***
Хлоя держала в руках фотографию, сделанную восемь лет назад до того, как родилась Рори. Они на пляже, она немного моложе, чем сейчас и Люцифер, думающий, что ему придётся вернуться в Ад. Тогда казалось, что они находятся в безвыходной ситуации, также, как и сейчас. Они не могут сдавать до тех пор, пока не будут знать точно, что не справятся. Морнингстар всегда поддерживал её во всём. Особенно после рождения дочери, которая родилась не так просто, как хотелось бы. Были и осложнения, и риски, что кто-то их них умрёт, но они с этим справились. А значит и сейчас должно всё получится. Кто такой этот Нойрет, чтобы управлять их жизнями? Единственное, о чём Хлоя сожалеет, о чём переживает, так это о детях. О Иване с Хулией. Эти двое совсем одни, у них нет тех взрослых, к которым они могут обратиться. Они долгое время справляются со всем самостоятельно, и это убивало в ней те материнские чувства, которые у неё есть. Ей хотелось обнять их и стать для них кем-то, кому они могли бы довериться. Но она также понимала, что это невозможно — у них есть родители. Когда Трикси была маленькой, она пыталась вложить в неё всю свою любовь. У неё также был любящий отец, и она довольна тем, какой выросла её дочь. Наверное, о такой дочери, как у неё, можно только мечтать. Но есть и те дети, которые не получают любви от родителей, и она всегда считала, что они сами себя воспитывают и становятся не теми, кем хотели бы на самом деле. Её мнение изменилось, когда она встретила этих ребят. Все они здесь одиноки, все хотят быть в своей семье, чтобы их любили, но при этом всё равно остаются детьми. С надеждами, с любовью в сердце… Они верят в то, что в этой жизни ещё ничто не потеряно. Даже сейчас, когда ситуация кажется безвыходной. Хлоя утирает слёзы, катящиеся из глаз. Она сидит на кровати уже полтора часа, рассматривая эту фотографию, и не может остановить слёз. Это всё слишком сильно ударило по её чувствам. Раньше она не думала об этом. Она относилась к брошенным детям, как в чему-то неизбежному, но когда столкнулась с этим лично… Что-то в ней щёлкнуло. — Ты снова думаешь об этом? — спрашивает Люцифер, выходя из ванной. Его торс обмотан полотенцем и Декер знает, что больше на нём ничего нет. Она думает о том, что, быть может, ей стоит взять пример с детей и отдаться своим желаниям? С этим всегда всё получалось лучше. — Я думаю, что у нас с тобой давно не было секса, — выпаливает она и поднимает на него взгляд, усмехаясь над собой же, — Я схожу с ума. Морнингстар улыбается. — Я так не думаю, — он сбрасывает с себя полотенце и предстает перед ней. Хлоя понимает, что обратного пути нет, да, она и сама этого не особо хочет. — Только здесь изоляция не такая, как в твоём пентхаусе. Нам придётся быть очень тихими, — сообщает она ему. — Я видел Ивана и Хулию в спортзале, когда у меня был обход, — подмигивает он ей, — Не думаю, что тут никто об этом не знает. Хлоя смеётся. — Эти двое постоянно попадаются, — она закрывает лицо руками, — Надо будет им сказать об этом, чтоб лучше прятались. — Согласен. Не думаю, что Хасинта пройдёт мимо, как это сделал я. Дальше они уже не разговаривают. Люцифер залезает на кровать к своей жене, нависая над ней, в то время, пока она пытается раздеться. Она расстегивает воротник своей рубашки, делая это настолько медленно, что у Морнингстара сносит крышу. Он не может больше ждать. Мужчина разрывает пуговицы на ней, ни о чём не думая. Они слишком долго откладывали это на потом. Пришла их очередь.***
