Заинтересованный судья и убившая судьбу

      Красивые волосы цветом и запахом молочного шоколада развивались на ветру и время от времени прижимались к спине, что была укрыта футболкой в довольно ярких трёх цветах, отчасти перед этим ударяя её. С правой стороны немного широкая футболка входила в шорты с тёмно-красной складчатой костюмной ткани, что прикрывали лишь бёдра с района немного ниже пупка. На лице красовалась лёгкая улыбка в перемешку с мягкими чертами лица. А глаза с закруглённым нижним веком и прямым верхним, будто украшены золотом, сияли на солнце, отчего становились ещё больше похожи на драгоценность. Восьмилетняя девочка, ничего не подозревая, сидела у больницы на лавочке и ждала мамочку, которая попросила выйти после обследования на улицу, дабы лично обсудить болезнь с врачом без лишних глаз и страха в случае чего напугать дочь.       Сегодняшний день выдался ей очень весёлым и лёгкая, непринуждённая обстановка в академии только поднимала и без того хорошее настроение. После учёбы нужно было забрать результаты ежемесячного обследования у различных врачей, а особенно невролога. А после она договорилась погулять со своим другом — Саске Учиха — по Конохе и взять с собой Наруто и Хинату. Если Наруто — легкомысленный и будто с мира иного златовласый малец — точно сможет, то вот на счёт обладательницы лавандовых или же белых глаз вопрос «сможет ли она» всё-ещё открыт. Девчушка с короткими синими волосами была не уверена потому, что совсем недавно умерла её и Ханаби мать — жена главы клана Хьюга. Она очень хотела отвлечься от горя и как можно сильнее старалась не тонуть в нём, поэтому огромное желание пойти с друзьями говорило о том, что она не просто хочет, ей надо. Она обязана. Но есть один антагонист или даже несколько в этой истории — это её отец и некоторые представители клана. Те точно будут давить на беззащитного ребёнка и упрекать её в том, что вместо того, чтобы уже как месяц горевать за матерью, та забивает на смерть близкого и идёт играть с дурным мальчишкой, сыном главы политических врагов и «наследницей слабейшего клана», как бы те не уважали Иоко за её помощь в воспитании девочки.       — Но почему это происходит именно с моей девочкой! За что ей эта ноша… — насилу сдерживая слёзы, проговаривала практически точная копия ранее описываемой личности, правда намного взрослее и с черешневыми глазами.       — Очень сочувствую вам, госпожа Яманака, — на выдохе досадно протараторил врач, сжимая левой рукой, которую не было видно матери, белую штанину. — Как бы вам грустно не было, я обязать немного расспросить вас… — услышав прерывистое в силу накапливающихся слёз дыхание, тот сделал паузу. — Во время родов, а именно на части с Иоко, у вас не было никаких сильных проблем? Помните ли вы какой вес был у девочки? Рост?       — При родах медсёстры заметили, что девочка родилась необычнайно здоровой и полностью соответствовала нормам новорождённого ребёнка.       — Понятно… А что насчёт иммунитета?       — Она практически никогда не болела. Даже простуда была лишь два раза, и то от меня с Иноичи переняла. Ну были случаи когда просто немного покашляет… Но это даже простудой не назовёшь.       — Тогда, возможно, у вас в родословной кто-то страдал подобными проблемами?       — Никак нет. Каждый наш родственник всегда был на высоте в плане здоровья. А Иоко даже первая на памяти из тех, кто болел лишь два раза, — шмыгая носом, женщина отвечала на все вопросы врача.       — А травмы… У неё нет и не было никаких подозрительных травм?       — Тоже никак нет. Иоко у нас очень спортивная девочка и тратит почти всё своё время на тренировки, но даже так ни разу не приходила с какими-то ушибами. Она всё делает, на её словах, аккуратно и старается наносить себе минимальный ущерб, — тут её будто осенило: глаза забегали по помещению, а веки начали недоверчиво клипать. Она открыла в удивлении рот и тут же заговорила, как бы виновато и задумчиво потерая джинси в районе коленей, этим же согревая руки: — Нет! Кое-что вспомнила. Здесь должны быть где-то записи… — женщина потянулась в сумку, что свисала от неё по левую сторону и незамедлительно вытянула из неё одну бумагу с текстом, напечатанным благодаря принтеру чёрными чернилами, — Это документ о выписке, зимой в шесть лет немного лежала здесь. Я вам лучше дам прочитать, ведь могу упустить детали при объяснении.       Врач быстро пробежался глазами в поиске результатов анализов при сборе крови, тогдашнего осмотра и возможной операции. Он наткнулся на слова, что были выведены чёрным по белому: переливание чакры методом Цунаде Сенджу. Этот метод используют только при категорическом недостатке чакры. Тогда, не задействуя отростки чакроканалов в стопах, быстро и с риском переливают чаще всего через район живота смесь чакры Инь и Янь, где больше всего находится именно Инь для поддержание жизнеспособности. Тогда он перевёл взгляд немного ниже, где после слова «подробности» описывается всё: от того, как девочка реагировала в состоянии обморока на переливание до того, кто был так называемым «донором» — Итачи Учиха. Этот на тот момент одиннадцатилетний ребёнок просто попался под руку, идя с братом домой. Не желая трепать младшего — Саске, — ведь тот являлся только недавним пациентом, взяли гениального Учиху и одолжили немного чакры. Риск в этом методе — это сжечь чакроканалы, ведь именно в резерв заливают чакру с опасениями расширить его, в следствии чего он начнёт генерировать намного больше чакры, нежели чем раньше. Тогда неокрепшие чакроканалы могут просто-напросто сгореть. И даже пусть этот метод не был создан Цунаде Сенджу, она является единственным медиком, что всегда только его использовал и при этом ни разу в результате не одержал летального исхода.       