«…Иль был он создан для того, Чтобы побыть хотя мгновенье. В соседстве сердца твоего?..»
' — как же..холодно сегодня, — голос мужчины так дрожит. Он, вероятно, разговаривает сам с собой. Из-за сильнейшей метели почти ничего не слышно, да и людей на улицах не так много. Темный зимний вечер. За окном сильная метель. Унылые улицы замело так, что и без того тусклого света фонарей не было видно. На дорогах грязная каша из снега, а под ней скользкий лёд. В такую погоду на улицах особенно опасно, а из-за ветра становится ещё холоднее. Огай Мори возвращается с работы. На его руках белые вязаные варежки, что ему, когда то, подарил Фукудзава, и серая армейская шапка ушанка, завязанная под подбородком на белые верёвочки. Он натыкается на коробку, заметёную снегом. Коробку, в которой что-то скреблось и шуршало, пусть этот звук был почти не слышен из-за свиста ветра. Мори приоткрыл коробку, и просунул туда руки. Мужчина вытащил из этой самой коробки прелестного черного бигля, с большими блестящими глазами, и сразу же решил, что на время возьмёт его домой. Уж больно ему было его жаль. Конечно, может, ранее он и придерживался принципа, что сердце — помеха войне, но здесь было трудно устоять. Щенок ещё маленький, и может умереть, чего Мори не хотел. Одно дело — примитивные людишки, а другое — маленькие щенятки.. Дойдя до дома с щенком на руках, он стучится в дверь. Ему должен был открыть Фукудзава, с которым они жили в одной квартире. Юкичи сейчас сидел в кухне, за чашкой чая, и глядел в окно, на падающий снег. И вечер. Холодный вечер, и такой же холодный Фукудзава, что в обществе имел хорошее положение, репутацию. Его любили и уважали. Но что если это всё хорошо проработанный образ? Мужчина устал смертельно. Хотелось всё бросить, оставить всю ответственность на кого-то и просто поспать. И ведь это лишь самая малость. Что такое счастье? Разностороннее понятие. Юкичи уже давно не чувствовал даже банальную радость. Весь свой негатив выливал на Мори, его пару, и на вид всё нормально. Только вот в чем парадокс... Срывы с каждым разом становились всё серьезнее, пока не перешли в насилие над Мори. Его могли ударить за любую ошибку. Ледяной ветер пронизывает душу, проходя сквозь толстые стены. Через время Юкичи слышит стук в дверь, он быстро встает со своего нагретого места, нехотя плетется в коридор. Он открывает скрипящую входную дверь. — здравствуй, милый, — Мори поднимает глаза на Фукудзаву, крепко прижимая к себе щенка. Он очень любил Юкичи, и, кажется, даже не понимал, что сейчас у второго не лучшее состояние. Что сейчас все не будет так же, как раньше. Не будет радуги и солнышка. Огай, видимо, даже не замечал ничего такого в действиях Фукудзавы. Для него все было как обычно. Видеть постоянно усталый взгляд своего парня он начал ещё с начала их знакомства. Конечно, срывы Фукудзавы на Мори участились, но Ринтаро действительно не придавал этому значения. Будто так и должно быть. Огай мило улыбается, глядя на возлюбленного. Фукудзава открывает дверь. Вид его оставался неизменным уже как несколько месяцев. Как и манера поведения. Если кратко: заёбанный. — здравствуй, мори, — Юкичи осматривает своего парня с головы до ног. Помимо того, что Огай был весь в снегу, и с красными щеками, он замечает черную тушу у него на руках, что была щенком. Полумертвым щенком. На его шёрстке тоже был снег. — кого ты принес? — голос Фукудзавы был пропитан брезгливостью. Вот был бы котенок, – так другое дело. Взгляд, что был холоднее, чем российский климат, стал даже злобный какой-то. А вот Мори совершенно ничего такого в его злом взгляде не заметил. Все хорошо, пока что. — я нашёл его в коробке неподалеку от дома, — Огай ненадолго отвёл взгляд в сторону, но после вновь посмотрел Фукудзаве в глаза, — ты ведь,должно быть,видел,какая метель на улице сегодня?