(don’t) let him go

Чонгук ревнив, но эту ревность не вываливает и не давит ей, пытается заглушить ее, и у него получается. А вот Тэхён эту ревность скрывает изо всех сил, но иногда она все же проскальзывает и во взгляде, и в словах. Это была случайная стычка, когда Тэхён, Чимин и Чонин решили прогуляться, а точнее, последние выразили желание показать и рассказать о поселении и там живущих, чтобы Тэхён полностью откинул мысли об уходе. И у них действительно все удавалось, было весело и интересно, Тэхён себя чувствовал так хорошо, что смог вздохнуть полной грудью, без всяких страхов и мыслей о плохом. Так было только наедине с Чонгуком, когда тот возвращался домой или попадался на глаза во время дня и улыбался так, что голова кругом шла, но при этом было спокойствие. Когда его случайно толкают плечом так, что он чуть было не падает, а после смотрят разгневанным взглядом, он почему-то сразу понимает, что к чему. Омега перед ним красив и обворожителен, за таким несомненно бегают альфы. Вот только нужен ему один единственный. Тот, который уже никогда не будет его. И дело даже не в Тэхёне. Дело в Чонгуке, это ясно как день. Тэхён, зная, что толкнули его вовсе не случайно, принимается извиняться. Воспитан так. Вот только извинения светловолосому не нужны, и улыбка эта дружелюбная. Его планы нарушены, и все, что ему надо, это их возобновление, а случится это может при одном раскладе. Тэхён должен исчезнуть. Чон смотрит сначала издалека на перепалку, где Тэхён стойко держится, и даже друзьям не позволяет вмешаться, потому что справится, а потом и вблизи. Вовремя появляется, когда взаимные молнии из глаз чуть было не переходят в драку. И если для южного омеги причина Чонгук, то для Тэхёна – собственное достоинство, и только потом Чонгук. Ким выбирает себя, свою жизнь, свою безопасность и свою честь. Он силен духом и никогда бы не пошел на такой необдуманный поступок, какой сделал этот омега. Чонгук всегда хотел себе омегу такого же сильного, как и он сам. Нашёл. Одного взгляда хватает, чтобы утихомирить двоих. И если южный чувствует себя виноватым за свое поведение, то Ким ни капельки не сожалеет, держит подбородок высоко, но все равно есть благодарность во взгляде, он не хотел этой перепалки, его вынудили. Когда Тэхен разворачивается и собирается уйти, Чон догоняет его, хватает за руку и тянет в укромное местечко, где они смогут поговорить и побыть наедине. — Ну, и что это было? — начинает вожак. — Ты ведь сам все видел и слышал, зачем спрашиваешь? — Ким приподнимает брови. — Хочу услышать, что ты думаешь по этому поводу. — Если ты думаешь, что я скажу что-то вроде: «Я тебя ни с кем делить не собираюсь или ты только мой», то ты ошибаешься. Я всего-то защищал себя. Тэхен такой же вспыльчивый, как и Чонгук. Ему и особый повод не нужен. — То есть я могу пойти к Мингю? — Иди куда хочешь, — цокает Ким. Начинает злиться и смешить Чонгука. — Мне вообще все равно. Чон делает несколько шагов навстречу омеге, становится почти вплотную, смотрит сверху вниз, заглядывает в карамельные глаза. Заворожен. — Ну и чего ты не бежишь к своему Мингю? Он явно обрадуется твоей компании. — Ты сказал идти туда, куда захочу. Вот я и пришел. Хочу быть с тобой. Всю жизнь в идеале. Можно? Чонгуку нравится такой расклад. Ему нравится видеть небольшой шок в глазах напротив, потому что до этого никаких признаний не было. Нет смысла бегать, потому что Чон уверен, что все взаимно. — Я слышал ваш вчерашний разговор с Юнги, — переводит тему Ким, опуская голову. Сам признался, что подслушал, но ему не стыдно. Голову опустил из-за неловкости, разговор-то был не простым. Откровенным. — Какой именно разговор? — Вчера вечером Юнги сказал мне подойти к его дому, чтобы обсудить кое-что важное, там я и застал вас, но решил не мешать, ты выглядел взбудораженным и взволнованным чем-то. — И… ты слышал всё? — спрашивает Чон, упирая руки в бока и обреченно опуская голову. Он не хотел, чтобы все произошло именно так. — Не могу до конца понять, ты все-таки запал на Тэхёна или это все игра? — спрашивает Мин. — Я не запал на него, бред не неси, — отвечает Чон. Тэхён за дверью замирает, дышать прекращает и голову опускает. Ну конечно, он и вожак, смех один. Так и знал. Все именно так, как он и предполагал. Ему здесь не место. Потому и уходит, не дослушав. Чонгук хотел, чтобы о его чувствах узнали иначе, чтобы было адресовано лично адресату, а не чертовому Юнги. Чонгук ведь не глупый, до него доходит, что это все было подстроено Юнги. Специально вывел его на эмоции, специально позвал Тэхёна. И он вроде как должен быть ему благодарен, но… Тэхён стоит со скрещёнными руками, обнимает сам себя, потому что время позднее уже, и он взял толстовку Чонгука, чтобы согреться. И с румяными