Глава 38.1
Третьякова радостно запрыгнула в автомобиль и обернулась к водителю, чьи глаза излучали яркость эмоций и счастья. Блондинка улыбнулась, когда такие знакомые глаза-васильки блеснули искрой любви. Она приблизилась, жаждой ощутить вновь любимый вкус губ, но Лукина была непреклонна, остановив девушку в самый пик момента. — С новым годом, принцесса, – прошептала она, легко касаясь пальцем губы ученицы, ясно демонстрируя свою строгость и требования к соблюдению профессиональной дистанции. — Чуть позже… Однако внезапно раздался мужской голос сзади, заставивший Марию подскочить от неожиданности. — Э-э! Ну ты наглая! Ты чего, девчонке романтику испортила, а?! – проворчал Дон. — Я сказала тебе сидеть молча, Ломоносов. – буркнула шатенка, обращая к нему смертельным взглядом через зеркало заднего вида. — Ещё раз издашь звук, и пешком пойдёшь до своей тусовки, уяснил? — Какая ты… ужас, - пьяно бубнил Ломоносов, махнув куда-то в сторону рукой. — Мы вообще-то за новое счастье пили с тобой, а ты?! Пфф, гореть тебе на костре, ведьма. – икнул Дон. — Мария, с ноым годом, - путал слова мужчина, протягивая девушки руку для рукопожатия. — А шобы жизнь была, да секса мноГо… ой… это не для вас тост, Мария, закройте уши. — У-у-у, - протянула Третьякова и посмотрела на Лауру. — Он же в зюзю пьян, Лар. — А я что сделаю с этим амбалом? – вскинула она руками в знак своего бездействия. — Чего вы там шепчш…шпч… шепчетесь, - кое-как проговорил Пётр, вытирая слюнявый рот. — Меня поди обсираете? — Да-да, тебя, - закатила глаза статная леди, двигаясь резко с места, отчего Дона откинула назад в сиденье. — Ты там держись или лучше пристегнись, а автопилот включать не выход. — Сучка! – Ломоносов потер затылок, который пульсировал глухой болью. — Вообще-то не дрова везешь. — Ну да, ты прав, сухостой лучше будет описывать твоё нынешнее положение, – улыбнулась профессорша. — Премиум такси, мой дорогой. Если что-то не устраивает – свободен. — Нет, ну ты слышала её?! – он кое-как поднялся и слегка похлопал по плечику Марии. — Я главное…ик! – резко икнул Пётр, и блондинка опьянела от смрада его дыхания. — Uh, excuse me, мадмуазель. — Отстань от неё! – ударила Лукина по его рукам, словно отгоняя назойливого комара. — Паршивец… — Всё-всё, убрал… Нет, Мария, представляете вот этот вопиющий случай. Я главное стою на балконе, смотрю на салюты, а эта мымра меня бросила, так ещё и решила свалить по-тихому, не попрощавшись. — Это я мымра? – была возмущена та. — Нет, Маш, представь себе эту картину….----
Лаура собрала последние вещи, которые могли пригодиться ей в предстоящем отдыхе с возлюбленной. Перед выходом с черного входа её встретили повар и дворецкий. Мужчина в белом фартуке и колпаке на голове протянул несколько пакетов с едой, тщательно подобранной для особого случая. Затем он вежливо попрощался со статной леди и скрылся в своем мире гастрономических кулинарных изысков. Михаил, дворецкий, помог хозяйке надеть шубу, тщательно расправив каждую складку, словно это было произведение искусства. Затем он взял на себя заботу о пакетах, обещая донести их до её автомобиля с особой преданностью и вниманием. Распрощавшись с персоналом и убедившись в достаточном количестве пакетов, Лукина забралась в машину. Прогретый салон укрывал её теплом, создавая приятную атмосферу комфорта и стиля. Пускай другие предпочитают клянчить машину у мужа или езду на такси, но для Лауры оказаться за рулем собственной машины вызывает горделивость и самодостаточность. Подключив телефон к системе автомобиля, и из динамиков заполнил салон любимый плейлист песен, каждая из которых была как драгоценный музыкальный аккомпанемент к её путешествию. Скорость, свобода и вихрь дороги - все эти ощущения были уже впереди, и Лаура не могла дождаться, чтобы погрузиться в это море адреналина и свободы. Дороги были пустыми поэтому можно было не беспокоиться о том, что каждый светофор станет преградой для статной леди, она их резво проезжает на красный. Включив поворотник и плавно перестроившись в другую полосу, Лаура принялась подпевать за следующий песней. Едва проиграло вступление песни, и послышались отголоски пения, она начала подпевать припев. — Да выруби ты это дерьмо? - *грозный рык* — А-а-а! – со страху запищала Лаура и махнула рукой назад, точно ударив по лицу маньяка, внезапно останавливая автомобиль. — Ай! – прокряхтел голос сзади. — Ты чего дерешься?! – она резко обернулась назад и увидела скрюченного Петра, которому ровным ударом кулака прилетел в лоб. — Идиотка… — Какого хера ты тут забыл, Ломоносов! – тяжело дыша возмутилась Лукина. — И какого дьявола тебе вздумалось пугать меня, когда я за рулём? – окончательно протрезвела шатенка. — Чтоб тебя…. – бурчал и шипел тот, от чего статная леди старалась понять эту невнятную речь с его уст. — Я не могу понять, - прищурилась она. — Ты когда успел так налакаться?! — Вообще-то, - выставил он палец, мигом позабыв о боли и том, как искусно он себя жалел. — Все пили за новое часте, между прочим, - икнул Дон, путая слова, как последний алкаш. — И ты, видно, не стесняясь, фужер с бутылкой перепутал, да?! – была недовольна такому повороту та. — Ну а что я… - бубнил Пётр. — Ты меня решила кинуть, просто так, словно ненужную обузу, да и даже не попрощалась перед уходом. Я вышел на террасу с гостями, с полной грудью вдохнуть морозный зимний вечер после пиротехники, а там вижу – машину наша для охоты уже из гаража выгнали. Думал, ну хоть у машины попрощаемся, стоял ждал тебя, - пьяно и почти жалобно говорил Дон, словно воплощение разбитого сердца. — В итоге замерз, и залез на заднее сиденье, погреться. Видно, хорошо так пригрелся, что не дождался тебя и уснул. А когда заиграло это дерьмо, я аж протрезвел сквозь сон, а уши чуть не свернулись в трубочку. — Алкашня, - закатила глаза статная леди. — Пригрелся он, видите ли… И что мне с тобой делать теперь, а?! — Понять, простить и отпустить. – пьяно улыбнулся он шатенке через зеркало заднего вида. — Мгм, - переплёт руля издал характерный кожаный хруст. — Высадить тебя где-нибудь у обочины трассы, словно последнюю проститутку, и дело с концом. — И стать элитной шлюшкой этого нищего района?! – взгляд его охватывал каждый дом, магазин и другие внешние постройки. — Меня тут быстрее собаки поимеют, чем кто-то подберет. Ты не сделаешь этого, потому что любишь меня. — Люблю я Машу, а не твою пьяную физиономию тупости. – тяжело выдохнула она и повернула во дворы, словно отгораживаясь от его токсичных слов. — Поверь, я сейчас в том расположение духа, чтобы закапать тебя в любом сугробе этого района… Тут людей не находят с первого раза, так что умрешь задолго до раскрытия следствия. — О раз мы всё равно в дороге, тебе придётся всё же завести меня на тусовку, чтобы я не испортил тебе романтик с Машкой. – говорил он всё о себе любимом. — Только попробуй! – рыкнула она так, что самой ей стало страшно от этих глубоких нот в своём голосе. — Если я услышу твой голос, когда она сядет в машину. Клянусь, что ты пожалеешь, что вообще уснул тут и захотел со мной попрощаться, Ломоносов. Ты меня понял?! – громко и властно спросила шатенка, останавливаясь в самом эпицентре толпы горожан. — Только попробуй открыть пасть…----
— И как в такой ситуации быть адекватной?! – эмоционально рассказывала Лаура, при этом искусно жестикулируя руками. — Вроде и выгнать можно, да послать некуда… жалко… — … - Ломоносов даже пикнуть не смел, потому что словил на себе взгляд подруги, который явно предвещал скорую смерть. Автомобиль остановился и Мария нахмурила взор. Они не совсем далеко отъехали от её дома, всего лишь пересекли комплекс с другой стороны, где находился небольшой зимний парк и открытая пустая площадка. Было тихо. На удивление, тут не было ни одного человека, с салютом в руках, словно даже сама ночь затаила дыхание, удерживая в себе тайну, ожидающую своего часа. Хотя каждый год это место у парка было элитным праздником, бурлящим потоком живой энергии и сияния, открывая свои объятия для фейерверков, как для звезд, падающих на землю. — Выйдем? – обращение прилетело к Маше, и она непонимающе кивнула в ответ. — Прости, пожалуйста, что тебе пришлось слушать и терпеть его… — Лар, ты сильно нервничаешь, не стоит, - обронила Маша и захлопнула дверцу автомобиля. Она видела, как профессоршу нервно колотит от негативных эмоций к Ломоносову. — Конечно, не каждый день увидишь пьяного мафиози, но он может быть дядей-душкой. — Его вообще не должно было быть в моих планах на этот вечер, - фыркнула шатенка и хотела по привычке достать сигарету, но увидя на себе осуждающий взор младшей, пришлось выбросить эту затею. — Прости. — Не стоит себя винить или извиняться по пустякам, - блондинка обольстительно улыбнулась и встала вплотную к Лауре. — Тем более, этот вечер только начался, и нам никто не смеет его испортить, даже пьяный в умат Ломоносов. — Хм, - мило хмыкнула Лукина, медленно очерчивая острую скулу девушки. — Придётся немного потерпеть его пьяный бред, и тогда точно этот вечер предвещает нам новогоднее чудо. — Как говорится, у каждого должен быть тот самый безбашенный и отбитый друг на голову?! – усмехнулась девушка. — О-о-о! – протянула леди. — Это точная правда жизни, ибо моего в детстве ещё раза так пять уронили для верочки. — Ха-ха! – засмеялись в унисон девушки. — На самом деле у меня для тебя есть небольшой сюрприз. – так волнующе сказала шатенка и указала в пустую область, где через здание домов комплекса, виднелись редкие и скудные салюты. — Надеюсь, Максим не проболтался? — О чём?! – нахмурилась кареглазая. Она не спешила отвечать девушке, а лишь посмотрела в даль, где в пустом поле взлетел красный огонёк. Он летел так высоко и наровился достичь пик туманных облаков, но погас в них. В следующее мгновение небо превратилось в сцену феерического шоу: волшебный калейдоскоп вспышек и искр, который медленно, но неотвратимо, раскрывал свою красоту. Красные огни сменялись зелеными и голубыми, танцуя в воздухе, словно волшебные феи, паутинки света ткали в вечернем небе. Это не походило на простую и доступную пиротехнику, она была совсем иной, яркой, сравнимый с Кремлёвским салютами. — С новым годом, Маша. – заговорила шатенка, мягко полагая руки на хрупкие плечи блондинки. — Красиво… - прошептала статная леди, смотря в ночное небо. — Всегда восхищаюсь этими огоньками…– с искорками в глазах прошептала Третьякова, прижимая руки у лица. — Почему? — спросила она, отвлекаясь от мерцающих огней, и ее взгляд встретился с карими. — Ведь из-за новогодних салютов мы всегда собираемся вместе, этот праздник особенный - семейный. – с искренней улыбкой и загадочным взглядом ответила кареглазая и посмотрела в сапфировые глаза на против. — Мне тоже нравится. – прошептала Лукина, едва шевеля губами, притягивая возлюбленную к себе с нежностью, словно хранительница ее сердца, и сцепила руки у ее шеи, поддерживая свой подбородок на ее макушке. Обычные объятия, но в них было что-то магическое, что-то, что грело их души и заставляло забыть обо всем на свете, кроме момента, в котором они находились, смотря в небо, где развертывался великолепный фейерверк их любви и счастья. Блондинка, даже и не думала вырываться из её объятий. Зачем портить момент? *– Я не хочу, чтобы это заканчивалось…* — мимолётная мысль промелькнула у Лауры, но быстро исчезла, затерявшись с другими остальными. Но такие моменты не вечность, приходиться снова возвращаться в конфликты, простые будни и серость взрослой жизни. Но сейчас можно насладится этим простым и в тоже время радостным моментом праздника, рядом с её белокурым ангелом, не правда ли?! Некоторые окружены семейной идиллией, где каждый момент становится частью невероятного калейдоскопа любви и радости. Для них этот день - не просто праздник, а источник вдохновения и силы, светящийся яркими красками семейного тепла. Для других это лишь обычный день, потерянный среди серых будней, когда даже праздничный салют становится всего лишь отголоском чужих счастливых моментов и дурацкой тратой денег. И лишь единицы совсем не знают какого это «Новогодние чудо», как для наших дам это великолепный миг счастья, чтобы впоследствии помнить эту простую магию в создание их нового счастья. И вот, для них наступает момент истины - новая волна вспышек, еще несколько мгновений рядом, словно маленькие волшебные частицы, создающие великолепный фейерверк в их сердцах и воспоминаниях. Мария, взявшая Лауру в объятия, повернулась к небу, где последний яркий огонек