёта. Белые золотые пусеты, запонки и кольца разного диаметра. Лаура Лукина всегда любила быть в центре внимания и выделяться из толпы. Ее стиль не подчинялся модным трендам, она создавала собственные правила и последовала своей интуиции. Этот костюм был ее произведением искусства, отражением ее уникальности и силы личности. В то время как многие могли посчитать его странным или даже мрачным, Лаура Лукина носила его с гордостью и уверенностью. Она знала, что ее наряд отражает ее саму и ее внутренний мир. И если кто-то не мог понять или оценить это, это было их утратой. Этот черный смокинг стал символом ее самовыражения и непоколебимой воли. Он говорил о ее нестандартности и смелости быть собой в мире, где все стараются вписаться в определенные рамки и ожидания. И, несмотря на то что кто-то посчитал его необычным или ужасающим, этот костюм был исключительным и прекрасным только для Лауры Лукиной. Он отражал ее силу, уверенность и стиль, и только она могла носить его с такой гордостью и достоинством. Но и на этом было не всё… Самым главное и большое украшение для Лукиной, стояло рядом с ней. Было заметно, что все присутствующие в зале были заинтересованы статной леди. Но когда вошла спутница Лауры Лукиной, все обратили на нее внимание. Все глаза переключились с Лауры на Марию, создавая некое напряжение в воздухе. Она была красивая и изящная, с обворожительной улыбкой, и тут же заполнила воздух своей невероятной энергией. Было ясно, что она неизвестна здесь, но ее присутствие вызвало массу вопросов и интереса. Мария деловито переступила через порог и вошла в зал, привлекая внимание всех присутствующих. Сохраняя нейтралитет, возлюбленные остались двойкой гостей, которая не кричала, а тем более не вызывала грязных сплетен о горячей страсти и молодой любовницы. И Лукина идеально всё под рассчитала, в тендеме яркой спутницы, оттеняющую её саму от люда общественности. Грациозная походка Марии и изящная осанка подчеркивали ее статус и уверенность. А что-что, Лукина наглядно увидела, как Третьяковой нравилось ловить на себе их взгляды. Вся комната застыла, будто время замерло, созерцая эту величественную девушку. Ее движения были столь грациозными, словно она парила над землей. Подобное действие только подчеркивало ее изящество и утонченность. Каждое движение Марии было точно отрепетировано, словно она была танцовщицей на сцене. Ее длинные ноги, отлично очерченные вырезом платья, являли собой искусство, вызывая восхищение у всех мужчин, которые присутствовали со стороны. Но платье что было на ней вызывала настоящий фурор у женской половины зала. Постепенно она подошла к своему месту, обладая полной уверенностью и сияющей улыбкой на лице. Ее появление в зале было идеальным сочетанием грации, элегантности и сексуальности, что делало ее неотразимой. Третьякова улыбнулась легкими, прикрытыми ресницами глазами, рассчитывая, что такой образ запомнится каждому и оставит таинственное впечатление о ее личности. Дамы остановились у лестницы и обернулись к залу, словно ожидая экспертной оценки, что и созерцали на удивленных лицах гостей. Ломоносов, наблюдавший со стороны пару, лишь мило улыбнулся и воодушевлённо выдохнул воздух. Хоть они не шли рука об руку, но догадаться, что они пришли вместе было не сложно. И то, как Лукина дала дорогу первой для блондинки выглядело жестом демонстрации и хвастовства. И люди, знающие высший этикет запада, могут с уверенностью и без сомнения сказать, что они женаты или даже помолвлены. Пётр лишь усмехнулся своим мыслям о многокультурии присутствующих гостей и показался перед самыми важными дамами его вечера. — Лаура! – воскликнул он, приобнимая шатенку. — Пётр! – радостно и тепло обнялись друзья, слегка качаясь из стороны в сторону словно дети. — С Днём Рождения, мой старый друг! — Сказала с такой рожей, будто кто-то умер… Хотя твой внешний вид мне напоминает времена Влада Цепеша, он же Дракула. — Как смешно, - прошипела Лаура, прижимаясь к другу. — Это ты уже приготовил заносчивость в дом престарелых или старческий маразм нагрянул? — Сучка, – улыбнулся он, обнимая шатенку ещё сильнее прежнего. — Так и знал, что подкола не избежать. — Естественно, мой дорогой. Сегодня я пришла тоже не просто так, а, так сказать, проводить на пенсию, подарить ставную челюсть и похоронить твою девственную молодость. – Третьякова спустила тихий смешок. — Эх, ты не исправима, Лукина, – смеялся Дон. — Я ещё ого-го-го! — Хорошо, что не иго-го-го, – они дружно посмеялись над этой интерпретацией. — С днём рождения, тебя, мой дорогой. – уже мило и сердечно поздравила она друга. — Спасибо, родная! – мило обнимались пара друзей, заставляя Третьякову умилиться. — Мария! – он отстранился шатенки и расправил руки для новой порции обнимашек. — Как я рад видеть вас на своём торжестве. — Примите мои поздравления, Пётр Андреевич! - кареглазая элегантно улыбнулась и слегка приобняла мужчину. — Спасибо за приглашение. — Ну что вы, Мария. – хитро улыбнулся мужчина. — Как я могу отказать даме сердце моей многоуважаемой подруги. — Твоего мнения не спросила, – надменно пошутила Лаура. — Конечно, я ещё не услышал детали предложения, – смеялся Дон, отстраняясь от Марии. — И то, как это было преподнесено. Quoi Lukina, tu t'es mise à genoux, n'est-ce pas? — За своими главное следи. – сквозь убийственную улыбку шикнула та. — В этот вечер я не собираюсь тратить силы на твои идиотские подколы, Ломоносов, – сказала шатенка, принимая пару бокалов шампанского, принесённых официантом. — Мария, это для вас. — Благодарю Вас, Лаура. – произнесли девушки с кокетливой серьезностью, глаза которых открыто горели любовью и заботой. — Пётр Андреевич, не могли бы вы не смущать нас своим изрядным любопытством. — Я постараюсь… - криво улыбнулся он, сначала Лауре, а затем и Третьяковой. — Вы такие пусички, я не могу! Сегодня мы обязательно выпьем за вас. — Ломоносов, ты сколько уже выжрал? – нахмурилась Лукина, видя искру безумства в глазах друга. — Ты ведь знаешь… — Да, Лаура, я помню, - согласился он. — Но сегодня мой день рождения, верно?! – статная леди нехотя кивнула. — Поэтому именно сегодня я хочу забыться в веселье. И поднять бокал за себя! – воскликнул Пётр, поднимаясь на одну из ступеней лестницы, что вела верх в жилое крыло хозяина. — Сегодня большой праздник в честь моего юбилея. — Так поднимем наши бокалы и выпьем за столь прекрасного и выдающегося Петра Андреевича! – подхватила Лукина, ровняясь с мужчиной на лестнице. — С Днем Рожденья! – три раза повторила шатенка, и зал подхватил её, крича тройное шествие. — Спасибо, – тихо и смущенно сказал Пётр, чокаясь с Лукиной и Марией своим бокалом. — Спасибо за поздравления и ваш приход. Все вместе опустошили содержимое бокалов, и начала играть музыка, исполняемая живым оркестром. Лаура внимательно осматривала зал и уже чувствовала напряжение. В таких кругах редко можно ожидать хороших собеседников, а еще менее вероятно создание положительного впечатления о собственной компетентности и статусе. Но в компании Ломоносова никто не осмеливается подойти к ней, так как знают, что Пётр быстро отрежет инициативу их смелости. — Мария! – вдруг воскликнул Пётр, взяв ладонь девушки, оставляя на тыльной стороне ладони поцелуй. — Я получил ваш подарок, присланный водителем. Это невероятно прекрасно, какая техника, а какой стиль. Но увидев на холсте свой портрет, я пришёл в полный шок. Боже, вы не представляете мои эмоции, дорогая, – статный мужчина чуть ли не прыгал от счастья. — Но.. Но как? — Рада, что вам понравилось, Пётр Андреевич. – мило улыбнулась Мария, а за ней и Лукина. — Нет, лучше скажите, вы профессионально ли занимались изобразительными искусствами? — Не совсем, но есть опыт в этой области работы, – отпила шампанское Мария. — Уважаемая ваша близкая подруга предоставила мне фото. Так что ей тоже можете быть благодарным. — Нет, Маша! – вмешалась Лаура, приблизившись к возлюбленной. — Твоя работа действительно стоит дорогого и в этом всё твоя заслуга. Когда я увидела картину, не меньше твоего была поражена, Пётр. – профессор отпила шампанское. — Хотя, я уже представляю, куда эта