Я справлюсь

Горячие губы медленно, но нескромно накрывают сначала верхнюю губу Антона, после чего слегка отдалившись Арсений опаляет лицо юноши своим неровным дыханием, где вскоре накрывает его нижнюю губу своей. Неторопливо, чувственно, будто бы в последний раз. Складывалось ощущение, что в этом поцелуе Арсений выпрашивал или же ожидал ответной реакции. Антон не глуп, Антон нерешителен, что странно, ведь такие вещи для него не новинка. Юноша слегка приоткрывает глаза и встречается со взглядом Арсения, таким близким как никогда. Его взгляд был непривычен, беспокоен, взволнован, а главное что в них читалось, так это вопрос: Реально ли все это? Действительно интересно, ведь Антон думал о том же. Они на секунду схлестнулись взглядами друг с другом, где в миг прочитав одну и ту же мысль, прикрыв глаза убежали от ответа, продолжая путаться в поцелуе. Долгом, медленном и желанном. Антон таял, но все прекрасно понимал, отчего совершал еще глупые действия — старался и вовсе не думать. И как только он решил отбросить все лишние мысли, буквально в этот же миг их поцелуй резко оборвался, что для Антона послужил неожиданностью, а в тоже время сигналом. Арсений понял насколько далеко зашел. Антон успел в моменте увидеть его ошарашенное лицо, что тут же резко отворачивается в сторону наполовину прикрытое ладонью, где волнение в его бегающих глазах не прошло мимо внимательного взора юноши. Пока слегка сгорбленное тело Арсения стоит напротив стола, оперевшись одной рукой о его поверхность, Антон тем временем обдумывает в своей голове недавнюю ситуацию с цветком. Антон спокоен, ведь кто и признался в чувствах так это не он сам и что решать с этими отношениями останется только ему, он спокоен, он главнее, он выбирает, но он взволновал. Достаточно пробежать взглядом по этим бордовым тонким губам и вспомнить их сладость на своих, юноша чувствует себя странно, взбудораженно и жарко. Замешательство в перемешку с желанием, а в голове только одна мысль, что кричит без промедления рискнуть. На губах обжигающе ощущалось недавнее чужое прикосновение, а сладость, что юноша ощутил в поцелуе влажно напоминала о себе, вызывая сильный зуд снова ее попробовать. Антон лёгким движением проводит предвкушающим языком по своим губам и под не успокаивающийся гулкий стук сердца, схватив Арсения сначала за рукав, тем самым потянув его тело вниз, а после ухватившись за щеки и приподняв его лицо, с зажмуренными глазами накрывает своими губами его, что тому только и остается, как это принимать. Взгляд Арсения был не читаем, он будто в этом моменте застыл, пребывая в абсолютном непонимании. Не дав как следует насладиться прикосновением этих влажных губ, его лицо в тот же миг отодвинули назад, продолжая и дальше крепко держать холодными ладонями горящие щеки, как и его сознание в замешательстве. Оливковый взгляд был проницательным как никогда, что с хитрым блеском оценивающие его рассматривал. Будто ища в его небесных глазах ответа или же подбирая момент для еще одной шалости. — Ну и чего ты ждешь? — легкая ухмылка и манящий голос наполненный флиртом. Желающий лесной взгляд в котором читалась уверенность, где каждый шаг Арсения, юноше известен. Ледяные руки, что приятно охлаждали лицо, а в тоже время теплое дыхание, что еле касалось губ, будоражащим пламенем вновь растекалось по всему телу, не давая возможности щекам хоть на секунду остыть. Былая уверенность и сдержанность Арсения, крушились в моменте, всего лишь от этого юношеского взгляда; тихого, нежного голоса; пышных алых губ; прикосновения холодной, но такой ласковой руки; легкой улыбки; аромата тела; кудрявых волос, что хаотично лежали на голове и некоторые из них прикрывали часть лица; в общем от всего Антона. Арсений будто бы и вовсе забыл как говорить, да и понимать он тоже перестал. Ему удалось в ответ издать только непонятный звук из-за кома образовавшего в горле, видимо от волнения. А Антону что и оставалось, так это пропустить умилительный смешок и снова наклонив его лицо вниз, одарить его губы легким чмоком, после чего поднять с пола упавший плед и уйти. Чуть позднее, этот же вечер. Беспрерывный щелчок шариковой ручки, что громким и неприятным звуком гуляет по кабинету. Восьмая или десятая кружка кофе, счет которой уже давно не ведется. Нервное дрожание ноги под столом, которая со своей периодичностью с силой билась коленкой об стол под сопровождаемый звук: — М-м! Блядь! И уставший взгляд дворецкого, что по своей доброй душе и особой любви к господину не может уйти спокойно спать, оставив в одиночестве встревоженного Арсения, подобное состояние которого он видел в детстве, юности, в общем довольно давно. — Александр… — не отрывая взгляда от расписанного печатным текстом листа, где под ним лежит таких же несколько, недовольным голосом окликнул Арсений имя пожилого мужчины. — Да? — тихо и размеренно отвечает