Механизм светлого будущего

      Сквозь сон Виктор услышал зов и почувствовал странный холодок, прошедшийся по телу, который внезапно заколотил его подсознание и заставил очнуться. Он открыл глаза, просыпаясь. Ему помнилось, что ещё недавно в больничном крыле было пусто и темно, а сейчас сквозь окна уже пробивалось утро, а перед лицом предстали Джейс и Хаймердингер. Оба с какими-то странно напряжёнными лицами.       — Что-то случилось? — учёный чуть всполошился и принял более удобную позу на стуле, с которого успел немного съехать за ночь, пока наблюдал за состоянием Фриды.       — Да, — безрадостно ответил профессор.       Стоило только задуматься, что что-то не так, как глаза Виктора сами метнулись к лежащей на кровати девушке, что до сих пор была без сознания.       Вчера произошло многое, пожалуй, даже слишком опасного. Фрида была близка к раскрытию, за что Виктор никак не мог не рассердиться и не выместить всю свою злость на напарника. Конечно, девушка тоже была виновата, но первый удар принял на себя именно Талис уже элементарно потому, что оказался единственным заговорщиком в сознании.       Никогда прежде они так не спорили, теперь Виктор даже смотреть на него не мог. В голове так и всплывали обрывки их ссоры, того, как Виктор обвинял его во лжи, а главное в излишней эмоциональности, что, как ему казалось, перекрывала все доводы разума напарника. Учёный просто не мог принять такой жертвы, как не смог сказать и правду о своём эксперименте, когда Джейс вдруг припомнил ему, что видел, как ловко он подхватил Фриду на руки, когда та вырвалась из того кокона. Учёный просто сослался на выброс адреналина из-за отчаянного стремления спасти свою девушку, и Джейс, кажется, принял это, но толика сомнения на его лице всё же промелькнула.       Также во время разговора выяснилось, что самоцветы, что носил с собой Джейс, были не тронуты. Талис просто засунул один не в тот карман, а заметил это уже после. Всё это означало одно: что никакой зависимости от магии у Фриды нет. Однако то, что случилось с хекс-матрицей, было совершенно другим делом. Но об этом Виктор решил узнать позже, когда девушка очнётся. Пока что он понял, что это был лишь неконтролируемый выброс магии. Похоже, Фрида слишком долго подавляла её в себе и боялась её, что та сама начала искать пути выхода наружу и губить своего носителя. Отсюда и лихорадка, и колючие невидимые шипы на спине девушки.       Виктор наблюдал за здоровьем Фриды полночи и понял, что с её состоянием нужно что-то решать и срочно. Лучшим и, пожалуй, правильным вариантом было как можно скорее покинуть Пилтовер, но у них была распланирована здесь целая жизнь. У учёного имелась работа, где он мог воплотить свои научные идеи в жизнь, у Фриды была как минимум не окончена учёба, ещё они планировали начать жить вместе после её выпуска. Не хотелось терять это. Вторым вариантом были выезды за пределы города, как и предлагала сама девушка. Теперь же Виктор и сам считал это необходимым. Возможно, если Фрида будет чувствовать себя в безопасности, если будет под его полным контролем, то сможет выплеснуть свою магию, и этот ужасный недуг пройдёт.       Виктор хотел верить в то, что всё наладится, но то, что Хаймердингер пришёл сюда с какой-то проблемой заставило учёного занервничать. Он перевёл вопросительный взгляд на Талиса, тот стоял с безучастным лицом, но нахмуренными бровями. Весь его вид говорил: «Я хоть и зол на тебя, но не стукач».       — В чём проблема, профессор? — уже смелее обратился к йордлу Виктор.       — Во-первых, мне очень жаль, мой мальчик, что с Фридой случилось такое. Джейс рассказал мне, что последние дни ей очень не здоровилось… вам обоим. То, через что вы вдвоём проходите, слишком ужасно, и мне не хотелось бы отнимать у вас ценное время, но того требует дело, Виктор. Вчерашний инцидент. Я должен убедиться, что такого не повторится. Совсем скоро будет научный симпозиум среди наших преподавателей, у людей появятся вопросы. Я должен лично увидеть твою хекс-матрицу, чтобы убедиться, что она безопасна.       — Да, я понимаю, хорошо, профессор, — ответил учёный.       Мысленно он радовался, что выдуманная им легенда смогла отвести от Фриды все подозрения, однако радость эта была короткой, так как тон Хаймердингера ненавязчиво внушал опасения. Предчувствие не обмануло, так всё и вышло.       — Вы должны уничтожить это, — буквально выпалил декан после короткой презентации хекс-ядра.       — Что? — удивился Виктор, рефлекторно закрыв покачивающуюся на своем постаменте матрицу собой.       — Погодите, это же прорыв, профессор, — выступил вперёд него Талис и тут же вступил в дискуссию с йордлом. — Вы же слышали Виктора, эта магия эволюционирует, взаимодействует с биологической материей, она может исцелять людей… она может спасти Виктора!       Декан как-то осунулся, опустил плечи, тяжело вздохнул и поднял взгляд на Виктора. Тот, казалось бы, привычным образом опёрся на трость, но движения его были более твёрдыми, чем раньше, и менее ограниченными, поэтому выдавали его. Это было еле заметно и ощущалось где-то на уровне интуиции. Хаймердингер жил в этом мире гораздо дольше остальных, поэтому быстро заметил эту перемену.       — Виктор, что-то изменилось, — с подозрением проговорил декан. — Ты изменился. Что ты сделал?       — О чем вы, профессор? — уточнил парень, напрягаясь.       Профессор ещё раз изучил его взглядом, а потом снова перевёл внимание на ядро:       — Уничтожьте это, пока никто не пострадал. Этот проект требует длительного времени и ещё большей осторожности, а в твоём состоянии, Виктор, риск спешки слишком опасен. Случившееся не должно повториться снова.       Учёный опустил голову, грудь его провалилась, а глаза забегали в поисках подходящего ответа. Виктор не мог допустить, чтобы матрицу уничтожили, его жизнь зависела от неё. В направленном на него взгляде Джейса читалось тоже самое. Талис снова решил вступиться за напарника, но на этот раз перешёл на более убедительный и даже местами обвинительный тон:       — Да, человеческий век короток. Кому как не вам знать об этом? Однако разве вы сами не слышите, что своими словами обрекаете моего друга на смерть, лишаете его надежды? Виктор хоть раз подводил вас? Правильно, нет, — он на секунду замолчал, успокоившись. — То была кража, профессор, чужая неосторожность, никто от этого даже не пострадал.       — Ты забываешься, сынок! Эта магия опасна. Ты никогда не видел, на что она по-настоящему способна.       — За этой магией новое будущее!       — Ты учишься в моей академии, Джейс, — категорично напомнил йордл. — Если я говорю: «Уничтожить это», значит, так правильно.       — Нет.       Декан возмутился так, что даже его усы зашевелились. Полный негодования и раздражения он бросил взгляд на Виктора, надеясь, что хоть он поймёт его опасения и не будет противиться его решению.       Учёный лишь с измученным видом провёл рукой по волосам, а затем спокойно сказал:       — Профессор, дайте нам время доказать это. Прошу, хотя бы неделю. Возможно, большего времени у меня всё равно не будет.       Йордл попеременно посмотрел на каждого, после чего гордо расправил плечи и выровнялся в спине.       — Ладно, джентльмены, у вас только неделя. Будь осторожен, Виктор, и… извини.       После этих слов он ушёл, оставив двух напарников в компании друг друга. Напряженная атмосфера резко пошла на ослабление, и Виктор тут же выдохнул, чувствуя, как огромный груз свалился с его плеч. Талис стоял рядом и продолжал хмуриться.       — Спасибо, Джейс, — учёный хоть и до сих пор злился, но был очень благодарен другу за помощь.       — Перестань, я всего лишь хотел загладить свою вину за Фриду.       Напарник двинулся к своему рабочему месту, игнорируя внимательный взгляд Виктора на себе, затем сел на стул и уткнулся в лежащие на столе бумаги. Учёный сделал тоже самое, и теперь их спины оказались напротив друг друга. Тишина тут же осела на плечи, но никто из них так и не сказал ни слова.       