картина отправиться. — Хм, - хмыкнул Дон, вглядываясь в сапфировые глаза подруги, лишь линзы освещали образ хищной пантеры. — Твой подарок тоже кстати, моя дорогая. Вы, случайно, не сговорились? — Нет, –ответили дамы хором, а затем смущенно улыбнулись. — Путёвка в родные края и лечение души - то, что нужно тебе, мой друг. — Не спорю, я не был там три года. Очень скучаю по своему домику… И яхте! – засмеялся дьявольски мужчина, взглянув на Лауру. — Думаю, стоит вместе отправиться туда, в место уединения, любви и нежности?! — Посмотрим… - смущенно потупила взгляд Лаура, как сама Третьякова не понимала, о чём идёт речь. — Nous venons à peine de former un couple et vous nous précipitez déjà dans le mariage. Не похоже на того, кто вечно искал подвох в столь подобных суждениях. — Да, признаю, был не прав. Но ты сама знаешь, что я всегда буду против подобного. – Пётр отвел шатенку в сторону, дабы не обидеть её возлюбленную. — Главное, чтобы твои глазки не потускнели, мой слепой котёнок. Я боюсь не за тебя, Лукина, а за твою девушку боюсь. Не сломай в ней чистую и открытую любовь, как ты делала это раньше. А лучше возьмись за голову и наконец-то раскрой свои карты правды и боли, пока она не всплыла из твоего мутного болота. — Не переживай, скажу. – недовольно сказала Лукина и обернулась к ученице. — Предлагаю выпить?! — Не откажусь. – согласилась блондинка и посмотрела на Ломоносова, который довольно сочувственно прожигал её взглядом. — Кхм! Вы весьма элегантно выглядите, Пётр Андреевич. — Ой, бросьте, Мария. – начал краснеть Дон, от чего Лаура закатила глаза. — Лукина, а глазки то не укатятся? — Нет при мне останутся. – токсичили пара друзей. — Конечно, он прекрасно выглядит, подлецу всё к лицу. Мог бы надеть тот смокинг, который я предлагала, но нет, мы захотели изыски, видите ли. Вот не зря есть такая пословица: "чем похвалишься, без того и останешься". — Ой, вот что ты начинаешь. Бу-бу-бу, как старая бабка, ей богу. – махнул рукой тот. — Не знаю, не знаю, сегодня вроде ты на один год приблизился к пенсии, нет?! – Мария не смогла сдержать смех и стала смеяться над горе друзьями, заражая их своим задорным смехом. — Ха! — Фу, будь я твоим лечащим доктором, то посоветовал сеанс ночного релакс-спа. – посмотрел он на Лауру с хитрецой и поиграл бровями. — Говорят, есть хорошие детокс-программы, м-м-м. — Ломоносов! – протянула Лаура его фамилия. — Тебя вроде там поздравить спешат, может, спустишься наконец, пока я не спустила. — Понял-принял! – приложил руку он к голове и улыбнулся. — Простите нас, Мария, хочу отдельно выразить вам комплимент. Вы прекрасно выглядите. Вам очень идут парные костюмы, и вы очень сочетаемая и сексуальная пара и… — Ломоносооов! — Всё-всё, ушёл. Ещё встретимся, веселитесь, дамы. – вежливо склонил он голову перед Лукиной, а на руке Марии оставил невесомый поцелуй в знак благодарности и признательности. — Au revoir! Лукина тяжело вздохнула и выставила локоть, призывая Машу наконец насладиться вечером и празднованием вдвоём. Зал был украшен до отвала. В этот вечер волшебные ленты, цветочные арки и изысканный фуршет создали атмосферу сказки, в которую погрузились все присутствующие. Все втянулись в вихрь веселья и радости, забывая о повседневных заботах и проблемах. Девушки подошли к столу с фуршетом, оценивая разнообразие блюд и напитков. Изысканные канапе с лососем и креветками, свежие овощи и фрукты, а также любимые десерты - все, что нужно для настоящего праздника. И конечно же, то, что так любит сам именинник торжества. Вокруг было слышно смех и громкие разговоры. Гости активно общались, вспоминая веселые истории и делясь новостями. Вечеринка уже сейчас была в полном разгаре, и Лукина была счастлива видеть, как её вечно верный и старый друг ловил особую атмосферу комфорта и легкости. Лауре тоже было важно состояние Петра, так как мужчина в последние годы бывал не в лучшей форме своей жизни. Здоровье не купишь, как и нервы, которые были не к чёрту в их тяжелое и старые времена. — Тут необыкновенно красиво. В этой части резиденции я не была. – Маша воодушевлённо рассматривала интерьер этого величавшего зала. — Мы были здесь, просто зашли с другой стороны. Хотя… Обычно здесь всегда так мрачно, поэтому возможно сразу не заметить размеры и красоту этого дома. — Возможно… - пожала она плечами и устремила взор в центр зала. — Ты слишком скована и зажата, Маш. – тихо сказала шатенка, отпивая флёр шампанского и внимательно рассматривая свою возлюбленную. — Что не так? — Тут слишком много людей, и… не боишься, что нас могут заметить, или точнее, что твой огненный взгляд на меня? – взглянула она в яркие глаза профессора. — Видеть эти шушукающиеся лица волнительно. — Перестань нервничать, и всё будет хорошо. — Легко сказать, сложно сделать. – закатила глаза Третьякова. — До скольки продлится наша почётная аудиенция? — До полуночи и финального прощания именинника с гостями. – отпила шампанское шатенка. — Вам уже не терпится покинуть мероприятие, Мария?! — Под вашим взором трудно устоять. Но вы так величаво выглядите в своем фирменном образе, что если бы я была Станиславским, поверила бы в эту игру. — Сегодня ты производишь впечатление, моя дорогая, а лишь подыгрываю. Будь аккуратна, ведь кто знает, какие люди встретиться на этом вечере. — Больше всего я боюсь прессы. В друг… — Не бойся. – коснулась она ладони возлюбленной. — Ломоносов не позволит, да и никто не осмелиться. Люди живут сплетнями, но никто не поверит им на слово, если не будь у них доказательств. Лаура Лукина уже несколько лет не появлялась в обществе прекрасных дам или кавалеров, со спутницей. — Вы хранили или хоронили верность?! – подколола блондинка. — Какая вы змея, Мария Владимировна. – смущенно улыбнулась Лукина. — Нарываетесь на серьёзный разговор прям. – шутливо флиртовала шатенка, подходя к Марии. — Вы же знаете, что впереди нас ожидает долгая ночь и Вы не сможете избежать моего присутствия. — Я и сейчас в вашем присутствии нахожусь. Ну, если вы хотите пошалить, я только за. — Уф! – поправила воротник и галстук Лаура, мысли которой явно витали в непристойных фантазиях. — Я бы смогла… — Лаура Альбертовна?! – отозвался мужской голос сзади, и Лукина мгновенно надела маску убийцы. — Добрый вечер. Как приятно встретить вас на этом праздновании. — Добрый вечер, – сухо ответила шатенка, поворачиваясь к паре мужчин. — Не могли бы вы представится? – произнесла Лаура с известной безразличной ноткой, понимая, что скоро начнутся разговоры о работе и чужом бизнесе. — Конечно. Я Виталий Юревич, а это мои коллеги…. Третьякова понимала, что это надолго, поэтому решила не мешать и отстраниться. Блондинка довольно коварно провела ладонью по спине возлюбленной, сообщая ей о уходе и своей таинственности. Шатенка чуть слегка улыбнулась ей и проводила взором, слушая оппонентов в пол-уха. Этот вечер обещал быть длинным, поэтому кареглазая решила абстрагироваться на сегодня. Всё же не каждый день бываешь в таких кругах. Третьякова была сегодня в центре внимания. Дамы довольно зрелого возраста составили компанию молодой и одинокой девушки. Как не странно время летело быстро под интересными разговорами о моде и здоровье. На удивление Марии, женщины были зажиточными и взрослыми. Их рассуждение и деловой этикет подчеркивал возрастную грань (43-55). Но их внешний вид обманывал и скрывал это, хотя такую амбразуру их речи и мыслей тяжело скрыть для молодой и внимательной Третьяковой. Но это не столь её волновало, когда дамы довольно юрко перепрыгнули на тему и оценки внешнего вида других гостей. — Дорогие мои дамы, вечер действительно прекрасен, – все хитро улыбнулись, как Мария выжидала эту паузу. — Почтительная гостья затмила нас своей лучезарной красотой. — Да, Мария! – улыбнулась полная дама блондинки. — Ваш образ заставляет изумится всех присутствующих. — Спасибо, что подметили, но я уверена в своей привлекательности и без вашей восхвалительной реплики, – решила уйти от прямолинейного похвального выражения Маша. — Мы никогда ранее не видели вас в обществе. Но вы вошли вместе с самой Лаурой Лукиной, вы друзья или может?! – не решалась спросить самая хитрая и наглая женщина из всех. — Неужели ваше любопытство ломает вам голову от зависти и низкой планки?! – другие дамы спустили смешок. — Смею разочаровать ваши ветреные суждения о какой-либо личной связи. Наш приход вызвал шквал сплетен, но это лишь совпадение. Нас ничего не связывает с Лаурой Лукиной, кроме коммерческих истицей и работы. *Любви и жаркого секса!