Заслуженное наказание

— Грейвз, ты рассказываешь эту историю уже в пятнадцатый раз… Грейвз смолк на полуслове и удивленно моргнул, уставившись на коллег. Серафина громко хмыкнула, будто хотела тем самым пристыдить его. Но выдержка Персиваля Грейвза не подвела — он не смутился, не растерялся, лишь пожал плечами, будто давая понять «вам же хуже». Вечернее собрание в МАКУСА плавно перешло в «Правда или Вызов», и в любой другой день он бы открестился от этой затеи всеми правдами и неправдами, а может, и вызовами тоже, вроде отчета или внепланового патруля в городе, чтобы как можно скорее покинуть офис и отправиться домой. Но сегодня смысла спешить не было — Криденс вечером собирался отправиться погулять по магазинам в компании Куини. Оставаться в доме одному теперь было непривычно и неуютно — он сразу начинал скучать по Криденсу. Так что общество авроров и Серафины была не самой плохой идеей, чтобы как-то занять время. — Да, сэр, — вдруг поддержала Тина, и Грейвз одарил ее вопросительным взглядом. — Мы все поняли… Но, может, нам продолжить игру? — Ах да… — все же опомнился Грейвз. — Ахиллес, правда или вызов? — Вызов, — тут же отреагировал Ахиллес. Серафина склонилась к сидящей рядом с ней Тине, будто хотела в тайне ото всех обменяться парой мыслей, но шепот ее должны были слышать даже на противоположном конце стола. — Голдштейн, больше не спрашивайте у Грейвза правду, давайте сразу вызов. А то он опять перескочит на своего любимого конька. — Ахиллес, помнишь тот отчет о контрабанде жал билливигов из Австралии, о котором мы говорили с утра? — посуровев, спросил Грейвз. Разумеется, он слышал каждое слово Серафины. — Да, сэр, — немного растерянно подтвердил Ахиллес. — Принесешь мне его завтра до обеда, а не в конце недели, — безапелляционно объявил Грейвз. После подобного пренебрежения к его пылким чувствам, ему хотелось отыграться хоть на ком-нибудь. — Возражения? — Но сэр… — простонал Ахиллес и исподтишка бросил хмурый взгляд на Серафину, которую считал напрямую виновной в том, что на него обрушилась кара директора Грейвза. — Ахиллес не может выбирать дальше, пока не выполнил задание. Так что дальше буду я! — объявил кто-то, но Грейвзу уже было все равно, кто это. К игре он потерял всякий интерес и через пару ходов отпросился у Серафины закончить на сегодня игру. Вернувшись к себе в кабинет, он забрал пальто и направился к выходу. Главные часы в атриуме, отображающие уровень опасности, указывали на зеленое поле, а значит, ничто не предвещало беды. Это немного подняло Грейвзу настроение, и он с чистой совестью аппарировал чуть подальше от дома, чтобы немного прогуляться по улочкам, присыпанным свежевыпавшим снегом, если Криденс еще не успел вернуться. Однако еще с улицы он заметил, что в некоторых окнах уже горит свет. В частности — в его кабинете. Это заинтересовало Грейвза. Криденс не имел привычки заходить в кабинет, пока его не было. Хотя, может статься, он просто чего-то не знает?.. Отряхнув с ботинок уличную грязь и налипший снег одним взмахом руки с помощью Невербальных чар, Грейвз сразу направился к лестнице на второй этаж, на ходу расстегивая пальто. Дверь была открыта, и на пару секунд, прежде чем выдать себя, задумчиво нахмурившись он наблюдал за тем, как Криденс примеряет к стене различные куски бумаги или очень плотной жесткой ткани. — Чем это ты занимаешься? Криденс вздрогнул от неожиданности, точно рядом с ним кто-то аппарировал. — Ты напугал меня, — пожаловался он, складывая в аккуратную стопку ворох разноцветных листов, скрепленных между собой по одной стороне. — Как прошло совещание? Приблизившись, Криденс застыл на месте, раздумывая о чем-то, а потом чуть наклонился и чмокнул Грейвза в уголок рта. Когда они не были в спальне, он каждый раз взвешивал свой шаг проявления близости. Грейвз находил это невообразимо трогательным. — Неплохо, — с улыбкой ответил Грейвз, погладив щеку Криденса, смущенно потупившего взгляд от этой ласки. — Так чем ты был занят? — О, я… — глаза Криденса тут же загорелись энтузиазмом. — Я выбирал новые обои для кабинета. — Зачем? — искренне удивился Грейвз. На его взгляд, густой серый цвет невероятно успокаивал, особенно в сочетании с темным деревом мебели. Ему не хотелось что-либо менять. — Ты сказал, что я мог бы заняться домом, чтобы сделать его более уютным. Чтобы я чувствовал себя как дома, потому что здесь