щеками и завившимися после вечернего душа волосами он выглядит так, что Чонгук просто забывает, как дышать. — Тэ, я… — не успевает альфа закончить, как Тэхён делает шаг назад, не смотрит на него. Куда угодно, но не ему в глаза. — После встречи с дедушкой я хочу уйти, — начинает Ким. — И не важно, как все пройдёт. И внутри Чонгука что-то обрывается. — В смысле? Но почему? — Чонгук хочет подойти к Тэхёну, но тот вытягивает руку. — Меня здесь ничего не держит, — наконец поднимает голову и смотрит в темные глаза, которые, казалось, уже стали родными, но все было ложью. — Вот как, — усмехается вожак. — Я думал, что достучался до тебя. Тэхён усмехается. Чонгуку больно. Он виду не подает, но ему очень больно. Получается, Тэхён слышал признание, но даже это его не переубедило. Ему не нужен ни Чонгук, ни его чувства. Ура. — Пак Се Рой прибудет завтра утром, — кидает напоследок Чон и уходит. Сейчас ему нужно только одно. Напиться. Ночью домой он не возвращается. Там его не ждут. ••• Тэхен не спал всю ночь. Много плакал и наслаждался последними часами в этом доме, еще немного и он отсюда уйдёт, а потом о нем забудут, будто его присутствия и не было вовсе. Так будет только лучше. Для всех. Лежа в кровати, которая пахнет хозяином дома, Тэхен понимает, что эти два месяца были лучшими в его жизни. И пусть все закончится не так радужно, как могло, он никогда не будет жалеть, что решил остаться, хоть и на маленький срок. Он был счастлив здесь. Был счастлив с Чонгуком. Альфа домой не пришел, что тоже послужило причиной бессонницы младшего. Он волновался, но знал, что с ним все будет хорошо. Да и свет в доме Юнги горит до рассвета. Тэхен знает, что он там. Ну, или хотя бы надеется на это. Утром, как Чонгук и сказал, прибыла западная стая. Чонгук хоть и пил полночи, но из дома Юнги вышел как огурчик, всем своим видом давая понять, что он сила и опора этой стаи, а не что у него раскалывается голова. Тэхена замечает, но былой улыбки уже нет, только безразличие, за которым скрыты огромные чувства любви и преданности. Но он этого больше не покажет, потому что никому это не надо. И когда альфа проходит мимо Тэхёна, чтобы встретить прибывшего Пак Се Роя, Ким понимает, что сбылся его самый страшный сон. Он стал обычным прохожим для Чонгука. И как бы он себя не убеждал, уход ему дастся очень тяжело. Тэхён возвращается в дом. Вожак западной стаи прибыл с около десятью альфами и омегами своей стаи, что не удивительно, действует в целях своей безопасности, пусть и на все сто доверяет Чонгуку. — Здравствуйте, господин Се Рой, рад вас видеть спустя столько времени, — Чонгук протягивает руку для рукопожатия и ему отвечают взаимностью. — И я рад тебя видеть, Чонгук, — мужчина легко улыбается. — Надеюсь, я прибыл не просто так. — Я предлагаю вам сейчас остановиться в нашем гостевом доме, отдохнуть, пообедать, а после, вечером, мы обсудим ту причину, по которой вы нас навестили. — Не стоит, Чонгук, я здесь не для отдыха, — взгляд старшего сразу сменяется на серьезный. — Я хочу видеть его. — Конечно, как вам будет лучше, — Чон с уважением относится к старшему, потому и не перечит. — Пройдемте в мой дом, он там. Тэхён, сидя в комнате, которая уже не его, да и таковой никогда не была, плачет, сидя на полу. Все изменилось. Тэхёну больно. Настолько, что всхлипов не сдерживает, разрешает слезам бежать по щекам. А когда слышит, что в дом кто-то зашел, мигом бежит умываться. Не хочет, чтобы Чонгук видел его заплаканным. Двое вожаков, доверенные лица Се Роя и Чонгука входят в дом. — Намджун, проведи гостей в гостиную, а я схожу за Тэхёном. Пока гости располагаются, Чонгук поднимается на второй этаж, стучится, заходит в комнату омеги, но находит лишь пустоту. Проделывает тоже самое и со своей комнатой, но и здесь находит лишь запах. Пугается на долю секунды, но потом разворачивается и сталкивается с тем, за кем пришел. Тэхен стоит напротив с почему-то красными глазами и щеками. С грустным взглядом, обнимает сам себя, укутанный в большой кремовый кардиган. У Чонгука сердце сжимается, хочет подойти и обнять, но сдерживается изо всех сил. — Ты что, плакал? — все-таки спрашивает у младшего. — Нет, в глаз что-то попало, — отмахивается Ким. — У нас гости? На «нас» никто внимания не обращает. Давно привыкли. И звучит это максимально правильно. — Да, как я вчера и сказал, прибыл твой дедушка, — Тэхен в миг оживает и даже теряется, начинает переживать. — Пойдем, он ждёт тебя, — Чон тянет руку, чтобы Тэхен взял ее. — Я боюсь, — омега же отступает, будто хочет убежать. — Тэхён, ну ты чего? Ты ведь так ждал этого. Вот она, финишная прямая. Осталось только сделать пару шагов. Тэхёну кажется, что Чонгук говорит об их конце. Всего шаг и он уйдёт. И Тэхён действительно