В течение дня Виктор несколько раз наведывался к Фриде в больничное крыло, но она так и не просыпалась. Кулон всё это время был при ней, и учёный постоянно переживал, как бы ей не стало только хуже из-за него. Видеть её состояние было сложно и больно, но другого выхода у них не было. В Пилтовере нет лечебниц для новопробудившихся магов, а помощь нужна была здесь и сейчас. Возможные обстоятельства давили на него тяжким грузом, но ему оставалось только уповать на то, что тело девушки начнёт само бороться с лихорадкой, что она хотя бы очнётся и тогда они вместе смогут принять решение.       К вечеру он узнал от медсестёр, что она пришла в сознание, но у неё поднялся жар. Виктор немедленно зашагал к ней в палату несмотря на предупреждения, что нужно немного подождать, пока ей не поставят необходимые уколы. Нет, совладать с собой было невозможно. Уж слишком он боялся, что она снова уснёт. Даже личный опыт указывал на это. Потому пришлось поступиться своими принципами и отправить все манеры в бездну.       Он вошёл внутрь, и карие глаза тут же нашли его силуэт в дверях и заметно расслабились. Фрида выглядела измученной, бледной, но его приход вызвал оздоровительную эмоцию на её лице.       Медсестра уже сделала последний укол и тут же отошла от девушки. Прежде чем совсем уйти, она задержалась в дверях и с укором посмотрела на вошедшего нарушителя:       — Вы из близких? — спросила она, и ученый тут же кивнул. — Тогда соблюдайте порядок и раз пришли, то сделайте ей холодный компресс.       Когда дверь за ней наконец закрылась, Виктор тут же направился к постели девушки, что лежала на боку в больничной пижаме. Передвинув стул возле тумбочки к изголовью кровати, он сел на него, а трость убрал к стене.       — Ты хоть осознаешь, что чертовски напугала меня, милая, — он не задаёт ей вопрос, а утверждает. Хмурится, чтобы скрыть своё переживание и выдать его за недовольство, надеясь, что ей станет стыдно за свой обман.       Она извиняется, но даже из-за болезни это звучит очень упрямо. Виктор уже знает, что она скажет, что всё это ради него, но он не даёт ей произнести ни слова, скручивает мокрое полотенце и прижимает его к её лбу. Хочет, чтобы движения казались холодными, но его бунт всегда выходит ему боком, и они всё равно получаются очень бережными и внимательными.       — Ты ставишь мою жизнь дороже своей, думаешь я могу принять это? Ты могла умереть вчера. Почему ты мне ничего не сказала? Почему пошла к Джейсу, а не ко мне?       Она перехватила его руку, и он остановился. На ослабленном лице внезапно заломились брови, губы сжались, а большие глаза смотрели на него с вниманием и неким страхом.       — Хочешь услышать правду? — спросила она, и Виктор замер на месте.       Что-то внутри него сильно ёкнуло, но, чтобы она сейчас не сказала, он должен был узнать эту причину.       — Да, — он высвободил своё запястье из её хватки, чтобы взять её за руку.       — Мне больно видеть тебя, Виктор, — она почувствовала, как напряглись его пальцы, сжимающие её, но всё равно продолжила: — Всё дело в этой силе, я вижу жизненную энергию людей, вижу, как быстро ты угасаешь, в то время как я даже помочь тебе не чем не могу.       — Почему ты не сказала мне?..       — Но сейчас что-то изменилось, ты изменился, — перебила его она, и он буквально остолбенел, вспомнив, что тоже самое сказал про него Хаймердингер. — Энергия вокруг тебя, кажется, стала другой. Твоя больная нога… Тебе что стало лучше?       — Немного. Я был в Зауне, навестил старого друга, и он дал мне один препарат, чтобы продлить моё время. Экспериментальный.       — Но это же опасно!       — Да что ты, милая, — с насмешливым порицанием ответил парень, возвращаясь к компрессу и всем своим видом напоминая, кто из них двоих на самом деле больше всех рисковал собой вчера.       Фрида усмехнулась, но тут же скривилась, почувствовав режущую боль в спине, что невидимыми колючками впивалась ей под кожу.       — Ты позволишь мне осмотреть тебя? — спросил учёный.       — Да, если пообещаешь не распускать руки, — слабо улыбнулась она.       Виктор ничего не ответил, переложил её на живот, после чего аккуратно поднял края больничной рубахи вверх. Тело Фриды напряглось, а лицо девушки с силой уткнулось в подушку. Виктор был поражён, как она терпела подобное. Шипы на её спине начали прорастать. Из-под чистой, влажной от пота кожи уже проявились первые колючие веточки с зачатками листьев и нежно-розовых цветков. Крови не было, возможно, из-за действия самой магии. Невидимая для всех, она высасывала из Фриды все соки, требуя чёткого контроля. Казалось, ещё неделя и девушку полностью окутают колючие ветви дикой розы.       Парень хотел было что-то сказать, но просто не смог. Слишком ужасным и удивительным казалось увиденное. Он попробовал прикоснуться пальцем к одной ветви, но что-то внутри него заставило его отказаться от этой идеи. В эту же секунду дверь в палату раскрылась, и на пороге появилась высокая черноволосая женщина.       Взгляд выразительных аметистовых глаз тотчас упал на оголённую спину Фриды и остановился на ней, приняв резко поражённый вид. Виктор убрал руки от девушки, будто пойманный с поличным. Всё это время он был уверен, что только он один видит то, что творится с ней, потому что недавно сам подвергся воздействию магии через трансмутацию.       Фрида услышала чужой приход и приподняла голову на звук. Стоило ей только заметить мощные магические вихри вокруг вошедшей женщины, как она почувствовала угрозу и тут же заёрзала на кровати. Виктор помешал ей подняться, вернув её на место, а сам встал и загородил девушку собой.       — Кто вы?       — Помощь. Отойди, Виктор. Тебя ведь так зовут? — она бесцеремонно пересекла комнату и остановилась в шаге от парня. — Сказочник из тебя так себе, защитник тоже.       Стоило Виктору только посмотреть ей в глаза, как он тут же послушно отшагнул в сторону, точно её послушная марионетка.       — Ну, привет, дорогая. Как ты, однако, выросла, — незнакомка заняла место учёного и посмотрела на Фриду сверху вниз.       Та напугалась ещё больше, когда чужие глаза сначала упали на её кулон, а затем она разочарованно фыркнула, будто пытаясь понять для себя что-то. Фрида снова попыталась подняться, но метания по простыне царапало кожу. Женщина сорвала с неё украшение и, не прикасаясь к злополучному камню, откинула его в сторону, как нечто омерзительное. Затем она схватила её за руку, и девушка увидела, как поток успокаивающей магии заскользил от чужого плеча к локтю и далее через ладонь к ней. На душе резко стало тепло, почувствовалась расслабленность, что даже не пошевелишься.       — Кто вы и что вы сделали с Виктором?       — Позже, милая, — она выпустила её руку, после чего перевернула девушку обратно на живот. — Сейчас будет больно, но это необходимо, чтобы выравнять нарушенный магический поток.       — Подождите, что?       Она отодвинула край от выреза своего платья и достала нож, что крепился к бедру на ноге. Фрида не успела крикнуть, как её тут же ткнули лицом в подушку. Женщина вырезала на её теле пару рун, а затем отпустила её голову. Девушке стало нестерпимо больно. В этот момент очнулся и Виктор.       — Живо, полотенце, — незнакомка вытянула руку в сторону парня, и тот только придя в себя и ещё абсолютно ничего не понимая, выполнил её просьбу, будто на автопилоте.       — Вы маг, — понял он, когда увидел, как женщина, вытерев всю кровь со спины его девушки, прислонила руки к нанесённым рунам, заряжая их своей магией.       Шипы мало по малу начали рассеиваться, а тело носителя повторно расслабляться.       — Я её тетя. Не самое приятное знакомство, но всё же. Наила, — она быстро протянула ему руку, и Виктор, всё ещё удивлённый от неожиданного знакомства, ответил ей неуверенным рукопожатием.       