будет часть меня, — напомнил Криденс, поглаживая пальцами белый воротник его жилета. Грейвзу было приятно, что Криденс так близко принял к сердцу его слова. Но то, что переменам должен был подвергнуться именно его кабинет… Это вызывало в нем довольно спорные чувства. Все же кабинет был сугубо его территорией. Да и Грейвз приходил сюда не для того, чтобы отдохнуть и расслабиться. Это было его рабочее место, где он хотел, чтобы ничто не отвлекало от дел. — А здесь у тебя очень неуютно, — продолжил Криденс, подтверждая опасения. — Я понял, что кабинет требует изменений в первую очередь. Хочу, чтобы тебе было комфортно здесь. У меня уже столько идей… — Может, направим твою энергию на другое помещение? — стараясь говорить мягко, предложил Грейвз, чтобы не спугнуть его. Он надеялся, что Криденс уступит, но тот нахмурился. — Я потратил на это очень много времени, выбирая цвета. — Он тряхнул своей стопкой бумаги. — Мне дали в магазине образцы, чтобы я окончательно определился. За то время, что Криденс жил вместе с ним, он успел достаточно освоиться, чтобы не только робко заявлять о своих желаниях, но и научиться требовать, будто этим проверял, насколько хватит Грейвза. Грейвз по возможности всегда старался уступать ему, позволяя вить из себя веревки. Но настолько личное пространство, как кабинет… Были границы, за которые даже Грейвз не мог позволить заступить. В кабинете буквально все имело свое место, и он в свое время до пены у рта спорил и ругался с домовым эльфом, который во время уборки имел привычку переставлять предметы, перекладывал их с места место, вытирая пыль. Грейвзу пришлось распрощаться с ним, выплатив жалованье на пару месяцев вперед, чтобы к нему не придралась потом ассоциация защиты прав домовых эльфов. С уборкой Грейвз решил справляться самостоятельно. Что там надо знать? Пара движений рукой, пара заклинаний — хоть вербальных, хоть нет, — и вуаля. — И я это очень ценю, но что, если… Ты ведь собирался обсудить это со мной? — Грейвз решил предпринять хоть такую попытку, чтобы прийти к компромиссу. — Это должен быть мой подарок тебе. Так что нет, — хитро улыбаясь, возразил Криденс. Он почувствовал слабину Грейвза и не хотел уступать. — Но хотя бы покажешь мне то, что у тебя есть? — Какая разница, я уже выбрал. — Такая, что это мой кабинет, — не сдавался Грейвз. Голос звучал уже не так мягко, как хотелось бы. Криденс это наверняка уловил и потому решил ударить первым, чтобы заявить права на первенство в споре. — Я не виноват, что не у всех есть чувство вкуса. От возмущения Грейвз даже растерялся, не зная, что ответить в первую секунду. — Чувство вкуса? — хрипло прошептал он, металлические интонации в голосе нарастали. — Это у меня нет чувства вкуса? — Тебя стрижет барбер, а в магазине мантий тебя одевают эксперты. Не ты же сам до этих костюмов додумался? Если бы слова могли бить физически, то на щеке Грейвза бы расцвел пунцовый след от пощечины. — Криденс… — неверяще выдохнул он вмиг осипшим голосов. Ему очень хотелось оскорбиться и устроить безобразный скандал, потому что да, пусть за его стилем и следили сотрудники дорогого магазина волшебной одежды и барбершопа, но он выкладывал солидную сумму денег, чтобы выглядеть безупречно. Для Криденса он тоже старался, между прочим, не только для себя. Ему хотелось быть идеальным и для него. И теперь выясняется, что Криденс еще и ставит ему это в вину. Возможно, Криденс и сам пожалел, что намеренно пытался уколоть его, но сказанного было уже не вернуть. Грейвз бы ни за что не поверил, что тот имел в виду нечто совсем другое. Это унижение было слишком конкретным и явно хорошо обдуманным. — Я запрещаю что-либо менять в моем кабинете, — с мрачной решимостью отчеканил Грейвз. Криденс взглянул на него так, будто его ударили. Лицо вытянулось и побелело. Грейвз запоздало сообразил, что не стоит провоцировать человека, внутри которого сидит обскур, но было уже поздно. — Ладно, мистер Грейвз. Прижав образцы обоев к груди, Криденс даже не взглянул на него, выходя в коридор. — Я сегодня буду спать в гостевой комнате. Грейвз чертыхнулся про себя. Его подмывало последовать за Криденсом, но если он уступит сейчас — тот совсем распоясается. Чувствуя, будто земля ушла из-под ног, Грейвз запер кабинет заклинанием, как делал это со своим кабинетом в МАКУСА, и отправился в гостиную, чтобы выпить бокал чего-нибудь