ещё раз озарил всю их окружающую красоту. В небесах вспыхнула красная звездочка, окруженная яркими лучами, словно зажигательное вино в бокале темной ночи. Её сияние превзошло все остальные салюты, словно сама Венера явилась на землю. Но внезапно фейерверк вспыхнул новой яркой вспышкой красного огня, рассекая темное небо, и на его пороховых облаках возникло красивое красное сердце, словно символ любви и страсти. Третьякова не смогла сдержать восхищенного вздоха перед этой бесподобной красотой, а Лаура, наконец, свободно выдохнула, увидев, как её задуманное проявление идеи превратилось в захватывающее зрелище, словно магия воплотившаяся в реальность (конечно благодаря тому же самому племяннику). Маша, словно светящаяся от внутреннего счастья, обратила взгляд на свою возлюбленную, которая смотрела на это чудесное зрелище с таким же восторгом и влюбленностью, как и она сама. И в этот момент они обе почувствовали, как их сердца стали биться в унисон под этим волшебным небесным светом, словно дыхание любви наполнило каждый уголок их существования. — Спасибо… - тихо прошептала Третьякова, словно это пространство было построено невидимыми воротами Лауры, окутывающими их обеих своим загадочным очарованием. — Это так восхитительно наблюдать твою безнадежную романтику, пронизывающую каждую мою клеточку сердца. Она взяла руку блондинки, словно созидающую связь между ними, и нежно приложила ее к своей груди, где через толщу меха шубы Маша смогла ощутить ритм и пульсацию пылающей страстью любви. В этом мгновении время замедлилось, чтобы пропустить через каждую ниточку их существования волшебство, которое сопровождало их общий путь. Слова не могли передать всю глубину эмоций, исполнивших сердца обеих девушек. Безнадежная романтика, источаемая ими, стала их ценным сокровищем, окутывающим каждый их взгляд, прикосновение и дыхание. Сияние блондинки, искрящееся в ее глазах, слилось с теплом, излучаемым Лукиной. Была создана неповторимая симфония эмоций, в которой пронизывались ноты любви, романтики и доверия. Лаура была далеко от реальности, ведь карие радужки пленили в ней всю её робость и внимания. — Это сердце само выбрала свой путь к тебе, — прошептала шатенка, доверительно улыбаясь кареглазой, словно как истинная колдовка, которая вытягивала из неё правду. — Моя романтика, пленяющая и неизменно привлекательная, звучит в наших сердцах с каждым вздохом. Это сердце отдаёт тебе мою постоянную красоту мира, которую никто не смог раскрыть раньше, но не ты… И позволь этому сердце пленить наше будущее всех цветов радуги, сиянием звезд и нежностью утра рассвета. Сияние их безнадежной романтики пронеслось сквозь пространство, словно магическая волна, переплетаясь с вечностью. И в тот миг, когда Лаура приблизилась почти к губам девушки, их объятия словно стали центром вселенной, в котором пребывали лишь они двое, совершенно забывая обо всем, что находилось вокруг. Но внезапно, как со стороны, раздались пьяные восторженные комментарии, нарушившие этот момент, словно напоминая о суете мира вокруг. — Не, ну вы видели какое там сердце, девчат?! – пьяно говорил Ломоносов через приспущенное окно автомобиля. — Пуфф! – показал он взрыв словно дитя. — Кому-то явно повезло видеть такую любовь и признательность, не правда девочки?! — Ломоносов! – рыкнула шатенка и мигом покраснела от смущения и стыда за друга. — Ты у меня сейчас в багажнике Dodge поедешь, если вовремя не закроешь рот. — Я вам помешал шо ли?! – неловко скривился Дон, глядя на то, как тесно стояли друг к другу девушки. — Ну так целуйтесь-целуйтесь, я не смотрю. – добавил он, закрыв лицо ладонями и растопырив пальцы, словно создавая некий театр "скрытого" наблюдения за парой голубков. — Не утруждайся, ты уже испортил момент, - закатила глаза Лукина, ее слова звучали как отголосок разочарования в моменте, который мог быть идеальным. — Поэтому можем ехать дальше. — Лар! – Третьякова вдруг остановила профессоршу и прошлась по её плечам, в её объятиях. — Это был самый красивый салют, который я только могла получить в знак твоей признательности. Блондинка привстала на носочки, и, наконец, отдала каплю благодарности в обольстительном поцелуи. Это было так невесомо, что Лукина, словно ослепленная внезапным сиянием, просто замерла на месте, ее дыхание вырывалось сдавленным, но при этом блаженным вздохом страсти, словно унесенная в мир, где правит только чувственная гармония. Мария, словно змея-искусительница, разорвала эту нить чувств, и деловито ступила к машине, словно королева, уходящая со своего трона. Лаура, ощущая, как сердце бьется сумасшедшим темпом, немного подавилась воздухом, словно вихрь эмоций затопил ее душу, и похотливо прикусила губу, словно желая удержать в себе все те чувства, которые бушевали в ее груди. — *Двойной свист*, какие у вас страсти, - свистнул Пётр, наблюдая за парой. — Как она тебя обезоруживает, Лукина, даже я позавидовать могу. – в окно тут же прилетел снежный комок, а за ним и гневный взор шатенки. — Да ладно тебе, это было так красиво, что даже я потек… Лукина смерила его своим фирменным стальным взором и стекло медленно стало подниматься вверх. Пётр уловил угрозу и тут же скрылся за тонировкой стеклопакета. Лаура села в автомобиль, и они продолжили свой путь в достаточно тихой обстановке. Дороги были пустыми, а красота салютов поражала на нет, словно россыпь драгоценных камней, рассыпанных на темной ткани ночного неба. Мария так восторженно смотрела в окно, словно проезжая яркие вывески самого яркого города Лос-Анжелеса. Блондинка даже не заметила, как в попытке воодушевленности взяла руку профессора в свои, словно жестом обращаясь к ней посмотреть на красоту новогоднего чуда. Пара голубков сидели в комфорте, словно единственные двое влюбленных в мире собственной идиллии, как Ломоносов в свою очередь сидел на изжоге нервов, словно стареющий философ, поглощенный размышлениями о смысле жизни. Его пьяный язык так и хотел остро подколоть такие моменты, чтобы полюбоваться смущением пары. Но строгий взгляд Лукиной через зеркало заднего вида, напрямую говорил о тяжелой поездке в багажнике автомобиля, предупреждая в последний раз быть адекватным. Дорога не заняла много времени, и поэтому, ориентируясь по GPS, Лукина завернула в частный сектор. Огромная вилла возвышалась перед ними, красуясь скромным мерцанием одиночной гирлянды на козырьке входа в дом, словно олицетворение скупердяйства хозяина. Шатенка несколько раз нажала на кнопку сигнала, и мощный монстр издал оглушающий звон. По периметру было тихо, словно воздух держал дыхание, а Лаура удивилась этому, словно вопрос звучал в ее мыслях: "Есть ли вообще кто-то дома?!" Она нахмурила брови, и обернулась к Дону, который мирно спал, подпирая панель щекой, как маленькое дитя. — Приехали! – громко сказала статная леди и Ломоносов тут же подскочил, сшибая головой потолок машины. — М-м-м, - промычал мужчина, потирая затылок. — Можно было бы и потише! — Можно было бы остаться дома и не ныть как маленькая девочка. – пререкалась пара друзей. — На выход, Ломоносов! — А помочь… - кое-как выдавил пьяный Дон, путаясь в последних словах и не выговаривая внятные окончания. Лаура, сморщившись от досады, закатила глаза, но, несмотря на всё, вышла из машины, решив помочь этому беспутному мужчине. Она открыла заднюю дверь, и их положение показалось неприличным для приличного общества - словно картина из фильма ночного безумия, где главные герои оказались в плену собственных страстей, затмевающих здравый смысл. Слава богу, под покровом ночи и яркого празднования по всему миру никто не обратил внимания на эту необычную сцену. Пётр всё ещё не мог найти выход из автомобиля, и Лаура, будучи озлобленной и утомленной, схватила его за лацканы его драпового пальто, с размашистым рывком вытащив пьяницу-позорника наружу. — Нет, я подозревала, что ты хам, но это уже перебор, Пётр, - прогремела шатенка, её голос звучал как гром, прорывающийся сквозь темную ночь. Она шагала нога в ногу с мужчиной, напоминая о своей силе и решимости. — Ты прекрасно знал, куда я и с кем, но всё равно посмел нарушить покой. — Ой, вот что ты начала бурчать, как бабка старая, - засмеялся Ломоносов, словно смех его был таким же густым и ароматным, как дым от его сигары, обволакивающий их обоих. Он выдохнул сизый дым, словно создавая свой собственный облачный мир в этой маленькой части ночи. — Тут всё равно по пути, и я вам не мешал. — Да что ты… - скривилась статная директриса, вспоминая его выходки в машине. Но, проглотив эту горькую мысль и тяжело выдохнув, она бы точно хотела вмазать ему по самое не могу. — Это для меня ответственный момент, как ты не можешь понять? - она пыталась проникнуть в глубины его души, надеясь, что он поймет её. — Твоё поведение перешло все формальные точки безнравственности, и ты посмел себе нарушить этичность по отношению к девушкам… — Ну извините! – кривлялся Дон и смешным голосом парадировал недовольство со стороны Лауры. — Хотя чего это я извиняюсь, ты тоже не святая. — И в чём я грешна? – возмущено выгнула она бровь. — А вот я-то знаю, - икнул Пётр, выкидывая сигарету в сторону. — Вся такая строгая и правильная, а вот Машка не знает, сколько в твоем организме бокалов спиртного. – хитро улыбнулся Дон и пошло прикусил губу. — Но я, как истинный джентльмен и лучший друг, умолчал ради тебя, он положил руку на грудь, как бы клянясь в своей преданности, но его улыбка была настолько хитра и искренне лукава, что невозможно было не уловить в ней оттенок манипуляции. Хотя… Шантажировать Лукину ему нравилось больше, чем провоцировать её скандальную натуру. — Утю-тю-тю, как мы надулись. — Какой же ты паскудный манипулятор, - закатила глаза шатенка. — Хотя в твоём случае я не удивлена, как был козлом, так и остаёшься им. — Ну, Лар, - надул губки Пётр, видя, как Лукина действительно на него обиделась. — Ну, Лаурюсик, ну солнце моё. – тянул он к ней руки и тут же получил шлепок. — Моя ты золотая! — Ломоносов! – рыкнула шатенка, а позже и пискнула от сильной тактильных объятий Петра. — Маша, вообще-то, смотрит на нас… — Нечего, мы просто по-дружески обнялись. – тактильность пьяного Дона действительно больше умилял, нежели скомпрометировала на ревность. — Ну, Лорчик, не обижайся на меня, дурака старого. — Да отстань ты от меня, - уже устала она от его присутствия, но оттолкнуть такую скалу от себя было сложно, а точнее Пётр зажал её. — Даже не смей, козёл! – шикнула сквозь зубы шатенка, чувствуя подвох в такой тактильности Ломоносова. — Хе-хе! – коварно посмеялся статный лев. — Ааа! Ломоносов! – закричала Лаура, чувствуя, как снег медленно пробирается за ворот шубы. — А-а! Дурак! – пищала Лукина, и разлепила глаза видя звездное зимнее небо. — Ломоносов! — Ой, девочки, мы упали, - смеялся Пётр и упал рядом со статной леди. — Давай сделаем ангелочка снежного на прощание, м?! — Я тебя сейчас убью, Ломоносов, и ты точно встретишься с ангелочком! – рычала Лукина, медленно поднимаясь на ноги. — Удушу паразит! — Да ладно, я же нечаянно упал, - он снова потянул бурчащую женщину к себе и получил в отместку снег в лицо. — Эй! — Так тебе! – усмехнулась шатенка, размазывая снег на грубом лице друга. — Я вообще-то в платье, Пётр, и накрашена. Я не заслуживаю к себе такого отношения твоих пьяных выходок. – Лаура вдруг начала включать женскую истерику на показ, и её это действительно задевало. — Меня возмущает то, что ты привык вести себя со мной как просто с подругой или партнёром, но я в первую очередь девушка, Петр! — Ну, Лор, - он быстро встал и отпустил голову перед ней. — Прости меня, пожалуйста… Но я же должен был отомстить за тот снежный комок тебе. — Ведешь себя как маленький, - закатила глаза Лукина. — Насчет этого дня и инцидента мы поговорим с тобой, когда ты будешь трезв, а сейчас я только пятнадцать минут из-за тебя потеряла. Лукина журила статного мужчину, который виновато склонил голову. Хоть он и был взрослым и манерным джентльменом, но излишки дурости имел как все мужчины этой вселенной Ever. Лаура, обессиленная этим зрелищем, внутренне боролась со смешанными чувствами. Она хотела еще сказать слово, продолжить диалог, но их монотонную дилемму ругательств прервал голос, словно невидимая рука, нежно отводящая их от края пропасти неловких молчаний. — Ломоносов! – отозвал его мужской голос, и Пётр мигом обернулся на звук. — А я уж думал, что ты не приедешь к нам. — Ай! – сморщился статный лев, получая ледяным снежком в голову. — Меткая зараза. — Так тебе