ждал встречи с родным человеком, но уходить уже никуда не хочет. Хочет остаться в теплых и родных объятиях мужчины напротив, хочет пить чай вместе по вечерам и смотреть фильм, хочет поцелуи в щеку по утрам. Он хочет с ним все и сразу. Сейчас ему бы хватило молча посидеть рядом с ним, положив голову на его плечо. Но разве оно ему надо? — Да, конечно, я глуплю, пойдем, — Тэхён собирается с мыслями и идет за Чонгуком. Пак Се Рой сидит в кресле в гостиной. Сразу же замечает омегу, появившуюся в проеме, но ни один мускул на его лице не дрогнул. — Здравствуйте, — почти шепотом говорит Ким, подходя чуть ближе. — Меня зовут Ким Тэхён. — Здравствуй, Тэхён, — вожак западных поднимается на ноги и подходит к предполагаемому внуку. — Могу я задать вопрос? — Тэ кивает. — Почему ты решил, что я твой дед? — Мне сказал мой папа, Пак Юджин, — мужчина приподнимает брови. Конечно, не забудет имя единственного сына. — Имя моего сына я и сам знаю, как и многие другие, есть еще какие-то доказательства? И почему тогда Юджин не сообщил мне о том, что я стал дедом? — Вообще-то, он сообщал, он написал вам письмо и попросил отца передать его посыльному. Но вы так и не ответили на это письмо, что очень сильно расстроило папу. — Я не получал писем, это раз, — начинает старший. — И я все еще не верю в то, что мой сын не решил сообщить мне лично о рождении внука. — Вы ведь были в ссоре. Он очень часто рассказывал о своем доме и о вас, говорил о том, как сильно скучает. Но при этом, я думаю, вы и сами знаете, каким гордым упрямцем он был, — мужчина все еще смотрит с недоверием. — Ты действительно очень похож на Юджина. Настолько, что я в первые секунды, как увидел тебя, подумал, что это он, — взгляд Роя смягчается. — Но мне все еще нужны доказательства. Нужно что-то более существенное. Тэхён губы поджимает, и голову опускает. Но только для того, чтобы потянуться рукой к карману кардигана и достать из него маленький кулон в форме месяца. Это единственное, что у него осталось от папы, все остальное отец сжег от горя потери. Ким протягивает раскрытую ладонь, показывая кулон. Рой замирает и глаза округляет. Берет из чужой ладони украшение и внимательно рассматривает, хоть и сразу же узнал его, потому что у него на шее висит точь-в-точь такой же. — Мой муж и твой второй дедушка подарил его нашему сыну на его восемнадцатилетие. Это был особый подарок, потому что таких кулонов всего три. Один у тебя, второй у меня, а третий я берегу как воспоминание об ушедшем супруге, — мужчина тянется рукой к шее и достает из-под рубашки точно такой же кулон, не соврал. — Мне очень жаль, что я причинил столько боли своему сыну, и даже не смог попрощаться с ним. Мне жаль и за то, что в последствии тебе тоже пришлось терпеть тот беспредел, который происходит в северной стае. Я искренне прошу прощения у тебя, и мне искренне жаль, что не успел попросить и у твоего папы. Тэхён уже не сдерживает слез. Они бегут дорожками вниз по щекам, а омега только и успевает вытирать их рукавами кардигана. Чонгук, все это время стоявший позади Тэхёна, себя тоже сдерживает, потому что смотреть на плачущего омегу нет ни желания, ни сил. И никакие ссоры и болючие слова не изменят чувств. Уже хочет сделать шаг, чтобы обнять, но его опережают. Рой обнимает найденного внука, прижимает к себе, что-то шепчет на ухо. И Чонгук искренне рад, что все так разрешилось, что Тэхён обрел потерянную семью, что теперь он под двойной защитой. — Спасибо тебе, Чонгук, — вожак западных обращается к нему. — Правда, спасибо, что спрятал, помог и сберег его, а после сообщил мне. Он последнее, что у меня осталось. Я у тебя в огромном долгу. — Не благодарите, я не мог поступить иначе, — и хоть Чон и пытался скрыть влюбленный и нежный взгляд на Тэхёна, у него это не очень-то и удалось, Пак все заметил и только удовлетворенно улыбнулся. — Это воссоединение нужно отпраздновать, — предлагает Юнги. —Что насчет небольшой вечеринки сегодня вечером? — Я только за, — Рой улыбается, глядя на заплаканного, но уже успокоившегося внука. Тот больше не плачет, а улыбается, и с согласием кивает. ••• Практически вся стая собралась у костра, где все жарят картошку и хлеб, пьют вино или медовуху, и много-много смеются. Тэхен не исключение. Несколько часов он не отходит от деда, слушает его рассказы и делится своими. Они узнают друг друга, впитывая все то, что пропустили. Воспоминания навевают грусть, но они быстро их отгоняют, потому что такой вечер нельзя портить. Западную стаю приняли очень хорошо, и Чонин даже успел познакомиться с очень симпатичным омегой, от которого теперь не отходит ни на шаг, всячески его обольщая. И ему это удается, судя по красным щекам западного и смущенной улыбки. Тэхён бы назвал этот вечер идеальным, если