(don’t) let him go

— Сколько тебе лет? — спрашивает Джин, указывая Тэхёну на диван, чтобы тот лёг. — Ложись. — Двадцать два, а что? — Значит, первая течка уже была, — Тэхён кивает. — Иногда организм может начать бунтовать перед началом первой течки, так как перестраивается. Но причина, видимо, в другом. Давай я осмотрю твою рану. Ты ведь был у Хосока, он все обработал и зашил? — Да, был, он показался мне хорошим парнем, все время отвлекал меня, чтобы было не так больно. — Да, он у нас такой, всегда готов всем помочь, — Джин улыбается, вспоминая друга. — Сейчас я немного поколдую, ты только не бойся, больно не будет. Я просто посмотрю, есть ли на тебе что-то лишнее и если нет, то тогда постараюсь понять, в чем же причина. Тэхён и не думал бояться, он не раз видел, как колдуют ведьмы и колдуны, даже был на обрядах. Он поднимает футболку и даёт колдуну снять повязку. А когда Джин начинает шептать какие-то понятные только ему слова и водить рукой поверх его раны, а его глаза загораются ярко-зеленым, и Тэхён видит красивый фиолетовый свет, он ни на секунду не почувствовал страха. Ему действительно пытаются помочь, его защищают и обещают беречь, если попросит. Это многого стоит, а ему даже нечем отплатить. Только бесконечной благодарностью. Когда Джин заканчивает, Тэхён замечает на его лице странную улыбку. Это и успокаивает, и пугает. — Что со мной? — Заклятий на тебе нет, дело в другом, — Джин встаёт со стула, подходит к стене полной разных бутыльков с разными лекарствами и травами. — И в чем же? — Я предполагал, что дело в твоём же организме, и не ошибся, — Джин берет один бутылёк, открывает и подносит к носу Тэхёна. — Чем пахнет? Тэхён делает вдох. Знакомый аромат. — Чонгуком. Это гранат. А что? — Дело в том, что в нем нет ничего. Но он заколдован на то, чтобы понять, чем пахнет твой предназначенный. Мне он пахнет жареным арахисом. Твой волк выбрал волка Чонгука. Вы истинные, а рана твоя не хочет заживать, потому что волк хочет и ждёт помощи от своей пары. Ты знаешь, как пары помогают друг другу с ранениями и болезнями? — Д-да, знаю, — Ким сглатывает. Сердце ускоряет свой ритм. Неловко. — Но как так вышло? — Тэхён действительно не понимает. Распознать истинного несложно, достаточно всего одного вздоха рядом, чтобы почувствовать природный аромат. — Почему я не почувствовал этого сам? Я и волка уже второй день не чувствую, он будто прячется. Я же с Чонгуком встретился всего пару часов назад, а ране моей уже два дня. Может, ты ошибаешься? — Ты не заплутал, оказавшись на нашей земле. Твой волк привёл тебя, потому что ему нужна была помощь. Он искал Чонгука, а на его территории и без его присутствия есть его энергетика и запах. А не чувствуешь ты волка потому, что он, вероятнее всего, стесняется. — Получается, мой же организм устроил мне бойкот? — Тэхён принимает сидячее положение, держась рукой за рану. — Получается, что так. Нужно рассказать Чонгуку, — Джин уже собирается выйти из кабинета и позвать вожака, но Тэхён окликает его прежде, чем он это сделает: — Джин, стой! А это обязательно? Может есть какой-то другой способ вылечить меня? Я не хочу, чтобы Чонгук думал, что теперь мы связаны и чтобы думал, что что-то мне должен. Я не хочу, чтобы все было потому, что мы истинные. Истинность ведь ничего не решает, если нет чувств. Я не хочу его обязывать, я ему никто. И я собираюсь уйти уже утром и… — Если бы был другой способ, я бы тебе сказал, дорогой, — старший улыбается успокаивающе, и запускает ладонь в чужие волосы, поглаживая. — Ты не должен думать о Чонгуке так, будто станешь его обузой. Он в первую очередь вожак, и это по сути его работа, помогать тем, кто слабее. Это только на первый взгляд он черствый и холодный, но на самом деле он другой, и ты можешь узнать его с другой стороны. Его волк тоже принял тебя, он никогда себя не вёл так с омегами, он готов все сделать, лишь бы тебя защитить. Даже сейчас, ты не чувствуешь, потому что у тебя нет ментальной связи с нашей стаей, а я чувствую, как сильно