и нужно! – передразнила его Лаура и потерла руки, согревая их от мороза. — Ух ты! Неужели это сама Лаура Лукина?! - прокартавил мужской голос, звучащий как эхо из далеких времен, словно встреча с призраком прошлого. — Быков… - вдруг опомнилась шатенка и посмотрела на бывшего экс-врача, которого явно не ожидала тут увидеть. — Уж так встреча. — А чего ты не сказал, что тут будет такая великая и красивая дама?! А то я в одном полотенце и стыдно перед таким человеком почти нагишом стоять. – мерзко посмеялся мужчина, будучи в одном полотенце на бедрах. — Давайте, заходите, у нас там банька, ух какая! Попаримся, выпьем, раз уж такие гости дорогие. — Я похожа на ту, что посещает такие мероприятия? – выгнула одну бровь Лаура, и врач тут же отпустил взор. — Не забывайся, Быков. Со мной шутки плохи, а проверять нервы настоятельно не рекомендую. – пригрозила шатенка, и глаза Быкова тут же пыхнули огнем и вызовом. — И ко всему, ваши собутыльные вечеринки мне до одного места, так что принимайте своего товарища по стопке, и я уехала. — Даже шампанского не выпьешь? - вдруг подал голос Пётр, возмущенно качаясь из стороны в сторону. — Я за рулём, если ты не заметил. – закатила глаза Лукина, которая мысленно проклинала этот день и ситуацию. — Запомни, Быков, Пётр тут, и ты несешь за него всепоглощающую ответственность. Раз ты решил снова попытать счастье и влиться в наши круги, то делай это с большой опаской и страхом. – холодный тон пробрал даже самого Петра, который пытался уловить суть негатива между собеседниками. — Охрана следит из далека, так что без глупостей. – оскалилась шатенка и, развернувшись на пятках, ушла в сторону автомобиля. Андрей Быков нервно сглотнул, и по его тело пробежалась противная дрожь. Этот фирменный взгляд Лауры всегда пугал окружающих своей властью и решительностью, но получить от неё гневную угрозу – являлось особенной неприязнью. Врач чувствовал тяжесть на себе; ксеноновые фары настолько слепили сетчатку глаза, что разглядеть грозный взор самой Лукиной было невозможно. — Что это с ней? – нахмурился Быков, оглядывая чёрную, как смоль машину. — Ничего особенного, - хищно улыбнулся Дон и тут же изменился в лице. Он выровнял свою осанку, а взгляд его стал чистым и таинственным. Он самый странный актёр своей жизни, который старался внести свою лепту в мир каждого зеваки. Машина тронулась с места, словно грозный хищник, догоняющий свою жертву, отчего на лице Петра сияла особая улыбка ухищрения. Он посмотрел на звездное темное небо и подал голос перед знакомым: — Это же Лаура Лукина, - усмехнулся мужчина и повернулся в сторону врача. — Та самая, что никогда не показывает свои эмоции другим, как и личную занавесу жизни. Но та, которая может уничтожить твою жизнь угрозами и личной ненавистью. — Ты не замерз? – удивился Быков. Ведь слышать философские метафоры от статного льва в таком состояние было странным. — А то что-то ты быстро протрезвел, Ломоносов. — Я и не был пьян, тупица. – закатил глаза статный лев и поправил шарф у горловины. — Все мы немного актеры, не так ли?! — Ой, иди со своими планами, коварством и философией в баню наконец-то, - указал он на вход в современную постройку, откуда слышались ещё пару довольных возгласов. — Если что, там мужики, все свои. — Неважно, - безразлично улыбнулся Пётр. — Ты иди грейся, а то одно полотенце вряд ли греет молот кузнеца. – пошло пошутил Дон, доставая сигарету из пачки и вглядываясь в даль, куда медленно уезжала машина Лауры. — Я покурю и приду. — Как знаешь, Пётр, - картавил врач и похлопал того по плечу. — Ждём тебя внутри. Тяжелые облака никотина резали зрение, окутывая воздух тяжелым занавесом. Однако он уже давно простился с подругой, несмотря на эту дымную завесу. Вся его натура «клоуна» лишь было прикрытием, заставляя Лукину сохранять свой истинный и непоколебимый характер в данной ситуации. Больше не выдержав, Ломоносов засмеялся, что есть мочи, словно пытаясь заглушить этот душный воздух своим смехом. Вспоминая, как он старался держать маску, когда испортил такой важный момент поцелуями и своими пьяными выкрутасами во время взрыва этого чертога слащавого сердечного салюта. С его глаз текли слёзы, а скулы и живот пронзала судорожная боль от неудержимого смеха. Реакция Лукиной была для него просто невероятной. Взрослая женщина, которая смущалась хуже подростка, впервые пригласившего девушку на свидание, выглядела злой и расчетливой, словно строила защитные бастионы, чтобы предохранить себя от первого позора перед возлюбленным. Выкинув сигарету в урну и подавившись дымом, он надолго запомнит её судорожную новую реакцию, словно новый актерский номер в театре абсурда - "скандальная истеричка". Несмотря на нейтральность, перед Марией она и правда раскрывалась по-другому, разрешая себе быть женственной в самые неожиданные моменты. Последний раз улыбнувшись и ощущая взгляд звездного неба на себе, статный Дон вошел в баню. Громкие возгласы радости и горячий запах вод мгновенно обняли его, словно ласковый прикосновение праздника к его телу, наполняя его душу невиданным спокойствием и умиротворением. Эта ночь обещала стать самой спокойной и праздничной за весь год, и Дон не мог не наслаждаться каждым мгновением этой невероятной атмосферы.🙤 · ┈┈┈┈┈┈ · ꕥ · ┈┈┈┈┈┈ · 🙦
Машина ехала с уверенной скоростью. Третьякова хоть и против таких скоростей, но ей так хотелось поскорее приехать до цели назначения и быть с профессором, что остальное казалось не таким глобальным. В течение пути по темной трассе, окруженной мрачными деревьями, Лаура и Маша держались за руки, ощущая взаимную поддержку и тепло друг друга. С каждым километром, они все больше наслаждались моментом уединения, радуясь предстоящему времени в спокойной обстановке лесного уголка. Они знали, что эта новогодняя ночь будет особенной, полной теплых моментов и волнующих переживаний, поэтому старались запечатлеть этот момент в своих грезах памятных воспоминаний. Лаура вела автомобиль с уверенностью и вниманием, мягко поворачивая рулевое колесо по извилистой трассе. Маша, лежа на ее плече, сжимала ее руку в замок, ощущая тепло и защиту в объятиях своей возлюбленной. Их милое положение в машине отражало их глубокую связь и взаимопонимание. Они наслаждались моментами тишины, пронизанной только мягким шуршанием колес на трассе. В этой атмосфере они включили музыку, которая наполнила салон автомобиля уютом и теплом. Под звуки нежной мелодии они подпевали, каждая нота становилась еще одним моментом совместного счастья. Их голоса сливались в гармонии, напоминая о том, что они не только возлюбленные, но и друзья, готовые разделить любую радость или грусть вместе. В эту новогоднюю ночь, под лунным светом, они двигались к своему убежищу в неизвестность лесной чащи, наслаждаясь моментами уединения, которые им так долго не хватало. На самом краю леса, среди высоких елей, выделялся стильный коттедж, идеально вписанный в современный облик природы. Он был обрамлен высокими елками, их ветви, усыпанные снегом, словно приглашали внутрь, создавая волшебное атмосферное оформление. Строение само по себе было невелико, но его очарование легло в том, как оно вливалось в окружающую природу. Фасад домика был покрыт темно-красной деревянной облицовкой, которая казалась теплой и гостеприимной. Взгляд тут же падает на центральное скошенное панорамное окно, позволяя насладиться захватывающим видом на заснеженные деревья. В нём была особая выдержка во вкусе, без лишней вычурности. К большому удивлению Марии, тропинки были чисты и автомобиль смог подъехать к самому входу в дом. Лаура не гасила фары, а наоборот, они озаряли весь участок ярким светом, словно маяк в океане ночи. Убедившись, что всё спокойно, она загадочно улыбнулась. Третьякова обернулась к профессору, их руки до самой поездки были скованы в замочек, словно символическая связь, но теперь, когда момент пришел, Лаура не очень хотела рассоединять этот контакт тепла и любовной силы между ними. — Пошли? – Мария первая нарушила тишину между ними. — Да, - весело и задорно улыбнулась шатенка и первее блондинки выбежала из автомобиля. — Ну?! Ты идешь? Третьякова не ответила, а лишь весело посмеялась над возлюбленной, её смех звучал как колокольный звон, наполняя воздух чарующей мелодией радости. Лаура никогда не отличалась гиперактивностью и задором в своём стальном характере, но, увидев, как она восхищается, словно ребенок, Маша была готова сделать всё, чтобы чаще видеть эти будоражащие эмоции в ней. Она вышла из машины и, словно художник, пристально рассматривала дом. В близи он казался довольно большим, словно сказочный домик из сказки, только уже из более современной сказки. Каждая черта его фасада была уникальной, словно шедевр ремесленника, который выковывал его с заботой и любовью. Лаура открыла дверь в дом, который встретил их обволакивающей и непроницаемой темнотой, словно мраком застывшей вечности, и Мария неуверенно ступила вперёд, чувствуя, как эта холодная бездна сгущается вокруг неё, нависая над её головой и впиваясь в её грудь, словно тьма затягивала её в свои объятия. Пару неуверенных шагов, их ноги шуршали по полу, словно шёпотом воспоминаний, в поисках выключателя. Наконец, Лукина нащупала выключатель и нажала на него, и в доме внезапно заполнился светом, словно теплым прикосновением, изгоняющим тёмные привидения, и дарившим уют и безопасность в этом мире, наполненном загадками и тайнами. Домик снаружи казался средней большисти по сравнению внутри. Интерьер в этом месте был неописуемо новым и необычным. Дом был полностью из дерева, а мебель тут была далеко от современного арт-деко или же хайтека. — Вау, - произнесла Третьякова, оглядывая деревянные подпорки, лестницы и интерьер. — Снаружи он такой серьезный, я ожидала, что внутри будет более на современный лад. — Внешность обманчива, – пожала плечами Лукина, оглядывая новогодний интерьер и декор. — Я бы не вынесла один и тот же интерьер в домах. Лес, он и есть лес! — Тут очень красиво и необычно, Лар, - она посмотрела на вечно хмурящуюся шатенку, которая поглаживала края своей шубы и о чём-то думала. — Лар? — Тут довольно холодно, - поёжилась статная леди и прошла куда-то вглубь дома, словно исследуя лабиринты своих мыслей. Её не было пару минут, но выйдя с какой-то комнаты с улыбкой на лице, Маша ответила тем же, словно нашла ключ к сундуку с сокровищами. — Думаю, стоит разжечь камин… — Тут есть камин? — Ну конечно! – хмыкнула шатенка и прошла к нему. — Это же лесной домик, тут немного диковато от современного комплекса современности. — С любимым и рай в шалаше. – паясничала блондинка. — Как тебе пришла идея провести время здесь?! — Думала, что будет романтично уединится далеко от люда и суеты обычных дел. - ответила её Лаура, в то время как дрова в камине вспыхнули, и синие глаза её переливались красными языками пламени. — Ха! Мне пришлось немного быть этичной, чтобы одолжить ключи у Петра. — Хм, - задумчиво нахмурилась блондинка, пока подкидывала дрова в камин. — Не слишком ли маленькие апартаменты для такого сумбурного и экстравагантного мужчины?! — Ну-у, - протянула Лаура. — Это на самом деле моя собственность и недвижимость. Просто в своё время я приобрела земельный участок на этой территории за сущие гроши. Купила план постройки, материалы, наняла заранее застройщиков, но так и не смогла осуществить мечту о «домике в лесу», – усмехнулась шатенка и продолжила. — У меня просто в один период было слишком много проблем и работы, поэтому я позабыла о наивных мечтах. Но Пётр, в тайне от меня, сделал мне подарок на день рождения. Он выстроил дом, создал особый уют в обстановке и попросил права на полное пользование. – посмеивалась статная леди, вспоминая эти надутые губки обиды и капризы статного Дона. — Я тут редко обитаю, да и Ломоносов тоже порой. — А дом тогда кто украсил? – недоумевала кареглазая. — Леший?! — Ха-ха, - начала смеяться Лаура. — Не совсем, но под руководством этой волшебной твари. Ломоносов каждый год даёт распоряжение на обустройство дома и его чистку. Если зима бывает затяжной и ленивой, он порой выезжает на охоту за лесными зверюшками. И чтобы не тратить время на уборку, эта ленивая задница посылает сюда команду клининга. — Получается, вы здесь бываете лишь из-за спонтанности мыслей?! — Да, - согласилась шатенка. — Иногда дома пить скучно, в клубе уже не так интересно, а время приключений никто не отменял. Поэтому этот дом видел многое, слышал ещё больше, но всё равно остаётся для нас обителей домашнего