*- вдруг насмехалось внутренние "я". — Ах, поэтому ваш приход на модный показ в сопровождение Лауры Альбертовны вызвался простыми спонсорскими связями? – язвила та. — Очень неправдоподобно для самой стервозной и высокомерной Лукиной. — Точно так же неправдоподобно, как ваш внешний статус. – Третьякову это задело, и она не смогла спокойно отреагировать на эту выходку. — Ведь вы сегодня простая гостья, как я смотрю, а рассуждаете так, будто чуть ли не сами владеете предпринимательством и личностным ростом. — Мой муж большой предприниматель и кто бы не был ваш ухажёр, вы тут лишь массовка для липовой красоты. — Мха, - усмехнулась девушка и подошла вплотную к женщине, которая напряглась и нервно сглотнула, как и другие дамы. — Знаете… - Третьякова склонилась к несносной женщине и тихо прошептала. — Мой ухажёр приближенная и правая рука самого Петра Андреевича. Один щелчок и ваш муж словно перхоть среди тысячи ваших причёсанных волосинок. Так что выбирайте выражения, моя дорогая. Вы даже понятия не имеете, с кем говорите и что тут обсуждаете. – девушка резко оглядела сплетниц, и те резко отпустили головы. — Нашли кого тут обсуждать… Лукина вам даже не масть и не ровня тут. Смотрите, как бы слухи о вашей ядовитой зависти не дошли до неё. — Простите меня, Мария. – испугалась вдруг та самая барыня о своей смелости. — Бог миловать будет, а я вас смею покинуть. Ваша компания меня разочаровала. – элегантно и с достоинством сказала это Мария и ушла. — Надя, твой язык без костей уже чертогом надоел. Мария такая хорошая девушка, а главное умная и воспитанная. А ты сразу – эскортница, эскортница. — Да кто же знал, что наша «мисс шикарность» ходит под кем-то… - злостно и с остервенением прожигала она силуэт блондинки. Третьякова довольная собой, светилась от счастья. Её распирала гордость, а самое главное - она поняла, что такое власть и статус, о которой ей так внушала Лаура. Рядом остановился официант в одной белой рубашке и протянул поднос разносортной выпивки. Блондинка взяла флёр шампанского и элегантно подмигнула официанту, который смущённо улыбнулся и ушёл к гостям. Музыка что играл живой оркестр давала чувствовать, нет, она дарила запал её загадочному настроению. Третьякова неспеша проходила стол фуршета, оглядывая каждого, пока не словила тот сапфировый и чистый взор своей возлюбленной. Он был красив в свете яркого света и её тёмной одежды, что так выразительно подчёркивал яркость и ясность васильковых глаз. Лукина подмигнула блондинке, находясь в такой же ненавистной компании малых горе бизнесменов и предпринимателей. Шатенка нахмурилась и резко перевела взор в другую часть зала, где находился Ломоносов, который в ответ смотрел на подругу. Что-что, но Лаура и Пётр всегда бдительны в подобных мероприятиях, а главное к обществу что их постоянно окружало. Трезвость ума они имели отменный, претворяясь некой душой компании. Лукина изменилась в лице, когда поняла, что не может подступить к своей ученице. Желваки на её лице ходили ходуном и жестом одной руки, заправляя прядку, хоть и не надобно, но как истинная леди, она заставила Ломоносова обернуться. Всё скрытые жесты выученные за годы их работы и дружбы хорошо были изучены, и Пётр без проблем уловил суть страха своей подруги. А волноваться было за что…. — Мария! - раздался женский голос позади девушки. — Какая приятная встреча видеть вас снова. — Знакомы?! - скривилась Третьякова, отпивая флёр шампанского. — Хотя, я бы вас запомнила будь вы куда ярче, чем прежде и сейчас. — Неужели вы не припоминаете нашу последнюю встречу в Grace Models?! – сквозь зубы улыбнулась журналистка, отпуская подкол молодой особы. — На показе самой Лауры Лукиной? — Вечер… - призадумалась Мария, играя спектакль. – Ах, да! Тот вечер модного показа был невероятен, как и сама Лаура Лукина. Только… совсем не помню вас. Эх, какая досада. Не представитесь? — Конечно. - прошипела женщина. — Ольга Скабеева, главный ведущий журналист в мире влиятельных людей. — Ах, да-да. Что-то припоминаю... - блондинка глумилась над журналисткой, но не придавала этому значение. — Надеюсь, мы не в обиде друг на друга? — Ни в коем случае. – сквозь зубы шикала Ольга. — Позвольте поинтересоваться у вас, Мария? Что такая молодая и красивая девушка делает в обществе жлобов ярых коррупционеров? — На вашем месте, Ольга. Я бы придерживала язык за зубами. Ведь тех, кого вы называете ярыми смутьянами являются друзьями Петра Андреевича. Говорить, а тем более отзываться о них плохо, все равно, что показывать своё неуважение к нему. — Не ожидала увидеть вас снова, Мария. - отпустила колкое замечания та. – А тем более у самого Ломоносова. — Увы, но я здесь. – кареглазая отпила шампанское. – Очень приятно было повидаться с Вами, Ольга. Но ваша компания для меня скучна и малость невыносима. — Что?! - возмутилась Скабеева. — Да вы хоть знаете кто я такая? — Если моя память меня не подводит, вы - обычная журналистка, – лицо женщины пятнело от пробирающей злобы. – Но даже если не так, это не меняет ситуацию. Вы всё равно гостья здесь. Поэтому... Наслаждайтесь вечером. — Ошибаешься, моя дорогая! – Ольга резко схватила руку Третьяковой. — Один звоночек и в СМИ может вылететь не красивое разоблачение. — Во-первых, уберите свои руки. – Мария произнесла холодно, передавая пустой бокал официанту на поднос. — Во-вторых, что вы себе позволяете? Такие как Вы, Ольга, у меня по 8 штук на неделю, как и их бездарные уличительные выходки с ноткой дешевизма пантов. Я не нахожу интереса в разговоре с вами, потому что ваш интерес основан только на грязных спекуляциях, которые вы сразу же вынесете за пределы этой резиденции. – гнев сквозил в голосе Марии, и она ставила Ольгу на своё место. — И, в-третьих, вы ничего не знаете обо мне. Но позвольте заявить, что мои полномочия могут быть значительно выше ваших журналистских выходок. — Связи?! – хитро улыбнулась Ольга. – Оно и ясно, что Вы, предвестница, избалованной девицы богатого папеньки или высокооплачиваемая эскортница. — Пха-ха! – начала элегантно посмеяться Третьякова. – Забавно, но вы ошибаетесь, моя дорогая. – она наклонилась ближе к Скабеевой, с внимательным и хитрым взглядом. — Мне нравится ваша бессодержательная и всем известная дилемма. Любой другой журналист уже давно нашёл бы путь к новой волне популярности, а вы все ещё скитаетесь на забытой троллейбусной станции. Вы блуждаете, думаете, и ваше дело никак не выходит из тупика. Из всего вашего внушительного резюме положительное только то, что у вас красный диплом университета, остальное - просто фарс. - зрачки Марии расширялись, проговаривая каждое слово почти что в плотную к несносной ей женщины. — И ваше прошлое, с мутным скандалом, ничуть не лучше. С вершины элитных модных журналов прямиком в газету. Долгое время вы падали вниз, сведя свой статус до корреспондента. И даже отец не смог помочь... — …. – Скабеева молчала, её глаза выражали беспокойство и даже немного страха. Перед ней стояла уж точно не соплячка, как думала до этого момента Ольга, а полноценный манипулятор и дама элитного круга. Эти детали могли знать только представители верхних слоёв, успешные горе бизнесмены, политики. Но таких тут было лишь самую малость. Не выдержав на себе хищный взгляд молодой особы, журналистка убежала прочь. Удовлетворенная Мария Третьякова просто улыбнулась. Люди, подобные Скабеевой, представляли собой некое испытание и своеобразный источник встречных ударов в непреклонной "борьбе за справедливость". Поднимая свою осанку, блондинка заметила несколько мужских взглядов, которые беззастенчиво выражали свои сексуальные желания. Однако те, кто знал Марию поближе, понимали, насколько она была жизнерадостной и изысканной личностью, удивляясь этой