Коктейль из двух рокербоев

Хроматический рок смешивался с реакцией толпы и гнал по венам, ударяя в голову получше любой даже самой лучшей текилы. В воздухе, казалось, повисло статическое электричество, которое Сильверхенд жадно вдыхал и тут же возвращал обратно с новой строчкой песни. Это было первое серьезное выступление Самурая. «Радужная каденция» сегодня была просто переполнена. народу было гораздо больше, чем в дни, когда «Самурай» не выступал. Было приятно осознавать, что все эти люди пришли сюда ради их группы. Это выступление охуеть как заряжало! Джонни чувствовал единение с толпой, чувствовал себя на одной волне с большой массой людей и откровенно наслаждался этим. Он был на коне. На своей волне. Он излучал энергию во всей стороны, заряжая всех вокруг и заряжаясь от них в свою очередь, когда переработанная каждым зрителем в зале волна возвращалась обратно к Сильверхенду. Казалось, что даже неоновые огни клуба вибрируют в такт его аккордам на гитаре, добавляя какой-то дикости в атмосферу в заведении. Ударив по струнам в последний раз, Джонни улыбался, слушая рев и аплодисменты публики. Когда он создавал с Керри группу, он и не предполагал, что будет испытывать подобное на сцене. И даже не был уверен, что хочет петь. А теперь был твердо уверен, что да. Хочет. На миг Сильверхенд захотел эффектно разбить гитару, но вовремя вспомнил, что новый инструмент будет стоить недешево и передумал. Теперь, чтобы сделать этот вечер еще лучше, надо было найти отличную компанию и разрядить все еще бушующий в крови адреналин. Заприметив в толпе привлекательную фанатку, Джонни направился к ней.

Керри глубоко вдохнул, стараясь отдышаться. Музыкант не привык к полноценным выступлениям и без тренировок перемещаться по сцене, развлекая публику, петь еще при этом и играть ему было сложно. Евродин и не подозревал, что длинный концерт может заменить хорошую тренировку. И если Джонни после своих военных приключений выдержал все без проблем, Керри было тяжело. И все-таки… Джонни так сиял на сцене! Керри казалось, что он просто ослепнет от того количества энергии, какое исходило от него. И он искренне считал, что слепота того стоит. Джонни сиял не только на сцене. Еще когда они только познакомились, Керри страшно боялся этого города, но мечта стать известным музыкантом была сильнее страха. И в Джонни, который чувствовал себя в Найт-Сити, как рыба в воде, он нашел опору и поддержку. Даже забывал о том, насколько этот город, на самом деле, опасен. И, не удивительно, со временем Керри просто пропал. Просто влюбился. И не знал, что с этими чувствами делать. Когда он увидел, что Джонни отправился к симпатичной фанатке, сердце больно сжалось от бессилия и ревности. Признаться в своих чувствах другу было слишком страшно, но смотреть и знать, что он с кем-то развлекается, было еще хуже. Именно поэтому Керри поспешил отвернуться и отправиться в гримерную, чтобы как можно скорее собрать вещи и покинуть клуб. Наверняка Джонни поведет свою пассию прямо туда. Евродин быстро сложил гитару в футляр и собрался быстро выскочить из помещения, чтобы направиться домой, однако дорогу ему преградил Сильверхенд и та самая фанатка. Хорошенькая фанатка. И это осознание заставило Керри снова ощутить неприятный укол. — Куда-то спешишь, Керри? Мог бы тоже развлечься, — ухмыльнулся рокер. Глядя на разгоряченного после концерта Джонни, Евродин невольно облизнул губы: сейчас тот выглядел еще более привлекательным и желанным, если такое было возможно. Интересно, а Джонни догадывается о его чувствах? Хрен его знает. Невозможно было понять, что у Сильверхенда в голове. Никогда. Никак. Хотя Нэнси уже намекала Евродину, что прекрасно видит, как тот