он переживает за тебя, и как борется с собой же, чтобы не ворваться в эту комнату, потому что тебе больно. Но это волк. Чонгук же все отрицает, потому что упрямец. Тэхёну действительно больно, рана щиплет и болит из-за того, что сняли повязку и из-за резковатых движений. Но стоит Тэхёну подумать о Чонгуке, вспомнить его обеспокоенный взгляд, почувствовать едва уловимый запах, и уже от этого становится как-то легче. Он не хочет принимать помощь, но сейчас здоровье важнее всего. — Можешь позвать его? — Конечно, — Джин улыбается и выходит, чтобы позвать альфу. Когда они оба заходят, Тэхён понимает по его довольным, но немного испуганным глазам, что Чону уже все рассказали. Джин хлопает вожака по спине и закрывает дверь, оставляя их наедине. — Как неожиданно все случилось, — начинает Чон, потирая пальцами переносицу. — Я всего два раза встречал истинность за свою жизнь, а своей не то чтобы не ждал, просто не заострял на ней внимания. А оно вон как вышло, — Чонгук присаживается на корточки перед Тэхёном, смотрит снизу вверх. — Ты сам ко мне пришёл. Доволен как слон, улыбается как чеширский кот. Так быстро открылся? — И что мы будем делать? И почему ты так улыбаешься? Это еще ничего не значит! — Потому что ты забавный, у тебя такое выражение лица, будто ты теперь в заложниках. Расслабься. Я помогу, а потом мы обсудим все это вместе. Идёт? — Идёт. — Тогда мне придётся вылизать тебя, — ни капельки не стесняясь выдаёт Чонгук, в то время как Тэхён покрывается краской. Как же смущающе! — Чего так смущаешься? Тебе ведь 22 уже. Чонгук постепенно раздевается. Теперь Тэхён может рассмотреть полностью чужое тату, которое тянется от костяшек пальцев до самого плеча. Залипает и, находясь в небольшом трансе, не замечает, что Чонгук уже полностью обнажён и стоит перед ним. Тэхён изо всех сил держится, чтобы не опустить взгляд ниже пояса, иначе раскраснеется ещё больше. — Возраст всего лишь цифры. Сделай все быстро и без лишней возни, — держится гордо и не подает виду, что ему неловко. По крайней мере пытается. Смотрит только в глаза, иногда позволяет себе опуститься на ключицы и рассмотреть пресс, но удовольствие длится не долго, и через несколько секунд перед ним уже полностью чёрный как смоль волк с ярко красными глазами. Вот, что имел ввиду Юнги, когда говорил, что у Чонгука не зеленые глаза. Удивительно. Как так вышло Тэхён спросит позже, потому что сейчас он тянется рукой к волку и касается его чёрной шерсти, чешет за ухом, и совсем не боится. Зато очень сильно смущается. Особенно тогда, когда ему в шею утыкаются мокрым носом и начинают обнюхивать. Тэхён не знает, что ему делать, поэтому доверяется альфе и его действиям. Тот сейчас ведёт вниз по шее, по груди, опускается к краю футболку и кивает на неё, чтобы Тэхён приподнял подол. И когда тот это делает, Чонгук сперва снова разглядывает четыре царапины, чувствует злость на того, кто это сделал, а потом чуть ли не мурлычет от удовольствия, потому что Тэхён снова запустил руку в его шерсть, лишь бы отвлечься. Чон прикасается к ране максимально аккуратно, зализывает рану медленно и тщательно, чтобы не причинить боли, но Ким все равно иногда постанывает из-за неприятных ощущений, поэтому альфа иногда отвлекается от главного дела и просто расслабляет Тэхёна, облизывая его чуть ли не всего. — Чонгук, — зовёт Тэхён. — Я думаю хватит, она стала затягиваться. Чон смотрит и действительно, рана на глазах становится все меньше и меньше. Поэтому, облизав ее последний раз, вожак отходит и становится снова человеком. Пока Тэхён отходит, откинувшись на диван и прикрыв глаза, он быстро натягивает одежду и подходит к нему, снова присаживаясь на корточки, и кладет ладони на колени. — Ты как себя чувствуешь? Ещё болит? — Нет, мне сейчас очень хорошо, — Тэхён улыбается с все ещё закрытыми глазами. — Отлично, — Чон встаёт. — Думаю, самое время все обсудить. — Хорошо, — Тэхён не встает, но садится прямо и складывает руки на коленях. — Я не считаю истинность чем-то особенным, и она уже не