бы не такое большое расстояние от Чонгука и в целом их ситуация. Омега ищет альфу глазами и находит сидящим у костра, жарящего картошку в одиночестве. К нему много раз подходили другие омеги стаи, уже их общие друзья, но он каждый раз просил оставить его одного, чтобы подумать. И по виду альфы видно, что его что-то тревожит. И сейчас, когда их взгляды пересекаются, Тэхён и видит, и чувствует чужое состояние. Чонгук боится, и ему больно. Он в безысходности. От этого только хуже. — Так вы с Чонгуком достаточно близки, верно? — спрашивает дедушка, смотря то на внука, то на Чона, отпивая вино из стакана. — Ну да, он во многом помог мне, за что я ему очень благодарен. — Я не это имел ввиду, — усмехается Пак. — Вы пара? Я весь вечер наблюдаю за вами и вашими переглядками. — Что? Нет! Конечно же, нет! — сразу же отмахивается Ким. — Мы не пара, я ему не подхожу. — И почему же это? — Ну, он вожак, у него есть всё. А я, — Тэхён усмехается, — я всего лишь я. Ничего особенного. А ему нужен кто-то… Кто-то, кто хотя бы не он, — Ким указывает рукой на Мингю, который весь вечер вьется вокруг Чонгука. Тот выглядит как стереотипный омега: делает вид или на самом деле слабый и глупый, с женственными чертами и хитрым взглядом. Как бы он ни пытался обратить на себя внимание, у него не выходит, Чонгук на него даже не смотрит. Зато постоянно бросает взгляд на Тэхёна. Это зарождает сомнения в выборе Кима. — Ну, ты буквально внук вожака западной стаи, — огораживает Пак. — Но это второстепенное. Ты сильный, Тэхён. Ты умный, не дашь себя в обиду. Но главное, так это то, что когда мы говорим, что мы не подходим тем, кого любим и кто очевидно любит нас, это значит, что это идеальное сочетание. Вот так. Мне кажется, этого вполне достаточно. — Это уже не важно. Мы слишком разные, и я ему даже не нравлюсь. — Солнышко, ты сам пытаешься себя в этом убедить, — мужчина весь вечер наблюдал за этими двумя и сделал один вывод: запах любви витает на расстоянии тысячи километров. — Я пойду прогуляюсь, не скучай, — вожак встает со своего места, целует внука в макушку и уходит в сторону Чонгука. Знает, что не должен вмешиваться. Просто хочет кое-что выяснить. — Чонгук, пойдем поговорим. ••• — Я правда очень тебе благодарен, Чонгук. Ты нашел мое последнее сокровище, это дорогого стоит, — альфы отошли от всеобщего сборища, решив пройтись по поселению. — Пожалуйста, не благодарите, я не мог этого не сделать. — Ладно, как пожелаешь, — соглашается Пак, а затем продолжает. — На самом деле, я хотел поговорить о другом. Что между тобой и Тэхёном? — Ничего такого, из-за чего вам стоит волноваться, — Чонгук поджимает губы и грустно улыбается. — Я здесь всего день, но уже все понял. Вы такие очевидные. — Мы истинные, — кратко и по делу. — Но вы ведь сами знаете, что истинность уже не играет такой роли, как раньше. Тэхён считает так же. Да и он не влюблен в меня. — А мне кажется, что вы оба влюбленные идиоты, которые не могут обсудить свои чувства. Вы даже говорите одинаково, — хмурится старший, отворачиваясь. — Я даю тебе своё благословение, Чонгук, — говорит мужчина, стоя рядом и смотря куда-то вдаль. Ему тяжело, как примерно 25 лет назад. Он снова теряет частичку себя. Но теперь не смеет препятствовать, с добром и уважением и к внуку, и к его выбору относится. И он на самом деле счастлив за него, и верит в то, что сын его смотрит, где-то на небесах, и тоже счастлив. — Я, может и старый уже, но пока ещё не слепой. Я вижу, как ты смотришь на него, и как он смотрит на тебя. И это я даже не говорю об истинности. Я как-то уже запретил сыну любить чужого, и потерял его, а благодаря внуку понял, что чужих нет, мы все свои, — старший поворачивает голову и смотрит на будущего зятя, улыбается. — Его я терять не хочу, он последнее, что у меня осталось. И я знаю, что ты его сбережешь. Чонгук улыбается, потому что знает, что у Тэхёна есть суперсила — убеждать людей в том, что до них самих не дойдёт. И мысли его только правильные, светлые, чистые. Как и он сам. Чон и сам улыбается в ответ, потому что рад тому, что понравился родному человеку его любви и даже получил благословение. Это приятно, бесспорно. — На самом деле, он хочет уйти с вами, — Чонгук за секунду мрачнеет. — Он сказал мне это вчера вечером. А я в первый же день пообещал ему, что не стану держать, если он решит уйти. — Вот как, — старший хмурится, а после ухмыляется. — Значит, ты должен уговорить его остаться. — Мне кажется, он должен сделать свой собственный выбор. Если я нужен ему, он останется. — Чонгук, я знаю, что все влюбленные слепы, но не настолько же. Он любит тебя, и уходить не хочет. Почему сегодня утром он спустился ко мне заплаканным? — Не знаю, я спросил его, но он лишь отмахнулся, — отвечает Чон, а