Джойс и мужчины

1982

      — Джойс, о чём ты вообще говоришь?! — возмущённо спросил Лонни, выведя жену на крыльцо.       — Не притворяйся, что это не так, — проговорила Джойс, пытаясь сдерживаться, закутываясь в свою кофту. — Я знаю. Пожалуйста, не лги мне.       Мужчина настороженно глядел на неё, пытаясь для себя решить, что лучше сказать. Он не мог понять, какой реакции ждать.       — Я не… — начал он, но тут же на него оскорблённо уставились уставшие карие глаза.       Байерс тяжело вздохнул.       — Лонни, мы должны развестись, — сказала женщина, не дождавшись продолжения его готовящейся оправдательной речи.       Эти слова настолько удивили Лонни, что он уставился на неё, словно увидел призрака. Он не мог подобрать слов. Он правильно понял её? Она сейчас предложила развестись? В недоумении граничащим с обидой и злостью, он сжал кулаки, его брови нахмурились. Джойс тут же ощутила угрозу. Непроизвольно её ноги и руки напряглись, готовясь защититься.       — Мама? — внезапно слышится голос её младшего сына.       Он чуть приоткрыл дверь и вопросительно глядел на неё своими большим карими глазами. Лонни тоже обернулся к нему, и тогда выражение лица мальчика изменилось. Только мужчина приоткрыл рот, чтобы сказать что-то, Джойс обошла его, сердито стрельнув взглядом.       — Уилл, детка, пойдём внутрь, тут холодно, — произнесла она, подарив ребёнку свою лёгкую ободряющую улыбку.       Они зашли внутрь, и пока дверь не закрылась, отец семейства успел услышать их короткий диалог:       — Мам, мы посмотрим «Звёздные войны»?       — А разве Джонатан взял не «Индиана Джонса»?       — Джонатан?       Лонни бессмысленно пнул деревянную балку, выпуская пар. С козырька крыши упал снег, к счастью, не на дорожку, иначе мужчина бы разозлился сильнее. Развод звучал для него слишком абсурдно, и ведь он совсем не задумывался о таких последствиях, когда уезжал в Индианаполис на заработки и по вечерам заводил интрижки с необременнёнными семейной жизнью девушками. Было очевидно, что так произойдёт, что Джойс узнает, что не закроет на это глаза, ведь это была бы не она. Он знал, но просто был глуп и думал лишь о себе.       Старший Байерс вернулся в дом, когда Джойс вместе с Уиллом готовила на всех попкорн, а Джонатан был занят диском. Лежала коробка с «Индиана Джонсом», но рядом была ещё и открытая. Он сразу понял: подросток взял две кассеты — откуда только деньги? Лонни подошёл, чтобы посмотреть обложку открытой коробки, но внезапно заметил серьёзный взгляд сына. Джонатан пристально наблюдал за ним, казался враждебно настроенным.       — Что?       — Ничто, — сказал парень, отведя взгляд.       — Какие-то проблемы? — сложив руки на груди, спросил отец.       — Нет, всё в порядке, — не смотря на него, ответил подросток.       Мужчина тяжело вздохнул и только решил ретироваться из этой комнаты, как почувствовал женскую ладонь на своей спине. Конечно, это была Джойс. Она нежно улыбалась и вела себя так, словно не она требовала от него развода пару минут назад. Из-за детей? Он знал, что да, и это ещё больше раздражало его, ведь очевидно, что их старший сын уже обо всём догадался.       Во время просмотра фильма Джойс изо всех сил держалась, чтобы не прикрикнуть на Лонни из-за всякой мелочи: он явно чувствовал себя некомфортно, ёрзал, едва слышно цокал и косился на младшего сына, ярко реагирующего на события в фильме. Она не могла поверить, что терпела его так долго. Более двадцати лет — звучит нереально. Иногда ей хочется плакать от сожаления, от того, как растратила большую часть своей жизни только, чтобы построить семью с тем, кому это не нужно было, не надо и никогда не будет. Ведь она любила его, но это всё уже слишком. Её сердце разрывается, когда она думает о его изменах, о том, как он делал это за её спиной снова и снова, игнорируя тот факт, что у них семья. Она ненавидела его за то, что он так легко разрушал то, что она строила годами, за то, что он лгал ей миллионы раз, за то, что он плевал на их детей. Он думал только о себе.       — Ты спишь на диване, — сказала она, проходя мимо него.       Уилл, идущий чуть впереди неё, обернулся, услышав это, но Джойс аккуратно коснулась его спины, побуждая идти вперёд. Он не стал сопротивляться, но уже лёжа в своей постели, спросил:       — Ты больше не любишь папу?       Байерс вздохнула, зная, что не хочет врать своему сыну, ведь это действительно очень важный вопрос. Правильный вопрос, нужный.       — Не люблю, — ответила она, присаживаясь на кровать рядом с сыном.       Взяв его за руку, она нежно погладила тыльную сторону его ладони большим пальцем, пока мальчик задумчиво глядел перед собой.       — Так бывает… Мы разлюбили друг друга… — тихо говорит женщина, ощущая некоторое сожаление от своих собственных слов. — Но тебе не стоит думать об этом сейчас. Пора спать, — она вновь надела на себя улыбку, встретившись с ним взглядом. — Завтра ты наконец откроешь свой подарок.       Уилл хмыкнул, на что она потрепала его по голове и поцеловала в щёку.       — Мам.       — Да?       — Мы останемся здесь?.. С тобой?       Внезапно этот вопрос заставил внутри неё что-то перевернуться. Она любила своих детей больше жизни, и этот нежный трепет в груди сделал её ответ очевидным.       — Я никогда не оставлю вас, — произнесла она и вновь поцеловала сына. — Люблю тебя, солнышко.       — И я тебя, — проговорил мальчик, чуть сжав её ладонь.       — Сладких снов, — поднимаясь с кровати, пожелала Джойс и плавно отпустила его руку.       — Спокойной ночи.       Она укрыла сына одеялом до головы и, коротко улыбнувшись, удалилась к себе.       В своей же комнате шатенка застала старшего сына. Она совсем не ожидала его тут увидеть, поэтому чуть не подпрыгнула на месте, открыв дверь. Прижав руку к груди, она усмехнулась на свой испуг.       — О, Джонатан, — проговорила она. — Что-то случилось?       Парень шумно выдохнул, собираясь с мыслями. Он отвёл взгляд.       — Что он сделал? — коротко спросил он.       — Кто? — в непонимании она коснулась своих плеч, но решила всё же прикрыть дверь.       — Отец.       Какое-то время Джойс молча смотрела на сына, а после, покачав головой, приблизилась к нему и села рядом.       — О чём ты говоришь? — наклонившись, чтобы поймать его взгляд, уточнила она.       — Вы ссорились.       — Джонатан, — останавливающим тоном, произнесла она.       — Мам, пожалуйста. Я уже не ребёнок. Разве я не достоин знать, почему отец спит на диване, а ты плачешь по ночам?       Он посмотрел прямо ей в глаза, и женщина ощутила такую всепоглощающую тоску, словно она взвалила на себя всю тяжесть мира. Почему с младшим сыном всё казалось намного проще? Ей было больно сознавать, что Джонатан замечал, как ей казалось, тихие истерики, что он чувствовал изменения в ней и подмечал каждую их ссору с его отцом. Джойс не хотела, чтобы этот холод между ней и Лонни как-либо касался их детей, но это уже произошло. Это не могло обернуться иначе.       — Я решила, что мы должны развестись, — ответила мать.       Подросток опустил глаза и положил свою ладонь на её.       — Он уже давно не любит меня… — продолжила она после небольшой паузы. — Так будет лучше…       — Он поднимает на тебя руку? — опасаясь положительно ответа, незаметно для себя затаив дыхание, спросил он.       Тогда, когда они говорили на крыльце, он видел их через окно. Он видел, как отец разозлился, и видел, как мама сделала непроизвольный шаг назад. Всё внутри него сжалось в тот момент. Парень жалел, что не может просто выйти и защитить её, но лишь одним своим появлением это сделал его младший брат. Пустота — вот, что он чувствовал, глядя на родителей.       — Нет, — уверенно сказала Джойс. — Он никогда не… Дело не в этом.       Джонатан облегчённо выдохнул и сжал её ладонь.       — Джонатан, — проговорила она, собираясь с мыслями. — Нам не стоит говорить об этом, правда.       — Мама… — разочарованно, словно умоляя, произнёс он.       — Он твой отец, это будет неправильно.       — Он изменяет?       — Джонатан! — женщина на эмоциях вскочила со своего места.       Парень молча встал следом и осторожно коснулся её плеч. Пару мгновений он следил за её бегающим взглядом, а потом просто обнял. Его ладонь стала медленно поглаживать её спину, пока он уткнулся в её волосы, стараясь быть как можно более мягким с ней. Он безгранично любит её, ведь она его мать, и он никому не даст её в обиду, в том числе и отцу.       — Мне очень жаль, мама, — тихо говорит Джонатан, а после чувствует, как она сжимает ткань его футболки, и печально вздыхает.       Джойс еле сдерживается, чтобы не заплакать. Это больно, когда об тебя вытирают ноги, больно, когда ты не можешь сказать об этом, больно, когда ты не можешь ничего с этим сделать. Ей страшно думать о том замкнутом круге, из которого ей наконец-то удаётся выбраться. Как она могла столько терпеть?       Она устала, но всё только начинается.