удерживает пару рядом друг с другом, как это было раньше, поэтому проблемы не возникнет, если я уйду. — Разве не удерживает? Ты практически умер, забыл? Думаешь, я могу отпустить тебя теперь? — Не пустишь? Снова буду как в клетке? — Тэхён пугается, открывает глаза и заглядывает в чужие. Смотрит серьезно, пытаясь понять, что же альфа имел ввиду. Не хочет и думать о том, что ему снова придётся жить так, как он жил все двадцать два года своей жизни, не хочет думать о том, что снова придётся сбегать. Он об этом и не думает, потому что он не дома, и Чонгук явно не такой, каким является его прошлый вожак. Чонгуку хочется довериться, что он и сделал несколько минут назад, Чонгук молод, но мудр и умён не по годам, он сильный и его любит каждый в стае. С таким вожаком хочется остаться. А быть рядом, идти по жизни бок о бок с таким мужчиной тем более. — Дело не в этом, Тэхен, — Чонгук выдыхает. — Я буквально облизал тебя, не с ног до головы, но если бы было время и разрешение, я бы это сделал. Да и твоя регенерация. Ты думаешь, это единичный случай? Каждый раз теперь будешь возвращаться ко мне, чтобы подлечиться? А если подобное случится и со мной? Нет, если ты захочешь уйти, я держать не стану. Буду очень против, но просить этого не делать не буду, потому что это твой выбор. Но ты правда так сильно этого хочешь? — Не думал я, что всего за два дня моя жизнь настолько сильно изменится, — Тэхён выдыхает, а Чонгук берет стул и садится на него, все ещё напротив омеги. — Я только-только сбежал со свадьбы, потому что хотел быть один. А теперь… — Ты сбежал, потому что отношение к омегам и их чувствам в вашей стае просто отвратительное, и потому что не любил, — подмечает Чон. — И тебя не любили. Иначе бы не делали больно. Осознание этого все еще делает больно. Его отец, который, казалось бы, должен защищать, предал, втоптал в землю. Предательство – это всегда больно, особенно от самых близких. — А сейчас я разве люблю, чтобы была причина остаться? — омега приподнимает одну бровь. — Любовь – это не единственная причина, чтобы остаться. Я могу предложить тебе место в стае, дом, еду, средства для жизни, пока не встанешь на ноги. Здесь тебя не станут задирать и делать что-то против твоей воли. Здесь ты будешь свободным. И я буду рядом. — Твоя стая меня не переносит просто за временное присутствие, а если ты объявишь, что у тебя есть истинный, и это я, то меня просто возненавидят. — Они просто тебя не знают, я уверен, что когда вы познакомитесь получше, все изменится. Разве ты можешь не нравиться? — Господи, что ты несёшь… Я метис, я беглец и у меня абсолютно ничего нет. А ты вожак, и этим все сказано. Разве такую пару ты хотел? Твои родители точно будут против, — на самом деле Тэхен так не думает, просто пытается найти хотя бы ещё одну отговорку. — А мне абсолютно плевать, метис ты или чистокровный. Причину побега я знаю, и только восхищаюсь тобой из-за этого, потому что ты один сбежал от целой стаи. А кроме тебя мне от тебя ничего и не нужно, я вожак, как ты подметил, у меня есть все, и даже больше. Все моё — твоё. Насчёт родителей… Ты просто не знаком с моим папой, он как только тебя увидит, затискает до смерти. — Он в поселении? — Нет, он живет в городе, вышел второй раз замуж за человека. Это о многом говорит, верно? Для него нет значения волк ты, человек, чистокровный, метис или полукровка, и так во всей нашей стае. Мы живем и двигаемся в ногу со временем, без всяких рамок. — Хорошо, — отвечает Ким после нескольких минут раздумий. — Я готов остаться. Но если я захочу уйти, ты меня отпустишь. Они встают, стоят друг напротив друга и смотрят уже с совершенно другими мыслями, если сравнить с их первой встречей. И сами взгляды отличаются, теперь в них благодарность и нежность, и это уже хорошее начало. — Тебе не помешает переодеться, футболка замаралась, — подмечает Чонгук, разглядывая серую ткань с кровавыми пятнами. — И хорошенько отдохнуть. — Вот черт, это одежда Чимина, как я так не уследил… Так неудобно теперь, — Тэхён