уюта и гармони. Гармонии вдали от городской суеты, богатства, работы и серой взрослой нравственности… — Ясно, - коротко ответила блондинка, рассматривая интерьер. — Снаружи дом кажется таким большим, а внутри он довольно-таки компактный. Я могу пройти наверх? – спросила девушка, указывая пальцем на резную деревянную лестницу, что вела в спальные помещения. — Конечно, смотри, - пожала плечами Лаура и продолжила разгребать пакеты с немногочисленным содержанием продуктов в холодильник. — Принцесса, - обратилась она к своей возлюбленной, которая мгновенно обернулась к ней. — Можешь ходить, где тебе вздумается, и перестань спрашивать разрешения у меня. Она слегка кивнула и зачаровано ступила на резную деревянную лестницу. Тут всё было сделано из дерева, даже ручные вырезки и узоры на нём казались сказкой о деревяной избушке. Картины и множество фотографий привлекли её внимание, и она заметила, что фотографии Лауры и Петра не только запечатлели моменты их дружеских выходок, но и отражали их разнообразный кругозор и приключения. Одна фотография передвигала по времени Ломоносова, когда он, сидя на ветке дерева, пытался остановить Лукину, которая в ужасе прикрывала лицо. Казалось, что дерево начало жить своей собственной жизнью, а комедийное время провождение за городом происходило на его грубых ветвях. На другой фотографии Ломоносов пытался снять с Лауры пушистую шапку, а она руками отражала его игривую атаку. Взгляды их были полны радости, их смех и улыбки исходили из сердца, распространяясь по всему домику, словно волны. Но фотографии не ограничивались только шалостями. Среди них были снимки с путешествий, где Лаура и Ломоносов прогуливались по узким улочкам древних городов, смеялись и делились впечатлениями. В одной из фотографий они взялись за руки на фоне величественных гор и подняли их вверх, словно среди бескрайних просторов земли они ощущали свою малость и одновременно величие мира. А ещё были фотографии, где они позировали с локтями на каминной полке или сидели в кругу друзей за праздничным столом, с улыбками на лицах и зажигающимися глазами. Такие снимки были свидетельством их дружеской близости, которая сопровождалась веселыми разговорами и бесконечными приключениями. Фотографии Лауры и Ломоносова раскрывали их разносторонность и любовь к жизни. Каждый кадр был отражением их смеха, искренности и неподдельной радости. Они позволяли окунуться в воспоминания о бесконечной энергии и позитиве, которыми они наполнили свою жизнь. Эти разнообразные фотографии были драгоценным сборником воспоминаний, который иллюстрировал их счастливые моменты и дружеские связи. Они позволяли Лауре и Ломоносову переживать их приключения снова и снова, возвращаясь к ним в глубине своего сердца и вдохновляя на новые приключения и смех, наконец-то позабыв о суровости их тяжких бед. Маша мило улыбнулась, когда в ее руках оказалось еще одно фото веселой Лауры и Ломоносова с добычей диких животных. Хотя они оба любили охоту, шкуры, украшающие интерьер дома, свидетельствовали о их успешных охотничьих подвигах. Маша пристально посмотрела на фотографию и с улыбкой шуршала ею, переживая вместе с ними моменты их побед. Затем она хмыкнула и пошла дальше по коридору, который разделялся на две разные комнаты. Маша решила выбрать одну из них и вошла внутрь, где была встречена простотой и отсутствием лишней вычурности в интерьере комнаты. Небольшой комод стоял около окна, а двуспальная кровать с резным изголовьем из стальных палок стояла в центре комнаты. Маша осмотрела комнату внимательно, замечая детали и ощущая уют, который в ней царил. Она почувствовала, что с каждой фотографией Лауры и Ломоносова, с каждым элементом интерьера, она начинает понимать их внутренний мир и их уникальное сочетание простоты и смелости к приключениям. — Ты всё ещё осматриваешь интерьер?! – мягко спросила Лаура, войдя в свою спальню напротив и бросив увесистый чемодан на кровать. — Предупреждаю сразу, душ и санузел тут один, на нижнем этаже. — Да-да, хорошо, - на автомате отвечала кареглазая, пока тактильно трогала каждую мелочь в этом доме. — Дом словно сказка, всё сделано в нём из дерева. Тут так уютно и спокойно, но прохладновато… — Что, верно, то, верно. – улыбнулась шатенка. — Тут отопление на газу, дом нагревается постепенно, но для быстрого обогрева есть специальный камин. Труба с дымоходом проходит в соседнюю комнату и в ней становится теплее быстрее, чем во всём доме. — Та спальная Петера Андреевича?! — Да, просто тепло, что идет от печи по дымоходной трубе, очень контрастно нагревает спальную комнату. Я не привыкла к такой чрезмерной жаре, поэтому отдала эти апартаменты тому, кто так неистово любит преть и вонять. — А так не скажешь, что самый педантичный на вид мужчина любит ленивые дни и небрежность в своей внешности. — Мгм... - произнесла Лукина с насмешкой, расстегивая молнию на своей сумке. — Если бы ты знала, какой он кабан, ты бы поседела от удивления. Иногда мне кажется, что его логово менее неприятно, чем он сам, проклятый трутень. - девушки осознали сказанное и разрядили обстановку веселым смехом. - Ха-ха! Боже, я никогда не думала, что буду обсирать своего друга перед своей возлюбленной. - застеснявшись, шатенка покраснела. — Ну-ну, Лукина, - коварно улыбнулась блондинка, не выдавая собственного смущения в броских словах профессора. — Любовь с первого взгляда?! — Пфф, ещё чего, - вздохнула старшая, всегда подчёркивая свою элегантность с эталоном театральной трагедии. — Прям так и призналась тебе. Третьякова разразилась смехом, насмехаясь над реакцией своей возлюбленной, и она, чувствуя подкол в свою сторону, ответила с лучезарной улыбкой. Немного успокоившись, статная леди вернулась к своим незаконченным делам и сконцентрировалась на дальнейших планах и действиях. — Машуль, пожалуйста, подай вешалку из шкафа. – попросила шатенка, перебирая свой чемодан с одеждой. — Ты набрала столько вещей, будто мы приехали на целый месяц, - усмехнулась девушка. — За два дня можно было обойтись гораздо меньшим количеством. — А может быть, мы и не на пару дней, - кокетливо улыбнулась профессор, резко прижимая к себе Мария. — Как думаешь, мы сможем захватить Рождество? — Что?! – удивилась Третьякова. — Но…но… А твои дела и работа? — У меня отпуск, и ко всему, я хочу провести эти каникулы рядом с тобой. – ворковала статная леди, поглаживая талию младшей. — Ну, что скажите, Мария Владимировна? Вы проведете эти каникулы со своей стервозной и невыносимой профессоршей?! — Хмм, - прикусила губу девушка, обвивая шею старшей. — Слишком заманчиво, чтобы отказаться. Думаю, я смогу выстоять перед её занудством. — Какая она ужасная женщина, - флиртовали пара возлюбленных. — Мне кажется, что её заносчивость нам не помешает и мы сможем насладиться уединением. — Посмотрим, - улыбнулась блондинка и резко отстранилась от напористой Лукиной. — Ты, кажется, просила подать тебе вешалку?! — Да, она в шкафу, - указала она на мебель позади девушки и принялась дальше разгребать свои вещи довольно улыбаясь. — Нашла? — Оу, и похоже не только её, - как-то отрешенно и пусто ответила блондинка, заставляя Лауру обернуться назад. — Очень интересные у тебя вешалочки. – Третьякова повернулась к профессорше и свесила кляп на кожаных ремешках, явный для интимных игр. Шок на лице сменялся миллионными другими эмоциями статной леди. — Эмм, а вы точно приезжаете сюда отдыхать на природу? — Фу, выбрось это! – Лукина ударила по руке ученицы и игрушка улетела обратно в гардероб. — Что?! – глаза статной леди расширились, когда на специальной полке в шкафу, она увидела небольшую коробку со всякими взрослыми игрушками. — Клянусь, я убью Ломоносова! – рыкнула старшая и взяла коробку в руки. Шатенка со всего маха ноги открыла соседнюю комнату напротив. Дверь с характерным хрустом ударилась о стену, а коробка точно приземлилась в самый центр комнаты. Отряхнув ладони, с этим безобразием было покончено, и Лаура спокойно вошла в свою светлую комнату, где встретилась с вопросительным взглядом младшей. — Слушай, я понимаю, что у тебя много вопрос и противоречий по поводу данной ситуации, – начала объяснять Лаура, заметно нервничая. — Но всё не так, как кажется. Просто…эмм… как бы выразиться… Ломоносов немного подлый извращенец, – призналась она, видя поднятые вверх брови Третьяковой. — Он приезжает сюда развлекаться порой, но клянусь, я не знала, что именно таким образом. Если бы я знала, ни за что бы не пустила его в свой дом. — Лар, - усмехнулась Мария, а затем не смогла удержать смех полностью. — Я не против всяких игрушек самоудовлетворения, но… Разве этично сваливать такие грешки на друга? — Кхм… Я не пользуюсь таким и, - выгнула одну бровь старшая. — Поверь, нехваткой сексом, я никогда не страдала. — Не страдала или не хочешь признаваться в своей слабости в желаемом? – прикусила губу Маша, совращая мысли профессор и вызывая ещё больший стыд на лице Лукиной. — Твои щеки горят красным пламенем, Лар. — Прости, - шатенка отпустила голову. — Слишком глупо оправдываться перед тобой. Но это правда не моё… — Твои, мои, соседа – разницы не имеет, да и вообще мне не интересно. – успокоила её блондинка, прильнув в её объятия. — Просто очень смешно наблюдать, как ты смущаешься. — Какая ты маленькая чертовка, Третьякова. – усмехнулась шатенка. — Но скажу тебе одно, всё, что лежит в той коробке, не тронь. Мне даже противно на них смотреть, не то чтобы представлять, зачем они Ломоносову. – передернуло статную леди, которая перебирала пряди блондинистых волос. — Мои вещи лежат у меня на полках, а не на видном месте для всех. — А там целая полка с какими-то гелями для душа, твои? – отстранилась Мария и, без какого понимания, обратилась к возлюбленной. — Я один послушала, и он вкусно пах вишней и ванилью. — Ха-а, - занервничала шатенка и мигом ушла в сторону вещей. — Да, но это не совсем гель для водных процедур. – прочистила горло и стала класть вещи в шкаф. — Ладно, остальное разберем завтра. Тут довольно прохладно, может, спустимся вниз?! — Да, конечно, а то я уже и сама околела. Там хоть камин горит, и мы сможем погреться, выпить вина, – стала поглаживать себя девушка и заметила на себе задумчивый взор профессора. — Что? — У меня есть отличная идея, - хитро улыбнулась шатенка и задумчиво покусывала нижнюю губу. — Ты пока спускайся, а я чуть позже присоединюсь к тебе. — Хорошо, - Маша стала спускаться вниз, пока старшая чем-то громко шуршала наверху. Не обратив на это внимания, Третьякова прошла в просторную гостиную. Подняв взгляд на часы, она увидела, что время было довольно позднее, 02:15 ночи. Дорога была далекой, да и дом требовал некоторой подготовки и обогрева. Девушка взглянула на каминную кладку и вытянула руки. Тепло мгновенно окутало её, а в душе всплыло ощущение спокойствия и умиротворения. Хотя о шумах что раздавались на мансарде Лаурой, тяжело было сказать о спокойной обстановке новогодней ночи. Третьякова мечтательно взглянула в панорамное окно особняка и воодушевленно вздохнула. Не задумываясь слишком долго, в голову юной особы пришла отличная идея. Мария прошла в кухню-студию и открыла холодильник. Хотя там не было разнообразия и большого выбора, но все же было что-то, что можно было подать к вину. Девушка помыла два красных яблока и принялась нарезать их на одинаковые и красивые дольки. Уложив яблоки на одну сторону, блондинка взяла сыр, который Лаура прикупила заранее к их мини-путешествию. Насаживая дольки яблочка на разноцветные шпажки, со второго этажа послышались спокойные шаги. Третьякова навострила слух, и с фруктовой нарезкой резко обернулась назад, но столкнулась с препятствием. Она никак не ожидать такого эффектного появления Лауры, которая мигом успела подловить не только девушку, но и спасти их закуску на вечер. Мария подняла свой взор и поняла, что в доме был слишком приглушенный свет. Таинственная атмосфера одновременно будоражила и пленила своим таинством. Хищная улыбка на лице профессора кричала о предвкушении, словно обещая незабываемые события. Лукина отстранилась от ученицы тогда, когда поняла, что она устойчиво стоит на полу. Шатенка оставила тарелку на столе и прошла к специальному виному шкафу. Достав красную бутылку отличного вина и пару бокалов, Лаура посмотрела в карие радужки возлюбленной. Она слишком завлечено смотрела на неё, словно боготворя в ней всё, что присуще её любви. Открыв штопором бутылку, пробка издала характерный «понк», и струйки конденсированной влаги образовали видимое