крепкого, надеясь, что градус алкоголя погасит градус его возмущения. Но виски будто только распалил его сильнее. В спальне без Криденса было холодно и неуютно, Грейвз постоянно просыпался среди ночи и в итоге понял, что ночь оставила на нем свой след, когда один из молодых авроров-стажеров утром шарахнулся от него в коридоре. Грейвзу очень хотелось выпустить энергию, чтобы хоть как-то уравновесить свое состояние. Как весьма кстати он вспомнил, что к обеду потребовал Ахиллеса подготовить отчет о контрабандистах. Выглядел Ахиллес откровенно плохо и время от времени его взгляд застывал, становился бессмысленным. Он явно не спал всю ночь, пока готовил отчет — под глазами залегли тени, белки покраснели. И это бы Грейвз еще мог понять, но не когда тот терял нить разговора, и ему приходилось повторять свои вопросы. Это окончательно вывело Грейвза из себя. — Ты — тупое ничтожество и просто занимаешь здесь место, от тебя никакого прока. — Грейвз вернул ему отчет. Вернее, положил на стол, но Ахиллес, точно громом пораженный, даже не посмел вытянуть руку, чтобы забрать свою писанину. Грейвз не кричал, он говорил тихо, опасно и угрожающе. — Даже сквибы полезнее тебя. С такими способностями нельзя доверить чистить волшебные палочки в атриуме Вулворт-билдинг. — Но, сэр, я… — Ахиллес, однако, не умолял, он будто находился в прострации. Видимо, эмоций и сил на защиту у него уже не осталось. — Потрудись исправить, — Грейвз небрежно повел рукой, указывая на отчет, — все это до конца дня. — Лучше бы я выбрал «правду»… — пробурчал Ахиллес себе под нос, покидая кабинет, но Грейвз не стал его окликать. Он полагал, что после выговора ему станет легче, но нет. Так это не работало. Его подмывало отправиться искать отдел регистрации волшебных палочек, но он каждый раз одергивал себя. Скорее всего Криденс был там вместе с Куини, и меньшее, что Грейвзу хотелось — это чтобы она стала свидетельницей их разговора. Криденс наверняка и так ей все уже рассказал, так что подливать масла в огонь не хотелось. Если Грейвза будут считать строгим и бесчувственным — еще куда ни шло. Но если он начнет умолять, просить Криденса выслушать… Его сочтут мягкотелым, уязвимым. Это загубит его репутацию. Кроме Куини могут найтись другие свидетели, поползут слухи, потом они дойдут и до Серафины, а уж она не даст ему спуску и будет издеваться при первой же возможности. Конечно, Грейвз не уступал ей в издевках, но обычно это происходило вне МАКУСА, а за бокалом гоблинского виски или эльфийской настойки. На работе же он был собран и серьезен. Рабочий день казался бесконечным, и весь этот день Грейвз мучительно размышлял, как ему подступиться к Криденсу, что сказать, чтобы они нашли общий язык и пришли к какому-то решению. Он уже и не понимал, чего так взбесился из-за ремонта в кабинете. Да, это было его личное пространство, но разве плохо, что там все будет напоминать о Криденсе? Естественно, это будет означать, что Грейвз в очередной раз уступил… Но ведь и Криденс, скорее всего, сейчас ломает голову, как им помириться, и наверняка так же мучается их временным разладом. Не может же быть так, чтобы он прямо сейчас дулся на него, а не перебирал в голове, как прийти к компромиссу? Ноги сами привели Грейвза на этаж ниже, где располагался Аврорат. Однако, стоило ему взяться за ручку, как его довольно робко окликнул чей-то голос. — Мистер Грейвз, сэр… Грейвз бросил взгляд через плечо и заметил начальника отдела регистрации волшебных палочек. — Это вы, А… — он на секунду задумался. — Абернети. Что-то хотели? Грейвз заранее окинул его строгим взглядом, чтобы если у Абернети и были какие-то мысли вовлечь его в беседу, то он сразу осознал негодность этой идеи и отстал со своими глупостями. — Ну? — поторопил он. — Это насчет Криденса Бэрбоуна, сэр. — Абернети прикладывал все усилия, чтобы не запинаться. — Что с ним? — сухо спросил Грейвз, не собираясь показывать своего беспокойства перед посторонним человеком. — Я знаю, что он ваш подопечный… — Кажется, Абернети уже пожалел, что завязал разговор, но деваться было некуда. — С утра он связался со мной через камин и предупредил, что не придет на работу. Думаю, что вы должны знать об этом. — Почему он не пришел? — Грейвз мигом напрягся, но продолжал держаться довольно холодно. — Сказал, что болен, сэр… Абернети выглядел виноватым, точно самолично заразил Криденса. — И что вы