я просто не мог пройти мимо. — меня несколько удивляет твое добродушие к животным. людей это касается хоть? — Фукудзава позволил себе тихо хмыкнуть, — радость моя, из-за того, что у нас сейчас проблемы с отоплением, мне пришлось отдать всех своих кошек знакомому. зато собак мы домой тащим? замечательно. Мори немного изменился в лице. Глаза выглядели чутка виноватыми. Чувство лёгкой вины и стыда перед Фукудзавой уже стремительно нарастало. — это ненадолго,я тебе обещаю!я думал отдать его в добрые руки завтра, — Ринтаро с надеждой посмотрел на Юкичи, — и хотел,чтобы он провёл одну ночь у нас.. Когда Фукудзава злился, его черты лица будто бы становились острее. Прямо как и сейчас. — чем же ты его кормить будешь? или может, мы его сами съедим? нет, даже не мы, а ты. Глаза Мори наполнялись непониманием и неким страхом. Если Фукудзава говорит такие вещи, в частности, это не шутка. И Мори хорошо это помнит. — ээ..о чем ты говоришь?я могу купить для него еды, — Огай попробовал притвориться тупым, — корм для собак стоит совершенно недорого. Фукудзава посмотрел на Мори так, будто второй был идиотом. Хотя, для Юкичи так и есть. — ты не понял меня? по слогам повторить? — это уже звучало более грозно. — если хочешь, я могу отнести его обратно.. — Огай опустил взгляд в пол, — только не заставляй меня делать такие ужасные вещи.этот щенок не заслужил такого. — нет. ты его на моих глазах разделаешь, приготовишь и съешь, — Юкичи пронзал Мори диктаторским взглядом. — боже..не нужно,прошу, — Огай отшагнул назад, — он же такой маленький.. — значит и в рот хорошо залезет. развлеки меня хоть как-нибудь, — Фукудзава только приблизился на шаг вперёд. — я могу сделать это любым другим способом,милый..— Мори сел на корточки, а после поставил щенка на холодный пол подъезда. Замёрзший щенок, конечно же, упал. Его тонкие лапки уже не держали тельце. — и каким же? мне даже стало интересно, — Фукудзава явно был не особо заинтересован в разговоре, что было заметно по нему, пусть его слова и твердили обратное. — каким нибудь, — Мори поднялся на ноги, тихо вздохнув, — но только не этим. Фукудзава зевает, — тебе настолько его жалко? это просто смешно. — жалко..конечно жалко.такой мороз на улице, — Огай с жалостью смотрел на почти что мёртвого щенка, что лежал на полу. — я очень тобой разочарован. по улицам бегают ещё уйма бездомных псин. всех теперь собирать будем? — Фукудзава выглядел как мать, в каком-то плане. — прости..я хотел как лучше,правда.впредь буду знать,что тебе не нравится такое, — Мори шагнул в сторону Фукудзавы. Фукудзава сложил руки на груди, давая второму знак, что к нему лучше не подходить. Своеобразный защитный жест от излишней тактильности Огая. — надеюсь на понимание. — мгм..я могу войти? — Огай уже наизусть запомнил все жесты и звуки, которые использовал Фукудзава, и знал, что они значат. Поэтому он остановился. — желательно бы тебя оставить ночевать в подъезде за то, что ты опять действуешь мне на нервы, но мучиться опять с твоей болезнью у меня нет никакого желания. заходи, — Фукудзава отходит в сторону. — спасибо тебе большое,милый.. — Огай заходит домой, все таки оставив умирающего бедолагу на лестничной клетке. Фукудзава, после этих слов выходит из коридора и направляется на свой любимый открытый балкон, чтобы выкурить пачку-вторую сигарет. Мори же, снимает с себя ушанку, что была насквозь мокрая от снега. Затем и черную куртку, которую он вешает на крючок. Снимает с себя бардовые высокие сапожки, и ставит их в обувницу. Все это он делает тихо, стараясь не шуметь. Ринтаро доходит до ванной. Свет он не включает, потому что Фукудзава велел ему