Оксана после обеда приезжает к Арсению с огромной сумкой, без макияжа и в домашней одежде.
— Тебя Лешик выгнал? — подшучивает Попов.
— Если ты думаешь, что у меня так мало вещей, то ты глубоко ошибаешься,— девушка проходит в квартиру. — Я взяла с собой чуть косметики и одежду на вечер. Я же не буду тут с тобой готовить вся такая красивая.
— М-да... — Арсений закатывает глаза.
— Меньше слов, больше дела. Нам надо приготовить и собраться.
— Почему мы не могли просто взять и заказать еду? — Арсений забирает сумку у Сурковой, неся ту в свою комнату.
— Самим приготовить дешевле! — кричит Оксана, направляясь на кухню.
***
Арсений выходит со своей комнаты к Сурковой, которая на кухне заканчивала макияж и присматривала за пиццей.
— О, кто-то сегодня принарядился, — присвистывает девушка. — Для кого это? — Оксана подмигивает.
— Для себя любимого, — мужчина поправляет волосы. Сегодня он решил надеть свои любимые чёрные зауженные джинсы, футболку с надписью "нужён", которую он как-то придумал сам, осенним вечером, проверяя диктанты у семиклассников пару лет назад. Эта ошибка его так позабавила, что вылилась в одну из любимейших футболок. Поверх надета кожаная куртка.
— Выглядишь лет на десять моложе, — девушка собирает свою косметику.
— Благодарю, — Арсений театрально кланяется. — Пицца готова? — Оксана кивает. — Не дай бог её никто не будет есть, я заставлю тебя всё это съесть.
— О нет! Калории, — смеётся Суркова.
— Да-да, они, матушка, они родимые.
Оксана складывает салатики в термосумку, пока Арсений упаковывает пиццы. Девушка накидывает на себя светлое пальто и смотрит в зеркало.
— Мы как ангел и демон, — улыбается Оксана. — Подружка.
— Забавно, — Попов смотрит на девушку. Светлые брюки, кремовые сапожки на каблуках, светлая блузка и молочное пальто. — Интересно, только мы, как дебилы, наряжаемся?
— Узнаем. Жаль, что мы не вдвоём идёт, а то мог бы подцепить какого-то мужчинчика себе, — смеётся Суркова.
— Да... Надо бы уже... — тянет Арс. — Мама, почему я у тебя люблю мужчин? — в стену проговаривает Попов.
— Ну-ну, Арсений Сергеевич, — Оксана свободной рукой похлопывает друга по спине, — и на вашей улице будет праздник. Вдруг твоё счастье где-то рядом?
— Фролова, рядом со мной либо учительницы, которые ещё чуть-чуть и богу душу отдадут, либо ученики, — Попов придерживает двери перед Оксаной.
— Ну, Серёжа и Антоша, — смеётся девушка.
— Матвиеныч не в моем вкусе, а ещё натуральный натурал, — Арсений нажимает на кнопку вызова лифта.
— А Тоша?
— Натурал, — мужчина заходит в лифт.
— Но ты не стал отрицать, что он в твоём вкусе, — Оксана подмигивает другу.
— Он не в моем вкусе, Оксан, — нотки весёлости покидают голос Попова.
— Ладно, поняла. Шутка — это когда смешно всем, — она переводит тему, рассказывая, как Лёша уговаривал её взять его с собой, даже деньги предлагал, но Оксана была непоколебима.
***
Антон носился по всей квартире. Они договорились, что за час до караоке соберутся у него, чтобы слегка выпить для лучшего голоса. Шаст знал, что Сергей опоздает, ведь он пропустил нужный автобус, а на такси...
— Я слишком много вбухал в этот день, чтобы ещё и на такси разъезжать.
А вот Поз и остальные про опоздание ничего не говорили. Шастун забегает в ванную комнату. Да, он половину дня проспал, а остальное время просто выбирал, чтобы такое надеть, чтобы не выглядеть, как чмошник или школьник. Антон в их первый совместный поход был мало похож на взрослого человека и выехал лишь на своём пофигизме, но тут так просто уже не прокатит.
Шаст выходит из душа и слышит, как кто-то звонит в звонок. Он в одних трусах бежит к двери, открывая ту.
— О, да Вы, Антон Андреевич, в неглиже, — смеётся Оксана.
— Бля, Окс... Арс...ений Сергеевич, извините. Заходите, — он срывается с места в свою комнату.