потом до него доходит. — Хотите сказать, что из-за меня? — Ну, а из-за кого же еще? Вам просто нужно поговорить и обсудить все свои переживания. Вы вообще обговаривали то, кем друг другу являетесь? — Чон отрицательно машет головой. — Тогда ноги в руки и вперед. Не смей разбивать сердце моему внуку, мне и так тяжело снова отпускать частичку себя. — Я его у вас не забираю, — отвечает Чонгук старшему. — Он свободен, и как только он захочет навестить вас, мы тут же отправимся к вам в гости. И всегда будем рады вам здесь. Мой дом – ваш дом. — Ах да, насчёт этого, ещё кое-что, — вспоминает седоволосый. — Я ведь уже не молодой, да и подустал уже маленько быть вожаком, хочу наконец-то пожить для себя, понянчить правнуков, — совсем без намёков говорит господин Пак. — Поэтому после свадьбы, я предлагаю объединить две стаи в одну, я передам свои обязанности Тэхёну, и будете вместе вести дела уже общей стаи. Что думаешь? — Это большая честь. — Обсудим это позже. Иди к нему. Ну, давай. И Чонгук идет, нет, бежит к нему. — Тэхён, мне нужно тебе кое-что сказать, — Чонгук подходит к младшему, пока тот разговаривает с Чимином и Хосоком. — Наедине. Тэхён встает со своего места и идет за Чонгуком, куда-то в сторону его дома. Только альфа подошел, он сразу увидел в его глазах уверенность и серьезность. Он таким его еще не видел, поэтому идет позади молча, до тех пор, пока они не заходят в лес. — Куда мы идем? — Хочу показать тебе одно место, — заходят все глубже в лес. Уже темнеет, да и споткнуться можно о корягу, поэтому старший протягивает омеге руку и тот сразу же ее принимает. И даже от этого жеста сердце ускоряется. — Далеко идти? — Нет, почти пришли. Тэхён очень любит лес, ему здесь дышится легче. Потому он не против пройтись и подольше. Останавливаются у небольшого обрыва, за которым открывает вид на большое поле. У обрыва стоит небольшая лавочка, Чонгук ведет прямиком к ней. Становятся рядом, но не присаживаются. Чон руку не отпускает. Поднимает вверх, беря ее в обе свои. Делает вдох и: — Знаешь, почему у меня красные глаза? — не смог сказать то, что хотел, поэтому перевел тему. Слабак. — Это не какой-то дар или болезнь, просто мой отец из очень древнего рода, раньше в котором сильнейшие альфы рождались с красными глазами. На самом деле, я первый за двести лет, который родился таким. Вот так. А не люблю я об этом говорить, потому что рос я не в стае, а среди обычных людей, потому что родители развелись и папа забрал меня в город. А ты сам знаешь, какими жестокими бывают оборотни к не таким как они, а люди ещё хуже. — Люди издевались над тобой? — Да, до моих пятнадцати лет, — кивает Чон. — Потом мой отец забрал меня на все лето в поселение, где многому меня научил. Я вытянулся, стал шире и сильнее, потому что много тренировался. После возвращения в город, в школе ко мне после первой стычки с одноклассником стали бояться подойти, а омеги наоборот, увидели во мне не смазливого щуплого оборотня, а сильного и уверенного альфу. Но особенность цвета глаз я не люблю до сих пор. — Можешь показать мне еще раз? — просит Тэхён, смотря таким взглядом, что трудно отказать. — Пожалуйста. И Чонгуку от Тэхёна не нужно даже «пожалуйста». Скажи он «покажи», и он это сделает, скажи он «мне надо», и он отдаст все, что имеет, перероет весь мир, но принесёт на блюдце. Его любовь и преданность к этому омеге безусловна. И влюбиться в другого омегу он не мог, потому что Тэхён такой один. Безупречный. И в противовес этому, Тэхёну от альфы нужен только сам альфа. Никаких сокровищ, никаких чудес света. Только он. Чонгук закрывает глаза, а через секунду открывает уже горящими алым цветом. И Тэхён соврет, если скажет, что видел что-то более удивительное. — Ты можешь не верить мне, но я правда считаю, что это самые красивые глаза, которые я видел за всю мою жизнь. Они потрясающие, Чонгук, ты сам знаешь это, — Ким тепло улыбается, поглаживая чужие ладони большим пальцем. — А я знаю, что ты хотел мне сказать что-то совершенно другое. Чонгук отворачивается и выдыхает, будто у него груз на плечах. Его раскусили слишком быстро. — Это очень важное место для моей семьи, — Чонгук поворачивается к обрыву и лавочке, — ее смастерил мой отец для моего папы, — возвращается взглядом к рукам Тэхёна. — Тэхён, я внезапно понял, что всю жизнь жил в сомнениях: хороший ли я вожак, достойный ли мужчина, не разочарован ли во мне папа и был бы горд мной отец, — Тэхен внимательно слушает, следит за каждым движением альфы, как тот хмурит брови и ищет что-то, где можно сосредоточить свое внимание. Поиски приводят как всегда к глазам Тэхёна. — О встрече с тобой я никогда не жалел, и в своих чувствах не сомневался. В тебе и своем выборе не сомневался. И не посмею. Мне очень жаль, что