не тратить электричество. Наливает на руки немного мыла, намыливает ладони, и быстро включает воду. Буквально за несколько секунд он смыл мыло с рук, а после также быстро выключил кран. Вытерев воду с рук пушистым полотенцем, Огай идёт в спальню. Там он включает светильник, на котором был надет жёлтый абажур. После, довольно тихо и быстро снимает с себя рабочую одежду. Красный шарф он вешает на стул, а плащ и штаны со всем остальным он аккуратно складывает в белый шкаф и закрывает противно скрипящую дверь. Её петли пора бы смазать, как и петли входной. Огай надевает на себя растянутую футболку с какой-то депрессивной надписью на китайском, которую не понимал даже сам Мори. Его ноги абсолютно голые, он только в трусах и футболке. Летом он обычно не надевает ничего, кроме нижнего белья перед сном, но зимой становится холоднее. Ринтаро берет с полки свою грелку с красном чехле, затем берет термос с кипятком, что стоял на тумбе. Он открывает крышку термоса и выкручивает затычку у грелки. Затем, из термоса наливает внутрь воду доверху. Мори плотно закрывает затычкой грелку, а после бросает ее на кровать. Он подходит к зеркалу, и распускает небольшой хвост на затылке. Прозрачную резинку кладет на полку. Затем, садится на белую кровать. Её никто обычно не заправлял. С тумбы берет крем для рук, чтобы кожа на них не была твёрдой, что очень мешало. Открывает крышечку, ненадолго положив ее себе на колено. На руку выдавливает немного белой субстанции, а после начинает втирать в кожу обеих ладоней. Растерев крем по рукам, Огай закрывает тюбик с кремом крышкой, и снова ставит его на тумбу. Мори выключает светильник, а после, ухватившись руками за край одеяла, он накрывает себя им, и ложится в постель. Бельё пахло стиральным порошком. Огай совсем недавно его постирал. Ринтаро прижимает к своей груди теплую грелку, представляя, что это рука Фукудзавы. Он сейчас жив и здоров, и, должно быть, ещё любит Огая. От этой мысли Мори счастливо улыбается, закрыв глаза. "— спокойной ночи, любимый." — про себя подумал Ринтаро. Через несколько минут, его хватка к грелке ослабевает, так как Огай засыпает. И всё как всегда, всё как обычно. Пока он ничего не понял, и это хорошо. Пока.***
Наступает утро следующего дня. Сегодня почти целую ночь Фукудзава провёл на любимом балконе. Не смотря на холод и на то, что балкон открытый, находиться там Юкичи было комфортнее всего. В ночной тишине, а главное, без Огая, к которому он так резко остыл. Апатия с каждым днём пожирала его душу, а чтобы не быть заполненным доверху усталостью, от которой уже тошнило самого Фукудзаву, это всё сливалось на Мори. Впрочем, Юкичи не видел в этом ничего такого. Ринтаро за несколько недель успел стать для него обычной игрушкой, набитой кровью и органами вместо синтепуха. Вместо пуговок настоящие и глубокие глаза, которые для Фукудзавы уж слишком часто выглядели счастливыми. Раздражала улыбка Огая, его голос, что раньше казался Юкичи таким приятным, в особенности когда он говорил ему комплименты. Но не сейчас. Сейчас совершенно всё в Мори Фукудзаве надоело. Каждая часть и конечность была не такой. Да и для Мори было в новинку то, что его постоянно прогоняют с глаз долой. Конечно, он надеялся, что этот период будет недолгим. Прошло всего несколько недель, как это началось, ещё есть надежда. Сейчас семь часов утра. Пока Мори нужно приходить на работу ближе к двенадцати часам дня, Фукудзаве же, к восьми утра. Юкичи обычно не будил Огая, так как не хотел вовсе его видеть. Чаще всего, он даже забывал о нём до вечера. Мечник уже отутюжил свои каштановые брюки и надел на себя. Затем надел белый вязаный свитер с красивыми узорами. Причесал свои светлые волосы, который, между прочим, осталось не так много..