необычайной душе, скрытой сейчас за твёрдой внешностью, что ей нет дело до мнения окружающих было наигранным. Лукина была поодаль, а точнее у праздничного стола фуршета. Она смотрела на неё с замиранием сердца. И то, как Скабеева убежала в сторону, прижав хвост, порадовало старшую. Маша стеснительно улыбнулась ей, а Лукина в своё время в компании влиятельных кругов, видимо всем отсалютовала ей бокалом вина. Они незаметно пожирали друг друга взглядами и так редко покусывали губы, выдавая тем самым жест неудовлетворённости. Лауру держали все, так как она имела стать и почёт. Каждый хотел подлизаться, выразить новую идею, превзойти её ожидания. Но ей было плевать. Шатенка была далека от их мыслей, присматривая за своим ангелом со стороны. Мария Третьякова немного скучала, но находила себе развлечение в беседах с почтительными дамами, которые, несмотря на свою зрелость, оставались скучными в своих размышлениях о взрослой и однообразной жизни. — Извините, – вежливо выразила свое отсутствие интереса Мария и удалилась из разговора. Она внимательно осматривала интерьер, новые закуски на столах, почтительных дам в элегантных платьях и живой оркестр. Именно музыка была тут симфонией некого спокойствия и настоящего празднования. Но Лаура была далека, и ее отсутствие огорчало Марию ещё сильнее. Вновь, в этот вечер, новое мероприятие, и обещания о защите и сопровождении рушились. Довольно тяжелая мужская рука оказалась на хрупком плече молодой леди, но затем осторожно скользнула вниз, охватывая тонкую талию Марии. Третьякова испуганно подняла взгляд и обратила внимание на незнакомца, который был источником этого неожиданного контакта. — Как можно не обращать внимание на такую красивую леди, как вы? — улыбнулся незнакомец, засияв всеми зубами. — Смею составить вам компанию. — Я бы могла сказать «спасибо» за ваше наглое предложение, но, увы, я слишком не заинтересована вашей кандидатурой. – сказала Мария, пытаясь освободиться от мужских рук на своей талии. Но попытки эти оказались напрасными, так как руки были ещё крепче прикованы к ней. — Пожалуйста, уберите ваши руки! — Ваша недоступность сильнее будоражит мужчин. – он кивнул в зал, где несколько таких мужланов открыто опошляли свои порочные мысли смотря на неё. — Я давно заприметил, что такая девушка, как Вы, совсем одна. — Ложная мысль. Я не ищу себе компанию на эту ночь. – шикнула Мария. — Прошу, отпустите меня, и мы с вами разойдёмся на доброй ноте. — Вы смеете мне угрожать? – с усмешкой посмотрел он на блондинку. — Вы сами не знаете, от чего отказываетесь, моя дорогая. — Что из слов «я не ищу себе компанию» ты не понял? – раздался баритональный голос сзади. Назойливый мужлан отпрянул в сторону, словно его стукнуло током. Мария обернулась назад и чуть ли не врезалась в мужскую грудь. Подняв взор выше, перед ней, пристал Ломоносов, который довольно убийственно прожигал мужчину напротив. — Добрый вечер, Пётр Андреевич, – приветствовал тот, склонив голову. — Прошу прощения, но я всего лишь пытался привлечь внимание, чтобы развеселить скучающую леди. — Она просила, чтобы ты составил ей компанию?! — саркастично поднял бровь статный лев. — Не думаю. Она пришла как уважаемый гость на этот вечер, и ты отлично это знаешь. — Извините меня, - начал нервничать тот, глотая слюну в тревоге. — Я просто думал, что молодая леди может быть без сопровождения, и... — Тебя и не просили думать, тупой ты кусок идиота. – рыкнул Пётр. — По моей информации, ты тоже не пришел сюда в одиночестве, а в компании жены. – Мария ещё больше удивилась такой наглости со стороны мужчины. — Мария, он вам сильно докучал? — Знаете, Пётр… - Третьякова фривольно обратилась к статному льву, взглянув в глаза мужчине, который уже пожалел о своих поступках. — Это было совсем неуважительно по отношению к леди. — Я.я… — Молчать! – заткнул его Ломоносов. — Я надеюсь он не самовольничал? — Смел. – глаза Дона налились яростью, от которой даже немного смутилась блондинка. — И его наглость перешла все границы. — Вот как… - глаза Петра в миг стали хищными. — Я думаю, мне есть кому преподать урок правильного этикета. Ломоносов, пройдя мимо блондинки, решительно схватил руку своего соперника и отошел в сторону. Третьякова была оскорблена таким грубым обращением, хотя никогда не ожидала, что ей не понравится такое поведение в свою сторону. *Высшие общественные круги действительно служат образцом и показывают статус*, - подумала она,загадочно улыбаясь. Но развратность в этом обществе настолько отталкивающа, что становится отвратительно наблюдать за их лживой и высокомерной природой. Но вскоре теплая мужская рука опустилась на плечо Марии, и её внимание было полностью поглощено. Однако это было излишне, так как Мария давно почувствовала слегка сладковатый мужской аромат Петра Андреевича. — Простите меня, Мария, за этот нелепый инцидент. – Ломоносов виновато выдохнул, подставляя локоть для приглашения. — Вам не за что просить прощения, Пётр Андреевич. – сказала Мария, повторяя жест мужчины в смокинге, и вложила свою руку в его, обхватив его крепкую руку. — Это не ваша вина, а скорее вина тех, кто не всегда соблюдает приличие в своих размышлениях. — Однако, как вы наверняка заметили, люди делятся на разные принципы, уровни и положения, – Ломоносов окинул взглядом весь зал, что не осталось незамеченным Марией, которая немного пришла в замешательство, так как в зале все смотрели на их пару. — Особые гости, подобно вам, Мария, и многие другие, привлекают внимание. В этом как в черном и белом, заложено много символики. Это всего лишь классика, дополняющая палитру умиротворенности и выдержки, но в этом также много стиля и символизма. — Значит, люди в цветных одеяниях всего лишь серая массовка немощи? – выгнула бровь Третьякова, внимательно оглядывая зал. — Или малый статус материальности?! — Вы, как всегда проницательны, моя юная леди. – Ломоносов улыбнулся, остановившись у столика с алкоголем. — Могу предложить? – он указал на стол и взял два бокала с напитком. — Не откажусь. – сдержанно улыбнулась блондинка и приняла бокал шампанского. — Спасибо. — Не нужно благодарности, Мария, – Дон слегка усмехнулся, – Вы моя почетная гостья и... - Пётр взглянул вдаль по направлению к залу, заставив Третьякову развернуться, чтобы увидеть, на кого обратил внимание этот статный мужчина. — Моя любимая дама, моей уважаемой Лауры. Я рад за вас обеих, мои дорогие. — Спасибо. – покраснела Мария, отпивая флёр шампанского. — À l'amour aérien de vos cœurs. – чокнулся он с девушкой и посмотрел в даль зала. Там по ту сторону зала стояла Лукина, внимательно смотря в глаза мужчины, а позже и на свою возлюбленную. Ломоносов поднял бокал вверх, мысленно посылая бокал для подруги. — Простите, Мария. — За что?! – удивилась девушка. — Этот вечер не совсем такой, какой бы вам хотелось. – произнес мужчина, снова приглашая Марию взять его локоть, который она приняла. — Лаура... Она очень хотела провести время с вами, Мария. Я, конечно, не осмелился противиться, учитывая ваше положение, новый статус, и Лаура намекнула, что будет весело проводить вечер с вами. Но... — Не стоит извиняться, - перебила его девушка. — Я понимаю. – тяжело вдохнула Третьякова, хотя видела, как рвут внимание Лауры посредники большого и малого бизнеса. — Статус. Деловые связи. Работа. — Даже под этим натиском, Лукина всячески пытается быть беспристрастной. И её взгляд в вашу сторону эту доказывает. – Мария посмотрела в сторону и столкнулась взглядом с Лаурой. — Но переубедить людей, особенно в нашем не самом легком положении и с нашим влиянием, это задача не из простых. — Значит так нужно… — Вы весьма терпеливы, Мария. Стоит выразить признательность. — В чём? В моём терпении?! — И не только. – хитро улыбнулся мужчина. — Несмотря на некоторую сдержанность, вы держитесь очень изящно в этом обществе, Мария. Ваша уверенность и женская грация вас отличают и вызывают удивление, видите ли. Теперь я понимаю, почему Лаура так сильно вас ценит. — Благодарю за комплимент, – Мария гордо подняла подбородок. — Это всего лишь моя естественная харизма, Пётр Андреевич. — Ха! Нельзя не