тот, стоя позади сгорбленной спины директора. Арсений, что все время держал руку у виска, тем самым слегка облокотив на нее свою голову, плавно убрал ее в сторону и немного обернувшись назад, резко произнёс: — Во-первых, я уже какой раз попросил тебя идти спать, во-вторых ты можешь хотя бы не настолько очевидно смотреть на меня своим жалобным взглядом!? Мне это действует на нервы! — уже более громким и злостным голосом, да так неожиданно, будто сорвавшийся пес с цепи. — Простите господин. — Да ты в прошлый раз тоже самое говорил! Все, не могу больше! Я кому сказал идти к себе! — Господин мой долг… — Да насрать! Выйди! Твой взгляд меня раздражает! — Хорошо, если вы того желаете. Добрых вам снов. Ответив в привычной и хладнокровной манере, дворецкий вышел из кабинета сразу же, как ему настоятельно указали. Как только он аккуратно прикрыл за собой дверь, то тут же из его рта слетел тяжелый выдох. Все таки несколько часов сонной и усталой тишины в этой комнатушке, а после резкий и грубый голос Арсения, дал ему встрепенуться, что не очень сказалось на его итак поношенном нервными годами слабом сердце. Пожилой мужчина лишь приложил ладонь к груди со скривленным лицом от боли и через пару минут наконец от двери не торопясь ушел. Сделав для себя заметку в голове, что привычный ему господин слегка изменился. Неподвижно стоящее рабочее кресло, на котором свободно развалился Арсений как только дворецкий ушел и устремленный уставший взгляд в потолок. За окном давно стемнело, а стрелка часов уже перевалила за два часа. Он не спеша ведет взгляд по потолку, а от него к стене напротив, где следом переключается на свой рабочий стол. В глаза бросается кружка с половину недопитым остывшим кофе, от взгляда на которую уже тошнит. Голова тяжелая, глаза устали, как и сам Арсений, а сон как рукой сняло или правильнее сказать поцелуем? Да, в этот раз Антон отличился как никогда, что Арсений только и пытается как отвлечься от фрагментов воспоминаний этого дня, зарываясь как можно больше в работе. «Не получается…» — с горьким кофейным привкусом поражения признает в своей голове он. Арсений запутался, в его мыслях весь день крутится вопрос: Что это было? А следом за ним: А это точно был Антон? И тут же: Это был ответ на мое признание? Итак на протяжении нескольких часов, иногда они отличаются, но все сходятся к одному человеку. Со взглядом как дикая тайга и человеку словно пшеничное поле, которое слепит своей яркой внешностью, что хочется прикоснуться, да только колкое оно на ощупь и сухое. И вроде спокойное это поле, но в тоже время от малейшего ветра буйное, а стоит только постараться сильно надавить на крепкий золотистый стебель и в миг оно легко крошится. В ладони остаются лишь сухие осколки, уже не колкие и не крепкие как казались на вид, а в голове остается лишь один вывод, что не все колкое имеет такую же прочность и не все мягкое имеет хрупкость, хотя…смотря как надавить? В голове Арсения продолжается штурм, не просто делать еще один новый шаг, когда испортил все, что строил аккуратно, бережно и обдуманно. Ему боязно подняться на второй этаж, подойти к двери и постучать, где на его присутствие откликнется тот самый человек. Страшно услышать ответ, который будет звучать: Нет. А еще хуже узнать, что все это была шутка, игра, ведь в характере Антона такое очень может быть. Но…надежда на взаимность стойко не хочет никуда уходить. — Господи…я уже ничего не понимаю! Арсений знает, что завтра ему придется увидеться с Антоном, даже если он будет всячески пытаться юношу избегать, долго это не сможет продолжаться, поскольку есть ряд причин, вопросов и проблем, что им нужно обсудить и решить вместе. — Как мне ему в глаза смотреть… Арсению за поступок не стыдно, но ему неловко. Запал ему Антон сильно в душу, боится потерять или быть им высмеянным. А хуже наверное будет если на него не посмотрят, воспримут ситуацию как: Ну, бывает. И легко отпустят момент, будто бы Арсений не достоин внимания или же в нем нет ничего, чем бы он мог привлечь. «Х-а-а….нет, все хватит, это ни к чему не приведет, а избегать его и тянуть с вопросом уж тем более бессмысленно, будет только хуже и запутаннее. Да, все, решил. Пойду и поговорю с ним.» — подумал так он решительно и тут же посмотрел на свое запястье, где в своем темпе шли часы. «Завтра, поговорю завтра, время уже позднее.» — следом обдумал он немного облегченно, радуясь, что нашел хоть какую-то отмазку, ненадолго, но зато не сейчас идти. Прийдя теперь к выводу, Арсений хоть и не сразу, но довольно скоро наконец покинул свой кабинет. С уставшим лицом и не менее бодрым телом, он дошел до своей комнаты, где с порога проходя в нее в первую очередь стал с отдышкой проклинать лестницу. А после совершив тяжелые и последние шаги до постели, упал без промедления в ее объятия и вскоре крепко уснул, не переодевшись и не накрывшись одеялом.