но не будем о грустном, друзья! Фукудзава обул черные унты, а также надел синий пиджак. Он был достаточно теплым, и служил даже как куртка. Наконец, полностью одевшись, Юкичи открывает дверь квартиры, на ходу щёлкнув выключатель, чтобы выключить свет. Фукудзава выходит из квартиры, достаёт ключи из кармана, чтобы закрыть её. Отходит на шаг назад, и чувствует, что наступает на что-то твердое. Мужчина не успевает сообразить, и через такое эфемерное мгновение уже приземляется на пол, больно ударившись копчиком об плитку. Казалось бы, на ровном месте упал..Но была причина. И эта причина, должно быть, уже понятна вам, дорогие друзья? Фукудзава болезненно шипит, зажмурив глаза. — шш..твою ж мать.. — шёпотом произносит Юкичи, уже вставая с холодного пола, потирая местечко чуть ниже поясницы, — что э.. Юкичи глядит на труп щенка бигля, которого вчера притащил Огай. Под щенком прозрачная лужа, что когда то была снегом, но растаяла. Сам щенок мокрый, и от него уже начало пахнуть тухлятиной. И самое главное – эта хрень лежит прямо у них под дверью! Хуже и представить нельзя. Фукудзава успел позабыть про этого щенка ещё вчера, так как он был лёгкой причиной снова заставить Мори понервничать. Мечник думал, что Огай убрал это дерьмо с прохода, но как оказалось – нет. Злость в Фукудзаве уже начинала нарастать.. Проблема в том, что щенок отлетел в противоположную стену, оставляя за собой кровавый след. Фукудзава встает с пола, касается ладонью своей пятой точки и понимает, что он в крови мертвого, блять, щенка. Вот тут Фукудзава разозлился не на шутку, эмоции буквально кипели в нём. Работа отменяется. К счастью или сожалению? Юкичи быстро берет щенка за шкирку, и с ним заходит в коридор, открыв дверь. Он бросает тушу на пол, прямо у своих ног. — мори! Голос басистый, громкий и угрожающий даже.. Огай почти сразу просыпается от чужого голоса, так как когда Фукудзава его повышал, Мори действительно становилось жутко. Ринтаро открывает глаза, к себе прижимая уже остывшую грелку. — ринтаро, быстро сюда пиздуй! или оглох уже? — Фукудзаву мало интересовало, спал Огай или нет, ибо столь важное дело ещё и неотложное. Мори, быстро сообразив, вскакивает с кровати, успев нырнуть ногами в белые, как бы иронично это не было, тапочки, и идёт в коридор. Он может увидеть замечательную картину: злой Фукудзава стоит в коридоре, попа у него в крови, ладонь тоже, а глаза буквально молнии метают. Даже забавно, но не для Мори.. Огай держит дистанцию между Фукудзавой примерно полметра, чисто на всякий случай. — доброе..утро..? — Мори окидывает своего парня взглядом. — скажи мне, радость моя, какого хуя, блять, у нас на пороге валяется ебаная тушка мертвой собаки?! — Юкичи был ужасно зол. Впрочем, как и обычно. Злиться по мелочам у него получалось слишком часто. У Мори аж в груди начало болеть, а челюсть сводить от вины и страха перед Фукудзавой. Очень он его боялся. Казалось бы — хладнокровный лидер, но.. сейчас он совершенно другой. — оох..это..видимо,я вчера совсем забыл про него..прости,прошу.. — Огай уже понял, что это полнейший провал, и он снова становится разочарованием в чужих глазах. Это ужасно банально, можете подумать вы, дорогие друзья! На самом деле, так и есть, и сам Мори за какой-то период времени начал так считать. Как бы глупо это не было. — замечательно, из-за твоей тупой бошки я опоздаю на работу. спасибо огромное, — Фукудзава переводит взгляд с щенка на Мори, а с Мори на щенка. — прости,милый..я могу что-нибудь сделать,чтобы тебе стало легче?? — Огай выдавливает из себя глупую улыбку. — сожри этого несчастного, — Юкичи поставил ногу на трупик. — ты шутишь?? — Улыбка с лица Огая сползает. Ещё вчера он думал, что сможет отделаться от этого. Но нет. — нет. ты мог избежать этой учести ещё вчера. поэтому сам виноват, — По Фукудзаве было заметно, что он не шутит. — я..