сделали? — резко спросил Грейвз. — Я… ну… я разрешил ему не приходить. Грейвз прикрыл глаза и свесил голову к груди, точно общался с умственно неполноценным человеком. — А колдомедика вы к нему направили? — Нет, но… Сердце Грейвза сжалось в болезненном предчувствии. Наверняка Криденс простудился во время вчерашней прогулки с Куини. И сейчас был дома совсем один, нуждался в помощи… Воображение уже рисовало перед мысленным взором леденящие душу картины, как Криденс лежит под толстым одеялом и слаб до такой степени, что даже не может наколдовать Агуаменти, чтобы выпить стакан воды. — Бестолочь… — недовольно пробурчал Грейвз. — Простите, сэр? — замешкался Абернети, не расслышав сказанное. — Вы абсолютно бесполезны, — уже громче растолковал ему Грейвз. — Вы не только не потрудились вызвать колдомедика Криденсу, узнав, что он болен, но даже сообщили мне это только сейчас, после обеда, а не поставили в известность сразу же. — Но он сказал… — Неважно, что он сказал. Вы некомпетентны, — отрезал Грейвз. На глаза Абернети, кажется, навернулись слезы. — Завтра же утром жду от вас подробный отчет. — Но, сэр, я даже не в вашем отделе… — Кто я? — сурово спросил Грейвз. Ничто не могло растопить его сердце, пока Криденс страдал дома. — Директор департамента… — пролепетал Абернети. — А еще? Абернети совсем сник. — Правая рука г-госпожи-президента… — Надеюсь, вы помните, что во всем подчиняетесь мадам Пиквери? Абернети яростно закивал головой, уже не утруждая себя вербальными ответами. — Прекрасно. А значит, вы подчиняетесь и мне, — поставил точку Грейвз. — Свободны. Вконец расстроенного Абернети буквально ветром сдуло, точно он аппарировал. — Никчемный болван, — ворчливо дал характеристику Грейвз. Он не мог прямо сейчас покинуть здание МАКУСА, чтобы проверить, как там Криденс. Зато мог оттаскать за уши парочку авроров, назначить взыскание и потребовать еще несколько отчетов. Плевать, что на него будут обижаться и проклинать. В конечном итоге, Грейвз никогда не придирался просто так. Он требовал качественно выполненной работы и неважно, в какой эквивалент пролитых слез это выльется. Не испытав желанного удовлетворения от общения с аврорами и по-прежнему встревоженный, Грейвз вернулся к себе в кабинет, чтобы связаться с домом. Встав перед служебным камином на колени, он кинул в огонь пригоршню летучего пороха и сунул голову в пламя. Взгляду предстала гостиная, но в комнате никого не было. — Криденс? — на всякий случай позвал Грейвз, надеясь, что тот его услышит. Он подождал пару минут, позвал его по имени еще раз, но все было без толку. Тогда он заглянул в кабинет. Там тоже было пусто, лишь на полу лежали какие-то свертки, а комната приобрела какое-то новое освещение. Вероятно из-за того, что на улице было еще светло, а Грейвз имел привычку сидеть в кабинете только тогда, когда стемнеет. — Криденс? — снова позвал Грейвз с нарастающим отчаянием. В ответ тишина. — Не забывай закрывать дверь, когда открывается такой соблазнительный ракурс, — послышался насмешливый голос Серафины. Грейвз начал вставать, зацепился головой от резкого движения за каминный зуб и громко чертыхнулся. Серафина рассмеялась. — Никто не учил тебя стучать? — с досадой спросил он, распрямившись, и потер макушку. — У тебя сажа на лице, — хмыкнула Серафина. Грейвз тут же принялся тереть лицо, пытаясь рассмотреть свое отражение в одном из стеклянных шкафчиков. — Еще осталось? — спросил он, обернувшись. — Кончик носа, — подсказала она. Пройдя в кабинет, Серафина присела на угол письменного стола. — Объясни, что с тобой сегодня происходит? — А что-то происходит? — невозмутимо спросил Грейвз. — Я за сегодня получила четыре анонимных жалобы на тебя. — Всего четыре? — усмехнулся он. Грейвз попытался представить, сколько человек за сегодня подверглись его критике, и кто из них осмелился на него настучать. — Тебе мало? — удивилась Серафина. — Криденс заболел, — мрачно поведал Грейвз, полагая, что это должно все объяснить, но после краткого раздумья решил выложить все, как есть. — Мы повздорили вчера вечером. — Поэтому он… — растерялась Серафина. — Что? Нет! Как ты вообще такое могла подумать? Я и пальцем его не тронул! — рассердился Грейвз. — Я не говорила, что ты его… Что ты применял силу. — Для убедительности они помахала рукой. — Но он, очевидно, расстроен из-за тебя, и потому не захотел сегодня выходить из