— Антон в своём репертуаре. Пошли на кухню.
— Как он на работу не опаздывает? — Попов прихлопывает за собой дверь.
— Так ему за это деньги платят, там другой разговор, — Суркова смеётся.
— Знаешь, — Арсений ставит на стол пакет, — я тут подумал, а как ты вот в этом во всем будешь потом тут есть и пить?
— Тю, — Оксана усмехается, — у меня все схвачено. Перед тобой, я заехала к Тоше, оставила у него футболку, лосины, несколько зубных щёток. Вы же явно не продумали эти моменты. Да, ещё фрукты, часть напитков и алкоголя на балкон переставила, чтобы нам было место для салатиков. Так, — девушка достает из холодильника бутылку коньяка, — где эти копуши? Я требую веселья! — Суркова пафосно встряхивает волосами.
— Сударыня, губу закатайте, — Попов достает салаты, расставляя те в холодильник. — О, нарезка. Сейчас закуску соображу. А где у Шастуна хлеб?
— Тош, — кричит Оксана на всю квартиру, — ты батона купил?
— На балконе, — орёт в ответ парень, затем слышен звук падения и маты.
— Антон, ты цел? — интересуется Попов. Но в ответ лишь тишина. Затем спустя пару минут на кухне появляется Шаст.
— Я цел, но жопа болит, — Антон трет пятую точку.
— Знаешь, Тош, подробности твоей жизни нас не интересуют, — девушка смеётся, открывая нарезной батон.
— Бля, Окс! — Шаст недовольно пыхтит. — Я просто упал из-за тебя, а ты сразу всё переворачиваешь. Ещё и при людях.
— Да ладно, Антон, тут все свои, — Арс улыбается. — И это она ещё трезвая... Где там эти оба два?
— Серёга писал, что пропустил автобус, а Поз вроде как уже должен приехать, — в этот момент раздается звонок в дверь.
— Вспомни лучик, вот и солнце, — Оксана выкладывает на тарелку хлеб, а Попов раскладывает по кускам колбасу и сыр.
— Пойду открою, — Антон то и дело потирает ушибленное место. — О, а они вдвоём! — кричит Шаст.
— Ха, — Матвиенко не может не прокомментировать то, что Антон держится за задницу и кряхтит. — Ты сменил флаг?
— Что? И ты туда же. Я упал. Запутался в ногах. Отстань.
— А я говорил, что длинные ноги зло, — Позов вешает ветровку на вешалку.
— Время идёт мальчики, а коньяк греется, — к ним выходит Суркова.
— Да, резче, — тут в коридоре появляется Попов.
— О, ангел и демон, — ржет Матвиенко. — Правда, скорее тут два демона.
— Офигел, Серёж, — Оксана обиженно дует губы.
— Простите, Богиня, бес попутал, — Сергей кланяется. — Не вели казнить.
— Клоун, — Арсений заливисто смеётся. — На кухню, господа, все готово.
***
— Толькоооооо рюмка водки на столе! — во весь голос орали Матвиенко с Позовым, пока остальные снимали это на видео.
— И это те, кто не хотели петь, — перекрикивая друзей, говорит Арсений.
— Как обычно. Сначала ломаются, а потом фиг оттянешь.
— Хочу Серёжу Лазарева, — восклицает Антон, просматривая список песен.
— Нихуя себе каминг-аут, — ржёт Попов.
— Да не в том плане, Арсений Сергеевич, — Антон опять пыхтит так, как в тот раз с шуткой Оксаны.
— Что за песня, Тош? — да, Арсений выпил больше, чем следовало бы, потому чувствовал себя более раскрепощенно.
— Семь цифр и звонок, — с таким Поповым Антон чувствовал себя комфортнее, чем с тем, с которым они обедали в общее окно.
— О, давай вместе. Обожаю песни Лазарева.
— О, круто.
— А я тогда после вас буду петь "а мне пора домой".
***
Время аренды зала подходило к концу, голоса уже хрипели, особенно у Поза с Матвиенко. Как сказал Дима: неумение петь надо маскировать умением орать великолепно.
— Ну, че, — Попов выбирает песню, — а теперь все вместе.
— Че за песня? — Оксана машинально берет микрофон.
— Я помню все и все забыл, — начинает Арс. — Кого искал, кого любил.
— Я проходил сквозь эти стены, — подхватывает Антон и тормошит Матвиенко и Позова.
