Сильный духом, сильный сердцем

      Куоритч и это его большое синее тело двадцатилетнего На’ви выводят Паука из себя по нескольким причинам.             Хотя нет — их больше сорока, так можно сказать, что их даже много.       И вот сейчас тот самый момент, когда Паук может сделать всё как положено. Сделать всё правильно, сделать так, как бы сделал любой — он должен оставить отца.                   Убить монстра, прикончить цербера.       Так почему он тащит его?             Отдаёт долг.       У На’ви не принято оставаться в долгу — у На’ви скорее принято умереть, дабы отдать долг и это негласное правило понял бы любой. Любой, но ни разъярённая мать, потерявшая сына, ни отец, лишившийся наследника, ни друзья и близкие — никто не поймёт, что Паук исполнял свою прямую обязанность и он понимает себя.                   Враньё.       Чушь.             Брехня.       Nìtsleng.                   В ненависти к себе Паук ищет свободу.       Искать правду способно любое живое существо, но познать его не дано никому.             Поэтому лучше его не искать.       Нигде.                   Ни в любви, ни в семье, ни в смерти.       Потому что смысла нет.             Его банально, по-глупому даже не существует.       Но Паук видел.                   Глазами видел, как живое существо, которому при рождении уже было известна вся жизнь, предал всё, во что верил.       Предал ради него.             Предал приоритеты.       Предал мир, который считал истинно верным.                   Его отец.       Лживое подобие На’ви, поганое порождение человека, остатки генномодифицированной материи, всё это — его отец.             Кровь Куоритча не течёт в венах Паука, потому что тот Куоритч, которого знали другие, не существует более, и не будет существовать.       Он умер дважды.                   Возродившись в третий раз, он чувствует сомнение.       Это чувство подобно шипучке, которая заполняет твой желудок изнутри, и ты не можешь нормально дышать и ходить. Эти ощущения страшны, неизведанны и любопытны.             Но Куоритч никогда не хотел открывать что-то новое — его устраивало изначальное строение всей его жизни.       Паук был его открытием.                   Потому что это страшно осознавать — у тебя есть ребёнок.       Ты чувствуешь себя подавленным и даже более одиноким, чем когда-либо до этого.             А ещё стыд.       Ответственность.                   Скорбь.       Отчаяние.             Примирение.       Паук тоже копается.                   Ищет правду, зная прекрасно, что не существует большей глупости, чем полный и точный ответ.       Паук ненавидит.             Кричит.       Ругается.                   Поучает.       Смеётся.             Громко смеётся.       А Куоритч выполняет обязанность отца.                   Ложь.       Глупость.             Несуразица.       Tìzin si.