Утро наступило достаточно быстро. Яркое солнце осветило весь интернат, пробуждая своими лучами. Хулия потянулась, переворачиваясь, чтобы обнять Ивана, но поняла, что рядом никого нет. Она приподнялась на локтях, осматриваясь вокруг, надеясь, что он где-то здесь, но его не было. — Иван, — воскликнула она, принимая сидячие положение. На ней была тёплая пижама, непривычная для неё, с длинными штанами и с кофтой с рукавами. Она замерзала этой ночью, и другого варианта просто не было. Одеяло тоже было обернуто вокруг неё, и она его откинула, когда проснулась. Состояние казалось нормальным, но тот факт, что его не было, её настораживал. Хулия попыталась встать самостоятельно. Сюда её принёс Иван по её настоянию, и она не ходила с тех пор, как дошла до своей комнаты вчера вечером, поэтому было немного непривычно, но, в принципе, она смогла с этим справиться. Она снова осмотрелась вокруг, думая, что из-за поставленных матов вокруг, могла его не увидеть, но здесь до сих пор никого не было. Её слегка пошатнуло, как раз в тот момент, когда дверь в зал открылась, и первая её мысль была, что она могла попасться. Не думая ни о чём, она ринулась обратно за ограждения, но споткнулась и упала прямо на голый пол, сильно ударяясь коленями, но задерживая себя руками. — Хулия! — взволнованный голос Ивана выводит её из оцепенения, и она понимает, что это был он. — Черт тебя дери! — возмущается она. — Я думала это Хасинта. Он оказывается рядом с ней в считанные секунды и присаживается на корточки, помогая подняться. — Ты встала. Тебе лучше? — уточняет он и тем самым уходит от темы. — Да, — отвечает она ему. — Голова не кружится? Сколько пальцев я показываю? Видишь нормально? А руки? Тебе больше не холодно? — он пробирается руками под пижамную кофту и проводит по тёплому телу. Она тёплая, такая же, как обычно. Он обхватывает руками её голову, рассматривая с разных сторон, заглядывает в её зрачки… Хулия лишь сводит брови и усмехается. — Успокойся, Иван. Я в порядке, — заверяет она его, — У меня ничего не болит, я прекрасно тебя вижу. Он облегчённо выдыхает. Ему до последнего было страшно, что отец его обманул и нет никакого лекарства, что это просто водичка, которую влили ей в рот и она даже ничего не почувствовала. Сейчас она стояла перед ним, он мог видеть её, дотронуться до неё… Она больше не была такой бледной. — Где ты был? — продолжает она. — Я проверял, не встала ли Хасинта, чтобы дать тебе ещё немного поспать, — честно признаётся он, — Вчера много чего произошло, и видеть тебя такой умиротворённой было самым лучшим из всего, что я видел. Я не мог просто взять и разбудить тебя, — он снова проводит рукой по её щеке и заправляет распущенные волосы назад. Она обхватывает его руку своими, не желая отпускать. — Это очень мило с твоей стороны, — признаётся она, — Но нам всё же придётся поторопиться, потому что Хасинта всегда встаёт по будильнику. Иван усмехается, а позже ещё какое-то время наблюдает за тем, как она пытается собрать все свои вещи. Она неуклюжа в движениях, у неё растрёпаны волосы, но это то самое, чего ему всегда не хватала — счастье. Она — его счастье. И он достанет все лекарства этого мира для неё, если они ей понадобятся. Он сделает всё, чтобы видеть её улыбку каждый день. Хулия садится напротив него на матах и улыбается. — Ты в пижаме меня сюда принёс? — уточняет она. — Ты спала — да, — честно отвечает он. В тот момент, на самом деле, он не думал о том, в чём она. Он просто взял её с кровати, завернув в одеяло и вынес, чувствуя, как девчонки сзади усмехаются над ним. — Тапок у меня, конечно же, тоже нет… — тянет девушка, осматриваясь по сторонам. — Об этом можешь не волноваться. Я тебя сюда принёс, я тебя отсюда и унесу. Хулия опускает взгляд. Ей нравится, когда Иван так о ней заботится, но те слова, которые она ему простила, всё ещё, словно ножом, режут по сердцу. Возможно, когда-нибудь, со временем, она примет то, что он не то имел в виду…***