— Я не хочу, — поёт Оксана, — смотреть назад, где пламенеющий закат.
— Тебе и мне, — не сговариваясь одновременно тянут Шаст и Попов, — тебе и мне вскрывать вены.
— Че так тухло? — возмущается Позов и делает скорость быстрее. Всей компании приходится подстраиваться.
— Мимо нас, — вся компания орёт припев, пытаясь поспевать за музыкой. И так депрессивная песня превратилась в веселую. — Мимо нас пьяное солнце, оно уйдёт и больше не вернётся. Ну, что же ты молчишь не поднимая глаз? Мимо нас...
Песня заканчивается. Все пятеро разваливаются на диванчике, пытаясь отдышаться и перестать смеяться. Под эту песню они успели и потанцевать, и поорать великолепно, и даже поржать, когда Матвиенко перепутал буквы в словах, затянулся и начал просто материться под музыку.
— Ребят, я заказываю такси? — Арс вытирает выступившие слезы.
— Ага, — в один голос отвечают все.
— Я в дамскую комнату, — Оксана встаёт и поправляет свою одежду.
— О, я тоже поссать хочу, — проговаривает Матвиенко.
— Фи, Сергей Борисович, — Попов кривится, — как не культурно.
— Зато правда.
***
Ровно в двенадцать карета превращается в тыкву, а ровно в одиннадцать компания наряженных учителей превратилась в гопников на районе. Особенно сильно меняется внешний вид Оксаны. Распущенные волосы завязаны в небрежный пучок, на ногах старые растянутые спортивки и футболка, которую девушка явно отжала у мужа. Матвиенко и Позов взяли какие-то шорты у Шастуна, а сам хозяин квартиры надел шорты и выцветшую футболку. Один Попов остался в своём наряде. Надевать одежду бывшего ученика он не хотел, не потому что брезговал, а потому что считал, что Антона и так достаточно напрягли за этот вечер. Мало того, что квартиру оккупировали, ещё и одежду отжали.
— Может быть всё же Вы хотите что-то надеть удобнее? — спрашивает Антон, когда они пересекаются на кухне во время накрывания на стол.
— Антон, эти штаны и футболка, как моя вторая кожа, — мужчина улыбается. — Давай отнесу, — он забирает у младшего тарелку с салатом. — Засунь пиццу в микроволновку. Пусть греется, а то их у нас четыре, а микроволновка у тебя одна.
— Хорошо.
И вот, когда все приготовления окончены, учителя поднимают первый тост. Шаст полностью расслабляется. Даже иной раз чуть не обращается к Попову просто Арс. Оксана вечно смеётся, снимает какие-то видео и грозится выложить это на просторы интернета, если ребята не будут её слушаться в будущем.
— Ха-ха-ха, да похуй, — пьяным голосом говорит Арсений прямо на камеру. — Я красив и сексуален. Пусть смотрят.
— Деду не наливать, — ржёт Матвиенко.
— Молодой нашёлся, — Антон выпивает коньяк и наливает себе ещё. Тосты пропали после пятой рюмки, как и фантазия ребята. Антон радовался, что был третий. Ведь третий тост всегда за любовь.
— Спасибо, Тоша, рыцарь, — Попов поднимает большой палец вверх.
— Да-да, наш Тоша такой, — смеётся Дима.
Антон идёт на кухню, чтобы покурить на балконе, Позов и Попов догоняют его у двери.
— Товарищей нельзя бросать на произвол судьбы, — Слегка запинаясь проговаривает Арсений.
— Хах, — Дима достает пачку сигарет, — давно, Арс, не видел тебя таким.
— Каким?
— Пьяными и расслабленным, — мужчина предлагает всем свои сигареты. Даже Антон угощается чужими, хотя в кармане лежала новая пачка сигарет.
— Пацаны, я так заебался. А эта мамаша Алисы... — мужчина закатывает глаза. — Мало того, что Шастун хуевый. Теперь и я стал плохим. А её попытки флиртовать со мной. Пиздец...
— Понятно, в кого дочь, — усмехается Антон.
— В плане? — произносит Попов после прикуривания сигареты.
— Да так. Потом покажу. Это видеть надо, — Шаст выдыхает воздух из лёгких.
— Заинтриговал, — усмехается Арсений.
— Кстати, Арс, а Смирнова старшая не с тобой училась?
