Я справлюсь

Когда машина остановилась у обочины и дождавшись момента когда девушка заглушит мотор, чтобы они смогли спокойно глядя друг на друга поговорить. Под звуки иногда поднимающегося прохладного ветра, Антон смотря в широкие зеленые глаза, смог дрожащим голосом произнести только одно: — Я…я не могу в это поверить. — Хах! Я тоже, Антон. — коротко посмеявшись говорит Мария и ее лицо в ту же секунду меняется. В ее глазах видна грусть, но ностальгическая и вроде бы она слегка улыбается, но точно не от счастья. — Но знаешь, даже после того, что было в прошлом, я все равно рада тебя видеть. — смотря прямо в растерянные глаза Антона с любовью и будто бы прощаясь произнесла девушка. — Маш, прости меня. — Антон не может смотреть ей в глаза. Он трус, он боится презрения, но не ото всех, а только от нее. Он говорит в пол, слегка дрожащим голосом, он не может поверить. Это правда она? Этот вопрос мучает, но он знает, что это она. Он не мог ее не узнать, еще в тот момент когда она подъехала, он просто боролся, ставил стену, не желал верить. Не хотел…ее вспоминать. —Да всё в порядке, не надо ничего объяснять, ты не должен. — спокойно говорит Мария. Ее каштановые волосы так плавно со своей хаотичностью развивались по ветру. А ее взгляд был устремлен вперед, в тот самый необъятный край дороги. Все-таки она как и Антон, не любила долго смотреть в глаза, когда испытывала боль. — Нет! Должен! — резко восклицает Антон, чем слегка пугает Марию, отчего она дергается, но сразу же успокаивается и удивление, что было ранее на ее лице, тут же исчезает и на нем появляется безмятежность. Она видит перед собой Антона. Да, немного изменившегося внешне и ему даже это в пользу, ему от этого краше. Она видит как он искренен и честен, она видит это в его выразительных глазах, таких же редким окрасом как и у нее. Да, в таких знакомых глазах. Любимых когда-то глазам, по которым она до ужаса тосковала. Мария боится в них долго смотреть, ведь прекрасно знает как может в них утонуть и тут же перебив расчувствовавшегося Антона, спокойно и размеренно продолжает : — Нет, Антон. Послушай, я не держу зла и я уверена, что у тебя была действительно веская причина, я знаю тебя Антон. И то, что ты решил все решить сам и даже не сказав об этом, значит было действительно что-то важное. Тогда, я была юна и не могла это принять, со временем боль от потери тебя стала утихать и я все поняла. — она говорила так легко, будто находясь с другом и вспоминая с ним приятные воспоминания, отчего создавалось ощущение, что другом ты остаешься до сих пор, несмотря на прошлые обиды. Мария мечтала, желала когда нибудь встретиться с Антоном, ведь только ему она сможет сказать эти слова, которые так плотно засели в ее сердце. С каждым словом ей становится легче, теперь она хотя бы видит какому человеку она говорит и она рада, что это человек не изменился. Ей не нужно слов, чтобы что-то понять. Ей достаточно просто любить, чтобы человека понимать. И любит она Антона, как бы горько не было это признавать, до сих пор. Девушка на какое-то короткое мгновение замолкает, ее сердце слегка покалывает будто бы тонкая игла и она медленно тянет, подступающие к горлу слова : — Знаешь, я… — «Я люблю тебя» — я правда тебя до сих пор с трепетом и любовью вспоминаю. Ты был моей первой любовью как никак и те воспоминания, еще до сих пор ярко сверкают в моей памяти. — повернувшись и поймав его взгляд, уверенно смотря в его глубокий лесной и до боли знакомый, говорит тихо, но так искренне с нотками боли девушка. Антон не знает что делать, говорить и куда себя деть, он растерян, но так же и рад. В его голове резко и быстро пролетают все фрагменты этих бесценных о ней воспоминаний. Он видит, что ее взгляд говорит другое, он знает, что она еще что-то хочет сказать. И Антон надеется, что она это не произнесет, ведь он не уверен что сможет ей отказать. Ведь он так же как и она, до сих пор только на нее, умеет смотреть этим любящим взглядом. — У меня так же. Но я растерян, я…не могу поверить, что передо мной ты. — говорит юноша не прерывая зрительного контакта. Нет, он ни за