Сильный духом, сильный сердцем

      Смысл курения заключается не в успокоении или же в попытке прийти в себя. Скорее это ритуал способный прояснить что бы то ни было.             Куоритч не сразу замечает, что сигареты, которые он курит рассчитаны именно для На’ви. Пусть это не представляет особой разницы — и те и другие на вкус как высушенная земля.       Курить под звёздным небом Пандоры весьма занимательно, хотя бы потому, что звёзды здесь расположены не так как видно их с Земли.                   Куоритч благодаря вживленным воспоминаниям помнит Землю. Но эти воспоминания больше походят на сон, причём очень бессмысленный и скучный: рождение, школа, родители, их смерть, служба на морском флоте, и, наконец, удачная возможность попробовать себя в роли первооткрывателя. Не сказать, что мужчину когда-нибудь по-настоящему тянуло в космос: скорее он сделал это лишь ради свободы.       Однако понять то, что значит это слово ему не довелось.             Ага, Куоритч знал с рассказов матери о чистой, ещё не застроенной высокими чёрными зданиями, Земле. Она рассказывала ему о бесконечных лугах, засеянных пшеницей и капустой, о лесах с деревьями, что могли потягаться по размерам лишь с домами 2029-го, но это не заставило маленького Майлза тогда поверить в чудо.       Странно было.                   Куоритч курит, но вкус травы, что им суют вместо табака, больше похож на горелый мандарин.       Мужчина помнит и простые названия фруктов, страны и материки, находящиеся от него в пяти световых годах.             Это бессмысленная информация, бессмысленная от начала и до логического конца.       И начинать нужно было с рождения Паука.             Его воспоминания лишь иллюзия настоящего отцовства, его действия заточены до самого основания, так почему?       Зачем он прикрывает этого ребёнка?                   Настоящий Куоритч никогда бы не думал о подобных вещах — его мускулы, репутация, вид, приказы начальства — вот что было и должно быть ему важно.       Мужчина не слышит шагов босых ног и не обращает внимания на приглушенное равномерное дыхание.                         — Зачем? — Паук подобен хищнику, спокойному, расчетливому и наблюдательному — малец стоял перед Куоритчем при этом направив на мужчину палец.             Куоритч иногда забывается; не думает о том, что по сути своей парню никем не является. Именно это и интересно. Мужчина не понимает.                         — Это? — Мужчина смотрит на сигарету меж пальцев так, будто впервые видит эту несложную конструкцию из бумаги и перемолотой травы, — сигарета. — Он затягивается будто Паук уже спросил его о том, как пользоваться этой палочкой, подожённой с одного края.       Парень продолжает смотреть — Куоритч не ответил на поставленный вопрос.                         — Помогает расслабиться, — заученная фраза, взявшаяся ещё тогда, когда настоящее сознание мужчины было на Земле.                         — Бред, — Паук облокачивается о перила и несколько минут молча смотрит в небо.                         — Ты прав, — вновь поднося сигарету размером с ладонь Паука, Куоритч теряет связь с Пандорой.                         — Тогда зачем? — Паук худющий, но сила в ногах и голосе может посоперничать с силой самого мужчины.                         — Заложено, — Куоритч подносит палец к виску и несколько раз постукивает, — так сказали яйцеголовые. — Паук хмыкает.                   Может, если бы Майлз не умер, он бы остался на Пандоре как заложник, дабы не прощаться с сыном.       Плохо то или хорошо, но Куоритч не знает что было бы.             Он знает лишь то, что уже есть.       Его смерть была не столько предсказуемой, сколько ожидаемой им самим. Он желал умереть смертью храбрых, позабыв о том, что умирать он будет бесчисленное количество раз.                   Но ни в одной из обеспеченных ему жизней, он не предполагал, что его сын будет так близок с На’ви.       И вот, являя собой копию этих тварей, он стоит перед своим сыном, воспоминания о котором он не должен был получать.             Он чувствует ответственность.       Зная самого себя, он может представить такую свою реакцию на подобный расклад событий, однако, чем же он все-таки является?                   И кем является его сын?             Зная то, каким может быть общество людей, Куоритч предполагает, что у На’ви все обстоит примерно так же. Наверняка он заблуждается и в этом.                         — Вы странные, — сухо говорит Паук. Куоритч хмыкает, понимая всё же, что парень в чем-то прав.                         — Какого это — быть меж двух огней? — Куоритч спрашивает не задумываясь, будто Паук не его сын, а один из его подчинённых. Сокорро не начинает дышать чаще, или же дёргаться от волнения.             Куоритч для него не приоритет и никогда им не был — для Паука Куоритч лишь объект ненависти и воспоминаний из рассказов Джейка и Нейтири.                   — Постоянно хочется кричать, — Куоритч не думал о том, что Паук и правда ответит, скорее он откусил бы ему лишний палец. Паук глубоко и размеренно дышит, вокруг чересчур тихо.                         — И ещё очень холодно, — раны на спине не заживают и часто Куоритч замечает, что при резком движении у Паука идёт тонкая струйка крови, — тихо, — Паук ест раз в сутки и это только фрукты, — еда отвратительная, — на руках видны фиолетовые вены, на локтях пожелтевшие синяки. — Одиноко, — парень поёживается. Мужчина знает — холодно ему из-за недоеданий.       Рука Куоритча сама собой притягивает мальчишку к себе.                         — Сегодня холоднее обычного, — Паук не дёргается. Прошло уже шестьдесят пять дней.