смотрит на Джонни. Ну не умел Керри скрывать свои чувства! Совершенно не умел. И, при этом, решительно действовать он боялся. Вернее, если быть точным, он знал, что при желании без проблем затащит какого-нибудь фаната или фанатку в постель. Однако когда дело касалось Джонни, Евродин чувствовал, что его словно парализует, а язык вместо того, чтобы сказать о своих чувствах выдает что-то вроде «хуйня, Джонни. Песню надо переделывать». — Я хочу не этого, Джонни, — серьезно произнес музыкант, с недовольством глядя на авиаторы Сильверхенда и гадая, какое сейчас под ними выражение глаз. Как же его раздражали эти очки! Раздражали, потому что закрывали действительно красивые глаза Джонни. — А чего ты хочешь? — Сильверхенд ухмыльнулся, и в груди Керри что-то екнуло: кажется, тот обо всем догадывается. Догадывается, и… что? Что он чувствует по этому поводу? Ждет, когда Керри сорвется? Провоцирует его? Блядь, да у него это получается! Керри скинул с плеча футляр с гитарой, приставил его к стене и решительно подошел к Сильверхенду вплотную, задвинув свою нерешительность куда-то вглубь сознания. — Я хочу вот этого, — и он решительно и жадно поцеловал Джонни, обвив руками его шею и прижимаясь к нему всем своим телом. — Что за… — возмутилась было фанатка, которую Джонни притащил в гримерку, но перед ее носом тут же возник поднятый средний палец хромовой руки и девушка, насупившись, убежала. Да, Сильверхенд только этого и ждал. Он видел взгляд Керри. Видел, как тот к нему тянется, однако не решается перейти к более активным действиям. Керри же несмотря на то, что целовал Сильверхенда жадно, снова почувствовал накатившую на него нерешительность и отстранился, но хромированная рука крепко схватила его за волосы, и уже сам Джонни принялся целовать Евродина. Сильверхенд целовал его грубо, страстно. Захватывал словно хищник попавшую в сети жертву. И Керри чувствовал себя захваченным. Сияние Джонни, которое тот излучал сейчас словно проникало внутрь музыканта через поцелуй, наполняло и заставляло светиться изнутри. Особенно сильно сияло сердце. Евродин не ожидал такой реакции от своего друга и теперь чувствовал себя совершенно счастливым. — Джонни... — тихо выдохнул он, когда они оторвались друг от друга и несдержанно улыбнулся, глядя на Сильверхенда и стягивая, наконец, с его лица эти чертовы авиаторы, чтобы увидеть его глаза. Во взгляде Сильверхенда Керри увидел насмешку и... обожание. Сердце музыканта ускоренно забилось: он мечтал, чтобы Джонни смотрел на него с обожанием и желанием. В голову закралась невольная мысль, что все это просто сон. — Решился, наконец. Я уже думал, у тебя совсем нет яиц, — ухмылка Сильверхенда и поднимающееся внутри Керри внезапное недовольство разубедили музыканта, что нет. Это вовсе не сон. — Что значит «решился, наконец»?! — Евродин был искренне возмущен тем, что тот, очевидно, обо всем догадывался, но даже не удосужился хоть как-то показать взаимный интерес, чтобы стало легче. — И заебал ты уже! Есть у меня яйца! Есть! Можешь проверить! — Именно этой проверкой я сейчас и займусь, — Джонни с невозмутимым видом скользнул ладонью в штаны Евродина и сжал его ягодицу. На второй вопрос он решил не отвечать, оставляя Керри в неведении. Но конечно, он все знал. Иногда Евродин смотрел на него так, что казалось, одежда Сильверхенда вот-вот должна если не сгореть, то расплавиться под его взглядом. Джонни медленно забрал из рук Евродина свои авиаторы — еще не хватало, чтобы этот придурок их случайно разбил или сломал — и закрыл дверь в гримерную, совершенно не заботясь о том, что другие ребята из группы могли еще не успеть забрать из нее свои вещи. Они подождут. А их с Керри ждет интересный вечер...