***
В который раз Сириус проклял привычку спать урывками. Она появилась ещё в Азкабане. Там, если проспишь в холодной камере больше двух-трёх часов подряд и не проснёшься, чтобы разогреть окоченевшие мышцы, потом промёрзнешь совсем и каждое движение будет отдаваться сильнейшей болью, а если не будешь двигаться — угаснешь за несколько суток. Потом эта привычка очень пригодилась в бегах, когда долго спать было ещё опаснее — дементоры могли взять след. Но теперь она так мешала, не давала забыться, заставляла думать и вспоминать. Конечно, было проверенное средство. Можно было спуститься вниз, плеснуть немного огневиски, почувствовать, как по телу разливается такое нечастое теперь тепло — после Азкабана холод был его постоянным спутником, за эти три года он так и не смог согреться, даже на пляжах Гватемалы руки оставались ледяными, как у покойника… Но в гостиной с завидным постоянством оказывалась Мэг, и встречаться с ее сочувственным и, как казалось Сириусу, осуждающим взглядом не хотелось — было стыдно. Сириус уставился в темный потолок и начал вспоминать события последнего вечера. Что-то сегодня было такое, что свербило, не давало успокоиться. Итак, они говорили о Драко. О том, что Дамблдор не даёт шанса слизеринцам. И даёт всем остальным. Что оборотню, который иначе не смог бы учиться. Что… Леон не договорил, но было ясно, что там должно было быть что-то о нем, о Сириусе. Бродяга внутри оживился, словно след взял. Профессор Дамблдор не может просто взять и выставить Драко, он отвечает за всех своих учеников, что бы они ни натворили. Вот это точно было про ту идиотскую историю с Сопливусом. Откуда он мог знать? Сириус напряг память. Было же что-то ещё… что-то, что не дали додумать тогда… Что нас не убивает, делает нас сильнее… Озарение было ярким как молния. Как же он не вспомнил сразу…Глава 26. Об ошибке Дамблдора
14 июня 2023 г. в 01:39
— Убить профессора Дамблдора? — очень тихим голосом переспросил Снейп. Сириус в который раз поразился, насколько тот изменился за эти годы. Раньше Сопливус мог кричать, и его не слышали или смеялись. Теперь, стоило ему еле слышно сказать хоть слово — и игнорировать его не получалось. И уж смешно не было точно.
— Да. Волдеморт понимает, что профессор — единственный, кто действительно сильнее и может что-то противопоставить Пожирателям.
— И Драко прямо взял и вот так просто рассказал? Тебе? — Сириус вспомнил всё, что слышал о младшем Малфое от Гарри, судя по всему, от папаши сын ушел недалеко. Как можно было ему верить?
— Не просто, — покачала головой девушка. — Совсем не просто. Через свой страх, через свои сомнения. Такое вообще заставляет взрослеть…
— И ты веришь сыну Люциуса? — скривился Сириус.
— Начнем с того, что Драко — сын Нарциссы, — парировала Мэг.
В своем углу громко хмыкнул Леон.
— Подумать только…
— А что не так? — вскинулась Мэг.
— Видишь ли… вообще-то, Драко должен наоборот быть в первую очередь сыном Люциуса для тебя и сыном Нарциссы для него, — кивнул мужчина в сторону Сириуса. — Так что вас сейчас было очень забавно слушать.
— Со стороны, может, и забавно, — огрызнулась девушка. — А ты представляешь, каково теперь бедному мальчику?
— То есть он ещё не принял решения? — Снейп впился в Мэг глазами, словно пытался прочесть ее мысли. Вернее, наверняка пытался, усмехнулся про себя Сириус и злорадно отметил, что, судя по тому, каким всё более недовольно-сосредоточенным становился взгляд Снейпа, вряд ли у него что-то получалось.
Вместо ответа Мэг повернулась к Дамблдору.
— Профессор, вы же понимаете, что, — она закусила губу, — вопрос, по большому счету, для Драко стоит так: или он убивает вас, или его казнит Волдеморт.
Директор долго молчал, задумчиво поглаживая бороду.
— Маргарет, раз у вас с мальчиком наладился контакт, не могли бы вы передать ему, что нам есть, что обсудить, — произнес он наконец. Мэг только пожала плечами.