Глядя на то, как Фриде становится легче, Виктор и сам почувствовал облегчение. Когда вся опасность миновала, девушка села на кровати, заметив, что магия, заключённая в её руках, стала послушнее и даже не видоизменила кровать, на которой она лежала ещё недавно.       — Фух, — Наила раскинулась на одном из стульев и, откинув чёрные локоны от лица, победно вытерла пот со лба. — Чёрт возьми, а ваши с ним способности не так легко переплюнуть. Я вытрясу из него достойную плату за свои мучения.       — Вы сейчас говорите о… — попыталась уточнить Фрида, но её тут же прервали.       — Да, о твоём отце. Андреас будет рад услышать о тебе. Впрочем, лучше поговорить об этом наедине. Наши семейные тайны не похожи на те, которыми можно гордиться.       Виктор отошёл от стены, у которой стоял, облокотившись на трость. В комнате недавно творилась неразбериха, и он подумал, что Фрида толком не заметила, что он может обходиться без своей привычной вещицы, но всё же для подстраховки решил сделать шаги более лёгкими. Так, он дошёл до девушки, остановился у кровати и спросил, стоит ли ему уйти.       — У меня от Виктора нет секретов. Мы можем поговорить и при нём.       — Уверена? Он ведь не маг, — уточнила женщина, разгладив складки своего тёмно-каштанового платья с красными вставками по бокам.       — Он самый близкий для меня человек. Я доверяю ему.       Женщина вздохнула, закинула ногу на ногу, скрестила руки, в общем, сделала всё, чтобы выказать своё недоверие к нему, как к обычному человеку. Притом было видно, что она не испытывает к нему резко негативных чувств, по крайней мере Виктор прочитал это по её лицу. Тут, скорее, было формальное предостережение.       — Ладно, может, его поддержка не помешает.       Фрида потянула Виктора за руку, и он сел рядом с ней на кровати. Наила же начала свой рассказ.       Женщина рассказывала, что она и отец Фриды родом из окраин Демасии, что магов в мире существует не так много, ибо сила каждого может, как давать жизнь, так и отнимать её, если они увлекаются (речь идёт в основном об использование кристаллов). Каждая допущенная серьёзная ошибка может стоить им жизни. Андреас — отец девушки и по совместительству один из лидеров магов-мятежников, движимых идеями пополнить ряды магов, вместе с остальными своими приспешниками тайно путешествовал по миру, чтобы обзавестись детьми, которые в будущем помогут дать отпор угнетающей их столице. Когда же он понял, что у Фриды нет магических способностей, которые при обычных обстоятельствах должны были уже начать развиваться в первых годах жизни девочки, решил уйти и попытать удачу с другой барышней.       После его побега мать Фриды, толком не знающая за кого вышла замуж, пыталась писать к Наиле, с которой успела познакомиться на свадьбе, но та ничего не могла ей сказать, ибо маги никогда не раскрывали никому, кем являются на самом деле.       Когда же Ровена — мать Фриды, умерла во время сопротивления на мосту, Наила из чувства жалости и вины за уход брата, отправила Фриду в учебную академию-интернат в Пилтовере. С магией внушения это было легко устроить. Впрочем, как и затуманить воспоминания юной девочки о себе.       После Наила часто перемещалась в интернат, чтобы следить за тем, как девочка устроилась на новом месте. В будущем незаметно приглядывать за ней стало уже привычкой. Ей было приятно от мысли, что её помощь нужна кому-то, в то время как её братец тем временем уже завёл себе новую семью.       Когда же она поговорила со смотрительницей девочки и та рассказала ей, что у Фриды есть способности к архитектурному ремеслу, она подобным методом помогла ей попасть в научную академию Пилтовера, решив, что это последнее, что она делает для неё, ибо уже тогда она начала осознавать, что, как бы то ни было, она ей не мать. После её зачисления она больше не интересовалась ею, но недавний случай в академии заставил её забеспокоиться.       — … сказать честно, я в шоке, что ты до сих пор носила на себе этот петрицит, — продолжала Наила и с омерзением посмотрела на отброшенный ею на пол кулон с голубым камнем.       — Петрицит? — переспросила девушка, вырвавшись из собственных мыслей об отце.       — Да, это магический материал, обладающий сильной способностью поглощать магию и хранить её целыми столетиями. Обычно он имеет белый цвет, но если поглотит много магии, то может изменить его на голубой. Его в редких случаях применяют к маленьким детям, чьим родителям пришлось в раннем детстве пережить проблемы с активным проявлением сил.       — Значит, это проблема наследственная?       — О, да, тебе ещё очень повезло, — усмехнулась брюнетка. — Ты не представляешь, как это пережил Андреас. У него способность расщеплять всё на молекулы при одном только касании.       — Но как он смог?..       — Контроль, Фрида, — перебила её она. — Для магов нет ничего важнее этого.       Виктор посмотрел на девушку, та, кажется, совсем загрузилась. По лицу было видно, что новость о поступке отца её очень расстроила. Всё это время она пыталась убедить себя, что проблема его ухода была не в ней, но всё оказалось именно так. Теперь же появились ещё и новые факты, и она не знала, как реагировать.       Парень взял её за руку осторожно, ненавязчиво, давая понять, что она со всем справится, что он будет рядом. Наила увидела это и как-то виновато сощурилась.       — Послушай, дорогая, — позвала её женщина, которая по окончанию своего рассказа неожиданно расчувствовалась и теперь вела себя с девушкой гораздо мягче, — твоё место среди нас. Оставаться здесь тебе не безопасно, ты ведь сама это понимаешь. Я скоро собираюсь обратно, и мы могли бы…       — Послушайте, Наила, — заговорила девушка, заметив, с каким намёком она посмотрела на них с Виктором. — Я очень благодарна вам за всё, но я всю свою жизнь прожила без отца, проживу и ещё, к тому же ваш мятеж в Демасии меня тоже мало интересует. Всё, что мне нужно здесь, в Пилтовере, но… я была бы очень признательна, если бы вы помогли нам в одном тонком деле.       Виктор посмотрел на девушку — к гадалке не ходи — понятно, что она попросит.       — Помогите мне вылечить Виктора. Вы же явно разбираетесь в рунах. Пожалуйста.       Женщина ненадолго задумалась, а затем перевела взгляд на учёного:       — Насколько сильно ты болен?       — Смертельно, — с тяжестью ответил он.       — Ладно, я попробую помочь, но, скажу сразу, не питайте ложных надежд. Магия исцеления, как и любая другая, не всесильна. Давайте встретимся завтра недалеко от академии, я как раз поднаберусь сил.       Наила засобиралась и поднялась со своего места.       — Спасибо, — благодарно улыбнулась ей Фрида.       — И насчёт кулона с петрицитом. Я восстановила твой поток магии, какое-то время он тебе не понадобится, но держи его пока при себе. Завтра я покажу тебе упражнение, которое учит контролю, так что отдохни как следует.       Они распрощались, и она ушла, оставив их с Виктором наедине. Девушка тут же положила голову парню на плечо и, обхватив его предплечье обеими руками, облегчённо выдохнула. Наконец для них всё начало складываться удачно.       — Ты в порядке? — спросил учёный, подумав, что она захочет поговорить с ним об услышанном.       — Не знаю, всё совсем смешалось. Мой отец бросил меня за ненадобностью. Если я хоть раз захочу увидеться с ним, обещай, что ударишь меня… да хотя бы этой тростью, ладно? Ненавижу его, моя мама так долго страдала из-за него, а я…       — Ты практически не помнишь его и не можешь ненавидеть его, верно? Хоть он и обманывал вас обоих.       — Да.       Виктор поджал губы, а затем освободил руку из её хватки, чтобы прижать девушку к себе. Почувствовав, как её голова уткнулась ему в ключицу, он прижался губами к тёмной макушке, ощутил, как плечи её забила мелкая, едва удерживаемая дрожь. Боль внутри него окончательно замкнулась, гуляя по кругу, как кровь через сердце. Он принялся успокаивающе гладить её волосы, спину.       — Мы обязательно со всем справимся, Фрид. Ты помнишь, что я всегда говорил тебе?       — Да. Главное, что мы вместе, ты и я.