Рукотворный
7 сентября 2023 г. в 12:00
Раньше у этой речушки суетилась жизнь. Стрекотали кузнечики, плескалась рыба, распевали ночные птицы. Утром сюда приходили набрать воды, вечером — окунуться в приятную, чистую прохладу. Дети плескали друг другу в лицо, смеясь; молодые, сидя в зарослях высоких трав, любовались закатом; пожилые глядели на воды умиротворённо и немного с грустью, точно по ним уплыли их лучшие годы.
Но когда в каждый дом провели водопровод, изобрели и распространили душевые кабинки и телевизоры с высоким разрешением экрана, у речки стало безлюднее. Темнее — даже в самый ясный день.
К ней приходили совсем другие люди. Снова слышался смех — но вместе с ним звон пустых бутылок, шуршание пакетов, ругань от того, что машинное масло запачкало руки.
Никто уже не обращал внимания на то, что не слышно пения птиц — ведь есть нескончаемая музыка радио. Что рыба вся всплыла кверху брюхом — зачем ловить её, когда можно купить замороженную в ближайшем супермаркете. И кузнечики? Когда это кого-то в последний раз интересовали кузнечики? От всей этой надоедливой ползающей и летающей мошкары уже давно придумали липкие ленты и фумигаторы.
Прогресс не пошёл речке на пользу. Она задохнулась в нём.
И посмотреть на её финальный вздох пришло лишь одно существо.
— Так прекрасно, — краем губы улыбаясь, проговорила Загрязнение, чуть наклоняясь вперёд, словно бы с водами разговаривала — но на самом деле, конечно, не с ними. С проплывающими ошмётками пластика и полиэтилена, с бензиновыми разводами и металлическим, проржавевшим хламом, который покоился на дне. С творениями рук — и своих, но людских.
Загрязнение была Всадником, но кое-что отличало её от прочих, даже от её предшественника Чумы. И он, и Война, и Голод, и даже Смерть — это мучения, что ниспосылаются людям природой, будь это болезнетворные микроорганизмы, несовершенство их тел или низменные инстинкты. А Загрязнение — вот оно, из рук людских вышедшее, их прогрессом вскормленное, дважды эту самую природу переварившее.
Оно оставляет шрамы не на человечестве одном, но и на всей планете — и разве даже Смерть способен на такое?