ээ..прости..я сделаю для тебя что-нибудь другое,ну..это..это кошмарно, — Мори всеми силами пытался увильнуть от такой пытки. — кошмарно то, что у тебя мозги деградируют и ты не запоминаешь такие банальные вещи, — подыскать обидные слова для Мори Фукудзаве удавалось часто. — прости..я правда..мне очень жаль.. — Мори сжимает ладони в кулаки. — твоя жалость никому не нужна, — Юкичи говорит это с таким безразличием. — пожалуйста..можно мне не делать этого?.. — Ринтаро сглотнул. — нельзя, — Фукудзава тяжело вздохнул и закатил глаза, — с первого раза что-ли не понял, что твой отказ для меня не имеет вообще никакого веса, идиот? — прости..я понял.. — Мори виновато смотрит в пол. — сколько раз такое уже было? бессмысленные слова, — Фукудзаве уже наскучило это всё. — извини..я..очень виноват.. — И Огай понимал это. Превосходно понимал, пусть он был и не виноват. — вау, ты понимаешь это? я похлопаю, — Фукудзава глянул снова на щенка.. — мгм.. — Мори старался ни на щенка, ни на Юкичи не смотреть.. — и опять ты тратишь мое время. сел на корточки и начал есть щеночка. надеюсь, он сдох быстро. какая жалость, моя работа отменяется, — Мечник пальцем указал на щенка, побуждая Огая к действию. — к-как скажешь.. — Мори подошёл поближе к Фукудзаве, у чьих ног лежал щенок, и сел на корточки перед ним. Фукудзава смотрел на Мори сверху-вниз. Такая власть над человеком воодушевляла. — быстрее. Мори сделал глубокий вдох. До ужаса трясущимися руками, он взял мертвое тело щенка, и поднес ко рту.. После, он укусил его за шею, крепко туда впившись зубами. Через короткое время, он оторвал кусок плоти от щенка, а после полностью уложил во рту. Глотать это совершенно не хотелось, а кусок ведь ещё с шерстью..Брр, какая гадость. Фукудзава всё это время смотрел на Мори с искрой в глазах и усмешкой. Мужчину очень забавляло то, что его партнер мог выполнить любую его просьбу. Ну как просьбу.. приказ. Даже такой тошнотворный. Юкичи тихо засмеялся, прям злобно так. Издеваясь ещё больше. Мори подумал примерно 20 секунд, а после, с горем пополам, проглотил кусок. Огая тянет блевать. Этот вкус ужасен, полностью чувствуется, насколько это всё тухлое и грязное, — сколько мне нужно съесть..? — Мори не смеет поднять взгляда на Фукудзаву. Он чувствует себя рабом. — всё до конца. радуйся, что труп маленький, — Фукудзава сказал это резко так. Мори в его глазах выглядел как животное, что не имело своего мнения, желаний, прав. Чего Юкичи и не скрывал, говоря всё прямо своей второй половинке. Конечно, уже трудно сказать, что он вторая половинка Фукудзавы. Это звучит как глупый анекдот. Но Мори всё ещё уверяет себя в том, что его милый Юкичи любит его больше всех на свете, как когда то ему говорил сам Фукудзава. — как скажешь, — Ринтаро откусывает ещё один кусок, только теперь чуть ниже, и уже быстрее его проглатывает. Это как глотать Смекту или Энтеросгель, только с несколько раз хуже. Как говорится, страдания — это выбор, что Огай сделал достаточно давно. Не нам его осуждать. Уж точно не нам. Вся эта ситуация очень сильно развлекает Фукудзаву, что считал свою жизнь очень скучной. Но ведь и потом, потеряв вкус, Юкичи уйдет, оставив Мори одного. Спустя несколько минут, у щенка были видны кости, а Мори сейчас отгрызал щенку хвост. В глазах стояли слёзы, что так и норовили вытечь из глаз, но не могли. Уж до того было обидно, что плакать хотелось даже такому человеку, как Огай. — не забывай, что ты должен съесть его полностью. и кости, и органы, и кожу. ещё не хватало думать над тем, куда остатки девать. с добрым утром, — Последняя фраза Фукудзавы была произнесена с сарказмом. — я ведь могу умереть от внутреннего кровотечения, если съем кости..