Но это не так страшно… Намного страшнее может оказаться то, что чакра не подойдёт.       Когда мать, а именно как личность Мамоко Яманака, вышла с больницы, в глаза девочки бросился убитый взгляд. Она незамедлительно подбежала к ней и начала расспрашивать от том, что же такое случилось.       — Тебе запрещены любые нагрузки… — после маленькой паузы, осознав, что своим молчанием давит на ребёнка, женщина решила всё-таки всё рассказать.       — То есть… — огоньки в глазах девочки потухли. Эта новость на неё навалилась с буквально ничего. — Это же не то, о чём я подумала?.. — Она понимала к чему придёт разговор. — Мам… — Убитая горем утраты результата упорных трудов на протяжении нескольких лет, девочка не знала куда деться. Её руки не тянулись к матери в желании успокоится за любимыми объятьями. Она стояла в ступоре.       — Девочка моя… — досадно и тихо проговорила Мамоко. — Да, ты в ближайшие года никак не сможешь стать шиноби, — как бы грустно не было говорить это, женщина старалась подать максимально мягко досадную новость.       Завидев, что дочь буквально не реагирует на слова, мать обняла её. Она знает насколько это больно не достичь желаемого результата. Когда ты уже прошёл половину пути всё резко обрывается, а усилия, приложены к этому, становятся лишь впустую потраченным временем. Кому, как не ей, это знать…       Когда вы одной крови и одной судьбы.       С самого детства Мамоко приходилось тяжело преуспевать во всём: в учёбе, сражениях и желаемой красоте. Она была ребёнком того времени, когда судьбы у тебя не будет, если не станешь шиноби. Да и, впрочем, тогда даже выбора не давали. А маленькая девочка мечтала быть танцовщицей. Ей уж больно муляли глаза те, кто смогли выбиться на этот путь. Но растил отец ребёнка с намерениями превратить безобидную её в убийцу. Нет, она ни в коем случае не являлась тем, кто был против людей, что исполняют свой гражданский долг! Её всего лишь тяготила мысль о том, что придётся взять эту ношу и на свои руки. И тогда она поняла: если ей танцовщицей не стать, можно же наоборот просто и легально встать на путь спасителя человеческих жизней. С того момента её жизнь повернулась в желаемое русло: она держит свою планку перед отцом и делает то, что хочет. Тогда её и перевели на медицинский факультет в академии. Тогда она и начала свою учёбу и преуспевала во всём, хоть и пришла сразу же на третий год. И в тринадцать лет, как обычный ребёнок, она закончила учёбу на медика.       И тогда начался ад.       Её отправляли на миссии вместе с шиноби. И на войну. Когда она в самой пучине сражений залечивала раны очередного раненого ребёнка, который, как и она, бывал на войне в свои шестнадцать лет, девушку ранили в самый живот. И атакующим был сам раненный. Он проникнул в лагерь под видом своего, а на деле являлся врагом. Тогда он с ужасом смотрел, как у миловидной девушки черешневые глаза блекли, и как та упала на пол, придерживая свою довольно глубокую и большую рану, дабы её органы не выпали. Он не хотел убивать. Но это было обязанностью обеих сторон. Тогда врага и убили, чётко «взорвав» голову, от чего содержимое её разлетелось по всей палате после разрушительной техники. И этот день был самым ужасным в её жизни. Дальше она не сумела увидеть кто её спас, кто залечил раны и кто запихнул назад кишки, что вываливались с раны из-за слабых рук.       Больше она не могла спасать людей, не могла быть тем медиком. И все её стремления стать лучшей просто обрушились в один миг. Все её прожитых восемь лет в учении и на миссиях стали таким же пустым словом, лишь отголоском наболевшего прошлого, которое есть чуть ли не у каждого человека тех и сегодняшних реалий мира шиноби.       Тогда она и стала обычным волонтёром, принося всё нужное со своей прибыли в цветочном магазинчике и отдавая медикам.       Но она хоть успела побыть тем, кем желала. А Иоко даже не услышала в свою сторону слова «Поздравляю тебя, Иоко Яманака. Отныне ты генин!».       — Мам, всё хорошо… — прошептала на диво сильно выносливая Иоко. С её глаз не шли слёзы, она даже не выдавала грусти. На её лице засела снисходительная улыбка и пустой взгляд. Она положила свою руку на плечо матери и легко вылезла с объятий. — Ну что поделаешь — судьба.       Женщина встала и начала удивлённо поглядывать на дочь.       Обойдясь без лишних слов, две Яманака пошли домой, где их ждали Иноичи и Ино.

