Коктейль из двух рокербоев

«Всем известный Джонни Сильверхенд погиб во время своего террористического акта» — эхом отдалось в голове Керри звучание радиоприемника, который только что отрубился от того, что музыкант швырнул его в стенку. — Бля, Джонни… Я ненавижу тебя! — закричал Евродин, чувствуя, как предательские слезы подступают к глазам. Музыкант тяжело оперся руками о спинку дивана и сжал ее так, что костяшки пальцев побелели. Взгляд невольно скользнул в сторону пистолета. Решение казалось таким очевидным… Как и то, что злился Керри сейчас вовсе не на Сильверхенда, а на себя. За то, что был совсем не настойчив. За то, что не остановил его. За то, что прикосновение Джонни к его щеке все еще жгло ее. За то, что он стоял и смотрел снизу на то, как Джонни улетает. За то, что в тот момент знал, что отпускает его навсегда и наверняка больше никогда не увидит. Никогда… Керри тяжело опустился на диван и вытер глаза, которые тут же неприятно защипало из-за смешанной со слезами, а теперь еще и размазанной подводки. «Джонни… Чертов Сильверхенд, да что ты, сука, творишь со мной?» — промелькнула тихая мысль, отозвавшись какой-то болью сперва в центре груди, а затем и холодом по всему телу. Никогда… Никогда больше они не сыграют вместе. Не поедут в тур, не разнесут гримерную из-за того что снова посрались из-за какой-то хуйни, никогда вместе не набухаются… да, блядь. Керри даже никогда больше не увидит Джонни вживую! Просто даже не увидит! Не будет больше обжигающих прикосновений. Не будет больше ругани из-за очередного расхождения во мнениях из-за аккорда или того, как надо давать концерты. И просто теперь волноваться Керри уже не за кого. Мокрые от вытираемых слез пальцы скользнули по лежащему на столике пистолету. Хотелось пойти за Джонни. За тем, кто всегда сиял рядом с Евродином, разгоняя все тени. Сколько бы Керри не жаловался на то, что чувствует себя декорацией рядом с Сильверхендом, сияние рокера его спасало. От страха перед этим городом, от скрытых в нем теней и… от самого себя. И теперь музыкант не знал, как он справится. Да как он справится? Да ему больше ничего не остается кроме как отправиться следом! Один он в Найт-Сити не выживет. С Сильверхендом было куда спокойнее. Вот только он трус. В отличии от Джонни… Как же тот был прав, говоря, что у Керри нет яиц. Их и правда нет. Не может даже просто взять и пустить себе пулю в лоб, чтобы покончить и со всей этой болью, и с этим проклятым городом, и с карьерой, которую он вряд ли сможет построить без Джонни. Музыканту до сих пор не верилось, что он сможет существовать один. Немного повертев пистолет в руке, Евродин с силой швырнул его в пол, снова ощущая приступ гнева. Подорвавшись, он решительно распахнул окно. — Я ведь люблю тебя, кретин! — заорал он во все горло. Где-то тут же послышался мат от разбуженных соседей, а затем в нескольких сантиметрах от головы Евродина пролетел нож откуда-то снизу. Жители Найт-Сити как всегда были понимающими и приветливыми. Только Керри не шелохнулся. Да, умирать ему было страшно. И решиться себя убить он не мог. Но вот переложить ответственность на кого-то не очень меткого и явно простого раздраженного хулигана… почему бы и нет? Пусть кто-нибудь другой решит, жить ему дальше или нет. Сам Евродин решать ничего не хотел. Он просто вспоминал. Вспоминал, как ругался на Джонни из-за того, что тот просто не смог пройти мимо очередного корпората на улице. Вспоминал, как порой даже на сцене отвлекался на Сильверхенда. Вспоминал, как тот преображается в те редкие моменты, когда добродушно и искренне улыбается и как в эти моменты менялись его глаза... К горлу тут же подкатил ком, а сердце плотно сжало тисками. Он отчаянно хотел увидеть Сильверхенда снова. Хотя бы один раз. Спустя мгновение Керри проснулся в холодном поту и тут же жадно втянул носом воздух. Запах спящего рядом Джонни Сильверхенда подействовал, словно успокоительное. «Приснится же такое. Хуйня полная», — мысленно проворчал Евродин, пытаясь унять свое сердцебиение и нормализовать дыхание, зарываясь носом в волосы рокера, обнимая его и прижимаясь к нему всем телом, словно стараясь согреться. Керри надеялся, что не разбудил Джонни. Что не кричал во сне. С такими снами это вполне имело место быть. Евродин медленно выдохнул и закрыл глаза, успокаиваясь. Нет. Это бредовый сон. Он ни за что не отпустит Джонни на верную смерть и остановит его любой ценой. Не позволит ему погибнуть и, насколько это возможно, постарается сделать его жизнь лучше. Потому что чертовски любит этого засранца. Он невольно скользнул пальцами по горячему телу и холодному протезу, словно убеждаясь, что рядом с ним лежит действительно настоящий и живой Сильверхенд, а не какая-нибудь подделка. Обняв рокера покрепче, Керри почувствовал, что наконец полностью успокоился и готов снова попробовать заснуть. На него накатывало теплое умиротворение и спокойствие. Наверняка он снова утром не захочет вставать и снова будет выслушивать подколы насчет своего постоянного желания понежиться с Джонни в кровати. И не только понежиться. И не только в кровати, что уж тут говорить. «Чертов Сильверхенд, что же ты со мной делаешь?», — мелькнула в голове Евродина та же мысль, что и во сне, но на этот раз ее сопровождала улыбка, а не боль и отчаяние. Музыкант закрыл глаза и уже через пару минут снова сладко спал. В тепле, уюте и с улыбкой на лице. Проснувшийся от крика Евродина Джонни аккуратно повернул голову и поправил сползшее со спины Керри одеяло, чтобы тот не замерз. Было непросто заставлять себя не шевелиться и делать вид, что не проснулся. Вот только Сильверхенд знал, что если Евродин испытает чувство вины от того, что разбудил его, он не заснет обратно, да еще и все мозги Сильверхенду проест своими извинениями. Поэтому вопросы будет лучше отложить на утро. Они с Керри были одного возраста. Но почему-то Джонни воспринимал Евродина так, будто тот младше на пару лет. О Керри хотелось заботиться. И Джонни заботился, хоть это и не всегда было заметно. И сколько бы они ни ругались из-за расхождения во мнениях, как надо выступать и какие аккорды лучше использовать в музыке, Керри оставался самым близким человеком для рокера. «Спи, Керри. И пусть кошмары больше тебя не беспокоят», — мысленно пожелал Джонни уже заснувшему Евродину и закрыл глаза, наслаждаясь теплом и близостью музыканта.