облачко. Статная леди элегантно схватила пару бокалов одной рукой, а второй взяла возлюбленную. Она вела её за собой, пока они не вышли в большую и уютную гостиную. Шатенка изящно указала на уютное место у камина, словно волшебным жезлом приглашая Марию в мир огня и тепла. В глазах Марии мерцали огоньки, словно вспыхивающие звезды, удивленные встречей с такой романтической стороной её Лауры. Каждый пламенный луч зажженного камина казался отражением искр в ее влажных глазах. Под чарами этой мистической конструкции Мария ощущала, будто влюбленная ведьма, вглядывающаяся в свою магию. Она не могла поверить, что за короткое время Лаура сумела создать такое роскошное убежище. Весь шум и суета, которые сопровождали их приход в дом, словно растворились в воздухе, уступив место мягкой гармонии и уюту. На полу величественно расстилался белоснежный меховой ковер, будто волшебная пелена, скрывающая ступени к другому измерению. Он больше напоминал элемент изящного матраца, зовущего на отдых в объятия комфорта. Бардовые подушки и нежные клетчатые пледы, раскиданные по ковру, были как великолепные акценты в кинематографической сцене, где каждая подушка, словно актер, вносила свой вклад в общую гармонию. В этом уголке, созданном Лаурой, каждая деталь словно рассказывала свою собственную историю, оставляя в воздухе шлейф загадочной романтики. Такие детали внутри дома создавали иллюзию, будто вы стали главными героями собственной истории, где каждый элемент интерьера - это страница вашего личного романа, раскрывающая загадочные истории и вызывающая бурю чувств. Лаура разлила по бокалам бардовое вино и присела рядом с девушкой, протягивая ей бокал. Приняв, его Маша всё никак не могла оторваться от красных пламенев огня. Тепло от камина приятно обжигал лицо наконец даря момент их новогоднего начала. — С новым годом, принцесса. – улыбнулась Лаура, протягивая бокал вперед. — Пускай этот год станет новым началом не только успеха, но и успехом в личном спокойствии и любви. — С новым годом, - смущенно улыбнулась младшая, чокаясь с бокалом возлюбленной. Они отпили его содержимое и насладились приятным послевкусием ягод и терпкостью. Блондинка взяла кусочек сыра и посмотрела в сапфировые глаза напротив. Она вложила кусочек в рот, а Лукина с особым влечением и грациозностью впилась в губы девушки. Вместе они разделили трапезу, демонстрируя всю красоту страсти, которая охватывала их в этот момент. Кареглазая усмехнулась сквозь поцелуй, но всё же ответила на него. Лаура первой отстранилась, наслаждаясь вкусом сыра и ощущая сладость помады на губах своей возлюбленной. Ее хитрые глаза сверкали молниями, и Третьякова почувствовала, как тысячи огоньков стыда вспыхнули в ее душе от такой открытой интимности со стороны профессора. — М-м, - смаковала сыр шатенка. — Он невероятно аппетитный. — Могла бы взять его с тарелочки, в конце концов, - смутилась девушка немного покраснев. — Ты так страстно его решила опробовать, что я подумала, что делишься со мной этой трапезой, – издевалась она над блондинкой. — Ещё скажи, что тебе не понравилось?! — А вот и не понравилось, - лукавила Маша. — Как тебе пришло в голову такая прекрасная идея? – сменила она тему. — Оу-у, - отпила вино шатенка. — Возле камина куда теплее и романтичнее, а подобные эмоции охота оставить на подкорки сознания как можно дольше. — Лар, - умилялась кареглазая. — Ты такая романтичная, я прям не могу. — Неправда, - покраснела и заигрывала Лукина. — А где ты взяла этот меховой матрац? – Мария слегка попрыгала на мягкой обивке и удивилась мягкой толщине шкуры. — Это шкура полярного волка, - рассказывала шатенка. — Было время, когда их было множество, и правительство разрешила их отстрел, так как в ближайших районах деревень страдала скотина. Мы с Ломоносовым и ещё парой наших знакомых отправились на охоту. В общей сложности мы застрелили двадцать особей, но я не любительница обрабатывать шкуры, поэтому этим занимался Пётр, – выдохнула статная леди, вспоминая то время. — Он отлично владеет навыками работы с мехом, поэтому сшил из него невероятно большое покрывало, а затем набил его пухом. — Ого… - удивилась девушка, хотя ей было жалко этих зверюшек. — Получается, это его шкура? — Ну-у, - Лаура тупо улыбнулась, видя перед глазами, как кровать Ломоносова полностью поддалась её тяжелой мести, оставаясь без матраса и подушек. Вспоминая, в каком сейчас состоянии кровать друга, она не могла не почувствовать удовлетворение от собственного шалостивого настроения. — Я просто одолжила. Тем более, после той коробки с диковинными игрушками, он просто обязан мне. Просто он об этом ещё не знает. – засмеялась статная леди в голову которой стукнуло вино. — Если отпустить момент того, что я видела, то это очень романтичная задумка. Пара влюбленных засмеялась от такой непредсказуемой ситуации. Ведь жизнь всегда умеет устроить такие забавные злоключения, особенно в те моменты, когда это меньше всего ожидается. Дамы еще раз подняли бокалы с вином, наслаждаясь его ароматом и вкусом. Затем Лукина, выбрав момент для своих хитроумных планов, обратилась к возлюбленной: — У меня есть для тебя подарок, который я хочу вручить тебе, в глазах Марии вспыхнул огонек радости, а ее щеки ожили румянцем. Встав с нагретого места, Лаура направилась к камину и сняла с его полочек небольшую подарочную коробку. И почему Маша не заметила ее раньше? Шатенка вернулась, сев рядом, и протянула красную упаковку возлюбленной. — С новым годом, моя любовь! – прозвучали слова точно так же, как произносит их Маша, и девушку пробрала волна наваждений и стеснения. Блондинка неуверенно взяла в руки подарок и принялась распаковывать его. Внутри лежала импровизированная коробка в новогодней обертке и красный бархатный футляр. Кареглазая выбрала порядок распаковки и открыла коробку, где в прекрасной гамме располагалось множество маленьких, но уже так полюбившихся васильков. — Боже, Лаура… - она ахнула от такой красоты и посмотрела на бархатную продолговатый футляр. Волна воспоминаний накрыла ее с новой силой, будто она уже проживала подобный сценарий и такими подарками. Нервно сглотнув, она открыла бархатную коробочку и приятно удивилась. Ювелирное изделие было инкрустировано авторским дизайном, точно соответствующим вкусу и запросам владельца. Колье с кулоном в виде короны, украшенным кубическим цирконием, было изящно обрамлено белым камнем внутри. Мария внимательно разглядывала камень и лишь теперь почувствовала, как в свете каминного пламени он играл всеми оттенками радуги. Внутри не просто была стеклянная бусинка или обычный минеральный камень — это был настоящий бриллиант с внушительным каратом. Негодование сменялось множеством эмоций, где каждый из них щепетильно пронзал душу. — Слушай, я знаю, что ты сейчас скажешь, но… - Лаура решительно настроилась оправдывать свои цели и побуждения. — На самом деле, я назвала тебя принцессой еще с той самой первой ночи нашего необыкновенного знакомства не просто так. В тебе столько нежности и великодушия к миру, что твое сердце остается неопорочным и не сломленным тяжелыми испытаниями взрослой жизни. Ты - маленькая, очень милая девушка, которую мне довелось встретить на своем пути, - Лукина шмыгнула носом и радостно улыбнулась, сдерживая в себе эмоциональность. — Признаться, с тобой я впервые почувствовала нежность и трепет. Каждое твое дыхание, каждое слово, даже мысли, вызывали у меня страх, что я не смогу тебя защитить от жестокости этого мира. Твоя неподдельная страсть и порывы эмоций поднимают во мне тревогу и одновременно восхищение. Ты владеешь мной, моим сознанием, словно властная королева, но для меня ты просто капризная принцесса моей любви. Мария едва сдерживала слезы, ведь такие искренние слова отозвались в ее душе с трепетом и глубиной, которые было трудно скрыть. Но Лукина искусно держала в себе изрядную эмоциональность. — Эта подвеска для меня стала символом тебя, - она убрала завитые блондинистые локоны за ушко и поднесла колье к шее. Она помогла возлюбленной примерить подарок и оставила на её приоткрытом плечике лёгкий поцелуй. — Оно невероятно красивое и идеально подчеркивает твою нежность, моя принцесса, — продолжала она, поглаживая скулу девушки и глядя прямо в ее шоколадные глаза. — Спасибо… - тихо прошептала блондинка, погружаясь в теплые ласки профессора. — Этот подарок для меня очень драгоценный, благодаря твоим открытым чувствам. — Я тоже люблю тебя, - улыбнулась Лаура и склонилась к девичьим губам, страстно сливаясь с ней в поцелуе, который окутывал их обоих теплом и нежностью. — Это ещё не весь подарок для тебя. — Что?! – возмутилась Третьякова, отстранившись от шатенки и глядя прямо в её лисьи глаза. — Ты с дуба рухнула столько подарков?! — Боже… Какая ты пуся, когда возмущаешься у меня. - засмеялась Лаура и встала с их уютного гнездышка. — Ладно, это была просто шутка. Пойдем, теперь твоя очередь для подарка. — Эмм…ну… он, конечно, не такой прям значимый, как твой, но… — Маш, - прервала ее Лаура, покачивая головой. — Для меня нет значения, дорогой ли подарок или дешевый. Если это подарок от сердца и души, то это его самая истинная ценность. — Даже, если это что-то творческое?! — Тем более! Это будет еще более оригинально, чем что-либо другое, — подбадривала она девушку, чьи колебания в выборе подарка были явны. — А что мы будем делать, если это что-то творческое? — Тебе точно понравится! – с легким флиртом ответила девушка и повела Лауру к подарку. Влюблённый человек хочет всегда видеть рядом с собой объект своих симпатий или хотя бы иметь что-то, что напоминает о партнере. Пусть это банальщина, но слепок рук которые они смогут соединить в памятном жесте, станет настоящим символом зарождения их любви. Для создания более контрастной атмосферы шатенка грациозно приблизилась к старинному, но прекрасно сохранившемуся граммофону. В поисках определенной виниловой пластинки Лаура радостно воскликнула, когда наконец нашла нужный диск, затем завела музыкальный проигрыватель, и игла плавно скользнула по шероховатой поверхности пластинки. Она включила музыку на длительное время, и из трубы начал слышаться легкий блюз, который наполнял особую гамму их чувств для их работы. Дом погруженный в тусклый контраст ночи, развевался множеством маленьких огоньков, которые создавали уютное сияние в окружении тьмы. Свечи, плавно покачиваясь, облагали комнату мягким золотистым светом, придавая ей атмосферу таинственного очарования. К этой композиции присоединялись потрясающий камин, мелодичная музыка, аромат цитрусовых и запах горящих свечей, все вместе создавая невероятную симфонию романтики. Счастье любви выглядит так? Работа кипела своим чередом. Медленно и ласково, словно танцуя в объятиях музыки, они погружали свои руки в альгинат, ощущая его нежное прикосновение к своей коже. Каждое движение было пропитано нежностью и заботой, словно они создавали не только слепок своих рук, но и вечный символ своей нежной и глубокой связи. Каждое движение рук — это нежное прикосновение к чему-то общему, к берегам, которые они создают вместе, словно строя собственный мир, где правят только они двое. Нежность пронизывает каждую клеточку их сущности, наполняя их мягким теплом и лаской. Их взгляды встречались, и в этот момент словно замирало время, словно мир окружающий их прекращал своё существование, чтобы дать место только этому их душевному обмену. Взгляды, смех, которые пересекаются, словно создают невидимую нить, связывающую их сердца. Они знают друг друга настолько хорошо, что слова становятся излишними - их руки говорят на языке, который понятен только им. Пока Мария предвкушение и задорстве сжимала руку Лауры в тески, сама шатенка любовно смотрела на её счастливое лицо. Блондинка уже ждала результат, ждала, когда их произведение искусства наконец-то станет их символом любви и верности. Руки скользили по поверхности глины, словно ласковые волны омывали берег, оставляя за собой следы и отпечатки их любви. Гамма чувств, присутствующая в моменте создания слепка рук, пронизана неповторимой атмосферой интимности, вдохновения и взаимопонимания. Они вдохновляют друг друга, погружаясь в творческий процесс и достигая невиданных высот. И, наконец, это чувство времени, останавливающегося. В этот момент их мир сужается до размеров их единения рядом, и ничто другое не имеет значения. Когда работа была завершена, их руки остались в нежной объятиях друг друга, словно обещание вечной привязанности и взаимопонимания. Лукина ощущала