что не отведет глаза, как бы не привык этого делать. Не сегодня, не сейчас. А наоборот, он ее запомнит, запомнит здесь и сейчас. Антон жадно будет запоминать каждую ее фразу и каждое ее слово, каждую ее эмоцию и каждое ее движение, ведь он уже заранее знает конец этой встречи, который виднеется там впереди, за тем казалось бы бесконечным краем, за которым уже слегка виднеются крыши некоторых домов и незнакомых ему зданий. — Да, я тоже. — сказала тихо девушка и тут же резко и более оживленно, громко добавила — Но вот, что обидно! Я тебя даже со спины смогла узнать, а ты даже посмотря на мое лицо не узнал! Антон, ты уверен, что я была твоей первой любовью? — смотря с ухмылкой и немного тихо смеясь, на что Антон сначала удивленно на нее смотрит, а после и сам издает легкий смешок чем ослепляет Марию, так полюбившейся ей очень давней улыбкой. — Прости, ты просто так изменилась. Зачем, ты закрасила свои волосы? Мне нравился их огненный цвет и они… — протянув руку парень прикоснулся к локону, что свисал на уровне ее шеи и слегка прогладив его пальцем, смотрит на него — стали короче. — Ах это… — Мария завороженно глядит на Антона и места где еле ощутимо касается его ладонь и пальцы, словно самым сильным пламенем обжигают кожу. Она смотрит прямо на Антона, выжидая, когда его взгляд с локона встретится с ее. «Зачем? Прошу не трогай меня, я не хочу, я не смогу, не давай мне надежды…», и стоило только Антону поднять на нее свой серьезный и в тоже время нежный, со своей икринкой страсти взгляд, как девушка, быстро захлопав глазами и нервно облизнув слегка обветренные губы, натянув улыбку продолжила: — Ну захотелось чего-то новенького. А что нового у тебя? — тактично и плавно отодвигаясь от руки юноши и тот понимая, что перешел черту, тоже отодвигается в другую сторону. — Да ничего такого. — снова вернувшись поближе к своему окну и обессилено упав спиной на сиденье, произнёс Антон. Он посмотрел на свои ноги и видел боковым зрением, как казалось бы спокойно, но так знакомо смотрит Мария, после чего он тут же добавляет: — На самом деле не хочу говорить, лучше расскажи что у тебя? — слегка улыбнувшись и снов обернув к ней лицо не прерывая зрительного контакта. Мария понимает, что вот она эта черта, что и несколько лет тому назад. Кроме этого, так ничего и не изменилось. Боль и обида, что она так старательно скрывала и запихивала поглубже, снова вылезла на поверхность. Отчего девушка немного холодней ответила: — Ты как всегда, не меняешься. — и тут же осознав, что она ляпнула лишнее, добавила — Ну по правде говоря…я вышла замуж! — показывая золотое кольцо на правой руке. Мысленно Мария сделала очень сильный хлопок по лицу. «Дура! Зачем ты это ляпнула?» — О как… — безэмоционально отвечает Антон, отводя слегка прищуренный взгляд в сторону, только бы не увидела его Мария. Девушка тоже не может смотреть на Антона, ее взгляд устремлен вниз в пол и она будто бы сама себе тихо произносит : — Ага… — и резко подняв голову и устремив уже взгляд вперед, безмятежно, но с такой грустью и сожалением добавляет: — Жаль, а ведь все могло сложиться по другому, ты тоже так думаешь? — Да… — не смотря на нее, произносит Антон. Так они сидят в тишине еще пару минут, осмысливая все друг другу недавно сказанное и обдумывая эту встречу. Оба тонут в сожалении и оба боятся хоть что-то еще сказать. Ведь оба понимают, что одного желания быть вместе мало, поэтому они будут это старательно скрывать, ведь стоит только напрямую дать знак, обратной дороги уже для них не будет. *звонок* Резкая мелодия из телефона Антона, заставляет их одновременно вздрогнуть. И юноша шустро и судорожно вытащив телефон из кармана, видит абонент подписанный как «Ублюдок». Его взгляд тут же леденеет, становится пустым и он резко выходит из машины и поднимает трубку, отходя подальше от автомобиля. — Я скоро. — сказал Антон девушке, но повезло, ведь это слово так же сильно и подходило для Павла. — Антон, какой нахуй скоро? Время уже вечер, на улице уже закат! Это так с утра у тебя полчаса тянется? Или ты решил наебать меня? — разозлено на повышенных тонах, говорит