Люцифер не планировал с утра разговаривать с родителями одного из своих учеников, но, когда узнал, что это мать Хулии, ему стало даже любопытно, что это за родительница такая, которая бросила своего ребёнка в этом месте. Женщина выглядела обычно: темные волосы, карие глаза, некоторые морщинки на лице, придающие ей возраст… Хулия совершенно не была на неё похожа. И, вероятней всего, это и раздражало женщину, что дочь ни чем не пошла в неё. — Сеньор Морнингстар, — приветствует она его, — Директор Нойрет сообщил мне, что моя дочь с Вами хорошо общается… — Ваша дочь мне рассказывала о Вас, — он не даёт ей договорить, хотя прекрасно понимает, что поступает неправильно. Он должен сдерживать свои чувства в себе. Но как это сделать, когда человек напротив уже с самого начала настроен враждебно? — Моя дочь больна, — не унимается сеньора Медина, она встаёт со стула, на котором сидела и её взгляд заставляет замёрзнуть, — Ей необходима психиатрическая помощь, и вы знаете об этом. Помогите мне отдать её под наблюдение менее травматично. Она говорит искренне, веря в то, что её единственный ребёнок действительно может страдать психическими расстройствами. Конечно, честно говоря, будь он обычным человеком в такой ситуации, он бы тоже так решил. Но дело в том, что мать не видела сама, чтобы Хулия с кем-то разговаривала. Она верит на слова какому-то директору интерната, а своей дочери нет. В этом вся проблема. В доверии. — Если мы говорим про Хулию, то я не замечал за ней ничего странного, — продолжает мужчина. Ему так хочется ответить ей что-нибудь, но не может, — Она, как и все ученики в этом интернате, нуждается во внимании взрослых. Ей не хватает Вашей любви… — Она уже взрослая девочка, сеньор, — обрывает его женщина, — Ей не интересно проводить время с матерью, ей нужны отношения, такие, как были с моим бывшим мужем. Она отбилась от рук и это её погубит. Люцифер грустно усмехается и опускает взгляд вниз. — Знаете, мы с Вами сейчас говорим о двух разных Хулиях, — отвечает он ей, — Вы настолько ослепли, что не замечаете банальных вещей. Ваша дочь нуждается в Вас, она хочет, чтобы Вы хоть раз обняли её, когда приезжаете сюда. Ну или хотя бы узнали, как у неё дела. То, как Вы появились вчера нанесло ей больше вреда, чем, когда Вы не появляетесь вовсе. — Вы сейчас учите меня как воспитывать мою дочь?! — возмутилась женщина. — Если Вы мне не поможете, я сделаю это самостоятельно. — Ваша дочь абсолютно здорова! — кричит ей в ответ Морнингстар, поднимаясь уже со своего места и громко стуча руками по столу. От испуга, женщина садится обратно на свой стул. — Ваша дочь абсолютно здорова и не нуждается в психиатрической помощи. Если Вы сейчас снова это сделаете, Вы потеряете её доверие и её саму навсегда. Сейчас она, может быть, и ведёт себя так, словно ей плевать на Вас, но в глубине души она нуждается в своей матери. Особенно после смерти отца. Женщина замолчала, обдумывая слова учителя. Она понимала, что, отчасти, он прав. Она испортила отношения с дочерью первой, когда насильно запихнула её в психиатрическую больницу. Ей никогда не забыть её крика о помощи, мольбы не отдавать её им. Она думала, что поступает правильно, но на самом деле избавилась лишь от лишних проблем. То, что Хулия сказала тогда — авария подстроена — оказалось правдой. Она понимала, что её муж не мог так просто засмотреться и не заметить другой автомобиль. Вопрос лишь в том, стоило ли ворошить прошлое? Мужа этим не вернуть, только старые раны вскроются. Однако, она до сих пор не верит в то, что призраки существуют. Хулия выдумала это на фоне потери отца, она хотела доказать, что не виновата в его гибели, в первую очередь себе. Но они обе знали, что не позвони она ему тогда и не попроси её забрать, он бы, возможно, был ещё жив. — Я не видела того, чтобы Хулия снова разговаривала с призраками. Но, я очень надеюсь, что Вы сообщите мне, если это произойдёт снова, — сдаётся женщина, — Я желаю для своей дочери только добра. Люцифер молчит. Ему есть, что сказать, но он не хочет портить то, чего уже добился. Главное, чтобы девочку не забрали в этот ад. Остальное уже не важно.***