согласиться. Женщины действительно великолепны на этой планете. И видеть вас в соперничестве с другими дамами меня поражает. — Не понимаю, о чем вы говорите?! – Мария нахмурилась, глядя на Петра. — Сегодня вы вызвали настоящий фурор, моя дорогая, – Ломоносов слегка кому-то кивнул, проходя в глубь зала. — О вас разговаривают не только снобы из интеллигенции, но и другие женщины. Ольга Скабеева после вашей беседы достаточно быстро и окончательно покинула мое торжество. — Что?! – удивилась Маша и резко остановилась, останавливая и Ломоносова. — Простите, пожалуйста, Пётр Андреевич. Я не хотела такого исхода и… — Ха-ха, — рассмеялся Дон. — О господи, Мария. Пожалуй, стоит отказаться от этих суждений и не думать, что я мог бы держать на вас злобу. Я скорее имел в виду обратное. Ольга бывает весьма высокомерной и невоспитанной, но в обществе она держит себя как профессиональный спецназовец. – Пётр приблизился к Марии и склонился к её уху. — Позвольте мне признаться, что Лаура и я были поражены вашей реакцией на нашу скандальную знакомую. Чтобы довести её до предела, нам нужна была какая-то контрмера. – Он прошептал это на ухо девушки. — Но её реакция на вас была настолько неожиданной и агрессивной... Что случилось, Мария? — Она не оправдала моих ожиданий, не в тот раз, не в этот. – отрезала Маша, вспоминая неуместные расспросы о ней и профессоре. — И играть тут дурочку в виде гостьи, выглядело надменно с её лошадиной мордой. — Ха! – усмехнулся статный лев. — Так значит, вы решили, что даже её компромиссы и детские манипуляции смогли задеть вашу гордыню? — Вот именно! Даже моя гордыня смутилась такого невежества и неприязни. Мне было стыдно находиться с ней в одном обществе эти пару минут. — Ох! — он восхищенно воскликнул. — Надеюсь, что моё общество не вызывает у вас отвращения и не кажется навязчивым? — Нет, что вы Петр Андреевич… — Мария, можно вас попросить? — Да, конечно! — Сегодня такой прекрасный вечер, так почему бы нам не отпустить рамки дозволенного? Именно в этот вечер я хотела бы услышать от вас что-то короткое и простое, Пётр. — Хорошо, Пётр. – улыбнулась блондинка, соглашаясь на просьбу статного мужчины. — Этот вечер действительно замечателен, как и сам именинник этого торжества. — Бросьте, Мария, вы меня смущаете, – мужчина покраснел, словно подросток. — Но, честно говоря, я до сих пор поражен вашим талантом и подарком. У вас невероятный дар, моя дорогая, – они продолжали беседовать, проходя мимо людей, которые следили за ними с любопытством. Они наконец-то могли свободно общаться, хотя Мария не всегда считала уместным раскрывать перед такими взрослыми людьми. Но Ломоносов убедил её в том, что сегодня вечер полностью освобожден от ограничений и правил. Они двигались вперед, словно пара лебедей. Один из наиболее удивительных аспектов их встречи было согласование стиля одежды у Марии и Петра. Неудивительно, учитывая, что бренд Лукиной славился своим выдающимся стилем. Петру было приятно проводить время с девушкой, лучшей подругой его возлюбленной. Он смеялся, смущался и внимательно слушал её. Пётр был поражен и осознавал, как приятно общаться с такими искренними и умными людьми. Пара добралась до центрального зала и замолчала, наслаждаясь великолепным выступлением музыкантов. — Вам нравится живая музыка? — спросила Мария. — Очень, — Петр мягко улыбнулся, будто погружаясь в свои воспоминания. — Музыка всегда приносит чувство внутренней гармонии и единения. — У вас есть рояль?! – удивилась Третьякова, увидев чёрный и роскошный рояль. — Но, почему за ним никто не играет? — Этот рояль был любимым инструментом моей жены, — с горькой улыбкой сказал Дон, опустив голову. — Она ненавидела, когда кто-то прикасался к нему, даже не говоря уже об игре. И я сам редко сажусь играть, исключение делается только в моменты безумной грусти. — Оу! Простите меня, Петр, за моё излишнее любопытство и… — Не стоит извиняться, Мария. Вы не могли знать об этом. Лаура вам не рассказывала? — Петр удивленно посмотрел на девушку. — Нет. Она всё время говорит загадками. — Возможно, потому что она сама пережила непростой период в своей жизни и отношениях. – Пётр отпил фужер вина и кратко углубил взгляд в зал. — Она упоминала о своем бывшем муже? — Да, упоминала. Но я не хочу говорить об этом, потому что это забытое старое. И вспоминать горесть подобно ножевому ранению в грудь. — Иногда, несмотря на боль, нужно знать правду и расставить все точки над "и". Это, возможно, не в моих правилах, Мария, но Лаура, как человек, сложный в понимании любви, пронесла через многое. Её душа подобна холодному льду, и все эти проблемы исходят из старых ран, с названием "муж Александр". Они были в браке около 15 лет, но что из этого вышло? Детей у них не было, и они придерживались лишь фасада "крупных предпринимателей". – желваки на лице блондинки ходили ходуном. — Недавно Лаура узнала, что её бывший муж стал отцом, и это серьезно потрясло её. Но она не проявила своей боли наружу, и это меня поразило. Хотя это влияет на ваши отношения, поскольку она начала разговаривать с вами о своей боли. Это означает, что её душа вновь переживает тяжелые моменты, падая на колени перед холодной и чёрной мраморной плитой надгробия. Крепкий орешек потихоньку раскалывается, так почему бы не посмотреть ядро?! - Мария чувствовала, как внутри неё бурлил большой ком, и её единственное желание было обнять свою возлюбленную и подарить ей всю свою поддержку. — И самым загадочным для меня стал один факт: Лукина слишком остро реагирует на вас, Мария. Все мои попытки узнать о вас провалились и закончились угрозами в мой адрес. Теперь это все начинает объясняться... — И что именно стало для вас понятно, узнав о наших отношениях? — Смирение и принятие, Мария. – с улыбкой ответил Ломоносов. — Та ночь была для меня настоящим откровением. Это объясняет, насколько Лаура вас любит, Мария, и она любит вас очень сильно. — И я её, – Мария смотрела вглубь зала на свою возлюбленную, которая так удручённо общалась с гостями и скучала. — Она такая прекрасная... Но столько боли за спиной, что порой сложно понять её мотивы… - очень погружено говорила Третьякова. — Мария! – отозвал он девушку и захлопал глазками. — Да, Пётр? — Я знаю, что у вас отличный музыкальный слух и вы умеете играть на рояле. – безобидно констатировал факт, припоминая как восторженно об этом рассказывала ему Лукина. — Могли бы вы порадовать меня и сыграть что-нибудь на этом рояле? — Даже не знаю, как-то не удобно. Всё же этот инструмент… — Я хочу... — Петр перебил её, не давая Марии закончить мысль о том, как его жена любила этот инструмент. — Пожалуйста, сыграйте всего лишь одну композицию. В мою честь и в память моей душевной скорби. – тяжело выдохнул статный лев, проникаясь Марией как столь задушевным человеком, что так приятно скрасил его оставшийся вечер. Мария села за рояль и разместила руки перед собой. Её душа бурлила, потому что этот инструмент был вдохновляющим. Она размышляла, чтобы сыграть. Её мысли метались от одной мелодии к другой. Но внутренние чувства подсказывали верное решение и настроение для одной очень вдохновляющей и красивой композиции. Пальцы коснулись клавиш и музыка разлилась по комнате, наполняя воздух нежностью и гармонией. Пальцы Третьяковой легко плыли по клавишам, творя потрясающие аккорды и проникая в самые глубины души. Ее взгляд был сосредоточенным, но в то же время полным эмоций. Ведь каждая нота воспринималась Марией как отдельная история, рассказываемая ей ее собственным музыкальным языком. Она играла не только пальцами, но и всей своей сущностью, открывая свои внутренние миры перед слушателями. Все внимание было сосредоточено на Марии и ее игре. Ее пальцы, словно танцующие бабочки, легко летали по клавишам, создавая изумительные композиции. Оркестр моментально затих, выразив уважение к пианистке, даже не дожидаясь просьбы Петра Ломоносова. В мире музыки, почёт всегда принадлежит пианистам, и это было понятно каждому в ансамбле. Музыка была настолько проникновенной и эмоциональной, что каждая нота переполняла зал невероятной магией. Вся атмосфера наполнилась