мужчина. — Нет. Я правда буду. — у Антона сводятся болезненно брови образуя небольшую складку на переносице, он прикрывает глаза и старается размеренно дышать, также как и спокойно говорить, чтобы не сорваться с гнева и не перейти на крик. — Ты на улице? — услышав по телефону, проезжающий гул от машины, спросил Павел. — Да. — И где ты? — На трассе. — Скинь геолокацию, я подъеду. — Не надо, я скоро сам буду, сказал же. Тебе терять в любом случае нечего, че потерпеть не можешь? — холодно ответил юноша, отчего мужчина на той стороне на мгновение замолчал и после спокойно ответил: — Я тебя услышал, жду. Антон сбрасывает трубку и тяжело вздыхает, потирает кончиками пальцев круговым движением виски и возвращается обратно. Марии и не нужно было что-то спрашивать, ей и так было все ясно, поэтому она молча завела машину и они тронулись с места, продолжая путь. Юноша был благодарен ее понимаю и словно также как и в их первую встречу, полюбил ее хорошее чтение людей, а точнее чтение его. Они молча едут весь оставшийся путь и Антон понимает, что скоро их дороги разделятся в разные стороны и каждый уйдёт кто куда. У него в голове масса вопросов. Была ли она все это время в Воронеже? Или она только вернулась сюда по делам? Ведь на момент их отношений она была приезжей и как она еще тогда говорила, что с этим городом она не будет навсегда. Антон жалеет, сильно жалеет и уже преждевременно начинает по ней тосковать. Если бы не этот Паша, все могло сложиться совершенно иначе. У Марии и Антона, могло сложится иначе. Но в тоже время, он смотря на теперешнюю Марию, не может точно утверждать та ли эта сильная любовь, что тогда. Хотя, он вообще не может ничего утверждать. Антон уже не тот верящий в чудо мальчик, что слепит своей яркой улыбкой. Он уже не тот, что умеет любить каждого, просто за то, что кто-то может его любить. Нет, он теперь избирателен и он…уже запутался давно в своих чувствах. Он боится доверять, так же сильно как и любить, поэтому и что-то уверенно утверждать он не может, ведь и сам уже не понимает и кажется не чувствует ничего. И снова, его окутывает хаос сомнений. Его же мысли, сильно поглощают его, играясь с его чувствами. Антон запутался, теперь не ясно, любит он Марию или нет. Получается, что все, что он до этого сказал…было лицемерием? Тогда кто же Антон? Он… — Антон! — остановившись на светофоре, громко позвала Мария юношу и тот, резко вырвавшись из своего темного болота, в котором буквально утопал, захлопал от удивления быстро ресницами и произнёс: — А? Что? — Прекрати. — слегка нахмурив брови в легком приказном тоне, говорит Мария. — Что прекратить? — слегка раздраженно спрашивает юноша, не смотря в такие напористые зеленые глаза Марии. — Прекрати думать! Перестань. Я же вижу, ты загоняешь себя. — Забавная ты, что же мне тогда по твоему делать? Отключить мозг? — Да! Именно! — Что за бред ты несёшь? — Хватит, сердце свое хоть раз послушай. — Послушал, ничего не сказало. — Антон, знаешь, я была не права что ты не изменился. Да, ты изменился, ты стал закрытым и холодным, но не смогло изменится в тебе одно, тот Антон которого я полюбила. Зачем ты так сильно его прячешь? Тяжело с ним справиться? Именно, а знаешь почему? Потому что его намного больше, чем той маски, что ты носишь. — произносит Мария, желая искренне достучаться до Антона, что так старательно избегает ее пронзительного взгляда, который без стеснения видит все насквозь. А ее звонкий и нежный голос, который на данный момент звучит грубее чем обычно, так точно и прямо в самое сердце бьет своими словами. Да, как же он за это ее любил. За ее честность, поддержку и за ее понимание. Стоило только Антону слегка не так посмотреть и она видела его насквозь. Он не солжет, если скажет что так же как и любил, эта ее способность с такой же степенью сильно его раздражала. Эта черта характера девушки, всегда умела ходить по тонкому лезвию ножа и каждый раз, прямо и уверенно, минуя сторону любви и ненависти. Ловко, грациозно, чувственно. — Ошибаешься, того Антона уже давно нет. — проглотив ком, что так болезненно засел в горле, произнёс