я не смог достучаться до твоего сердца за всё время нахождения тебя здесь, но если ты дашь мне еще один шанс, я обещаю, что сделаю всё возможное, а если не получится, то больше не стану держать и просить. Мне просто нужен еще один шанс. Тэхён слушает это практически не моргая и не дыша, не понимает. Не состыковывается. — Не понимаю, — Ким хмурится. — Я думал, что мешаю тебе, что надоел. Я слышал тот разговор. Я поэтому и решил уйти. — Тэхён, я не знаю, что ты там услышал и почему так решил, но я хочу сказать это лично, — начинает Чон. — Я люблю тебя. Не вижу себя, если тебя не будет рядом. И я не хочу, чтобы ты уходил. Проси что угодно, но не уходи. Это первое признание альфы. Это первое признание, адресованное Тэхену. И он не разочарован. Все прошло даже лучше, чем он мечтал. — Я услышал тогда другое, — Ким поджимает губы. — Ты сказал, что не запал на меня, что это все бред. — Да, я сказал это, — подтверждает вожак и добавляет: — но ты не услышал концовку: «Я не запал на него, бред не неси. Я люблю его». И Тэхёну становится стыдно. Как он мог повестись на свои эмоции и сделать выводы, даже не поговорив с Чонгуком. Тэхён опускает их руки, делает небольшой шаг вперёд, прижимаясь к старшему, смотрит снизу вверх, глазами так хлопает, а потом улыбается самой счастливой улыбкой, которую Чонгук только видел, и за эти три недели, и за всю свою жизнь. А все потому, что она от него ему. Самая искренняя. — Скажешь мне еще раз? — спрашивает то, что хочет услышать. Знает, что его поняли. И ответ приходит незамедлительно: — Я люблю тебя, — уверенным голосом отвечает Чонгук. Теперь сомнений нет. Тэхён уже не сможет уйти. У него будет выбор, но он останется, потому что Чонгук упёртый и всегда добивается того, чего хочет. А еще потому, что сам хочет. Чонгук Тэхёна не просто хочет, он все за него отдаст. Чонгук прижимается лбом ко лбу омеги, и тихо шепчет в самые губы. — Я не смогу отпустить тебя, Тэхён. Будь со мной. Это уже не веление, это просьба. Мольба. Я не смогу без тебя. И не хочу. Это уже что-то большее, чем влюбленность. Я не знал, что так бывает. — И я люблю тебя, — ладонь младшего поднимается вверх и ложится на альфью щеку. А когда Чонгук наклоняется и целует сперва в нос, и только потом накрывает влажные и искусанные губы, Тэхён тает. Все решилось, больше никаких недомолвок и непоняток. Теперь все официально. В поселение не возвращаются еще несколько часов, решив остаться у обрыва, и просидев на лавочке до глубокой ночи за разговорами и поцелуями, возвращаются домой, счастливые и влюбленные. ••• Если бы Тэхёну сказали, что однажды он будет стоять у алтаря с самым ненавистным ему альфой из поселения, он бы никогда не поверил. А если бы ему сказали, что однажды он будет стоять у алтаря с самым лучшим альфой на свете, он бы поверил, без сомнений. Потому что он будет. Дал Чонгуку согласие. Пару дней назад омега прошептал тихое «да» в слегка приоткрытые губы, оставив на них лёгкий поцелуй и улыбнувшись самой искренней улыбкой в своей жизни. Кольцо на пальце, крепкие объятия и поцелуи. Но в день, когда Чонгук и Се Рой уехали в город по делам, к ним в стаю пришли Северные. Пришел Хван со своим отцом и отцом Тэхёна и еще несколькими альфами, застали омегу за чтением книги в беседке, недалеко от центра поселения. Рядом с уже чужими шел Юнги, Хосок, Намджун, Чонин и несколько альф, по чьим взглядам видно, что недовольные и злые. Тэхён в миг отлетает от беседки и уже готовится бежать, но вспоминает, что здесь на его стороне, и слышит: — Не делай глупостей, Тэхён. Снова, — начинает вожак Северных. — Где Чонгук? — не обращая внимания на нежданных гостей, спрашивает Ким у Юнги. — Он уже едет, — губы альфы поджимаются. — Почему они здесь? — голос ни капельки не дрожит. Он не боится. И он ни за что так просто не сдастся. — За тобой пришли, конечно, — усмехается Хвансон. — Как ты посмел сбежать от мужа? Еще и от будущего вожака? За такое в нашей стае присуждают смертную казнь, но твой отец уж очень сильно умолял. Тэхён переводит взгляд на отца. Тот выглядит замученным и явно раскаивающимся. А еще на его лице присутствуют синяки и ссадины. Его били и над ним издевались. Из-за этого сердце кровью обливается. Чтобы отец не сделал Тэхёну, он все еще его семья. Он не может просто так стоять и смотреть. — Я с вами никуда не пойду, — Ким твердо стоит на месте. Он уже не один. Потому, когда позади него появляются Чимин, Джин, Чонин и еще очень многие из их стаи, Тэхён чувствует себя под защитой. — Ты не можешь не пойти, я – твой законный муж, — Хван начинает закипать, хочет ринуться к омеге, но ему преграждают путь Юнги и Хосок. — Я не твой муж, и никогда им не стану, — рычит сквозь зубы кучерявый. — Ни в этой, ни в следующей жизни. — Но ты