***

      — Что?! Да не может быть!       За обеденным столом сидели все члены главной семьи Яманака и глазели на старшую дочь. Та лишь с горечью улыбалась и разводила руками, мол, ничего уже не поделаешь. Но каждый с досадой вздыхал и понимал какого тяжело будет отныне Иоко. Недостигнутая мечта свалилась на неё и не давала ей нормально вдохнуть. Её чувства внутри бились в агонии. Говорили о том, что воскреснут не скоро и не дадут права радоваться жизни так, как раньше. Это горе. Но, хвала всем Богам, девочка может, нет, имеет право жить в этом мире, даже если и без нагрузок, которые были ей любимы.       То, как та жаждала силы… Неописуемое чувство радости селилось в Ино, Мамоко, Иноичи, Мамору и Фумайо при достижении новых результатов у девочки. Они были очень близки ей, она им, и только они по-настоящему смогут разделить ту тоску по былым денькам, где девочка уже достигла силы генина путём настоящих усердных тренировок с четырёх лет. Обычным детям потребуется шесть лет учёбы в академии, а та вполне и сама справилась за четыре года и была уже на полном пути к чуунину. Честно, ей нечего было сидеть в академии. Они признали её как обладателя недостижимого другими людьми гениализма. Или же, возможно, она ещё сильнее, нежели чем могут увидеть? Да, это полный абсурд. Но даже абсурд становился чем-то естественным около неё. Она вовсе не такая, как другие. Её возможности выше ребёнка. Она особенная, таинственная и запредельно чудесный человек. Она Иоко Яманака.       У мыслях же девочки селился хаос на счёт раздумий о том, насколько же она считается гением. Если так подумать, то всеми известный Какаши в разы её лучше. В пять лет тот уже закончил академию за один лишь год. Но того же желали те времена. Тогда не было времени на отдых. Тогда все дети в девять лет заканчивали академию и ставали чуунинами в одиннадцать лет, если не раньше. Тогда была война.       Но сейчас — в мирный день — та была полностью ограничена в своих действиях в результате одного смешного и невинного дня, в результате одной-единственной тренировки. Самой обычной, к тому же!       Она одновременно себя ненавидела, но и также жалела. Если так подумать — не она виновата в том, что в неё влили неподходящую чакру, к тому же совсем другого клана человека. Это всё врачи. Они не предусмотрели, что девочка тоже клановый человек, а не обычный житель Конохи. Это их оплошность.       — Иоко…       — Всё хорошо, па. Не переживай.       — Я не об этом. — от услышанного брови девочки потянулись к переносице.       — А о чём тогда?       — Хотел спросить чем ты будешь дальше заниматься.       — Иноичи, может… — мать положила руку на плечо отца и посмотрела своими глазами в его мутные бирюзовые.       — Не волнуйся. Иоко сильная и ей точно не помешает жить какой-то вопрос.       Дочка кивнула и посмотрела на отца, обдумывая ответ на его вопрос.       Она сама не знала. Наследницей ей больше не быть, так что одно возможное дело точно ей недоступно. Вместе с матерью работать в цветочном магазинчике довольно плохо. А вот биолог… Она не знает. Иоко мечтала всегда находиться в движении, активно работать, свободно передвигаться. Даже эту карьеру эта чакра убила!       — Кем повезёт стать. Хотя кем — понятия не имею… Даже библиотекаршей не выйдет, там генином нужно быть… — несколько печально вздохнув, девочка опустила голову, реально сильно задумавшись над этим вопросом. И все мысли приходили к тому, что никем она не будет. Максимум в её силах — это изучать бумаги и решать уравнения в различных сферах, что явно не по душе как работа.       Хотя немного странно, что все раздумывают на счёт её будущего так, будто всё уже окончено. Она же не Мамоко, резерв которой раненый и неестественным образом заживлён, а девочка с просто лишней чужой чакрой в теле, которая со временем куда-то исчезнет.       