Антон. Желая верить в свои слова. Мария на это только кивнула и как только загорелся зеленый свет, тронулась с места произнося уверено только одно: — Просто, запомни мои слова. — она знала, что она права. И так же знала, что это понимает и Антон. Знала, но говорить, кричать она не будет. Она всегда говорила столько, сколько потребуется при этом не навязывая свое мнение и уж тем более на него не давя, чтобы дать человеку самому прислушаться к словам, а в первую очередь к самому себе. Остаток поездки до центра, стремительно завершился, ведь ехать было всего ничего. Девушка припарковалась у ближайшей кафешки, не заглушая автомобиль. Антон обернулся и посмотрел на Марию, а она не отводя взор, казалось, будто бы этого все время и ждала. Он не знал, что говорить. У него было море вопросов к ней, а также и идей. Он видел в ее глазах, что она такая же как и он, думает о том же, о чем и он. И также они оба понимают, время прощаться. Антон нерешительно тянет руку к ее волосам, обхватывая пальцами локон, смотрит в ее глаза, а она смотрит в его. Поцеловать, он желает это сделать и видит это желание в ней, но он даже не смеет ее обнять и плавно распуская пальцы, давая соскользнуть локону из своих рук, со слабой улыбкой нежно произносит: — Я буду скучать, по твоему огню. — после чего открывает дверь и аккуратно ее закрывая, уходит за машину, желая стремительно скрыться из ее поля зрения. Он идет слегка шмыгая носом, да только не от холода, ведь на дворе лето. А от боли, что так точечно колит в сердце и медленно скребет по стенкам его души. Антон доходит до нужной остановки и дожидаясь автобус, садится внутрь. Его поглощают воспоминания того дня, как он жестко обошёлся с Марией. От страха быть пойманным ее взглядом, от страха увидеть ее слезы, он не мог ей вживую признаться и бросил ее в сообщении. Он трус, но только в отношении нее. Но в тоже время он за себя горд, он смог, он справился. Смотря в глаза, говоря в лицо, расстаться со своим сладким прошлым, что медленно и верно пожирало его сильным сожалением с чувством вины. Ему немного легче и в тоже время грустно. Он не знает, что делать с этими чувствами. Возможно, он попробует их отпустить, но скорей всего он их спрячет и откроет когда нибудь, но точно не сегодня и точно, не сейчас. . . . Время 20:30. Антон стоит перед дверьми массивного железного черного забора с различными гравировками и узорами на нем. Он волнуется, как его встретят и что, с ним будет. Юноша отчитывает последние минуты, секунды после нажатого звонка. Они кажутся ему слишком скоротечными, ведь не прошло и минуты, как дворецкий открыл ему дверь. Прошло, прошло даже больше, примерно пять минут. Но Антон их даже не ощутил. И как же сильно он желал, чтобы время длилось дольше. Юноша переступил через порог во двор. У него пропал голос, от сильного беспокойства внутри и пропали слова, поэтому с Борисом он только кивком поздоровался так же мило, как и проклял его в этот момент. Как и проклял все, что находится на территории казалось бы необъятного дома. Стоило только ему сделать шаг, как предчувствие внутри разбушевалось, говоря бежать. Срочно, бежать. Антон ступая по двору и с каждой секундой стремительно сокращая дистанцию к дому, нервно облизывал губу и пугливо сглатывал, сухость в своем рту. Как же ему черт возьми страшно. Он знает на что способен Паша, вернее нет, не знает, от этого и страшно. Паша непредсказуем. Юноша вспоминает тот день, что поселил хаос и тьму в его голове. Тот самый обычный и морозный вечер в котором Паша, что день назад улыбался, уже на следующий изменился до неузнаваемости и сделал с Антоном то, о чем стыдно даже произносить вслух. Антон уже был на расстоянии вытянутой руки с самой волнительной и главной дверью. Дворецкий, что знает абсолютно все происходящее и скорей всего знает больше, чем сам юноша, что того ждёт, так безразлично открывает клетку к хищнику, который давно заждался Антона. Юношу поражает, насколько прогнил мир, нет, насколько в нем прогнили люди. Пока медленно будто замедленной съемке открывается дверь, Антон задается вопросом, как себя чувствуют