начинает переживать, потому что вещи не его, а он их испортил. — Ты чего разнервничался? Это всего лишь футболка, и она отстирается. — Просто у меня нет ничего другого, а мне неудобно просить ещё. — Все удобно, Тэхён. Ты гость, тебе нужна помощь, и это малое, что мы можем сделать. Вернёмся в мой дом, я дам тебе свою одежду, а завтра съездим в торговый центр, идёт? — Думаешь, мне стоит уезжать за пределы вашей территории? — Ты же будешь со мной. Не нужно бояться, со мной тебе никто не навредит. — Хорошо, — Ким кивает, а в глаза не смотрит. Стесняется. — Пойдем, нас ждут. Двое выходят из комнаты. Чонгук идет позади и не может сдержать улыбки. Почему-то она так и лезет, пусть он и борется. Не должен давать слабины, не должен быть, как сказал Юнги «падким на милые мордашки», не должен вести себя как подросток, впервые влюбившийся. Не должен, но делает, особенно его волк. Рядом с этим омегой он либо виляет хвостом, либо ложится на спину и требует почесать пузо. Абсолютное доверие. Безусловная власть. Стоит им зайти в кухню, как все тут же оборачиваются. — Ну, как все прошло? — сразу же спрашивает Чимин. Тэхён оборачивается на Чонгука, который все еще стоит позади, практически вплотную. Взглядом просит сказать все максимально без подробностей. — Все хорошо, жить будет, — Чон подталкивает омегу к столу и они садятся за него. — Все зажило? — Да, — смущенно отвечает Тэхён. — И что теперь? Ты уйдешь от нас? — интересуется Чимин. Тэхён задумывается. За эти пару дней к нему относились так хорошо, как не относились в его стае за всю жизнь. Ему нравятся эти люди и это поселение, и он бы, наверное, с удовольствием остался, но… Он не может. Сейчас, когда он представляет опасность окружающим его людям, он не может остаться. Со стаей его деда тоже самое, но там хотя бы он будет иметь преимущество в родстве, вожак стаи кровный родственник. Как решить проблему бегства Тэхён не знает. Поговорить с Хвансоном? Он его и слушать не станет, либо вернет домой силой и закончит начатое, либо убьет. Можно подумать, вдруг его не ищут, но зная сына бывшего вожака, для него это уже дело принципа, потому что он считает, что власть в его руках. Он во что бы то ни было найдёт его. Но Чонгук пообещал спрятать. И Тэхён верит. — Чонгук, ты что с ним там сделал, что он так сильно смущается, даже уши покраснели, — ментальная связь в стае иногда очень полезна, а иногда безумно раздражает. Как сейчас. — Ничего такого, о чем вы, извращенцы, могли бы подумать. — Каков дальнейший план действий? Завоевание истинного омеги ценой всего? — спрашивает Намджун, отпивая чай, будто бы этого разговора и не происходит. Тэхен и не догадывается, все еще в своих мыслях. — Мне кажется, он совсем не против, видно, что тянется к тебе, может неосознанно, но тянется. — Тебе кажется, — вклинивается Юнги. — Он покажет свой характер в полной мере, вот увидите. Это только начало. Так просто не дастся. Чонгуку придется попотеть. — У меня нет желания обсуждать это, я просто хочу помочь ему, а там посмотрим, что будет. Сначала мне нужно связаться с Пак Се Роем. — Это легко сделать. ••• После того, как Тэхёна разместили в одной из комнат в доме Чонгука, что послужило недовольством некоторых омег поселения и большому удивлению со стороны всех остальных, потому что раньше вожак никогда не позволял оставаться у него дома, потому что считает дом местом уединения, покоя и отдыха, а не проходным двором. А в этом случае он сам же не то чтобы предложил, он настоял на его доме. Тэхён, не зная о принципах альфы, был не против, ему лишь бы отдохнуть и чувствовать себя в безопасности. А где и с кем будет безопаснее всего, если не с вожаком, да еще и с истинным? Поэтому, когда ему выделяют светлую комнату с большой кроватью и балконом с видом на лес, он искренне благодарит, а когда дают чистую одежду, которая даже после стирки пахнет альфой, смущается. Стоит альфе случайно коснуться его, или посмотреть чуть дольше обычного, его сердце сразу же ускоряет свой ритм. Тэхён очень