красками и энергией, словно все присутствующие стали частью музыки. И это правда, даже самые критичные скептики тянулись в центр зала, посмотреть на чудо музыканта. Мария не просто играла на рояле, она жила музыкой. Она передавала свою душу каждой нотой, каждым аккордом, вызывая в слушателях самые глубокие эмоции. Люди были околдованы этим звуковым шедевром, их сердца замирали от красоты и глубины мелодий. Весьма приятно было наблюдать, как музыка способна повергнуть в экстаз людей, заставляя их забыть о повседневных заботах и просто наслаждаться звуками. Ломоносов, стоящий рядом не мог сдержать эмоций. Одинокая мужская слеза скатилась вниз и мужчина направил свой взор прямо. Где уже стояла Лукина, по другую сторону рояля, возле своей возлюбленной. Мужчина покачал головой и очень мило улыбнулся. — *Лукина, ты выиграла эту жизнь* - ментально говорил Пётр. — *Я знаю* - молча кивнула шатенка, которую распирала гордость и любовь к своей любимой девушке. Рояль был надежным другом, который всегда был рядом, когда ей нужно было выразить свои мысли и чувства. Каждый звук, каждая нота, которые она создавала, были продуктом ее вдохновения и страсти к музыке. Вдохновение, которое дарил ей рояль, никогда не иссякало. Каждый раз, когда Мария садилась за этот инструмент, она окуналась в другой мир, полный гармонии и красоты. И ничто не могло сравниться с тем ощущением, когда ее руки превращали ноты в живые эмоции. И в тот момент, когда последняя нота прозвучала в последний раз, зал замер в тишине, как и последние аккорды, а зал заполнился громкими аплодисментами и восторженными криками. Люди восклицали, не в силах унять свою радость и впечатление, пережитое от Марии и ее игры. Третьякова поглаживала клавиши рояля и улыбалась. Блондинка с благодарностью улыбнулась, почувствовав, как ее душа наполнилась радостью и исполнением. В этот момент она поняла, что музыка - это не просто звуки, это сила, способная связать людей и переместить их в другой мир, наполненный красотой и гармонией. А самое главное понять красоту жизни. Девушка стала и сделала небольшой поклон в знак благодарности. Но и это когда быстро кончается и слава не вечна. Поэтому в силу вступил оркестр, и люди мигом разошлись по залу. Пётр подал руку Марии и помог вывести её из импровизированной сцены, на которой располагался большой инструмент. — Мария! Браво! – Ломоносов резко притянул кареглазую в крепкие объятия, от чего дыхание девушки спёрло от крепкого хвата. — Это было невероятно красиво. — Ломоносов, держи себя в руках, а то плачешь как сентиментальная бабка у райсобеса за пенсией. – тут же остро подколола Лаура. — Иди в задницу, Лукина! – утёр тот слезу и шмыгнул носом. — Такой шедевр Мария твоя исполнила, а ты как чёрствый сухарь. — Не спорю, очень красиво. – улыбнулась шатенка. — Но думаю, если ты её не отпустишь в скором времени от своей душной сентиментальности, то сухарём будешь ты. — Какая ты единоличница, а ещё и наглая. – закатил глаза Пётр, отпуская девушку со своих объятий. — Тьфу на тебя. — Вы что плачете, Пётр Андреевич? – умилялась девушка, видя красные глаза грозного и статного мужчины. — Конечно! Я поражаюсь вашими талантами, Мария. А знаешь Лукина, это именно тот момент, когда тебе повезло с девушкой, а не Маше. — Чья бы корова мычала. – передразнивала его Лаура. — И вообще, я, кажется, говорила о личных границах?! — А вот захочу и ещё раз обниму, Марию. — Что девять жизней что ли лишних появилось? Не думаю, так что смею забрать свою возлюбленную. — О-о-о! – протянул Ломоносов с хитрой ухмылкой. — Комнату для молодоженов актуальна?! — Fermez votre gueule! – шикнула Лукина с улыбкой на лице. — Хотя ты мне обещал, Ломоносов… - многозадачно закатила глаза шатенка. — У-у-у, как всё плохо, да?! – посмеивался Дон. — Возвращаю! - он подозвал официанта и протянул наполненные фужеры своим дамам. Загадочно улыбнувшись в лицо Лауре, Петр металлическим стержнем постучал по фужеру, привлекая внимание всех, и завершил свою финальную речь на этом вечере: — Пожалуй, это моя финальная речь за этот вечер. Мои дорогие, огромное вам спасибо за то, что посетили мой скромный юбилей. Юбилей - это символическая, важная дата, и мне было чрезвычайно приятно разделить её с такими замечательными людьми. Вы сделали мой праздник особенным, душевным, искренним и ярким. Этот вечер останется навсегда в моей памяти. - Он посмотрел на пару Лауры и Марии, вкладывая в благодарность для них особый акцент. — Спасибо каждому из вас за тепло, оригинальность и искренность в ваших пожеланиях. Я искренне надеюсь, что каждое из них сбудется. Этот бокал я хочу поднять за вас. За то, что меня окружают такие замечательные, отзывчивые, приятные, компанейские люди, которые нашли время и пришли на мое торжество! Ура! Зал заполнился овациями и громким «Ура». Петр Ломоносов оказался открытым и простым в свой день рождения. Даже при всей атмосфере вечера, насыщенной алкоголем, он излучал тепло и искренность. Лаура увидела искру легкости в его глазах, хотя его мир был заполнен дымкой алкоголя этим вечером. Ломоносов с любовью посмотрел в сапфировые глаза Лауры и еле заметно кивнул в знак признательности и дружеской любви. Шатенка уловила это и отставила бокал с недопитым шампанским в сторону. Мария повернулась в сторону профессора и ответила ей лисьей улыбкой. Для именинника вечер закончен, но не для гостей, и в глубоких синих глазах Лауры читалась загадочность мыслей. Лукина тянула её за руку. Они бежали как пара подростков, сбегающих прочь с семейного застолья. Профессор притянула блондинку к себе, резко останавливаясь у входа. Два здоровых амбала в чёрных костюмах отодвинулись в сторону и открыли двум дамам дверь. Взгляд шатенки был холодным и строгим. Но это было лишь маской, не передававшей эмоций. Она продолжала играть роль, соблюдая этикет, проявляя вежливость и сохраняя безразличный вид. Сколько еще она должна сохранять себя хорошей и заинтересованной?! Девушки вошли вперед, и дверь тут же захлопнулась. Они оказались в темном коридоре, освещенном ярким светом полной луны, проникающим через большое окно в конце коридора этой резиденции. Лаура вела Марию за собой, и девушка идет за ней смиренно. Её шаги были уверенными, точными и притягательными. Третьякова с волнением в сердце смотрела на статную фигуру своей возлюбленной, который подсвечивался лунным светом. Между ними царила тишина, которая не была навязчивой, а, наоборот, позволяла им почувствовать истинные намерения друг друга. Больше не выдержав, Лукина резко повернулась и прижала девушку к себе. Нежно прижимаясь, Мария впитывала аромат мускатного парфюма, смешанный с терпкостью алкоголя, и ощущала, как дыхание Лауры становится все более тяжелым. Их лица были близко, а руки профессора элегантно обвили талию блондинки, едва касаясь ее спины подушечками пальцев. Мария была поглощена гипнозом красивых глаз Лауры. Она редко видела ее так близко и без очков. Линзы, которые делали её большие глаза еще более завораживающими, только усиливали их привлекательность. Лисья улыбка Лауры и её грация буквально сводили Третьякову с ума. Лукина одним рывком впилась в губы возлюбленной. Это было страстно и до ужаса будоражащее. Шатенка подалась вперед и приковала девичье тельце к стене, разжигая большую агонию чувственности. В резком движении, Лукина ударила Третьякову об стену, вызывая некоторую болезненность. Однако, эта грубость была гармонично сбалансирована их пылкими поцелуями, заставляя ученицу полностью погрузиться в океан чувств. Улыбаясь сквозь поцелуй, Мария утопала в шелковистых и ухоженных волосах своей возлюбленной, нежно массируя ее кожу. Однако, дыхания им не хватало, что становилось причиной непередаваемого ощущения жгучей нехватки воздуха. Мария прикусила губу Лауры и медленно оттянула ее, что символизировало необходимость остановиться. — Ты ненасытна, Лаура. – запыхавшись шептала она в губы возлюбленной. – Ты специально? — Я соскучилась по тебе. – обвила она талию девушки, прижимая к своему торсу. — Просто не представляешь как. — Я тоже… - в некой идиллии шептались девушки. — Но, а что, если нас увидят