уже стал, — усмехается отец Хвана и достает из кармана свернутый дважды листок, который оказывается документом о заключении брака. — Я ничего не подписывал. — Ты просто был под впечатлением и не помнишь, дорогой. — Я. Ничего. Не. Подписывал, — выделяя каждое слово, говорит Ким. — Отец, подтверди! — Я не могу по-другому, сын, — омега видит в глаза отца печаль и мольбу о прощении. Ему действительно жаль, но что его слово, а что слово вожака. — Все законно, господа, — вновь усмехается вожак Северных и разводит руки в стороны, пока его сын ехидно улыбается, думая, что они победили. Вот только Джина это не устраивает. Потому он и применяет магию, сжигая явно поддельный документ прямо в руках лжеца. Тот пугается и вскрикивает. Теперь очередь стаи Чонгука улыбаться. — Если бы оно было подлинным, моя магия на него бы не подействовала, — ухмыляется маг и видит гордую улыбку своего мужа и благодарность в глазах Тэхёна. — Вы хоть понимаете, с кем имеете дело? — Это, видимо, вы не понимаете, — слышится родной голос, из-за которого Тэхён в мгновение расслабляется и делает вдох облегчения. Он здесь. И дедушка тоже. Чонгук идет уверенной походкой, высокий и угрожающий всем своим видом, чтобы не смели навредить хоть кому-нибудь из его стаи, Рой такой же идет рядом. Зол, что эти ненавистные ему люди сейчас находятся на его территории, хотя он велел не подпускать, и обещал Тэхёну, что тот их больше не увидит. Потому, когда становится рядом с омегой и смотрит ему в глаза, он мысленно просит прощения, что приходится терпеть все это. Он еще успеет разобраться со своими, сейчас же нужно защитить самое важное. Оба мужчины становятся рядом с Тэхёном. — Мы сорвались с важного дела из-за того, что вы, явно без воспитания и каких-либо правил приличия, пришли на мою территорию, и пытаетесь вершить судьбы моих людей. Кто дал право? — Чон говорит уверенно, явно зная, что оспорить его не смогут. — Он не член вашей стаи. — Он стал им на правах моего истинного омеги, — удар, — и будущего мужа, — нокаут. Аргументов больше нет. Никто еще не в курсе, что они обручились. Они хотели сказать немного позже, но все пошло не по плану. Многие удивились, но были и те, кто сразу же положительно улыбнулись, радуясь за пару. А еще были кто-то вроде Мингю. Озлобленные и разочарованные, но при этом уважающие выбор своего вожака. Он примет, ему просто нужно время. Дедушка рядом гордо улыбается. Доволен выбором своего внука. — А ты времени зря не терял, Тэхён, — выплевывает Хван. — От одного вожака к другому. Прям как настоящая потаскуха. Думаешь, твой папа был бы этим доволен? — Еще хоть одно слово в сторону моего сына и внука, и я прикончу тебя прямо здесь, — сквозь зубы говорит дедушка Тэхёна. Западные стоят позади своего вожака, в любой момент готовые защищать. Вот именно поэтому он не хотел отпускать единственного сына к Северным. В них нет ничего святого. И даже если Ким Джинён, отец Тэхёна, не является плохим человеком, он был слишком горд и упрям, чтобы принять предложение остаться в стае Се Роя. Зная, где условия в разы лучше, все равно сделал иной выбор. Но даже спустя столько лет, Рой не винит зятя. Он знает, что тот действовал в лучших побуждениях. Хотел независимости и чтобы его видели как Джинёна, а не мужа сына вожака Западных. — А я помогу ускорить этот процесс, — добавляет Чон. — Ты кем себя возомнил? — Хван хочет ринуться к Чонгуку, но его хватают с двух сторон под локти и скручивают руки за спиной. Тоже самое делают с вожаком, его людьми и отцом Тэхёна. Омега видит это, и когда к его отцу подходят, он кричит. — Отец! — крик мольбы, адресованный Чонгуку. Тот все понимает и дает знак, чтобы мужчину не трогали, а провели к Тэхёну. Чонгук подходит к северным, становится напротив в трех шагах. Ему нравится эта картина, видеть, какие жалкие перед ним личности. Даже не личности. Существа. И в их руках власть целой стаи. Смешно. — Вы думали, что вам хватит сил противостоять мне, но это так смешно выглядит со стороны. — Чтобы ты ни сделал, ты заплатишь за это. Слышишь? — А вот об этом забудь, — Чон смотрит с ненавистью с глазах и если бы Тэхён не стоял рядом, он бы разобрался с ними по-другому. — Я закрою глаза на причиненную Тэхёну боль, на то, что вы пришли на мою территорию без приглашения и даже отпущу вас, таких жалких ничтожеств. Но только после того, как вы извинитесь перед Тэхёном и его семьей. Альфы перед Чонгуком чуть ли не паром дышат, недовольные и слабые, без какого-либо выхода из ситуации. — Никогда не стану просить прощения у шлюх, — сквозь зубы говорит Хвансон, смотря на Тэхёна, за что получает первый удар в челюсть от Чонгука. — Посмеешь еще раз, и я больше не буду таким гостеприимным и дружелюбным. — Гори в… — не успевает альфа