сильно ругает себя за такое поведение, просит сердце не реагировать так явно, пытается держать себя в руках, но не получается. И дело даже не в истинности. Тэхён понимает, что как бы он не отвергал Чона, он все равно влюбится, если не уже. Тэхён не думал, что такие мужчины существуют. Идеальным его не назовёшь, но он максимально близок к этому. За две недели его пребывания в этой стае и в этом доме, он чувствует себя как никогда хорошо. Чонгук на следующий же день представил его всей стае, попросил принять его как гостя, а не врага, относиться как к равному и с уважением. Про истинность ничего не сказал, и Тэхён все еще не определился, хорошо это или плохо. С одной стороны, ему неловко только перед Чонгуком и его друзьями, а не перед всем поселением, а с другой, большинство молодых омег до сих пор видят в нем угрозу. И Тэхен мог бы сказать им, что не стоит волноваться, если бы это было действительно так. Волноваться стоит. Еще как стоит. Потому что если Ким никак не действует, то лично сам альфа ухаживает, флиртует и пытается как можно больше времени проводить с омегой. Старается, ведь омега и передумать может, а потом и уйти. И как сказал один классик: «любовь, она как пятерка по физике, за нее бороться надо». Чонгук простил ему случай, когда он чуть не спалил его кухню, решил приготовить что-нибудь на ужин. Нет, не так. Он просто закрыл на это глаза, прощать ему было нечего, потому что он и не думал злиться или обижаться. Это ведь Тэхён. — Я предложил тебе остаться не для того, чтобы ты рушил мой дом. — Я не специально! Я могу все объяснить. — Да, мне очень интересно, как так вышло, что ты чуть не спалил мою кухню. Я весь во внимании, — Чонгук ещё раз пробегается глазами по спаленной сковородке, ставит ее обратно на плиту, оглядывается и садится за стол напротив Тэхёна. Омега же не сидит, он переминается с ноги на ногу, смотрит в пол и теребит пальцы. — Я, если быть честным, не самый лучший повар, но я очень сильно хотел приготовить ужин. Я хотел быть хоть чем-то полезным. А ещё мне скучно, я уже неделю тут чахну. Тебя нет, Юнги с тобой, Хосок занят, Чимин занят, а у Джина и Намджуна свои супружеские дела, а другие в стае меня всё ещё недолюбливают. Мне очень жаль, что так вышло! — И почему ты мне сразу не сказал? — И что бы изменилось? — Ну, я, как минимум, стал бы возвращаться раньше домой, как максимум, мы бы подумали вместе над тем, что тебе нравится и в какую степь ты можешь уйти и начать учиться. — Учиться? — А что не так? Ты не хочешь учиться? Тогда, можем подумать над работой, ее у нас всегда хватит. — Нет, просто, — Тэхён делает шаг вперед к Чонгуку и прикусывает губу, нервничает, добавляя: — у нас в стае омегам не разрешалось учиться, может быть только в редких случаях. Поэтому я удивился. — Мне жаль, что тебе и другим омегам в твоей стае приходилось жить в таких условиях, — Чонгук берет Кима за руку, поглаживая ладонь большим пальцем. — Все в порядке, — Ким улыбается и руку не вырывает, как делал это в первые дни. — Я, честно говоря, больше не хочу называть их своей стаей. Я никогда не был для них «своим». — А называться частью моей? — ухмыляется Чон. Знает, что удовлетворительного ответа не получит. По крайней мере так рано. — Ты ведь знаешь, — омега закатывает глаза. Улыбка с лица все равно не сходит. Тэхён помнит, что обещал подумать. И он все чаще задумывается над тем, чтобы остаться. Ему здесь рады, здесь у него появились друзья, здесь он не чувствует себя птицей в клетке, здесь он свободен и имеет право выбора. Здесь, в конце концов, Чонгук, его истинный. Поводов остаться более, чем достаточно. Но… Пока еще есть «но». Чон Чонгук связался с дедушкой Тэхёна. Тот, разумеется, сразу не поверил, даже слушать об этом не хотел, назвав Чона бессовестным человеком за то, что он колет в самое больное место. Семья для Се Роя всегда была важнее всего, а сберечь ее он не смог. Но после долгих уговоров о встрече, мужчина все-таки согласился. Чонгук предложил Тэхёну начать тренироваться, и лично