— Не думаю, что из этого выйдет что-то толковое. Драко вам не доверяет. И не уважает…
— Почему? — с удивлением перебил девушку Люпин. — Он может не доверять директору из-за его политических трений с Люциусом, но прям чтобы не уважать… Тот же Люциус такого себе не позволит.
— Ремус, вы просто не в курсе. Драко искренне считает, что профессор Дамблдор пользуется своим положением, чтобы унижать слизеринцев. Чего стоит только история с кубком школы на их первом курсе…
Снейп повернулся к Дамблдору с таким видом, словно Мэг только что подтвердила то, что он сам уже устал доказывать. Директор еле заметно прикрыл глаза.
Что же там такое случилось? Лунатик, судя по всему тоже не в курсе…
— Вам об этом сообщил Драко? И что же именно он рассказал?
— Что слизеринцы с самого утра были счастливы. Что они весь день топтались около песочных часов, которые отсчитывают баллы. Что дыхание перехватывало от того, как торжественно выглядел Большой Зал в серебристо-зеленых тонах. И что каждый, каждый чувствовал себя причастным к этой общей победе.
— Не думал, что мистер Малфой так остро…
— А как ещё? Всем этим детям в этот момент врезалось в память только одно: что они получили хороший плевок при всех. И без возможности что-то изменить, хоть как-то ответить. Как сказал Драко, если бы гриффам просто добавили баллов, до торжественного ужина, всё было бы по-другому, слизеринцы расстроились бы, конечно, но не испытали такого унижения. А когда на тебя надели медаль и тут же под общее улюлюканье сняли и надели на другого… Человеку, который может так поступить с тобой, доверять уже не будешь.
Мэг замолчала. Снейп сидел с подчёркнуто независимым видом. Рем задумчиво постукивал пальцами по подлокотнику. Дамблдор покаянно вздохнул.
— Пожалуй, это действительно было не совсем справедливо — для них. Но и для Гарри, и особенно для Невилла Лонгботтома в этом была своя особая справедливость…
— Для вас — может быть. Но именно в этот момент дети Пожирателей, глядя на то, как топчутся по их гордости маглорожденные, поняли, почему их родители пошли за Лордом, — раздался задумчивый голос из угла.
— Вы не любите их родителей, — поспешно продолжила Мэг, словно не давая договорить. — Пусть есть за что, дело не в этом. Дети не должны отвечать за ошибки старших. А у вас получилось, что они ответили. Просто за то, их родители были вашими противниками. И дети выучили этот урок — что они — это каста. И что путь их родителей в такой ситуации — единственный, иначе их, не разбираясь, затопчут и смешают с грязью.
— Это ваши выводы или точка зрения самого Драко? — с неожиданной грустью уточнил Дамблдор.
— Ощущения от кражи победы — его личные и не только его, все те, кто там был, запомнят это на всю жизнь. Насчёт единственного пути — профессор, видели бы вы его лицо, когда я спросила, почему он не пошел прямо к вам, — устало произнесла Мэг.
— И что теперь думает делать мистер Малфой?
— Молиться, чтобы с Волдемортом случилось что-то непоправимое раньше отведённого ему срока, — невесело усмехнулась Мэг. — А если серьезно — Волдеморту он служить не хочет, он понимает, что это трясина, в которой увязнешь — не выберешься. Так что в меру сил будет способствовать его уничтожению.
Дамблдор кивнул и надолго задумался.
— Маргарет, — наконец медленно произнес он. — В вашем изложении всё это действительно достойно осуждения. Все мы совершаем ошибки. К сожалению.
Сириус видел, как Снейп резко вскинулся и одарил директора внимательным взглядом. Видимо, не только сыну Люциуса была неприятна та история.
— Дело не в самой ошибке, — вместо девушки ответил Леон. — А в том, что только слизеринцы ощутили себя недостойными шанса, который вы всегда даёте остальным. Что человеку, которого считали виновным в открытии Тайной Комнаты пятьдесят лет назад. Что оборотню, который иначе не смог бы учиться. Что… — тут он осекся и не стал продолжать. Мэг собиралась было дёрнуть его за рукав, но поняла, что опоздала, и так и застыла, зажав в руке складку ткани. Леон одарил Сириуса многозначительным взглядом и поспешно добавил, переводя тему, — но если Драко обо всем рассказал, значит, он выбрал сторону. Теперь главная задача — сберечь его.
Дамблдор только вздохнул и очень серьезно кивнул в ответ.