дома. — Я его расстроил? — возмутился Грейвз. — Ты видишь еще кого-нибудь, кто мог это сделать? — фыркнула она. — Он хотел переклеить обои в моем кабинете! — в сердцах воскликнул Грейвз. Серафина на это лишь закатила глаза, не считая причину хоть сколько-нибудь значимой. — Это не стоит того, чтобы расстраивать мальчика. — Ты вообще на чьей стороне? — нахмурился Грейвз. — На стороне здравого смысла, — отчеканила Серафина. Покачав головой, точно не знала, что еще с ним делать, она вздохнула. — Если ты продолжишь нападки на всех подряд, то часы в вестибюле начнут указывать на смертельную опасность. — Это абсурд, — холодно возразил Грейвз. — До меня дошли слухи, что Абернети заперся в кабинке мужской уборной, и оттуда доносятся звуки, похожие на плач. — Кто знает, что у него могло произойти. Серафина скептически сощурилась. Грейвз понимал, что говорит, как сволочь, но Абернети в данный момент его мало волновал. Впрочем, как и в другие дни. — Иди домой, — устало велела Серафина. — И чтобы я не видела тебя в стенах МАКУСА, пока вы не уладите семейные дела с Бэрбоуном. — Серафина… Грейвз начал возмущаться по инерции, не сразу сообразив, что именно ему предлагали. Ему предлагали отправиться домой. Прямо сейчас. К Криденсу. — Я не потерплю, чтобы посреди МАКУСА разверзся хаос, а потом расстроенный Бэрбоун опять разнес своим обскуром половину Нью-Йорка. Безопасность всего города на твоей совести, Грейвз. Помни об этом. Грейвза не пришлось просить дважды. Забрав пальто, в считанные минуты он покинул здание Вулворт-билдинг, жалея лишь о том, что не мог попасть в дом сразу через камин или аппарировать прямо из своего кабинета. Дом встретил его тишиной, и первое, что сделал Грейвз, это сразу направился в спальню, чтобы проверить состояние Криденса. Однако там он не обнаружил его. Ну да, конечно, несносный проказник ведь отправился вчера спать в гостевую комнату. А Грейвз не решился проверить его с утра, потому что не хотел побеспокоить чуткий сон. Криденс привык реагировать во время сна едва ли не на каждый шорох. Эту привычку он приобрел, живя в церкви Мэри Лу Бэрбоун. Даже во сне подсознание не дремало, ожидая, что в любую секунду его могут потревожить, застать врасплох. Инстинкт самосохранения. В гостевой спальне Криденс также не обнаружился. Не было его и в гостиной, и в библиотеке. Должно быть, он решил перекусить? Но в столовой и на кухне Грейвз тоже не сумел его отыскать. — Не мог же он выйти на улицу… Тревога Грейвза нарастала, поскольку он не понимал, в каком состоянии был Криденс. Что, если ему стало совсем нехорошо, он все же из последних сил сумел связаться с колдоклиникой, и целители забрали его на лечение? …Оставалось лишь одно помещение, которое Грейвз еще не успел проверить — кабинет. Как только он приблизился к двери, то сразу услышал шуршание, а следом скрип мебели. Грейвз резко открыл дверь и увидел объятого обскуром Криденса. Обскур ничего не крушил, нет… своей способностью становиться более плотным и материальным, он двигал стол, возвращая его на привычное место. Сам Криденс выглядел вполне нормальным… здоровым. — Что… что здесь происходит? — спросил опешивший Грейвз. Взгляд его прикипел к стенам. Вместо привычного добротного оттенка темно-серых обоев, точно бетон после дождя, стены теперь украшало пыльно-розовое полотно в бледно-сиреневый орнамент, напоминающий след от ноги. Кажется, это называлось «огурец» — довольно популярный веселенький мотивчик, часто используемый для одежды. — Что. Это. — Сюрприз, — робко ответил Криденс, не решаясь подойти к нему, чтобы поприветствовать. Обскур медленно «втекал» в его тело, просачиваясь под манженты рубашки. — О, это я вижу… Грейвз испытывал нечто сродни пощечине. У него был отвратительный день, начавшийся с ощущения полной опустошенности из-за вчерашней ссоры. На работе его все раздражало, затем Абернети добавил тревоги новостью о том, что Криденс заболел… И все это оказалось лишь притворством. Криденс явно не страдал от плохого самочувствия. Он соврал, чтобы остаться дома и все же сделать так, как хочет он. Кулаки непроизвольно сжались, в голове заломило от мигрени. Казалось, будто кто-то с силой ударил ему по вискам. Это было, конечно, похвально, что теперь он не смущается не только говорить о том, чего хочет, но и делать это. Вот только делал он это вопреки желаниям Грейвза, будто проверял, насколько