В молчании те просидели до стука в входные двери. Ино поспешила открыть и увидела на пороге компанию Иоко — Наруто, Саске и Хинату. Те явно выглядели уставшими и злыми. Блондинка сразу поняла в чём дело и, попросив разрешения у матери, впустила гостей.       Как только за столом появились ещё три стула, к семье подключились друзья старшей дочери, что немного виновато на них поглядывала. Хозяйка сразу же поспешила принести обед детям, что состоял с отваренного риса, бульона к нему с мясом и овощей. Мальцы с благодарностью приняли еду и начали обедать. По ним было видно, что те дома даже не поели, ведь с жадностью и великим аппетитом уплетали за щёки, толком не успевая пережёвывать, угощение от Мамоко-сан.       — Ох какие голодные дети! Может вы ещё будете чаю? Или кто-то больше любит сок? Не стесняйтесь просить добавки, если хотите! — мать с умилением смотрела на гостей и их процессом поедания вкусной и полезной пищи, иногда комментируя всё это.       Отношение семьи Яманака, как бы это не было невозможным, очень хорошее к Наруто Узумаки. В первые дни, как только те узнали о друге-джинчурики, они были против него, но не стали идти против желания девочки. И с каждым разом, с каждой встречей, их отношение к ребёнку улучшалось. Вскоре те и вовсе начали принимать голубоглазого блондина с «усиками» в виде шрамов за своего родного, точнее так делала мать. Поэтому дом Яманака для мальца стал вторым местом, где он точно не будет отверженным. Наоборот — здесь ему уютно и очень по-домашнему. Здесь он отдалённо, но всё-же чувствует тот семейный уют и теперь знает какого видеть мать либо же отца за плитой, отца с газетой в руках, весёлых сестёр и как это — быть в родном круге. Хоть это и не совсем тот комфорт, которого он желает — принимать за семью совсем не родных людей, но даже так он не перестаёт этого делать.       От дома главы клана Яманака всегда веяло благополучием, порядком и заботливостью. Ни один гость ещё не вышел с этих стен недовольным. Будто эта семья навлекла на себя нечистыми силами удачу, любовь и комфорт. Будто они не знали ссор и разрухи. Дети у них счастливые дружные и открытые личности и не знают какого это — не доверять своим родителям. Мамоко заботливая мать и управная хозяйка. А Иноичи чудесный и добрый отец. Ну как ещё не подумать про что-то из вон выходящего?       — Ребят, простите, что я заставила вас ждать. Ну просто… Да, реально, простите, я не могу себя оправдать.       — Нчфего, — с забитым ртом проговорил Наруто, от чего Саске и Ино засмеялись, а Хината, Иноичи и Мамоко усмехнулись. — Фто смеснога?       — Ой, Наруто, ничего, просто ты с забитым ртом очень смешно говоришь, — пояснила Ино, будто отмахиваясь рукой от смеха.       — А если серьёзно, Иоко, то ты просто забыла про встречу? — напрямую спросила Хината, не стесняясь как-то задеть этим вопросом человека.       — О нет, дорогие мои! Как бы это не хотелось рассказывать, но придётся… — Мамоко досадно проговаривала слова и смотрела немного помутневшим взглядом на старшую дочь. — Дело в том, что…       Женщина достаточно ясно объяснила проблему и грустно улыбнулась. Как реакция на эти слова, Саске в удивлении распахнул глаза и, кажется, начал в чём-то подозревать один случай три года назад в больнице. Да не может быть, что это именно к ней привели её брата и начали переливать чакру! Ну это просто нереально, ведь, как для жизни, слишком много совпадений с именно Иоко Яманака!       — Ого… Иоко, прости нас, что мы на тебя злились… — грустно проговорил Наруто, перед этим проглотив огромную порцию риса.       — Наруто, злился здесь только ты, — впервые за всё время подал голос Учиха.       — Тем не менее, Саске, это не важно… То, что случилось с Иоко… — У Хинаты выступили на глазах слёзы. — А можете нам пояснить почему нельзя нагрузки?       — Дело в том, что при нагрузках чакра быстрее разгоняется по телу и действует за принципом крови. Чакра того человека просто несовместима с чакрой Иоко и та начала её отвергать. Следовательно, чакроканалы, что никогда не чувствовали этой чакры, начали сгорать. С этого и вегетососудистая дистония — те напухли и задавили всё в районе шеи, а дальше и галлюцинации от недостатка кислорода в мозге. И теперь, когда у Иоко идёт нагрузка, чакра разгоняется по телу, а до того, как чакроканалы сгорят, осталось совсем ничего, поэтому приходится выживать с ограничениями…       — Ужас! — голосистый мальчик подскочил и подбежал к Иоко, что сидела достаточно далеко от него — через Саске, за углом Ино и дальше уже она. Он обнял её и расплакался.       Завидев искренние переживания, Иноичи улыбнулся. У него иногда проскальзывали мысли о том, как же придётся клану с будущей главой в виде Ино. И ему становилось самому от себя противно, ведь это просто ужасно думать о подобном именно сейчас, да и по отношению к своей младшей дочери аморально. Мужчина не знал как избавиться от подобных мыслей — они сами лезли в его голову без контроля. Подумаешь, нынешний глава клана Яманака, клана, который способный поглощать чужой разум и вертеть им как только угодно, а контролировать свой же не может. Но нет смысла волноваться о том, чем ты не можешь управлять, ведь результат от этого не сменится, хоть ты и есть пилотом своего разума. Легче пилотировать чужой, ведь ты заставляешь силой не делать этого, а себя, как не старайся, не заставишь.       Он отмахнулся от мыслей, что даже после этого не перестали посещать его, и поднялся со стула, говоря о том, что ему пора.       На самом деле ему никуда не нужно. Он уже сделал все дела, нет никаких междуклановых дел и, главное, в Конохагакуре спокойно, поэтому совет джоунинов точно не созовут. Сейчас Иноичи просто хочет пойти до единственных помощников, что смогли бы выбить всю дурь с его разума. Это Шикаку, Чоуза и алкоголь с барбекю. Им нужно знать о том, что происходит у друга. Акимичи, что отличается своей простотой, и Нара со своим блистательным умом и великой мудростью. Те точно дадут рабочий совет. Ведь именно эти люди почти единственные, с кем можно поговорить о всём, как девушки-сплетницы… И ничто даже от них не скроешь — обо всём уведают, будто являются потомственными Яманака.       А в доме активно шёл разговор и поддержка Иоко, которую та не очень даже жаждет. Ей просто нужно побыть наедине, не нужны все эти сопли. Но Наруто, что плачет, пуская сопли прям за столом… Хината, что вся дрожит от понимания ситуации… И Саске, который всё-ещё не может отойти от услышанного. Ему хочется верить в то, что это шутка! Нет, ему нужно в это верить, ведь не примет никогда иной правды. А Ино… Она просто смирилась. Да, ей жалко, но смысла в соплях и неверии нет. Здесь и сейчас она поклялась, что вырастет сильной и независимой, какой росла Иоко. Она станет её тенью, смышлёной и коварной, какой учила быть её любимая сестрёнка. Она будет тем, кого хочет и хотела видеть сестра в втором образе одной крови и плоти.       — Ребят, ешьте и идите погуляйте без меня. Мы как-то сами справимся. Но спасибо, я очень ценю вашу заботу, — немного отстранённо произнесла золотоглазая девчушка без своего привычного задорвства в голосе. Единственное, что в ней напоминало прошлую Иоко — это ужасно скопированная «милая» улыбка! Просто фальшивка, которую так и хочется содрать!       — Но!.. — выкрикнул Наруто, однако ему не дала договорить рука Хинаты, что легла поверх его открытого рта. Тот его закрыл и начал смирно молчать, благодаря чему ограничение было снято.       — Хорошо, Иоко.       Те смирно доели вкусное угощение от Мамоко и поблагодарили её за гостеприимство.       — Тогда отдыхай и иди на поправку! — девочка встала из-за стола, взяла Узумаки за руку, следом за ним и Учиху и направилась к выходу. Но прям у дверях остановилась и обернулась, заглядывая прям в глаза старшей Яманака, — и, пожалуйста, поскорее. Мы тебя с нетерпением будем ждать в академии!