— Она? Не дай бог. Аня была на два класса старше. Скандалов тогда было. Я даже удивился, как это Алиса такая спокойная и послушная. А в десятом классе она решила показать, что яблоко от яблони...
— Понятно, — Позов выдыхает дым из лёгких. — Хорошо. Тихо так, спокойно, — Дима быстро докуривает сигарету и кидает её в пепельницу. — Я ссать.
— Культура, — усмехается Попов.
— У Вас из-за меня проблемы. Извините.
— Проблема не из-за тебя. Забей, — Арсений дружески похлопывает младшего по спине.
— Хочешь, — Антон не замечает как переходит на "ты", а Попов думает, что ему лень душнить. — Я начну ей ставить пятёрки?
— Мы должны оценивать реальные знания, а не лепить отличников. Это несправедливо.
— Да. Я в свое время так злился, когда у Ирки были пятёрки, а у меня три и редко четыре, хотя я писал ей все контроши, — сигарета просто тлеет в руке парня, а он смотрит вдаль.
— Реально обидно.
— А знаешь, что ещё обидно, Арс?
— Что?
— Я ходил на дополнительные к тебе, а она за компанию. Мало того, что мою идею сочинения на вольную тему Ира слизала, а ты сказал, что я списал. Так она ещё в тот день, когда ты её похвалил, а меня при всех назвал обманщиком, она меня тогда бросила. Я тебя так ненавидел. Пиздец просто.
— Потому перестал ходить?
— Ага. Бесила твоя рожа. Хотя я понимаю, почему в тебя все девчонки влюблялись тогда, да и сейчас, — Шастун смотрит на сигарету и выкидывает ту.
— Ну?
— Ты же красивый, они все и текут. У нас в классе на тебя только Оксана не реагировала так.
— Прям все? — мужчина смеется. — Преувеличиваешь, — Попов тушит сигарету. — Идем, покажешь, как там яблоко от яблони упало недалеко. Ужас, я начал трезветь.
***
Когда Антон с Арсением возвращаются в комнату, где проходит их сабантуй, то видят перед собой картину, где Позов стоял и орал на кусок пиццы, упавший на пол, Оксана снимала всё, а Матвиенко ржал. Как оказалось позже, когда Дима покинул балкон, то в прихожей был ожесточенный поединок в камень-ножницы-бумага за последний кусок пиццы, в котором победил Поз, но из-за своей криворукости выронил кусок пиццы на пол.
— Не доставайся же ты никому, получается, — усмехается Арсений, наливая себе в стакан коньяк. — Так что там насчет Алисы?
— А, ща, — Шаст идет в свою комнату. — Покажу.
— О, — Поз выходит из депрессии по куску пиццы, — ты про то, что я думаю?
— А что там? — Оксана даже убирает свой телефон.
— Сто пудов какой-то капец, — Серёжа наливает себе полный стакан коньяка.
— Не то слово, — Антон садится на диван. — Садитесь.
Позов остается сидеть в кресле, ведь уже давно всё знает. Арсений садится рядом с Шастом, Оксана и Матвиенко устраиваются на свободных местах на диване. Шастун открывает Вконтакте и заходит в сообщения, листая ниже. Попов замечает, что у того там не так и много переписок: школьный чат и сообщения от детей. И вот Алиса Смирнова, а рядом маленький кружочек с фотографией в грязном зеркале со вспышкой. Шастун открывает диалог и листает в начало переписки. Первые сообщения были обычные.
Вы не против если я добавлю Вас в друзья?
Нет
Эти сообщения были написаны в начале сентября. Затем пара сообщений о домашнем задании, а потом появилось то, ради чего Антон ходил за телефоном. Арсений смотрит на дату и время. Час ночи субботы. Он помнит тот день, у него была запись на стрижку.
Я спускаюсь к тебе на колени
Молюсь на тебя, прими мои извинения
Алиса, прошу Вас прекратить делать на мне контент для своего тиктока
Че, умный дохера?
Как Вы разговариваете с учителем?
Ты учитель? Ты пародия. Смазливый и принципиальный. Смотришь на меня свысока
Посмотрим, кто из нас топ, а кто флоп, Тоша…
— Самое интересное, что она даже не удалила эти сообщения у меня. Я сделал скрины, но они всё ещё тут, — усмехается Антон.
— Бля, а прикинь, — начинает Оксана, если она думала, что удалила и у тебя, а забыла нажать галочку, — Суркова ржет.