они ведь острые, — Огай чувствует, что прямо сейчас заплачет, — ты уверен что..хочешь этого?? — ну так грызи их усерднее, чтоб не сдохнуть, раз тебе жизнь так дорога́, — Фукудзава это сказал с таким видом, будто ситуация была совершенно обыденна для него. — х-хорошо.. — Мори начал разгрызать кости в хвосте. — какая ситуация удачная, на тебя даже еду тратить не надо. как тебе завтрак? — Фукудзава саркастично улыбнулся. — очень..вкусно... — Ринтаро пытался потакать и подыгрывать Юкичи, так как знал, что ему это нравится. — прекрасно. у тебя кости вообще хрупкие стали, неадекватно заметил, когда тебе сломал руку. на удивление, случайно. так что мяско тебе кушать надо. — мгм..мне очень приятно,что ты беспокоишься обо мне.. — Огай разгрыз хвост, и съел его. — не благодари. кстати, у меня есть отличная идея, — Юкичи как будто бы подобрел, если бы это не было сарказмом. А это именно он. — какая?.. — Мори уже сильно так тошнило. — собачек кушать будешь. дворовых, естественно, — Фукудзаве уже не хотелось наблюдать за Огаем. Это выглядело тошнотно. — может..не надо? — голос у Мори ужасно дрожал и был хриплым. — надо. если хочешь быть здоровым, конечно. не волнуйся, в следующий раз можешь мясо готовить, — Главное, что Юкичи бы сам не стал такое есть. — мгм.. — Огай даже выдохнул. Это лучше, чем сырая плоть псины. Хотя, в любом случае, он не будет это есть.. Но если он не будет есть это, лишится вообще хоть какого-то мясо в рационе. Пусть Мори сам решает. Хоть где-то у него есть право выбора. — как думаешь, оставить тебя сегодня в подъезде или впустить в квартиру? — Мечник глядит на приоткрытую входную дверь. — было бы неплохо, если бы ты сжалился надо мной, милый.. — Огаю так тошно было произносить эти слова. Фукудзава зевает, — я подумаю. — спасибо тебе.. — Мори начинает грызть ногу щенка. — ага. ну ты завтракай, радость моя. потом ещё штаны мне постираешь. в туалет сегодня тебе проход закрыт, и только попробуй туда зайти, — Фукудзаве это наскучило, да и выглядело это все ужасно. У Мори вся футболка была в кровище щенка. Юкичи оставляет Ринтаро наедине с щенком, уйдя в зал. Там он садится на диван и снимает брюки, после чего вешает их на подлокотник. Мечник написал Куникиде о том, что сегодня его не будет. Уж очень важные дела. Хотя, на самом деле, просто нужно было проследить за Мори, чтобы эта пытка действительно была жестоким наказанием за испорченный день. Фукудзава уже говорил с Мори на тему того, чтобы Огай не ходил на работу. Хотя, представить это трудно, но как-то нужно было. Конечно, пока ничего не решено, но Юкичи очень бы хотел, чтобы Огай постоянно был дома. Проходит два часа. Уже девять часов утра. Мори действительно съел щенка полностью. Он сначала съел всю плоть и кожу, и после проглотил позвоночник, расколол об пол черепушку, потом тоже ее съел. Раскрошил зубами кости лап. Про органы он тоже не забыл, и проглотил их. В итоге, на полу осталось только мокрое место. Сам Огай сейчас сидел в спальне, завернувшись в одеяло, и слушал, как урчит его собственный живот. Желудок буквально разрывался. Резало, кололо, жгло..а главное, что Мори не знал, куда вдруг подевались все таблетки дома. Солёные слёзы от ужасной боли стекали по щекам сами по себе. Ринтаро думал, что умрёт от такого. Сердце бешено колотилось от разных мыслей — вдруг острая косит действительно проткнула ему какой-нибудь орган? Внутреннее кровотечение — это очень страшно. Если вовремя не оказать помощь, то смерть при нем неизбежна. От той же самой боли, Огай теряет сознание, лишь надеясь на то, что останется в живых. Этот день надолго останется в его памяти.