далеко ему позволят зайти. Нет, конечно Грейвз не собирался наказывать Криденса, как это делала Мэри Лу. Но хорошая взбучка точно не будет лишней за такие проказы. — Только не говори, что тебе не нравится. — Криденс невозмутимо нахмурил брови, будто правда не понимал. Нет, Грейвз не мог сказать, что это совсем уж ужасно. Его возмущало, что в его идеальный порядок Криденс привнес хаос. Хотя, разве было иначе с появления в его жизни самого Криденса? — Серафина отправила меня домой. — Так вот, почему ты так рано. — На меня поступили жалобы из-за того, что я третирую подчиненных, — ровным голосом ответил Грейвз, пытаясь держать себя в руках. — Ого… — только и мог сказать Криденс. — Из-за тебя. И ты… — В груди наконец-то заклокотало, эмоции грозили выплеснуться наружу. — Ты обманул, сказал, что болен! — Мне нужно было остаться дома. — Криденс понуро склонил голову, поглядывая на Грейвза из-под длинной черной челки. В его глазах, тем не менее, не было заметно раскаяния. Он смотрел, как нашкодивший зверек, который всем своим невинным видом пытался показать, что его не следует наказывать, ведь он такой милый и хороший. Криденс явно нарывался, делал это специально. — Мне придется проучить тебя. Ты же понимаешь это? — понизив голос, вкрадчиво спросил Грейвз. Ему хотелось отплатить Криденсу. К тому же, негодование не только нервировало его, но и отозвалось праведным жаром во всем теле. — Да, сэр, — ответил Криденс, потупив взгляд. Какой внезапно послушный и покладистый мальчик. — Ты вел себя очень плохо, — продолжил сетовать Грейвз, чтобы пробудить в Криденсе ответную реакцию. — Есть ли что-то, что я могу сделать… — Он смотрел на Грейвза округлившимися глазами, точно не понимал, за что на него могли прогневаться. — Есть одна вещь, — чуть ухмыльнувшись, обнадежил Грейвз. Теперь все будет так, как хочется ему. Он окинул Криденса оценивающим взглядом, чтобы тот почувствовал себя уязвимым перед ним. Сняв, наконец, пальто, Грейвз аккуратно повесил его на вешалку и прошел к креслу, которое Криденс с обскуром еще не успели вернуть на привычное место. Криденс стоял, опустив плечи, и внимательно наблюдал за Грейвзом — как тот подходит к креслу, как вальяжно садится, широко расставив колени. — Подойди, — велел он Криденсу. На плохо гнущихся ногах, точно деревянных, он пошел к Грейвзу. Как бы тело не предавало Криденса, скоро колени все же подвергнутся испытанию на прочность и выносливость. Замерев перед ним, Криденс закусил пухлую губу, смотря на него внимательными честными глазами. Он ждал следующего распоряжения, и Грейвз вытянул руку, чтобы перехватить запястье безвольно висящей руки. — Знаешь, чего я хочу? Он потянул Криденса на себя, устроив ладонь на застежке своих брюк, и тот с пониманием кивнул. — Да, сэр. Грейвза до крайности заводило это «сэр». Криденс был готов вести себя покладисто, готов был уступать, воплощать его желания и принимать наказание за свои шалости. Криденс нарочито медленно опустился перед ним на колени, сверля его потемневшими глазами. — Это наказание, сэр? Грудь Грейвза опалило жаром. Сглотнув слюну, он постарался вложить в слова немного стальных ноток. — Это только начало. Потянувшись к пуговицам на брюках, Криденс медленно провел языком по губам — сначала по нижней, а затем по верхней, чтобы смочить слюной. Эти пухлые губы и розовый язык, мелькнувший между ними, сводили Грейвза с ума, что он почти готов был забыть из-за чего сердился. Почти, но не совсем. Он не собирался делать «наказание» легким. Приспустив его нижнее белье, Криденс взял в ладонь член и приподнял мошонку, чтобы окончательно дать свободу гениталиям, но на этом остановился. Он знал, что для этого нужна команда, разрешение. — Пососи его, — велел Грейвз, еще шире разведя ноги и с удобством откинувшись на спинку кресла. Так ему открывался прекрасный вид. Вдохнув побольше воздуха, Криденс открыл рот, вбирая в себя головку. Он действовал очень аккуратно, не позволяя царапаться зубами, и в то же время яростно и жадно, вбирая в себя блестящий от смазки и слюны член. Грейвз крепко сжал подлокотники. Горячий влажный рот… мягкие посасывающие движения… Грейвзу очень хотелось зашипеть от удовольствия, но он сдержался, стиснув зубы. Криденс работал губами и языком старательно, то замедляясь, то ускоряя темп, чтобы удивить Грейвза, и тот не успевал привыкнуть к его хаотичному ритму. Он мягко