— Пиздец, — тянет Попов. — Я не могу поверить, что это она. Может ее взломали или кто-то другой? — Арсений выглядит так, будто он маленький ребенок, которому не дали конфетку.
— Арс, — тянет Антон, — ений Сергеевич, — вспоминает младший, что ему никто не давал разрешения на такое сокращение.
— Всё, — Арс встает с дивана, — в пизду школу и учеников, сегодня мы отдыхаем. И пусть в понедельник нам будет всё ещё хуево, но я хочу напиться. Шаст, тащи текилу.
— У нас была текила? — оживляется Оксана. — Сейчас будем делать текилу бум.
— Спрайт закончился, — сообщает Сережа.
— Тогда тащите соль и лаймы! — командует девушка.
— Есть лимоны только, — Антон отходит чуть подальше от девушки.
— Будет бюджетная версия. Тащи!
***
На часах четыре утра. Оксана спала на диване, поставив себе на пол у головы тазик, который нашла у Шаста в ванной. Позов уснул в кресле, попутно стащив одну из подушек с дивана. Матвиенко же лежал на полу. Антон заботливо принес ему со своей комнаты небольшую подушку, подложив ту под голову другу.
Самыми стойкими из их пятерки оказались Шаст и Арс, которые вроде и пили больше всех, но всё ещё оставались в строю, даже сейчас пытались наводить порядок. Антон вообще чувствовал, что в какой-то момент алкоголь начал уходить, а сон так и не хотел приходить.
— Не хочешь покурить? — зевает Попов.
— Можно, — младший пожимает плечами.
Они выходят на балкон. Скоро начнет светать, а они все ещё не спят. Антон закрывает двери на балкон и открывает окно. Тишина. Все спят. Даже не слышно машины. Когда-то в такое время Шаст был в Москве. Тогда у него сложилось ощущение, что этот город совсем не спит. Антон вдыхает холодный октябрьский воздух и улыбается. Он достает из кармана пачку сигарет и без слов предлагает Попову взять одну. Тот берет и вновь смотрит вдаль, облокотившись на подоконник. Шаст подкуривает сигарету и протягивает зажигалку старшему.
— Ненавижу напиваться и всё равно всё помнить, — вместе с первым дымом выдыхает Арсений.
— Понимаю, — усмехается Антон. — Я все свои ужасные косяки помню. Даже тот, когда на выпускном бухой в стельку хотел идти с тобой разбираться. Бля, с Вами. Так вот я тогда шел бить Вам лицо за Ирку, меня пацаны останавливали, напоили ещё, а я сбежал от них.
— Это то, когда ты выблевал мне на новые кроссовки? — кривится Попов и вздрагивает. Он в одной футболке, а на улице ранним утром в октябре не жарко, и этот холодный воздух пробирает.
— Ага, — Шаст смотрит на коллегу и снимает с вешалки за спиной олимпийку. — Она тут для таких случаев.
— Предусмотрительно, — оценивает мужчина. — Так ты шел бить мне лицо, а я его в туалет водил, умывал, в чувства приводил, чаем отпаивал. Даже за кроссовки не убил, — смеется Попов.
— Спасибо Вам. Я тогда дураком был. Думал, что любил ее, а Вы ее увели. Интересно, че с Иркой ща?..
— Стоп, — говорит Арсений, а Антон так и замирает с сигаретой у губ. — Ира… Я кажется вспомнил, как она выглядит. Кузнецова?
— Да, — кивает Антон, делая затяжку.
— Она была на встрече выпускников несколько лет назад. Я ее тогда не вспомнил. Но она всё говорила, что ходила ко мне на дополнительные со своим одноклассником Антоном. Пазл сложился, — смеется Арсений. — Ну, она повзрослела. Вроде симпатичная девушка была. Я плохо помню. Там много кто был.
— О, это та, которую я пропустил, когда ездил в Москву с друзьями с универа, — Шаст зевает. — Бля, рот порвать можно.
— Да твой большой, не порвется, — мужчина высовывается в окно и смотрит вниз.
— Эй!
— Прости. Это был не упрек, а констатация фактов. Так, наверное можно и такси вызывать, — говорит Попов, докурив сигарету.
— Куда?
— Домой. В общей комнате я себе места уже не найду и в ванной у тебя только душевая кабинка и унитаз. Не прилечь нигде.
— Так в моей спальне, — Антон говорит так, будто это само собой разумеющееся.