или хуже заставят врасплох? — Нет, не застанут. Эта часть дома охраняемая, не хуже швейцарского банка. – Лаура любовно всматривалась в личико Марии. — Этот вход напрямую соединяет жилую зону хозяина. — Так стоп?! – вдруг нахмурилась блондинка. — Мы останемся здесь? — Пошли… - Лаура чмокнула девушку в губы и повела её снова за собой. Мария не могла понять, откуда такая спешка в поцелуях, но она знала, что Лукина задумала что-то свое. Её возлюбленная была полна сюрпризов, и Третьякова не сомневалась, что она не отступит от своих задумок, как бы дерзкие они ни были. Дамы прошли невзрачный коридор и оказались в центральном холле. Мария удивилась такой магии перехода, на что шатенка закатила глаза и мило улыбнулась. Вновь взглянув на эту изысканную лестницу, она выглядела массивной и невероятно прекрасной благодаря своим резным узорам. И все же было интересно, сколько еще таких ветвистых лестниц есть в этом здании! Поднявшись на верх, их встретил уже ранее знакомый им коридор. Луна освещала всё на своём пути и им не нужен был лишний свет. Лукина остановилась и дубовой двери цвета тёмного ореха, чуть даже бардового оттенка. Ручка повернулась, и дверь открылась, пропуская внутрь прекрасных дам. Лаура утянула за собой кареглазую, попутно прикрывая дверь на замок. Взгляд Третьяковой был прикован к просторной спальной комнате. Там была большая кровать с балдахином, камин напротив нее, а с балкона открывался вид на просторный сад резиденции. Мария была поражена деталями интерьера, которые были оформлены в изящном сочетании готики и барокко. Каждый элемент искусства здесь был выделен с особой тщательностью: от канделябров до венецианского туалетного столика и пышных ламбрекенов на шторах. Пока блондинка медитировала, словно она попала в сказку братьев Гримм, ее внимание привлекло что-то особенное, а именно прикосновения старшей. Затем Лаура галантно обняла ее за талию, уткнувшись носом в блондинистые волосы Марии. Девушка прижалась к её рукам спереди, создавая больше места для нежных поцелуев на своей шее. В полнолунии свет комнаты стал особенно мягким и уютным. Блондинка повернулась в объятиях Лауры и нежно обвила ее шею. Слегка покачиваясь из стороны в сторону, шатенка заметила, как Мария еле заметно поджимает правую ногу. Улыбаясь таинственно, статная дама провела рукой по бедру, вызывая у девушек мурашки. *Маленькая дьяволица* - усмехнулась Лаура, видя в глазах младшей нескрываемый огонь тысячи чертей. И как же она была права, когда, наконец, получила свой ответный поцелуй от блондинки. Третьякова элегантно приподняла голень, оголяя часть бедра, что открывал вырез платья. Обхватывая икры старшей, Лукина тут же ощутила тепло во всём теле. Руки исследовали тело задирая вырез платья до ягодиц. По телу блондинки моментом пробежал рой мурашек. Контраст холодных комнат и внутреннего желания заставлял окунуться в таинственность своих бдений. Секунда и Третьякова уже лежала на той самой большой и до ужаса мягкой кровати. Губы Лауры были в миллиметре её досягаемости, просто вытяни губы и целуй, но она не могла. Она была под гипнозом этих восхитительных глаз. Горячие дыхание Лукиной опускалось ниже, прикасаясь к шее, ключицам и впитывая аромат девичьего парфюма. Она отстранилась и Маша почувствовала лёгкий ветерок и холод спальни. Шатенка присела на одно колено и довольно галантно водила по стройным и гладким ножкам возлюбленной. Третьякова млела и её поражала изрядная нежность профессора. Лаура поставила ногу девушки на свое колено и ласково покрыла ее поцелуями, спускаясь к стопам. Ее пальцы коснулись горячей кожи и ремешков. Снимая одну туфлю, шатенка увидела ссадины на красивых и любимых ногах. *Моя девочка. Красота твоя поражает искусное терпение и силу воли* - вела внутренний монолог Лаура. Сколько таких людей было, которые смотрели на тебя с любовью? А они были?! Лукина пережила много отношений и интриг, но ее связь с Машей была особенной. Глаза с карими радужками манили ее в свой мир тайн и волшебства. Никогда она не думала, что может погрузиться в них и полюбить их эмоции. Шатенка приблизилась и начала нежно целовать губы своей ученицы. Это была вспышка страсти и необъяснимой любви. Третьякова была порабощена не только чувственным поцелуем, но и горячим телом возлюбленной. Руки начали исследовать, укусы стали больными от неудовлетворенности, и по телу пробежал легкий озноб прохлады. Лукина улыбнулась сквозь поцелуй и решительно отстранилась от Третьяковой. — Тут слишком прохладно. – прошептала она в губы ученицы. — Стоит разжечь камин. — А может стоит продолжить и не отвлекаться? — Ты холодная, принцесса. – поцеловала она холодный носик ученицы. — Так согрей меня. – кокетливо прикусила она губу, вызывая у шатенки неподдельный интерес и желания. — Ночь предстоит длинной, так что не стоит торопиться. – Лаура пошло прикусила губу, поднимаясь окончательно. — Глупая была идеей и моей недоработкой. Открытые босоножки в зимний период – «гениально». – журила себя статная леди. — Да и ремешки… — Лар, - мило отозвала она шатенку, которая обернулась к ней. — Ты потрясающая и очень гениальная. – отправила она ей воздушный поцелуй, от чего профессор поплыла от смущения. — Женская красота требует жертв и рядом с такой роскошной и волевой женщиной, стоит убить ноги в кровь и сбросится со скалы. — Ну ты и льстец, Третьякова. – посмеивалась Лукина, кидая поленья в камин, а после поджигая их. — Хотя на твоем месте я бы устроила скандал. — Мм? – непонимающе хмыкнула блондинка. — Этот вечер снова ошибка прошлого. Я обещала быть рядом, себе твердила же, что не стану участвовать в разговорах о рабочих моментах. — Я не злюсь. Значит так нужно было или должно было произойти. – Третьякова пожала плечами. — Всё было превосходно на этом вечере. — Нет, ты не понимаешь… - тяжело выдохнула шатенка, смотря на красные языки разгорающегося пламя. — Я дала слово, что буду с тобой и не смогла сдержать его. — Это так бьёт по твоему самолюбию? – усмехнулась умилительно девушка. — А причём тут моё самолюбие?! – выгнула бровь профессор, не понимая причину веселья. — Для меня слово – это принцип. И как бы я не пыталась быть беспристрастной, меня всё больше окружало кольцо душных бизнесменов. — Да-да-да, - закатила глаза блондинка, криво пародируя слова. — Ломоносов говорил тоже самое, но он тоже был опечален, что всё так вышло. Хотя он переживал из-за твоей безэмоциональности. — Мне не было интереса общаться с ними, а натягивать вежливую улыбку - лишняя трата времени и сил. Да и день рождения Петра, тоже не радостная посиделка и веселье… — Почему? — Это сложно объяснить и слишком…больно, – прошептала тихо последнее слово шатенка, думая о своём. — Слишком много прошлого и старых воспоминаний, которые не самые лучезарные и счастливые. — Прошлые воспоминания, связывающие тебя с Сашей? – поинтересовалась Маша, видя, как Лукина расправила крылья. — Ломоносов говорил, что эта баталия тебя преследует уж очень давно. — Поддонок! – шикнула Лаура, стукнув ладонью по каменой кладке камина. — И много чего ещё нового узнала? — Я лишь знаю, что этот дом связывает тебя с Петром и твоим бывшем мужем. Все эмоции, которые ты прячешь, скрыты в этих стенах комнаты. И твоя отрешенность от эмоций с момента нашего прихода только подтверждает некие аспекты, о которых говорил мне Ломоносов. — Это слишком трудно, Маша. – отпустила она голову и устало потерла виски. — Время, проблемы, ссоры и обиды… Этот дом пережил множество эмоций и потерпел много скорби. Но этот дом был единственным ковчегом спасения и немой лёгкости. Не скажу, что тут много плохих воспоминаний, но они есть. – в глазах статной леди стали мелькать картинки прошлого, как в старом проекторе с дискетами. — Ты опять говоришь двояко… - Маша закатила глаза и спустила стопы на холодный паркет. — Сколько бы не прошло времени, ты всё равно тянешь эти воспоминания за собой. — Что ты хочешь услышать?! – рявкнула Лаура, смотря в карие радужки, в которых играл огонёк потрескивающих поленьев в камине. — Пётр рассказал, что вы с Александром пробыли столько лет в браке и не обзавелись общими детьми, – Третьякова