Иван с Хулией возвращались с первого урока в комнату девочек, когда случайно столкнулись с её матерью. Нойрет даже не успел среагировать, совершенно забыв о руке, лежавшей на плечах девушки. Хотя она сама, особо, не возражала. Они стояли молча, сверля друг друга взглядом, но ни одна из них не решалась заговорить первой. На самом деле, Иван впервые видел мать Хулии, и лишь от одного взгляда этой женщины, у него пробежались мурашки по всему телу. — Ты какая-то слишком бледная, — пробурчала родительница, вспоминая разговор с учителем. Хулия и вправду выглядела неважно, но Иван знал, что это последствия вируса. Она уже не станет более румяной. — Со мной всё в порядке, — бормочет девушка. Иван снимает руку с её плеч и она спешит перехватить ее, чтобы переплести пальцы своих рук с его. Её ладони ледяные от волнения. — Звони мне, если что, — просто отвечает мать и уходит. Хулия наблюдает за тем, как она уходит, и что-то внутри нее сжимается. Она хочет, чтобы мама обняла её, чтобы сказала, что всё будет хорошо… — Мам, — неосознанно зовёт она её и женщина оборачивается. Хулия смотрит на неё с надеждой в глазах, но не говорит ни слова. Быть может она поймёт. Но она не понимает. — Я заберу тебя на весенних каникулах, — говорит ей мать и Хулия опускает взгляд. Чего она ожидала? Маленькая слезинка скатывается по её щеке, когда родительница уходит. Она глубоко вздыхает и пытается подавить поток истерики. — Хэй, — Иван кладёт руку ей на щёку и большим пальцем стирает всю влагу, — Ну ты чего? — Я просто… — она всхлипывает. — Ты хотела побыть с мамой, — продолжает за неё парень, грустно вздыхая. Медина кивает. Хоть у них с ней не такие хорошие отношения, как хотелось бы, ей хочется провести немного времени с матерью. Хотя бы просто поговорить. О чём угодно. — Пофиг, — Хулия отмахивается, — Ей всё равно на меня… Она ускоряется и спешит на урок. Иван идёт за ней, какое-то время до этого стоя на месте и наблюдая. Он тоже не общается со своим отцом, и Нойрет также не любит его, но он уже привык к этому, но не Хулия. Ему хочется исправить это, помочь ей. Она первые пятнадцать лет жизни жила в любви и заботе отца, и в один момент у неё всё это отобрали. Она не заслуживала такой жизни, не заслуживала так рано потерять любящего родителя и получить ненависть матери. Но что он может сделать? Иван нагоняет её у кабинета и обнимает со спины, наклоняясь к макушке, чтобы поцеловать её. Они проходят внутрь класса, где уже собрались ученики и садятся на своё привычное место. У них сейчас история, и то, что сеньор Морнингстар ещё не пришёл, не могло предвещать чего-то хорошее. Вики с Каролиной о чем-то переговаривались, Рубен готовил свой доклад, Роке и Маркос тоже чем-то занимались. У всех жизнь шла в обычном режиме, и только у Хулии всё замедлилось. Ещё вчера она чуть не умерла, а сегодня она думает о том, что, возможно, было бы лучше, если бы она действительно умерла. Она никогда не задумывалась о суициде. Раньше в этом не было необходимости, но сейчас… Она видела любовь Ивана, видела любовь своих друзей, но не видела любви самого родного для нее человека — её матери. Она хотела к отцу, чтобы снова почувствовать себя маленькой папиной дочкой, чтобы он снова обнял её и назвал рыбкой… И эти призраки… Может быть это пройдёт со временем? Может, когда-нибудь, когда она будет запредельно счастлива, она будет вспоминать этот день и думать, какой же дурой была? — Ты мне ещё кое-что должна, — слышит она и поднимает голову перед собой. Абаддон, или кто он там, стоит прямо у их с Иваном партой. Хулия теребит его за рукав, не глядя на него. Её взгляд направлен вперёд, и, когда Нойрет это видит, он сразу же всё понимает. — Он здесь? — уточняет он и Хулия кивает. Он действительно здесь.