жар уже закипающей страсти и скорее отошла от девушки. Казалось, еще минута и она будет готова наброситься на неё с неимоверной пылкой страстью, которая её пронзала с самого начала их творческой вечери. — Я думаю, должно получиться это великолепие, – с замиранием сердца сказала Мария, как больная душа художника или поэта. — Что может делать человека счастливее, когда на планете миллион вариантов его безудержного соблазна к делу?! — Ну-у, - протянула шатенка, которая тяжело выдохнула от своих маньяакальных мыслей сладострастия. — Я не думаю, что материальное может скрасить, это вечно душевное скитание пустоты внутри. Жизнь – это непрерывный поток перспектив, поэтому нужно искать в ней море выгоды. – она прикоснулась к губам фужера вина. — Иногда достаточно просто подарить кому-то момент внимания. — Ага, - ответила Мария, словно на автопилоте, продолжая тыкать их конструкцию из вылитого гипса. — Как думаешь, она быстро застынет? — Оставь его пока в покое, потом посмотрим, что там получится. – сказала Лукина, поднимаясь со спинки дивана. — Это моя любимая песня, и я хочу пригласить тебя на танец. — Что?! – всё также не слушая её переспросила Третьякова, пока её резко не притянули к себе. — Хмм, Лар… — Мария Владимировна, вы подарите мне танец? — шептала Лукина, опаляя ушко девушки своим опьяняющим дыханием страсти. — Если вы желаете, значит, я смогу подарить вам его. – кокетничала в ответ девушка, покачивая бедрами в такт движениям профессора. Она развернула к себе ученицу, и та благородно положила свои руки поверх её плеч, слегка приобнимая за шею. Играла действительно тонкая и красивая песня, и Третьякова, опьяненная вином и своей любимой, наслаждалась музыкой, стараясь проникнуться в слова и саму мысль, почему эта любимая песня её Лауры. В звуках и словах она находила отражение своих собственных чувств, своих стремлений и мечтаний. Маша и Лаура покачивались из стороны в сторону, сливаясь с ритмом музыки в этом танце. Руки шатенки потихоньку спускались вниз, словно плавно скользящие по волнам, пока одна из них не нашла опору на бедре блондинки. Это касание добавило новый оттенок их танцу, словно магнит, притягивая их друг к другу ещё сильнее. — Эхх... глаза младшей загорелись огнём. — Что такое? - спросила Лаура, ведя в танце. — Мне не вериться, что это не просто сон или фантазия, а мы действительно с тобой. - прошептала девушка, едва веря в происходящее. — Хмм... - счастливо улыбнулась шатенка. — Новогоднее чудо, не так ли?! — Что за странные нотки в вашем голосе, Лаура Альбертовна? - произнесла Третьякова, ее карие глаза встретились с сапфировыми напротив. — Ваши глаза говорят совершенно иные мысли. — Whoa, my love, my darling. – начала петь Лаура, вызывая у девушки невероятные чувства полёта. — I've hungered for your touch, a long lonely time - её руки плавно обвили девичью талию. Маша лишь любовно улыбалась, поглаживая плечи профессора. Их легкие покачивания из стороны в сторону превратились в восхитительную симфонию любви и благодарности. Лукина, с каждым мгновением углубляясь в этот мелодичный вальс, сильнее прижималась к своей избраннице, словно погружая ее в вихрь страстей и нежности. Ее голос, звучащий как нежный шепот, напевал слова песни, в которых она беззаветно признавалась в своих чувствах и глубокой сентиментальности. С глаз статной леди скатилась едва заметная слеза, но она, будто драгоценный камень, украшала ее лицо, не омрачая восторженного взгляда. Лукина продолжала вести свою партнершу в этом танце любви, словно создавая свой собственный мир, где лишь они двое могли услышать мелодию своих сердец. Она уткнулась в плечо своей возлюбленной, впиваясь в аромат ее изысканных духов, словно пытаясь вплести это звучание в каждую ноту музыки. Поднимаясь, ее губы шептали эту волнующую песню прямо на ушко Третьяковой. Девушка, чувствуя магию момента, нежно хихикнула в ответ, ее щеки румянцем свидетельствовали о волнующих чувствах, вызванных этим интимным моментом ночи. Мария отступила на шаг от профессора, вглядываясь ей прямо в потемневшие глаза-васильки, в которых таинственно мерцали переливы чувств. Она уткнулась лбом о лоб своей возлюбленной, ощущая, как не в силах сдерживать дрожь перевозбуждения, которая пронзала ее тело словно волна страсти. Шатенка почувствовала вибры тела младшей и легонько коснулась пухлых губ Марии, словно вводя волшебный транс в этот момент волнения. Танец остановился, словно невидимая рука певца задержала последнюю ноту, а их губы сплетались в нежном танце любви, словно два лепестка, соединяющиеся в прекрасном вальсе страсти и нежности. В это мгновение музыка казалась лишь тихим шепотом, олицетворяющим их гармонию и слияние в объятиях любви. Поцелуи нарастали с каждым разом всё сильнее и в этой баталии ничтожно проигрывала Лаура. Третьякова была во всю увлечена страстью, которую она ощущала с самого их присутствия здесь. Ничтожные провокации флирта и кокетства профессора сыграли с ней злую шутку. Или она хочет верить своим домыслам? Вино слишком пьянит разум, а душа раскрепощает желание. Желание, которые очень дико хотят властвовать над этой женщиной её сердца. — Включи ещё раз эту песню, - хрипло потребовала девушка. — На повтор, и как можно дольше. — Тебе так понравилась песня? — Мне нравится всё. Этот уют, твоя красота и эта чёртова песня, которая словно олицетворяет нашу любовь. Я хочу запомнить этот день, как никакой прежде. – Лаура мило улыбнулась этой любовной паранойе и прикрыла глаза. — Хотя мне порой кажется, что каждая секунда, проведенная с тобой для меня нечто невероятное. Наверное, потому что я всё же сильно влюблена в тебя. Лукина отстранилась и снова аккуратно прикоснулась к виниловой пластинке, словно вдыхая в нее жизнь. В доме снова раздалась таже самая песня, наполняя её душу колкой болью. Только боль ли это на самом деле? С глаз Лауры упали пару слезинок, и она обернулась к Марии словно понимая суть этой мелодии и их идиллии в целом. — Эй, - тихо прошептала Третьякова, приближаясь к возлюбленной. — Ты чего, Лар? — Прости, - лучезарно улыбнулась она и немного приподняла нос. В ее сердце бушевали чувства, словно роскошный фейерверк, неудержимо разрываясь наружу. — Это просто так мило, что я попросту не могу держать свои эмоции под контролем. — А рядом со мной и не нужно, моя милая. – с любовью произнесла Маша, вытирая влажные следы на её щеках. — Я люблю тебя! Лаура резко притянула к себе младшую и со всей страстью поцеловала её губы. Приятная истома растеклась по телу шатенки, словно волны блаженства, омывая каждый её нерв, когда она услышала эти три заветных слова, что так чарующе сгладили в ней всю палитру чувств и прекрасного. Блондинка действовала такту их дыханию, медленно ведя вперед. Эмоции взяли наивысший пик их утончённой страсти. Мария завела руку за спину возлюбленной и плавно расстегнула молнию платья, целуя уже приоткрытое плечико. Легкая ткань, чуть слышно шурша, упала на белую шкуру меха, на которой стояла Лукина. Мария издала глубокий восхищенный вздох. Лаура поистине была прекрасна…. роскошные темно-русые волосы, завитые в локоны чуть выше плеч, изящная шея грациозно изгибалась, словно живописная река, увенчанная красивой головкой, из которой сверкали выразительные голубые глаза, наполненные загадками и тайнами. Маша спустила взор и обомлела. Дыхание резко сперло, а в горле пересохло от сексуальности этой бестии. Пышная грудь женщины обрамлял темно-бордовый бюст с лямками внахлёст. Бардовое кружево, сексуально обрамляло тело профессора, которая так покорно ждала пока девушка сполна налюбуется её красотой. Карие глаза мигом потемнели, когда она увидела куда пикантные элементы эротического белья. Невероятно изысканный пояс для чулок акцентировал её тонкую талию, словно подчеркивая неистовую сексапильность шатенки, и словно призывал к соблазну. Манящий треугольник между стройных ножек Лауры притягивал к себе взгляд Марии, которая и вовсе позабыла о существование кислорода. — Иди ко мне… – томно прошептала Лукина. Третьякова словно заворожённая сглотнула этот тягучий ком в горле не силясь с желаниям. Она осталась в пару метрах от лица учительницы. — Когда я сказала, что это ещё не весь подарок на этот вечер, я имела в виду себя. - лукаво улыбнулась статная леди, её глаза сверкали игривым налетом загадки, и она легла на мягкую шелковистую шкуру, словно совершая погружение в мир нежности и страсти, маня пальцем свою дарительницу любви. Третьякова, нежно наклонившись над ней, начала осторожно и нежно покрывать поцелуями лицо профессора. Её мягкие губы и язычок скользили трепетно и ласково, словно исполняя танец любви на хрупкой грани между реальностью и мечтой. Добравшись до мочки ушка Лауры, Мария сначала нежно поцеловала его, а потом стала легонько покусывать. Шатенка глубоко вздохнула и еле прошептала: — Сюда, - дотронулась она до своей груди, касаясь кончиками пальцев до своего кружевного белья. Маша послушно оторвавшись от ушка своей бестии начала целовать ее груди, сначала одну, потом другую. Остановившись, блондинка ненадолго задумчиво прикусила губу, словно наслаждаясь мгновением предвкушения. Она посмотрела в глаза старшей, которая словно госпожа её потаённых грёз, величественно раскинулась на махровом облаке сладострастия. Камин разжигал пламя, что так красиво переливалась по телу Лауры. Блондинка, несмотря на все манящие отвлечения, продолжила свои игры, нежно целуя грудь сквозь тонкое кружевное бельё. Влажная дорожка сменилась поглаживаниями затвердевших уже от возбуждения сосков. Применив смекалку, кареглазая хищница стала приспускать лямки, открывая круглые полушария. Её пышный бюст сводил наповал, и стоит к ней притронуться лишь кончиками пальцев, она быстро сдавалась её ласкам. Не нужно быть всевидящим или обольстителем, достаточно знать, что так нравится твоей возлюбленной и где находятся её самые сокровенные эрогенные зоны. В напряжении ласк она ощутила, как Лукина сжала ворс меха и ей сразу же стало понятно чего так хочется её возлюбленной. Она очень нежно поцеловала левый сосок. Губы мягко обхватили его, а язычок начал нежно ласкать. Лаура протяжно застонала, выгибаясь в спине. Плавно скользя губами по ложбинке между грудями, блондинка добралась до правого соска и начал ласкать его. И снова застонав, шатенка скользнула рукой вниз по своему телу, прося наконец-то действовать девушку. Блондинка наклонилась над своей профессоршей и заскользила губами по ее телу вниз. Она тут же согнула ноги в коленях и развела их в стороны, давая кареглазой возможность приблизиться к ее манящей точки наслаждения…. Спускаясь поцелуями вниз, Маша ещё не представляла самую сложную проблему своей сексуальной неопытности. Хоть бордовое бельё выглядела как новогодняя обёртка подарка, но к желаемому внутри не так легко было подступится. Бардовые чулки на таких красивых ножках смотрелись изысканно и сверх аппетитно. Пальцы Третьяковой скользнули выше по внутренней стороне бедра, и шатенка, слегка прикрыв глаза, томно вздохнула, наслаждаясь волной предвкушения, прокатившейся по её телу. Она очертила кружевной край её чулка и будто нерешительно коснулся подушечками пальцев обнажённой кожи. Эти лямки, пояс, трусики, всё сбивало её столку, и она не решалась что-либо сделать, боясь испортить момент. — Отстегни лямку, милая, - хрипло приказала Лукина, воздух в её легких был тяжелым. Отогнув железную прищепку, пояс перестал быть преградой для неё. Маша медленно стала целовать ноги своей профессорши, подбираясь кромке чулков. Прикосновение её пальчиков пробудило рой мурашек в шатенке, которая противно издала рычание неудовлетворённости. Когда девушка, вдоволь наигравшаяся капроновыми чулками и испытав терпением своей бестии, приступила к большему, она видела, как её бельё промокло, хотя собственное было ничуть не лучше. Надавив на бугорок сквозь шелковые трусики, Лукина резко задохнулась воздухом, словно ощущая на себе волну невероятного наслаждения. — Ах-аа! – прикусив губы и видя в глазах звезды, она сжала мех от сладострастия. — Прошу… — Ты невероятна… - покусывая затвердевшие соски говорила Третьякова, далеко в гавани своих мыслей. — Моя… — Не томи, пожалуйста! – жалобно скулила Лаура. — Мм-аах! Третьякова, как настоящая дьяволица, усмехнулась. Одним рывком она сняла трусики шатенки, и они устремились в пылающее пепелище камина, словно жертва, брошенная на алтарь пламени. Маша не ожидала такого и чуть-чуть еле шикнула от неловкости. Но это всего лишь бельё, не так