посасывал, и тело немного расслаблялось, затем резко ускорял темп, отчего хотелось свести колени или податься вперед всем телом, чтобы загнать член глубже. Но у него появилась идея получше, когда он заметил стекающие с уголков рта струйки слюны. Прихватив черные, как ночь, волосы на загривке Криденса, он потянул его голову на себя, не позволяя отстраниться, и Криденсу пришлось открыть рот шире, чтобы не подавиться. Он засопел, дернулся, попытался сглотнуть. Головка члена уперлась во что-то, не пуская дальше. Криденс начал захлебываться собственной слюной. Лица не было видно — его закрывала свисающая густая челка. — Какой хороший и послушный мальчик, — похвалил Грейвз, шипя сквозь зубы, пока Криденс давился его членом. Решив, что пока этого достаточно, он отпустил волосы, желая увидеть выражение его лица. Криденс отпрянул и тут же отер ладонью слюну со рта и влагу под носом, глаза покраснели. — Встань и повернись ко мне спиной, — велел Грейвз. Все еще вытирая покрасневшее лицо, Криденс поднялся на ноги, развернулся… и Грейвз тут же шлепнул его по ягодице через одежду, так что тот вздрогнул. Грейвз перевел взгляд на стены. Они выглядели не так уж и плохо… Веселенькие сиреневые огурцы в обрамлении горошин на розовом фоне. Но еще лучше будет выглядеть заалевшая от шлепков и хорошенько оттраханная попка. — Ты очень плохо вел себя. Ты знаешь об этом? — Да, сэр… — дрогнувшим голосом промолвил Криденс. — Знаешь, что сейчас будет? — Я догадываюсь, мистер Грейвз. О, плохой мальчик точно должен понимать, что на самом деле нравится его папочке. — Сними брюки. Криденс повозился немного с застежкой, и одежда упала вниз, застряв на щиколотках. Грейвз зацепился за край нижнего белья, сдернул его до колен, задрал рубашку, и его глазам предстала прекрасная картина — сочная упругая попа с манящей ложбинкой, узкие бедра и талия… — Какой красивый мальчик… — с восхищением прошептал он, оглаживая ягодицы. — Помнишь, чей ты? — Я ваш, сэр, — без всяких заминок ответил Криденс. Все верно. Он был его сладким мальчиком. Помассировав мышцы, Грейвз шлепнул по ягодице, и Криденс вздрогнул всем телом от неожиданности. — Хочу тебя подготовить. Заведя палец в ложбинку, Грейвз нащупал манящую цель — он нажал большим пальцем на вход. Криденс вновь вздрогнул. Но на этот раз от совершенно иных чувств. — Нравится? — спросил Грейвз, дразня дырочку, поглаживая складки кожи, а затем завел палец внутрь. — Да… сэр… — Криденса мелко потряхивало, но он стоически держался на ногах, даже не думая наклониться или опуститься на пол или колени Грейвза. — Моя грязная шлюшка, — любовно пропел Грейвз, с азартом шлепнув по ягодицам еще раз. Криденс всхлипнул. Но Грейвз знал, что его это заводит так же, как и его. Это ему тоже нравилось — быть его распутной шлюшкой. — Пожалуйста, — прошептал Криденс. — Что ты хочешь? — с неподдельным любопытством проворковал Грейвз. — Я хочу… хочу вас, сэр… — Тебе стыдно? Что ты довел меня до такого состояния. Грейвз довольно грубо двинул пальцем, чтобы Криденс вскрикнул, но тот не ответил. Если не считать едва слышных вздохов. Уж слишком сладких и призывных. Это явно не соответствовало тому, кто раскаивается. — Дрянной мальчишка, — резко выплюнул Грейвз. Точно удар хлыста. Криденса это ничуть не смутило. Наоборот, он немного двинул тазом, будто хотел насадиться поглубже на палец. — Нравится испытывать меня? Грейвз хотел отыметь его и как можно скорее. Но и он не был извергом и ни за что не посмел бы причинить Криденсу реальную боль, а потому вытащил палец, чтобы смазать кремом, приманенным с помощью Манящих чар, а заодно добавить к нему еще один. Хотя Криденс и так был неплохо растрахан и без особых проблем принимал его член, Грейвзу хотелось помучить его, подразнить пальцами, чтобы начал умолять. Повернув кисть, Грейвз ввел указательный и средний пальцы глубже, поглаживая изнутри стенки, пощекотал простату, и Криденс задрожал в его руках. Он сладко застонал и подмахнул, давая понять, что уже готов к более активным действиям. Но как бы ни изнывал член Грейвза, он не хотел начать и закончить все слишком быстро. Он готов потерпеть, и с удовольствием довел бы Криденса до оргазма, пока тот будет умолять вставить ему. Ладонью он ласкал упругие ягодицы, шлепая их, чтобы удовольствие наложилось на жжение от ударов, поглаживал натянувшуюся вокруг его пальцев кожу. Криденс