***

Наступило утро, работа у всех закипела, люди зашевелились, проснулись все, даже Антон, хотя он и не ложился, но только не Арсений. Тот спал примерно до семи вечера. Иногда он просыпался от надоедающих звонков его коллег, знакомых и друзей. Он принял только один звонок в три часа дня, что был касаемо работы и то, ответил он только: — Я перезвоню. — после чего его полностью отключил и погрузился снова в сон. И после его не беспокоили четыре часа, пока звонки не дошли до дворецкого, который после них смело пошел своего господина будить. — Господин… — зовёт не громко пожилой мужчина, постепенно приближаясь к кровати крепко-спящего Арсения, который даже не шелохнулся от подавшегося в комнате голоса. — Господин. — чуть громче снова зовёт он. Арсений лишь что-то пробубнил и перевернулся на другой бок, спиной к дворецкому. — Господин! — уже громко восклицает тот, на что Арсений резко открывает глаза и недовольным шепотом произносит: — Блять… — а после криком и резко обернувшись — НУ ЧТО ЕЩЕ!? Дворецкий как стоял неподвижно у кровати со сложенными руками за спиной, так и продолжал спокойно смотреть на привычные психи своего господина, после чего размеренно и невозмутимо продолжил: — Вам нужно явится в компанию, вас просят об этом ваши партнеры и секретарь, вас уже несколько дней там не было. — Арсений с замершим и слегка прихуевшим лицом терпеливо выслушал слова пожилого мужчины, который старался передать информацию как можно скорее, чтобы его не перебили и не сослали за дверь. — Господи, я же все отчеты проверил, все проекты и заявки, что мне отправляли, нахуй я им там!? — Совещание провести, проверку и сократить не квалифицированных работников, это мне ваш секретарь передала, также настоятельно попросила включить телефон и если этого не совершить к концу дня, то она явиться на следующий день сама к вам, поскольку ваш ответ по телефону ее не особо устроил. — Арсений с той же удивленной физиономией наполненной гневом, произнёс только безысходное: — Ебануться… — с придыханием, после чего сменил позу с лежачей на сидячую, провел ладонью по лицу закрепляя движение на оттягивании нижней губы и более спокойно, обернув голову в бок на дворецкого, спросил — и что она еще сказала? — с нервными нотками в голосе. Пожилой мужчина смотря на него сверху вниз, в своей без эмоциональной и холодной манере, сделал небольшую паузу прежде чем ответить: — Если вкратце, то назвала вас безответственным. — после чего отвел взгляд в сторону на мгновение. — А если в полном контексте, то материла? — Советую вам позвонить и точно узнать с ее слов. — Хах! Значит материла. Ладно! Перезвоню я ей, но позже, мне надо хотя бы для начала прийти в себя. — Я вас услышал. Кофе? — Да. — сказал бодро, коротко и резко Арсений потирая свои глаза. Дворецкий безмолвно кивнул и также молча развернулся и ушел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. — Х-а-а… — буквально через пару секунд слетел тяжелый выдох изо рта Арсения, а после он смачно упал спиной на постель. Он полежал пару минут смотря в потолок в мыслях настраивая себя на то, что нужно подняться и наконец себя за мотивировав резко привстал с кровати и ленивой походкой направился в ванную, где из нее довольно скоро донеслось: — Кошмар! — видимо ужаснувшись от внешнего вида и помятому костюму в котором он спал.