нервно сглотнула, потому что боялась, что профессор может остро и больно отреагировать. — Но относительно недавно ты пронесла чувство боли в одиночку, проецируя это на наших отношениях. Те слёзы, та боль, о которой ты говорила, сидит посей день в твоей бренной душе страданий. — Хм, - хмыкнула шатенка и направилась к журнальному столику у камина, где стоял графин виски. — Вот тебе и друг… Выпил и рассказал всё, что взбредет в пьяную голову. Это абсурд, не связывающий моё сегодняшнее поведение и прошлые воспоминания. — Тогда, раз Ломоносов такой «плохой» друг, почему сама не рассказала и не поделилась своим прошлым? – продолжала давить младшая, так как сама уже хотела наконец-то узнать правду. — А ты сама бы смогла рассказать всю подноготную своей жизни, провинности или проблем? – с вызовом посмотрела она в глаза ученицы. — Снова вопросом на вопрос?! – нахмурилась блондинка. — А толк? – отпила она стакан виски, который не чуть не пьянил и не расслаблял её. — Мы разве знаем друг друга с тобой? – броско выплюнула старшая. — Даже если и так, то я бы не хотела погружать тебя в эту грязь. Оно того не стоит, Маша! – Лукина поджала губы, чувствуя, как в груди что-то труситься. — И как бы я не хотела огородить тебя от своих ошибках прошлого, боли, эмоций и жестокости, оно само вылезает наружу. — Да лучше я узнаю это от тебя, чем от вторых источников. Лучше я перейму эмоции наедине с тобой, покажу характер, чем буду стоять перед человеком и тупо хлопать ресницами. — Ломоносов…он… ужас… - выдохнула шатенка и повернулась к огню, чтобы собраться с мыслями. — Маша… Люди греховны в своих мыслях, действиях и правде. Кто-то готов вывернуть душу дабы выйти сухим из воды и показаться пушистым зайчиком, а кто-то будет морально сломлен и верить, что правда спасёт мир. Знаешь это тот момент, когда первое впечатление лучше тебя настоящей. – шатенка покрутила резной и чуть узорчатый бокал под виски. — Ломоносов можно, так сказать, дал волшебного пинка... — Лар, - Мария поднялась с места и подошла к возлюбленной, обнимая её со спины. — Будь собой. — Настоящая я в разы страшнее, чем то, что ты выдумала у себя в голове, — как-то обреченно ответила Лукина. Девушка ещё никогда не слышала подобных самоуничижительных ноток в её голосе. — Не проси меня быть собой. У Третьяковой резко пропало желание физической близости с профессором. Вместо этого она хотела стать ближе к ней духовно. Она всегда знала, что Лукина — довольно сложная личность с непростым прошлым, что ей нужна банальная поддержка от кого-то, кто ей небезразличен (и желательно, чтобы это было взаимно), и ей казалось, что она — тот самый человек, как родственное понимание. Лаура боялась. Она ужасно переживала из-за той затеи, которую придумала. Её одолевали сомнения и внутри она вся дрожала из-за разговора с Марией. Да, мысль открыться девушке и признать ее права на её жизнь уже не казалась ей такой уж и закономерной. Однако, смотря на потрескивающий камин и мысли безысходности, что подогрел интерес к её прошлому Пётр было глупо молчать или отнекиваться. Четкой структуры или плана того, о чем она будет рассказывать возлюбленной, у неё не было, зато было всепоглощающее желание сделать её счастливой и наконец вскрыть частичную правду этой истории. Но она боялась, что девушка совсем иначе посмотрит на неё. Ведь там, за своим прошлым, скрывается куда не такая Лаура, что перед ней. Ломоносов хочет того же самого, испытать девичье сердце не только любовью, но и посмотреть силу восприятия. *Хочешь, чтобы я рассказала, Ломоносов? Хорошо, будь по твоему...* - вела внутренний монолог шатенка. Мария чувствовала, как нервничала Лукина. Шатенка не выпускала ее руку из своей ладони и нервно оглядывала комнату, не зная, что вообще нужно сделать или начать. — Лаура, — тихо позвала девушка и дернула рукой, привлекая внимание профессора. — Расслабься, — она привстал на носочки, потянулась к её губам и мягко поцеловала женщину, как бы говоря ей, что все хорошо и никто ничего от неё не требует. Лаура поддалась на ласку и обняла девушку так сильно, словно она намеревалась исчезнуть. Третьякова плавно отстранилась от неё, прерывая поцелуй, и уткнулась носом ей в грудь, пока она продолжала сжимать ее в объятиях. — Я не хочу заставлять тебя рассказывать о своем прошлом, против воли. Я поняла, что мне эта информация не нужна. Давай просто жить дальше, будто ничего не произошло, — проговорила она, отступая первая. — Давай не будем портить вечер?! — Нет, Маша. Это не выход. Если не хочешь слушать подробности моего прошлого, то я как минимум должна рассказать тебе о своих чувствах, которые уже не один десяток лет сжимают меня плотным кольцом. Ты должна знать кто я, что я и почему делаю то, что делаю, — Лаура аккуратно подняла ее лицо за подбородок и посмотрела прямо в глаза. — Я хочу быть откровенной с тобой, чтобы недосказанности больше никогда не влезали между нами. Ведь это история не только обо мне и моих страданиях, но и Петра. Мария кивнула, соглашаясь и села на край кровати. — Пообещай мне одно, Маша, — без лишних расшаркиваний начала Лукина, которая успела собрать мысли в кучу, чтобы заведомо начать беседу в мирном русле, — Что пока я не закончу говорить, ты не будешь меня перебивать и задавать вопросы. Вся история плотно связана с криминалом и Ломоносовым. Поэтому, чтобы не страшить тебя, он хочет, чтобы ты знала кто перед тобой и с кем ты встречаешься… — Конечно, — ответила девушка. — Спасибо, — шатенка на миг задумалась и взъерошила волосы, когда решила, с чего же начнет этот нелегкий монолог, но, взглянув на Третьякову, что как-то неловко сидела на краешке кровати, сказала: — Накройся пледом, в комнате ещё прохладно. Не хочу, чтобы ты заболела. Она её послушала, отползла на середину кровати, вытянула уголки одеяла и накинула на плечи. Лаура же стояла напротив и медленными шагами мерил спальню. Так ей было проще собраться с мыслями и избежать пристального взгляда девушки. — С Сашей мы прожили всего 12 лет брака, официально же 15. Три года были невыносимыми в моей жизни, особенно первый. Муж изменил мне с никчёмной бухгалтершей его отдела по PR, когда я руководила главным отделом моды и модельного предпринимательства. Когда я узнала, кто она, меня эмоционально расплющило. В тот период я лично подписывала документы о уходе на декрет. И как выяснилось недавно, ребенок, которого она вынашивала шесть лет тому назад, был от Саши. – Лаура прикрыла глаза, чувствуя, как сжимается её грудь. — Когда я узнала о измене, я провалилась в депрессию и самоуничтожения. Выпивка, клубы, секс, снова алкоголь. Я перестала появляться в модельном агентстве, уволилась со школы, выбросила телефон в мусорку и рыдала целыми днями и ночами в своей комнате. Пётр был моим единственным оберегом и другом-спасителем, как и его дом и семья. Благодаря ему я не сломалась и смогла идти дальше по подиуму, хоть и приходилось прихрамывать. Он верил в меня и в то, что найдется тот человек, который разгладит раны, боль и подарит новую любовь и веру. Поэтому Ломоносов печется о тебе, защищая уже от меня. Раньше я игралась с людьми, как играли со мной. Я мстила и мстила жестоко, Маша. Для меня умерли понятия любви и будущего, пока я не встретила и не полюбила тебя, или точнее, проблемы, которые нас сблизили. – Третьякова отпустила голову, чувствуя в своём теле напряжение. — Как бы я не хотела уйти со старой тропы зависимости, меня заставляют вернуться обратно мои же враги. Словно возвращая в то беззаконное время хаоса. А именно в то время, когда боль, слёзы и апатия рухнули на мои плечи, как снег на голову. Хотя… Этот год стал адаптацией моего саможаления, но нанёс удар новой дозой боли за друга… - шатенка повернулась к девушке и сощурила взгляд. — Пётр неотъемлемая часть моей жизни. Семья Ломоносовых стала и моей семьей, как и пристанищем спасения. Но ненадолго… Именно тот год сломал всё, когда я испытала новую порцию боли и вины перед Петром, что не смогла помочь единственному оставшемуся родному и любящему меня человеку вовремя, когда могла. Именно тот год… Тот… 1995 год…Продолжение следует ---> ....