проводит эти самые тренировки по сей день. И они действительно дают результат, а еще возможность пообжиматься, что старшему только в радость, а для второго — причина смущения и повод для дерзости. Чонгук достаточно колких фраз проглотил, и ему это нравится. Ему в целом нравится абсолютно все. Начиная от того, как он смешно хмурится, когда альфа дразнит его, заканчивая тем, что они живут вместе. Просыпаться по утрам и заглядывать в комнату, где еще мирно спит до одури манящий омега с таким же запахом, телом и душой, — одно удовольствие и подарок небес. Готовить ему завтрак, видеть его спускающегося по лестнице с мокрой головой после душа и в одной длинной футболке. Альфьей футболке. Уходить по делам и видеть грустный взгляд, а потом, не задумываясь, целовать в щеку, и умиляясь шокированному омеге, обещать вернуться как можно скорее. Теперь эти утренние поцелуи стали обыденностью, не шокируют, но каждый раз бьют разрядом тока как в первый. Видеть радостные глаза омеги тогда, когда он возвращается, и то, как счастливо он улыбается, вызывая не менее счастливую улыбку в ответ. И это прибавило плюсов к рейтингу альфы, который Тэхён начал в шутку вести в самом начале и про который он, по правде говоря, давным-давно забыл, потому что Чонгук нагло и беспощадно рвет этот рейтинг, доказывая, что в нем нет смысла. Тэхён смог найти общий язык со многими из поселения, он, как оказалось, очень общительный и с легкостью может найти подход к каждому. Он нашел себе работу в поселении и теперь каждый день помогает Чимину смотреть за детьми тех, кто работает в городе. Иногда он гуляет с Чонином, тем самым, который поймал его на границе, что вызывает ревность у Чонгука, когда об этом ему рассказал омега Минсо, видимо, желая нагадить Тэхёну. Но стоит вожаку вернуться домой, как ему с порога начинают рассказывать о том, как хорошо он провёл день, и какой Чонин хороший, а омега Лихан плохой, раз отвергает его. Все еще ревнует, но успокаивается, потому что как потенциальную пару Чонина он не рассматривает. Верит Тэхёну, пусть они это и не обсудили, но он видит все по глазам. Не врут. Светятся. Стоит только появиться в поле его зрения. Как и его. Все абсолютно взаимно. С появлением Тэхёна в его доме многое изменилось. Стало будто бы светлее и уютнее. Раньше Чонгук возвращался домой только чтобы скорее отдохнуть, а иногда и вовсе оставался у Юнги, потому что одиноко и скучно. Теперь же он летит домой, потому что ждут, потому что обещал как можно скорее вернуться. С появлением Тэхёна изменился и сам Чонгук. Будучи раньше всегда собранным и скупым на эмоции, сейчас он ощущает себя мальчиком-подростком. А Тэхён отвечает только взаимностью. На всё. Если началось всё с детских поцелуев в щеку, то спустя какое-то время перешло на новый уровень. Чонгук как-то поздно вернулся домой, где уже не горел свет и пахло вкусной едой. Сразу даже подумал, что Кима нет дома, пока не услышал звуки воды, исходящие из ванной. А когда омега выходит из ванной в одном пушистом полотенце, распаренный и влажный, вожак взгляда оторвать не может. Его красные щеки и мокрые волосы, спадающие на глаза, его длинные ноги и смуглая кожа. Чонгук не должен вот так сейчас откровенно пялиться. И он бы прекратил, если бы во взгляде напротив был страх или возмущение. Он же во взгляде видит горящий огонек, а на лице легкую ухмылку. Потому, когда Чон преодолевает расстояние между ними и прижимается губами к губам, его не отталкивают. Руками ползет по спине и плечам, прижимая к себе вплотную, и языком проникает в чужой рот. Ловит вдохи и выдохи, тихие стоны, когда подхватывает на руки, позволяя обвить ногами поясницу, несёт в свою спальню, по пути стягивая полотенце и оставляя его где-то на полу в коридоре. Опускает Кима на мягкую кровать, ярко пахнущую гранатом и слегка кондиционером для белья, и от губ отрывается только для того, чтобы стянуть с себя одежду. — Я ждал тебя, приготовил ужин, — говорит Ким, зарывшись руками в темные волосы, пока альфа целует его шею, иногда