— Извини, я до свадьбы ни-ни, — шутит Арсений.
— Все вы так говорите, — подхватывает его настроение Шастун. — А вообще у меня там кровать и кресло раскладывается. Старое, но спать норм. Могу уступить кровать.
— Да мне и кресла хватит, — уголками губ улыбается Арсений. Они закрывают окно и уходят с балкона. — Кстати, — шепчет Попов, когда они идут мимо спящего царства, — и всё же твоя квартира пережила наши посиделки.
— А всё потому, — шепотом в ответ произносит младший, — что много старых людей уже не в состоянии уничтожить квартиру, — Антон смеется.
— Антон Андреевич, чья бы корова мычала, — возмущается Арс.
— Так я не претендую на звание молодого. Прошу, — Шастун открывает двери, запуская старшего вперед.
— Это старших вперед? — Антон кивает и уворачивается от локтя Арсения. — Реакция есть, детей не будет.
— Они и так не планировались, — Шастун прикрывает дверь в свою комнату и начинает говорить привычным тоном. — А после работы учителем… Боже упаси.
— А если жена захочет детей?
— Арсений Сергеевич, чтобы появилась жена, нужна невеста, а чтобы была невеста, она должна сначала стать девушкой, а девушку искать надо. Я учитель, мне на работу ехать долго, утром я злой и хочу спать, как и все в автобусе, — рассуждает Антон, раскладывая кресло для коллеги. — Потом я около четырех выхожу со школы. Когда бывает и позже. Опять автобус. Все уставшие после работы. Явно не до знакомства. А школьнице… Извольте подвинуться, — Шастун рукой слегка отодвигает старшего, чтобы постелить простынь.
— А простынь зачем? Одежда не особо чистая.
— Так я ща дам чистую. На чем остановился? — Антон замирает, глядя сквозь Попова. — А, вспомнил! А за школьниц и сесть можно, — он начинает загибать пальцы. — На раз, два, три, четыре… — шепчет он себе под нос. — Восемь лет как минимум. А то и больше. Я УК ваще не алё.
— А выходные? А Некоторые наши молодые учительницы?
— Не в моем вкусе, — пожимает плечами младший. — И вообще встречаться с кем-то с работы такой кринж. Видишь человека и дома, и на работе. Не, спасибо. Вот Вы мне говорите про коллег, а сами чего одиноки всё ещё?
— А вдруг я не одинок? — Арсения обижает тот факт, что его одиночество для Шастуна, как само собой разумеющееся.
— Да? Тогда у вас лучшая в мире девушка или невеста, а может и жена. Ни разу не позвонила, не написала. Вообще, — Антон открывает шкаф и кидает на свою кровать две футболки. — Шорты надо или взрослые мужики и поспим в трусах?
— В трусах, — Арсений на самом деле дома часто летом спал просто в трусах, да и стесняться нечего.
— Вообще странно, говорю, — Шастун кидает футболку старшему, тот еле успевает поймать, — что Вы одинокий. Такой красивый мужчина. Да за вами в мои школьные годы девчонки бегали… — Антон снимает с себя штаны и футболку. Арсений задумчиво смотрит на действия младшего. У него была плохая привычка изучать мужские тела. Да, ему нравились парни и это сложно порой было скрывать. — Кстати, — Шаст поворачивается, — заценили мои труселя с математическими формулами? Топчик, да?
— Ага, — кивает Попов и теперь смело смотрит на трусы младшего. Те и вправду выглядели забавно. — А для филологов что-то есть?
— Я дам вам ссылочку. Там столько всего, — Антон берет в руки подушку. — Ловите.
— Спасибо, — Арсений тоже быстро раздевается, надевает на себя чистую футболку, которая приятно пахнет ополаскивателем. Попов ложится на раскладное кресло. Постельное тоже приятно пахнет. Стоит Попову головой коснуться подушки, как сон накрывает. На удивление даже “вертолеты” в этот раз его не беспокоят
А вот Антон ещё какое-то время лежит, смотрит в потолок или крутится с боку на бок. В голове куча мыслей, которые не дают уснуть. К примеру, почему леденцы называют леденцами, а сосульки сосульками. Если леденцы сосут, а сосульки ледяные? Надо будет у Арса спросить. Шастун зевает, закрывает глаза и наконец-то засыпает. Надо хорошо выспаться. Их всех ждет уборка квартиры, подготовка к урокам на понедельник и возвращение каждого домой.