ли?! Их страсть сейчас была куда выше любых моральных устоев и правил поведения. Бюст тоже искусно был снят со статной леди и отброшен в даль темных теней гостиной, словно символ страстного освобождения. Кареглазая была трезва в крови, но пьяна глубоко страстью. Она слышала томные и сладострастные вздохи Лауры, и была на седьмом небе от наслаждения. Радость, которую она доставляла женщине своими ласками, сводила её с ума…. она восторгалась наслаждением этой женщины, которая была ей так дорога. И ей хотелось продолжать это снова и снова. Дарить ей всю страсть своего сердца... — Если ты сейчас же не спустишься ниже, я клянусь, что заставлю тебя страдать, Третьякова. – такое грубое замечание только раззадоривал молодую кровь. — Боже… Ты убиваешь во мне всё святое. — А ты сильно и быстро искушаешься, моя дорогая, - дразнила она профессора. — Тебе стоит наслаждаться… Больше не вытерпев это издевательство над собой, ей пришлось грубо взять девушку силой, поменяв их местами. Лукина была зверски сильна и решительна. Она впилась в молодые губки Марии, и стала зверски посасывать их. Язык заполонял блондинку до отказа, а дыхание, казалось, иссякает в её лёгких. Уровняв все шансы Лаура оценила масштаб действий и довольно без проблем оставила ученицу без платья. Когда Лукина опять перевела взор на свой предмет вожделения, она нервно сглотнула. Девушка всем своим видом демонстрировала свою пошлость и утончённость перед ней. Как это странно ни звучало, Мария тоже готовилась к ночи, но далеко не к семейной застолью или гулять под салютами, а к чему-то гораздо более страстному и запретному. Её утончённая фигура, словно изящная статуя великолепия, была обрамлена сногсшибательным нижним бельём, созданным для того, чтобы возбуждать и очаровывать. Каждая линия её тела, словно шедевр скульптуры, выделялась подчеркнутой сексуальностью и изысканностью, кто смел взглянуть на неё. Облизывая губы с нетерпением, она заметила на мраморной шее ошейник в виде чокера и тут же потянула его на себя, словно жаждала подчинения и власти. И почему она раньше не заметила его под скрывающим тиражным платьем девушки?! Её взгляд был как молния, пронзающая пространство, и она заставила блондинку поравняться с ней взглядом, словно утверждая своё превосходство и власть. — Это бельё было выбрано для меня? – её тяжелый рык пронзал воздух, пугая и одновременно заводя Машу. Её слова были как гром, раскалывающий небо, и в то же время как шепот, наполняющий воздух электричеством и напряжением. — Мир не крутиться вокруг тебя одной, моя милая, – паясничала блондинка, которая знала, что получит за это, но соблазн был слишком велик. — Но судя по твоим горящим глазам, оно тебе понравилось?! — Оно для меня? – ещё раз спросила шатенка, не желая мериться и участвовать с играми девушки. — Исключительно для твоего хищного и требовательного взгляда, - прикусила она пошло губу. — Не обожгитесь и будьте аккуратнее, Лаура Альбертовна. — Оно просто невероятно, моя маленькая искусительница, - провела пальцами по шелковому бюсту. — Я польщена твоим выбором и чувством такта…. Моя девочка… — Твоя… - шёпотом ответила она, прикоснувшись своими губами к её открытым от страсти. Лукина улыбнулась, словно истинный дьявол, своими намерениями, играя на грани между соблазнительным и загадочным. Её улыбка была как ловушка, которая пугала и одновременно привлекала своими обещаниями сладости и наслаждения. Изысканное чёрное кружевное женское белье Марии придавало ей вид эстета, словно она была создана для того, чтобы восхищать и поражать воображение. *Блондинка в чёрном белье просто невероятна,* - ликовала внутри старшая, словно поклонница перед своим идеалом красоты и стиля. Бюст - корсет, словно выкованный из самого мягкого шелка, тянулся сзади, складываясь в утонченный узор чёрной ленты. Груди обрамляла лента, усыпанная сверкающими кристаллами Swarovski, словно звезды на ночном небе, придающая её облику величественности и блеска в свете пламени камина. Ошейник, соединяясь с пояском из плиссированной юбочки, словно символизировал их взаимосвязь и подчинение, создавая образ аристократической элегантности и чувственности. Восторженно выдохнув от такой красоты и женственности, она подалась вперед, словно приглашая в свой мир тайн и страстей. — Ты и правда принцесса, только я уже подумываю, райя или ада?! – рычала статная леди. Утянутый корсет словно запал в душу Лукиной, окутывая её своими чарующими образами и невероятной пошлостью. Она неспешно исследовала каждую деталь, словно самый верный директор модного королевства, взвешивая каждый шаг и каждое решение с мастерством и утонченностью искусства. Аппетитные груди девушки были раскрыты перед ней, словно цветок раскрывает свои лепестки под ласковыми лучами солнца. Но этот момент не был самым готовым и аккуратным - корсет, словно клетка, держал её в своих объятиях, лишая возможности свободно дышать и двигаться. Лукина, конечно же, почувствовав плен этой красоты, решительно содрала корсет чуть ниже, словно освобождая не только тело, но и душу, погружённую в этот адский вихрь женской элегантности и притягательности. Её жест был словно актом освобождения, призванным вернуть эту красоту к её истинному владельцу - свободе и внутренней гармонии. Как бы это не было дико, но искусности статной леди не занимать. Её руки ловко путешествовали по тонкому кружевному корсету, словно опытный художник, который прикасается к своему полотну, чтобы превратить его в произведение искусства. Наконец, её пальцы нашли ложбинку между грудей, и она начала ласково выцеловывать её, словно создавая новую грань чувственности и возбуждения. Мягкий язык Лукиной коснулся затвердевших сосков Марии, словно нежный дождевой капель, призванный пробудить спящую страсть. Блондинка пискнула, вызывающе и страстно, её тело реагировало на это прикосновение смесью страсти и боли. Она знала, что шатенка будет мстить, но именно передача страсти через боль для неё была как дурман, приносящее возбуждение и экстаз. Поясок летел прочь, словно символ освобождения от оковов, и Лукина не хотела больше играть - она жаждала свою девушку, словно алчный охотник жаждет своей добычи. В этот момент страсть овладевала ими полностью, и они были готовы сойтись в объятиях пылкого желания и безудержной любви. Коленка уперлась между ножками Третьяковой, и трения стали частыми. Она сама просила её трахнуть, она знала, что слаба перед страстью, но Лаура так не думала. Шатенка оставляла на мраморной коже Марии отметины, по всему телу виднелись укусы. Огонь опалял влажную кожу и саднил её, доставляя блондинки дискомфорт. Эта дорожка боли закончилась тогда, когда Лаура добралась до трусиков и пару ремешков на бедрах ученицы. Она потянула лямку и та с характерным шлепком отпечаталась на белой коже красной полосой. Воздух уже давно пропах возбуждением Марии, который был контрастнее собственного возбуждения Лукиной. Шатенка приспустила трусики и стала любоваться телом младшей. Под такими острыми наблюдениями Третьякова готова была сгореть со стыда, но ей нравилось чувствовать, что она приковывает её внимания и возбуждает. Профессор раздвинула ножки девушки и склонилась к её месту пылкой страсти. Она видела, как много скопилось секреции, но ей нравились такие виды. Она подула на нежный бутон и все поглотила его влажность. —А-ах! М-м! – тут же раздался хриплый восторг девушки, которая, казалось, готова была кончить раньше времени. — Ха-ааа! Да! Язык двигался то вверх, то резко вниз, заставляя клитор иступляться в ожидание определённых ласк для него. Маша хныкала и срывалась на такие стоны от чего даже Лукина текла, как неистовая и похабная сучка. Странная интерпретация, но она чувствовала себя героиней самого лучшего порно фильма, который происходил в её никчёмной сексуальной жизни. Слюна была вязкой и тянулась влажной ниточкой, когда она решала перестраиваться ниже. — Лар, - тихо выдавила кареглазая, ощущая, как язык старшей с легкостью вбирал в себя влагу её неудержанной страсти. — Лар, пог-оди… — Тебе не нравится? – всё же оторвалась она, оставляя теплые поцелуи на девственном лобке Марии. — Ты сильно нервничаешь, принцесса. Я чувствую, как твоё тело пробирает совсем другая дрожь. Что не так? — Я хочу тебя, Лаура, - не удалось убедительно выдавить эти слова. — Всю хочу… — Но разве я не с тобой?! Разве не отдаю всю себя в этом мгновение? – хмурый взгляд профессора пронзил Марию насквозь, издеваясь над девочкой. — Тебе мало? — М-м-м, - приоткрыла ротик, прикусив губу. — Не хочешь попробовать кое-что новенькое? – совращала её Лаура, покусывая затвердевшие от возбуждения соски. — Тебе понравиться, обещаю… — Хочу, - рвано сказала блондинка, сминая прядки волос профессора, которая стимулировала её грудь. — Сегодня я хочу полностью отдаться тебе, Лар. — Хмм, - пошло хмыкнула шатенка, но слова Марии тонко имели грань чего-то особенного. — Полностью – это как? — Мне очень стыдно это говорить… - шикнула девушка от колющего внизу живота спазма перевозбуждения. — Я бы хотела полностью отдать себя и свою любовь к тебе. Я хочу этого, Лар… — Доверяешь мне? – нервно сглотнула шатенка, её сердце билось так громко, что ей казалось, будто оно может вырваться из груди. Третьякова медленно, но уверенно кивнула в ответ, словно подтверждая своё доверие своей единственной верной рукой. Лукину пробила неистовая дрожь, словно магический ветер, несущий предвестие чего-то великого и неизведанного. Этот момент был особенным, словно пауза перед важным аккордом в мелодии жизни. Маша стыдливо прикрыла лицо ладонями, словно пытаясь скрыть свою робость и неловкость перед такой искренней и важной моментом. — Никогда не скрывай своё личико от меня, - мягко прошептала она, заставляя блондинку смотреть на неё. — Отбрось свою робость, моя девочка… В её душе бушевало множество чувств и мыслей. Ей казалось, что Лукина не воспримет эти слова, что они окажутся лишь пустыми звуками в холодном ветре. И одновременно ей казалось, что это может быть тот самый ключ, который откроет дверь к их истинному счастью. Страх и надежда, сомнение и вера переплетались в её сердце, словно вихрь эмоций, окутывая её душу тёплым покрывалом. Ей казалось, что ей, наверное, противно снова идти у неё на поводу, как с самой неопытной первокурсницей, но если бы это было так… Лаура вытянула руки по обе стороны от лица девушки, словно создавая невидимую защитную стену, за которой они могли бы укрыться от мира. Её прикосновения были нежными и ласковыми, словно лучи утреннего солнца, проникающие сквозь тучи и озаряющие тёмные уголки сердец. Она не была бы собой, если бы не готовилась к подобному. Шатенка и сама хотела превратить эту новогоднюю ночь во что-то особенное, и даже после такого признания и желания девушки, она чувствовала ещё большую уверенность. Мария в полном бдении страсти и пылкого огня, словно вулкан, растекалась как лава по уступам горных вершин, словно готовая сметать все препятствия на своём пути. В руках профессора блеснул небольшой тюбик красно-белого цвета, словно магический артефакт, призванный придать этой ночи особую магию. Когда крышка открылась, в нос тут же ударил острый запах клубники и феромонов. Глаза обеих расширились как у кошек, словно впервые они увидели свет мира, и внутреннее возбуждение словно шампанское стукнуло в голову, словно мелодия, призванная забыть обо всем и погрузиться в мир чувств и страсти. Лубрикант, источающий легкой струйкой обдал горячее тело, словно волшебное зелье, призванное растопить ледяные стены и освободить скрытые страсти, словно пусть бурлит река желания, омывая всё вокруг и пробуждая неподдельное наслаждение. Плавными движениями шатенка стала распространять гель-смазку своей грудью по телу младшей, делая это пошло и до ужаса страстно. — Ты точно этого хочешь? – спросила Лаура, шепча в раскрытые губы блондинки. — Не будешь жалеть о том, что отдала мне свою невинность? — Я люблю тебя, Лар, - ответила она, поглаживая острую скулу шатенки. — Полностью, бесповоротно, и по любви. Она не ответила ей... Никогда Маша не узнает, что творится в сердце статной леди, какие мысли и чувства её охватывают. Но Лукина чувствовала определенный всплеск эмоций, словно волна, настигающая её и несущая с собой нервную дрожь. Шатенка знала, как это иметь опытных партнёров, как не церемониться с ними, но сколько у неё было первых? Нет, сколько у неё было любимых и первых? Внутренние демоны танцевали амбассадором радости. Её хваленный самоконтроль не давал