покусывая. — Прости, что задержался, в городе дела были, нужно было помочь папе, — отвечает Чон, руками опускаясь к упругостям, сжимая их. — Я голоден. Уверен, твоя еда получилась очень вкусной, но ты вкуснее. И смотрит взглядом своих черных глаз, полным желания и обожания, ему не нравилось начало дня, но очень нравится завершение. И слова его правдивые, Ким в тысячу раз вкуснее самой вкусной еды в мире. И когда он опускается вниз по шее, по ключицам, по груди, по животу, ниже, ниже… Пробует его, вырывая тихие стоны. Наслаждается моментом, доставляет удовольствие и получает его. Проходится языком по мошонке, спускается к сжимающейся дырочке и лижет, собирая выделяющуюся смазку, руками бедра сжимает, оставляя красные отметины. Ким мельтешит по кровати, бедрами слегка подмахивает, желая получить более глубокое проникновение в себя, в спине изгибается, и стонет, то тихо, то громко, не сдерживает себя. — Чонгук, — зовёт Тэхён. Чон отрывается от занимательного занятия, и поднимается, вновь нависая над младшим. Смотрит на него сверху вниз, глаза в глаза, и оторваться не может, как бы не пытался. Вновь целует, на этот раз более глубоко и быстро, дорвался до этих губ, теперь не оттянешь даже за уши. Рукой опускается к колечку мышц, пальцами прикасается, но не входит. Отрывается от теплых губ, смотрит в глаза и разрешения спрашивает, получая положительный кивок. Первый палец входит легко, даже боли не причиняя, а со второго появляются неприятные ощущения, но Чонгук умело от них отвлекает, целуя то в губы, то в шею, массирует вставшие соски и омежий член. Тэхён и не представлял, что секс, это такое удовольствие. Чонгук, как оказалось, тоже. Ему еще никогда так хорошо не было. Руки Кима блуждают по спине и шее, царапают ноготками и оттягивают волосы на затылке. А запах, что витает в комнате, доме, во всем поселении срывает крышу. Чонгук вводит головку члена в нутро омеги, выходит и толкается до упора, вырывая из сладких губ чувственный стон удовольствия. Дает привыкнуть и начинает двигаться, сначала медленно и аккуратно, а после наращивает темп, потому что и он, и Тэхён уже не могут сдерживаться. Тэхен подмахивает бедрами, стонет на ухо, произносит имя Чона все чаще, а когда их меняют местами, только ухмыляется, усаживаясь на чужих бедрах поудобнее, начинает активно скакать. А Чонгук зависает. Такая картина перед ним. Пожар. — Как ты можешь быть таким красивым? — спрашивает Чонгук и не ждёт ответа, вопрос риторический. Ладонями сжимает бедра. — Проснись, Чонгук, — улыбается Тэхён, опускаясь ниже, прикасаясь к горячей и взмокшей шее губами. — Что? — не понимает вожак, подмахивая бедрами и обнимая младшего руками за поясницу. — Проснись, Чонгук. Проснись! И Чонгук просыпается. Просыпается в своей комнате, в своей кровати, весь потный с сильно бьющимся сердцем. Тэхён сидит рядом на кровати, явно испуганный. — Тебе приснился кошмар? — спрашивает Ким взволнованно. —Ты стонал и метался по кровати, я долго не мог тебя разбудить. — Д-да, кошмар, — Чон принимает сидячее положение и трёт пальцами глаза. И как только у него не встал. То, что это был лучший «кошмар» в его жизни, он не рассказывает. Сохранит в тайне, чтобы не смущать. Никогда не простит свой мозг за такую подставу, особенно, когда омега так близко, в его серой футболке, спавшей с одного плеча. — Полежишь со мной немножко? — предлагает старший, похлопывая по месту рядом с ним. — Да, конечно, ты, наверное, не хочешь после такого сна оставаться один, — Ким подползает к Чонгуку, ложится рядом, но оставляет между ними расстояние, накрывается одеялом. Чонгук снова ложится лицом к Тэхёну, разглядывает его. И задает тот же вопрос, что и во сне: — Как ты можешь быть таким красивым, — улыбается и прикрывает глаза, только после того, как вдоволь насладился смущением младшего. Стоит последнему заснуть, как его тут же притягивают к себе вплотную. Обнимают и целуют в макушку. Так и проходит ночь. Жаль не так, как во сне, но тоже хорошо. Чонгук доволен. Тэхён еще больше.