пребывающие и свидетельствующие здесь люди, зная на какого монстра они работают и зная, что ведут они беззащитного юного мальчишку к нему. Стоило только двери, наконец открыться, сердце юноши содрогается, набирает темп и резко замирает, будто бы и вовсе переставая также насыщенно, ранее стучать. И Антон старательно уняв дрожь в коленях проходит внутрь. Его ведут по коридору, Антон старается держать лицо и не показывать свой страх. В какой-то момент он задумывается, а что он ему сделает? Ну изнасилует как обычно, поорет и на этом всё. Так он и думает. А в голове только одна фраза: «Я справлюсь.» играет будто на вечном повторе, копируется и масштабным количеством разносится в сознании. Последняя дверь, в комнату Павла. Борис, что выполнил свое задание, покидает юношу, оставляя того со своими сомнительными мыслями и переживаниями. Антон не оттягивает момент, чем быстрее, тем лучше и он, хоть и не полноценно успокоившись – заходит внутрь. Оказавшись в комнате, свет в которой был блеклым и только малое освещение прикроватных светильников, хоть как-то разбавляло темноту в помещении. Антон смотрит на застывшего в мгновении Пашу, который стоял в белоснежном как и его тапочки, халате. Он замер, ведь в момент когда вошел Антон, мужчина стоял у дивана попивая кофе, скорей всего тянулся к пульту, но заметив в проходе юношу, мужчина тут же выровнялся и как-то наигранно улыбнулся, после чего оживленно произнёс: — Ну наконец-то. Молодец, знаешь где тебе действительно рады. А теперь… — сделав более холодный тон голоса, призывающим жестом продолжил мужчина — подойди сюда. Антон с силой отодрал ноги с пола и не спеша ступал к дивану, где ожидал его Павел. Выражение его лица он не видел, поскольку тот стоял спиной к так ярко светившему телевизору, отчего черты лица были поглощены тьмой. Юноша ступал хоть и медленно, но в тоже время решительно, он успел в какой-то степени морально себя подготовить и будь, что будет. На его лице была безмятежность, а в глазах леденящие высокомерие и четкое очертание уверенности. Павел видит это, ведь свет от телевизора хорошо показывает то, что могло скрываться во тьме. Его раздражает эта ненависть, уверенность, стойкость и свобода, в этих больших оливковых глазах. И сегодня, он снимет с него этот взгляд, разорвет, поломает и сделает Антона под себя. Когда юноша оказался уже рядом, Павел протянул свою ладонь к рукаву Антона и ухватившись за его запястье, плавно тянет тело юноши на себя. А после, когда парень оказывается достаточно близко аккуратно надавливает ладонями на его плечи, тем самым усаживая перед собой на диван. Напрягает, Антона это дико все напрягает, но он стерпит, он сможет, он справится. — Антон, знаешь…я не могу понять. Я давал тебе все, я помогал, я делал все, чтобы ты меня заметил, принял. А ты…ты просто растоптал мои чувства, ты не принял их, ты не принял меня! — ставя кружку на столик что стоял позади Павла, с каждым разом более насыщенно с обидой и привкусом грусти говорит мужчина, стоя напротив Антона. Юноша к сожалению или к счастью, не мог разглядеть в этот момент его выражение лица, но молчать он не намерен и тут же, холодно и сухо произносит: — Если изнасиловать - это призание в любви, то у тебя ошибочное представление о любв…! — сильный удар ладони, так быстро и резко раздаётся по щеке Антона, оставляя за собой обжигающую местами пульсирующую боль. Антон прикладывает тут же свою оледеневшую ладонь к этому горящему месту и ошарашено с презрением смотрит на Пашу. — Не перебивай. И не смотри так, сегодня я не буду добрым. — его голос до неузнаваемости холоден и груб. Антон задается вопросом, а тот ли это человек перед ним? И его в этот же момент накрывает дежавю, воспоминания того дня, когда Паша показал себя настоящего, в котором он безжалостно изнасиловал Антона. У парня заново вскрылась в этот момент, так глубоко саднящая рана, открывая путь к страху и холодным мурашкам по телу. И в этот момент, уверенность Антона немного пошатнулась. — Антон, я…честно? Я уже не знаю, как мне привязать тебя к себе. Я правда люблю тебя, но с такой же силой и