извивался. Он хныкал, опускался ниже, будто хотел присесть на его колени. — Боже, мистер Грейвз… — Что такое? — заботливо спросил тот, продолжая растягивать вход. — Можно, мы уже… — Тогда ответь на вопрос. Чей ты? — Я ваш… — Мой? — Да… — Хочешь быть моей шлюшкой? — Я уже ваша шлюшка. — Хочешь меня? — Да… — Хочешь, чтобы я вставил член в твою дырку и отодрал? Чтобы кончил в тебя, наполнил своей спермой и продолжил трахать дальше? Чтобы смазка стекала по ногам, и ты чувствовал себя грязным и липким. Пошлые словечки только распаляли желание Грейвза, и Криденсу они тоже явно пришлись по вкусу. — Да, — твердо ответил Криденс. Чего нельзя было сказать о ногах — колени мелко подрагивали, и в скором времени он и правда мог рухнуть под своим весом на пол. — Ты грязный? — испытывая его, спросил Грейвз. — Очень грязный. Грейвз улыбнулся, терзая Криденса изнутри, оставлял на коже пылающие отметины от ладони. — Иди ко мне, — позвал он, смазав член, на котором уже успела подсохнуть слюна. Положив ладони на талию, он потянул Криденса на себя, и тот послушно последовал за ним. Наверняка ведь понимает, какое их ждет продолжение… — Садись. Шипя от того, что распаленная кожа касалась ткани брюк, Криденс пытался примоститься на бедре Грейвза, но тот дернул его на себя, чтобы расположился по центру. Он приставил член к растянутой дырке и медленно толкнулся внутрь, придерживая Криденса за живот. — О, Мерлин… — прохныкал тот, опускаясь вниз. Грейвз позволил ему навалиться на себя, обнял поперек талии и груди, чтобы удержать на месте и быть надежной опорой, и потом начал двигаться. Сначала медленно, чтобы они оба привыкли к ощущениям, но постепенно наращивая темп. Глянув поверх плеча Криденса, он увидел его большой возбужденный член, головкой лежащий на животе и сочащийся смазкой. Подцепив капельку пальцем, Грейвз сунул его в рот и замычал. — Ммм, ты вкусный… Тело Криденса прошило мелкой дрожью, и он ухватился за основание своего члена, чтобы не кончить сразу. — Прошу, сэр… быстрее… — Хочешь быстрее, — жарко прошептал ему на ушко Грейвз и прикусил за мочку. — Развратный мальчишка. Грейвз стал размашисто вколачиваться в Криденса, и тот подпрыгивал на нем, точно пытался усидеть в седле на непокорном жеребце. Не сдержавшись, Грейвз сжал челюсти на плече Криденса через рубашку. Не сильно, но чтобы тот почувствовал его ярость, его отчаяние, его желание… Кончив внутрь, ошалевший после оргазма Грейвз сжал пальцы на руке Криденса, додрачивая ему, чтобы и тот наконец излился. Ему хотелось, чтобы его сперма стекала по их сцепленным ладоням, ощутить ее вязкость на коже. Он сжал сосок Криденса через ткань рубашки, и тот с громким похабным стоном выплеснулся на их переплетеные пальцы. Его грудь часто вздымалась, ходила ходуном, пытаясь насытить организм кислородом. Расслабившись, Грейвз вольготно развалился в кресле. Криденс немного вывернулся в его объятиях, чтобы увидеть лицо, заглянуть в потемневшие от возбуждения глаза, а затем впился в его губы жадным поцелуем, сразу проталкивая язык и жарко дыша, точно хотел трахнуть его рот. — Ты знаешь, что на тебя невозможно злиться? — сонно пробормотал Грейвз, когда после поцелуев Криденс уютно устроился в его объятиях. Он перебирал его волосы, гладил по щекам и не мог понять, как же ему повезло, что в его жизни появилось такое чудо. — Но ты разозлился, — лукаво возразил Криденс, приподняв голову, отодвинувшись от его груди, чтобы видеть лицо. — Потому что ты вынудил меня, — возразил Грейвз. Криденс расплылся в широкой хитрой улыбке. — Ты сделал это нарочно, — догадался Грейвз, тяжко вздохнув. Эти сутки изрядно потрепали его нервы. — Но тебе ведь нравится, как получилось? Грейвз обвел взглядом комнату, прислушиваясь к себе, но реакцию на ремонт в кабинете сбивали ощущения после оргазма. — Думаю, я могу к этому привыкнуть, — с показным сомнением ответил он. Криденс шутливо шлепнул его по ладони. Разумеется, Грейвз дурачился. Это было очевидно. Как бы там ни было, он признавал, что немного ярких оттенков и правда могут скрасить его жизнь. Не так, как Криденс, конечно… Пыльно-розовым обоям в огурец было куда стремиться. — Мне нравится, когда ты такой… — мечтательно протянул Криденс, вновь устроившись на его груди и поглаживая белый воротник жилета. — Какой? — Темпераментный, — немного подумав, наконец ответил Криденс, и его губы тронула блаженная улыбка.