слабину, понимая всю важность момента, который был в её руках. Несмотря на нервную дрожь, которая охватывала её тело, её разрывала дикая похоть. Она жаждала грубости и доминирования, но в то же время она хотела нежности и ласки к своему цветочку. Капельки пота, проступившие на её груди, отражали как тысячи огоньков в камине, словно мерцающие звёзды. Тишина этой загадочной и волшебной ночи временами нарушалась её пронзительными стонами, то затихающими, то вновь наполняющимися силой. Им нужен перерыв, чтобы страсть не перегорела раньше времени и не заканчивалась вовсе. Она жадно впивалась в её пышные, молочные груди, словно стремясь сливиться с ними в объятиях страсти. Соски, напряжённые до предела, словно два больших изумруда, были готовы взорваться от желания. При малейшем прикосновении к ним Маша закатывала глаза, словно теряя сознание, но не останавливалась, словно пленница своих собственных страстей и желаний. — Да! – хрипел девичий голосок. — Боже… М-м-м… Лаура время от времени облизывала свои губы, алый цвет которых был вызван не помадой, а был свидетельством предшествующих пылких поцелуев, при котором они кусали друг друга, подобно двум хищникам в брачный сезон, не чувствуя при этом ни капли боли. Она тянула это время как могла, начиная ласки по новой… снова… снова… и снова… Её длинные, но тонкие пальцы, ласкавшие ее грудь, сжимавшие соски до приятного болевого ощущения, стали медленно подниматься вверх, скользя по её мраморной белой шее. Указательным пальцем правой руки шатенка прикоснулась к горящим огнем пылким губам. Ее приоткрытый рот жадно поглотил её, и Лаура почувствовал едва ощутимое прикосновение языка и то как девушка пробует эту влажность сладковатой смазки для любовных утех. О, что в этот момент приходило ей на ум, было известно лишь ей и дьяволу. Лаура — сама была дьяволом во плоти. Жрицы любви, за которыми так страстно охотятся мужчины, лишь жалкое подобие дьявольской машины сексуального наслаждения прошлого. А Лукина была у неё в ногах. Она сидела на ней, подобно коршуну, что рвет и терзает свою добычу. Её левая рука тем временем уже ласкала место, что дает жизнь новой жизни. Поцелуи что сходили наконец-то вниз и к действию. Оставив на животике красно-синею отметину, шатенка провела по нему языком и вновь прикоснулась к образовавшейся ссадине любви, прося прощения за грубость. Это легкое, теплое прикосновение заставило невольно сократиться ее животу. Дрожь пробежала по ее напряженному телу. Лукина опустился губами к лону девушки и осторожно раздвинув двумя пальцами лепестки, закрывавшие клитор, нежно поцеловала его. — Ах! – Мария глубоко и протяжно вздохнула, отчего в глазах мелькнула тёмная пелена, а после огонь в камине казался ей яркой вспышкой. Лаура, обхватив клитор девушки губами, начала нежно его посасывать и ласкать язычком. Перед закрытыми глазами Третьяковой начали появляться цветные причудливые образы. И в этот миг женщина слегка прикусила клитор. В голове девушки взорвался ослепительный фейерверк и она протяжно и страстно закричала. Лаура улыбнулась и её губы и язычок начали опускаться еще ниже к набухшему от возбуждения бутону. Шатенка начала нежно посасывать притягательно пахнущие женственностью лепестки вульвы. Мария застонала и попыталась руками отодвинуть голову профессора, но она настойчиво продолжала целовать нежные лепестки, проникая языком между ними. Лёгкий и приторный вкус смазки, смешивался с природной лагуной девичьего возбуждения. Обильности было не избежать, но это лишь было началом сладострастного погружения в особенную интимность их пары. — М-м! Боже… - сминала свою грудь Маша, чувствуя, насколько сильно кидает её в сторону безрассудства и наслаждения. Статная леди ощущала себя очень странно в этот миг страсти. Эти её стоны сводили Лауру до отказа, и давление, создаваемое в самом её центре неудовлетворения, отдавала колкой болью у входа. Но она отбросила своё удовлетворение на потом… Надавив на точку входа, шатенка чувствовала пульсацию и поняла, что девушка готова её принять. Удобно устроившись, она села на колено блондинки и протяжно застонала — Ха-а-а! – поёрзала, доставляя себе удовольствие, не сдерживая стоны. — Ах! М-м-м! Маша и сама не сдерживалась пока шаловливые пальцы профессора ловко потирали набухший бугорок. Один пальчик вошёл в блондинку без особых вмешательств, но давление участилось и палец стала стягивать в тугое кольцо. — Ты такая узкая, - шептала она девушки на ушко, чтобы она наконец расслабилась в её руках. — Такая горячая и влажная, - покусывала она уже соски девушки, раскрепощая полностью. — Моя маленькая… Моя прекрасная… Моя любимая… - с каждым словом давление ослабевало, и Лаура стала медленно растягивать стены лоно. — М-м! – тяжелый стон вырвался с груди Марии, и слёзы, скопившиеся в уголках глаз, заставили сердце Лукиной сжаться. Она была нежна с ней, но страх девушки перед болью не отпускал, хоть она и сама вбирает её полностью. — М-ах! – уже более чувственный вдох, но смазка что вытекала из неё свидетельствовала о продолжение и желание идти дальше. — Моя! – рыкнула профессорша, добавила второй палец, а потом поцеловала опять, и опять, и опять, просто не давая ей опомниться. Хотя Марии это было и не нужно. Она почувствовала себя полной до отказа и при этом абсолютно довольной происходящим. Любимый запах ванили и смазки, смешались с женскими феромонами Лукиной. Она чувствовала сладкий привкус на языке, когда Лаура проводила своим по ее губам или небу, она ощущала себя её и только её. Обещанная многими подругами и книгами по половому воспитанию боль так и не пришла. Точнее, она была притуплённа яркими вспышками эмоций. Давление в области живота вперемешку с возбуждением съедали ее с головой, и Мария была не готова думать ни о чем, кроме получаемого удовольствия. Лукина двигалась вначале медленно, давая девушке привыкнуть к тому, что теперь она в ней, что теперь их игры в постели действительно можно назвать сексом, а главное, что теперь Мария Третьякова окончательно и бесповоротно принадлежит только ей. Шатенке нравилось то, как она, закрыв глаза, пытается подстроиться под выбранный ею ритм, как громко стонет в такт движениям, как гладит свою грудь, выгибаясь в спине, будто требует большего. Это было умопомрачительное зрелище, которое подтолкнуло Лауру к неизбежному. — Быст- ре-ее! – проговорила Третьякова, ощущая больший прилив чувственности. — Да! Да! — Боже… - тяжело дышала статная леди, чувствуя, как жар от камина стал интенсивнее, обжигая её своими языками пламени. Но камин горел своим чередом и не был настолько мощным, как казалось Лукиной, её просто разогревала страсть. — Согни колено милая. Она села на острую коленку ощущая полную связь и давление, с которым она может доставить наслаждения. Шатенка двигалась сама, выбирая тот темп, который она бы смогла контролировать для общего конца их страсти. Ее движения становились всё чаща и чаще, голову блондинки бросало из стороны в сторону. Дыхание участилось, вздохи стали переходить в истеричные стоны, толчок, еще толчок... Два пальца выходили полностью, и снова наполняли, взрывая каждый раз всё новые чувства. И когда большой палец стал стимулировать клитор, пальцы внутри надавили на верхнюю стенку влагалища, именуемой точкой неземного наслаждения. Маше казалось, что она точно задохнётся от страсти. Столько ярких ощущений и такой такт нежности. Их тела блестели от влажности, волосы были взмокшими, а рты приоткрыты в пылкости чувств. Но блондинка чувствовала близкую разрядку, которая отозвалась колкой волной дрожи. Её карие глаза тут же сфокусировались на своей любви, и все вибрации тела пробивала нарастающая дрожь. Лукина тяжело дышала, её волосы стали мокрыми…..Кареглазая чувствовала нарастающее приближение оргазма, перед закрытыми глазами вспыхивали яркие пятна, в голове метались молнии. И вдруг девушка почувствовала, как она как будто взорвалась изнутри и мощный поток посторгазменых выделений вырвались из неё. Лукина, перед глазами которой тоже сверкали молнии многочисленных оргазмов, почувствовала, как яркий оргазм разрядка вырвалась из нее громким страстным криком. — …. тяжелые дыхания сопровождали их усталость и яркость вспышек в глазах. Мария открыла глаза и посмотрела на склонившееся над ней лицо профессора. Ее каштановые волосы прядями свисали и щекотали лицо девушки. Лукина сидела верхом на своей возлюбленной, упершись руками в пол и улыбалась. Третьякова посмотрела на аккуратную пышную грудь женщины, на ее нежно розовые соски и по телу пробежала приятная истома облегчения и их страсти. Блаженство. Капельки пота, проступившие на теле и груди Лауры, отражали как тысячи зеркал огоньки тлеющего в камине полена. Тишину этой загадочной и поистине волшебной ночи время от времени нарушали их пронзительные выдохи, то затихающие, то вновь наполняющиеся силой прийти наконец в себя. Лукина, подобна изнуренной охотой львице, упала на мягкий ворс меховой шкуры. Её тело словно утопало в пушистом ворсе, которая нежно ласкала её спину, вызывая мелкую и приятную щекотку, и казалось, что мысли где-то далеко, не с ней - предметом её давних эротических и плотских мечтаний. Жадно глотая воздух, Лаура закрыла глаза и прошептала что-то неразборчиво, словно в бреду: Это был сладкий бред. Она поцеловала ее растрепанные блондинистые волосы, нежно подняла ее голову и посмотрела в большие девичьи глаза. Она плакала. Но это были слезы радости и удовольствия, подобно тем, что появляются на глазах у ребенка, когда он после долгого ожидания получает желанный подарок. Маша придвинулась вперед и нежно поцеловала губы профессора. Эта была благодарность, которую она могла показать ей… Шатенка хотела пить, её мучала жажда, но голосовые связки к чертям пересохли, словно высохшие земли после бурного летнего знойного дня, только после волны сладострастной страсти. Ей пришлось с рыком подняться на трясущихся ногах и медленно пройти к кухне. Достав с холодильника прохладную бутылочку воды, она галантно протянула её первой девушке, словно рыцарь, предлагающий своей возлюбленной воду из источника жизни. Блондинка без колебаний отпила пару глотков, и облегчённо вздохнула, передала обратно в руки профессору. Лукина мигом опустошила целую бутылку холодной воды, словно засохший путник, испытавший адский зной, и бросила пустую бутылку в горящий камин, словно преподнося жертву своей бывалой страсти. Силы иссякли, Маша сворачивалась калачиком, и Лукина только сейчас почувствовала контраст холода после бурной ночи. Тело покрылось мурашками и, она развернула красный и большой махровый плед. Из последних сил она расправляла это одеяло и всё же накрыла их тела в толщу мягкого облака. Третьякова пододвинулась к учительнице и улеглась ей на грудь. Она слышала, как бьётся её сердце, словно ритм барабанов в джунглях, и как замирает дыхание, стоит ей прикоснуться к ней, словно мелодия вдохновения, приносящая спокойствие и умиротворение. Её острые и резкие чувства были забавны, но до ужаса любимы. Лукина со всей любовью приобняла тельце возлюбленной и приподняла её голову, словно защитник, защищающий своего любимого от бурь и невзгод, чтобы оставить свой поцелуй благодарности и символ верности, воплощение минутной, но уже настоящей любви. Сколько прошло времени? Никто не знал, но лес за окном стал немного светлее, словно дарующий надежду свет в конце туннеля, когда последние щепки в камине тлели в своём завершении, словно последние искры любви, а дамы, обессилено целовавшие друг друга, так и уснули в причудливой позе любви и невинности, словно ангелы, засыпающие под защитой своего мирного сна. Эта ночь стала особенной для каждой, словно редкий момент волшебства, который невозможно повторить. Их сон был миром, где не было места тревогам и сомнениям, словно оазис в пустыне жизни, где можно отдохнуть от бурь и испытаний, погрузившись в облака нежности и любви. Снег за окном окутывал их пеленой безопасности, словно пушистое одеяло, защищающее от холодных ветров и забот. Он приносил в себе обещание новых начал и надежд, словно оберег, обволакивающий их своим теплом и уютом. И только остаток ночи скрашивал их чувства долгожданной любви, словно картина, вышитая мельчайшими нитями звёзд на ночном небе. Каждый момент был пропитан магией и величием, словно мозаика, созданная из самых ярких эмоций и страстей, блистающая в темноте и напоминающая о том, что истинная любовь – вечна и неповторима…. Спроси себя сейчас: разве это не поистине «Новогоднее чудо»?!