ненавижу. Ненавижу твой взгляд, уверенный и такой яркий, ненавижу и люблю. Ненавижу как ты светишь другим, но и люблю. Ты меня все равно не поймёшь, я хотел тебя сломать. Так бы ты был всегда со мной. Да, возможно не таким ярким, но мне бы и этого хватило. Думаешь я ненормальный? Возможно, не буду отрицать. Я и сам столько раз мучал себя этим вопросом, что со мной не так? Пока не понял, что дело в тебе, ты причина моих страданий и именно поэтому я тебя до ужаса ненавижу и как бы прискорбно не звучало, с такой же силой и люблю. — присев на столик спокойно говорит мужчина. Он не смотрит на Антона, он смотрит куда-то вперед. И хоть не видно его лица, Антон слышит, что Павел с ним честен. В его голосе слышны муки, судя по всему он и сам устал от этой любви. Но также в нем слышится решимость, что свое он не в коем случае не отдаст. — Ты одержим, это не любовь. — Да, возможно ты прав. Знаешь, я это осознаю, да, это даже наверное страшно если ты это делаешь осознано, тут меня даже не оправдаешь. А вот ты Антон, что ты делаешь осознанно? Ты такой бедный потеряшка, маленький и беззащитный, что ты вообще делаешь? — сделав наигранно нежный тон, произнёс Павел уже повернув голову на Антона так близко, что теперь юноша смог разглядеть выражение его лица. Холодное, пустое, наигранное как и сам человек перед ним. Но в тоже время он прав и Антон с болью признает это, и мужчина видит на лице юноши, что тот попал в самую точку и ему не жаль своих слов. И он не щадя, продолжает говорить дальше: — Ой, попал в самое сердце? Видимо да, ты и сам не знаешь, что хочешь. Но у меня вопрос, чем ты думал когда пошел к нему? Если в конечном счете ты вернулся ко мне? Зачем тогда это всё было? Антон, ты глуп, ты даже тогда не знал что делаешь, ведь если бы ты был настолько уверен каким ты и любишь себя показывать, тебя бы здесь не было. У Антона замирает сердце и он опускает свой взгляд в пол. Он прав, сильно прав. Юноше нечего ему ответить, он молчит. Антону в какой-то момент кажется, что это все нереально, что это сон или может розыгрыш. Потому что то, что происходит с ним на данный момент, он не готов слушать, не готов воспринимать. Не от него и уж точно не ему, это говорить. — Забавно, смешно все это. Но раздражает меня одно, как ты мог доверить свой зад, ему? Шлюха ты недоделанная! Я смирился со всем, но такого плевка я от тебя не ожидал. — произнёс с раздражением Павел, после чего опустился к другой стороне дивана за ту, куда смотрели ступни Антона и чем-то шурша в пакете, достал что-то звенящие с металическим звуком. Юноша не сразу смог разглядеть что это, но звук был до боли знаком, отчего сердце Антона стало набирать шустрые обороты, все таки тело не обманешь, оно хорошо все помнит. — Узнаешь? Хах! Твой взгляд…это того стоило. Я предполагал, что у тебя с ними плохие ассоциации, вот решил напомнить, что прошлое не стоит забывать, ведь в этом прошлом я, следовательно ты хотел забыть меня? Эх ты, Антон, маленькая моя непослушная киса, давай сюда свои лапки. — медленно приближаясь и так скоро оказавшись рядом, произнёс Павел. Его голос был спокоен и с такой же степенью полный ненависти, которую Антон всем своим нутром ощущал. Юноша пятится назад к другому краю дивана и Павел, что в мгновение стал еще мрачней чем был до этого, строго произнёс — Живо, я сказал. — после чего резко схватил его за волосы и притянул к себе. Антон шипит от боли, щурится и видит такой бездушный взгляд. Кто это? Это разве тот Паша, которого он любил? И сердце в этот момент, как никогда согласно с разумом. Сердце согласно, оно молчит. Щелчок, стальной холод на коже и в секунду, на запястьях красуется два серебряного оттенка наручника. Душно, ему становится душно. Словно невидимая ладонь, что в тот день прикрывала его рот от криков и не давала воздуха, накрыла его губы не позволяя дышать. Легкие стали забывать как вдыхать кислород и постепенно, он будто бы стал кончаться в помещении. Наручники, что слабовато сидят на запястьях, кажутся такими тяжелыми и болезненные натертые раны того дня, снова будто вернулись с сильной болью. Отвратительно. Все это.