закончить, как его перебивает отец: — Заткнись, Хвансон! — шипит старший, а потом поворачивает голову в сторону семьи Ким. — Мы просим прощения перед Тэхёном и его семьей, — альфа пихает сына локтем. — Да, прошу прощения, — звучит совсем неискренне, но Тэхёну не нужны их извинения. Лишь бы они поскорее ушли. Желательно, навсегда. — Выпроводите их отсюда, — приказывает Чонгук своим людям. Чон подходит к своему омеге и обнимает за поясницу, прижимая к себе. Это первый раз, когда они так проявляют чувства на глазах у всех. Раньше они максимум переглядывались, даже за руку не держались. Альфа смотрит в глаза, просит прощения и обещает, что такого больше никогда не повторится. В этот раз он в лепешку расшибется, но обещание выполнит. — Ты всегда рядом, спасибо, — шепчет Тэхён в самые губы, прислонившись лбом к чужому. — Где мне еще быть. Ты же мне нужен. — Нет, это ты мне нужен, Чонгук. Только ты, — глаза прикрывает и трется щекой о щеку. — Люблю тебя. — Люблю тебя, — тут же прилетает в ответ, без всяких раздумий. И из-за того, что все вокруг удивленно смотрят, Чонгук решает объясниться перед стаей. Давно пора. — Я знаю, что вы все и так догадывались, но хочу сообщить это вам лично, — начинает Чонгук. — Тэхён и я официально пара. Позавчера я сделал ему предложение, и он согласился. Все вокруг взрываются криками и свистом. Друзья налетают на пару, обнимают и закидывают поздравлениями, новенькие рады за них. Дедушка обнимает внука, целует в макушку, а Чонгуку жмёт руку, довольно улыбаясь. Когда к Тэхёну подходит отец, тот на секунду замирает. Давно они не виделись, последний раз был не самым радостным. — Здравствуй, сын, — начинает мужчина. Бледный, побитый и уставший. Страшно и больно смотреть. — Я хочу поздравить тебя и… И попросить прощения. Голос отца дрожит, как и он сам. Не может в глаза сыну смотреть, потому что стыдно, поэтому, опустив взгляд, теребит пальцами низ рубашки. — Я знаю, что я не заслуживаю прощения, но я действительно искренне раскаиваюсь за свой поступок, и хочу сказать, что всегда хотел только лучшего для тебя, и мне жаль, что я ошибся, не спросив, что нужно тебе. — Я никогда не буду держать зла на тебя, отец, — Тэхён делает шаг вперед к отцу, берет его за руку, а тот поднимает на него блестящие глаза. — Я давно простил тебя, и я хочу, чтобы ты остался здесь, — смотрит сперва на отца, потом на Чонгука. Последний положительно кивает. Конечно, он разрешит. Это же семья его омеги. — Как я могу остаться после того, что сделал? Мне стыдно в глаза тебе смотреть, сын, — еще немного, и альфа разрыдается. Действительно раскаивается. Тэхён решает не стоять, а просто обнять и успокоить, убедить, что все в порядке. — Я в порядке, — Тэхён поглаживает спину отца. — Если бы все это не произошло, то я бы не встретил того, кто изменил всю мою жизнь. И если ты хочешь, чтобы все наладилось, тебе нужно остаться. У меня столько всего произошло в жизни и я хочу все это тебе рассказать. И начну с самого важного. Тэхён смотрит в глаза отцу, который все же заплакал, но на улыбку сына отвечает улыбкой. Чонгук, стоящий и разговаривающий с Се Роем, поглядывает на своего омегу, переживает за него. А когда видит, что он и его отец идут к ним, то сразу же выпрямляется. Хоть это ничего не изменит, он хочет понравиться и отцу Тэхёна в том числе. — Отец, познакомься, это Чонгук, вожак Южной стаи, — Чонгук протягивает руку для рукопожатия, — и мой будущий муж. Мы истинные. — Приятно познакомиться, Чонгук. Зови меня просто Джинён, — старший слегка улыбается. — Ты, наверное, обо мне не лучшего мнения, но я хочу все исправить. — Я всегда даю второй шанс тому, кто хочет его получить. Забудем прошлое, — Чон улыбается и тянет мужчину к себе для объятий. — Здравствуйте, господин Се Рой, — Джинён смотрит на тестя. — Я даже не знаю, как мне загладить свою вину перед вами, и… — Не нужно, Джинён, это был ваш выбор. Я лишь знаю, что с тобой Юджин был счастлив, остальное мне не важно. Ты вырастил прекрасного сына, спасибо за внука. Все обиды остаются в прошлом. — Так что, когда свадьба будет? — спрашивает Юнги. ••• Цвела сирень. Апрельский ветер. Веселье в поселении в самом разгаре, а виновники торжества сбежали в самый дальний дом, где никто их не побеспокоит. Этот ставший давно родным дом, полностью пропахший двумя конкретными людьми, которые теперь семья, спрячет томные вдохи и выдохи, звуки поцелуев и наслаждения. Две клятвы, два кольца, один поцелуй. Или не один. Миллион. И эта ночь заберёт еще столько же. Сейчас Чонгук смотрит таким взглядом, что у Тэхёна дыхание спирает. Вопрос и желание во взгляде, а еще океан любви и нежности. Все вышло так, как Тэхён и хотел. Ким, который уже Чон, ухмыляется и отвечает: — Чимин и Джин сказали, что в вашей стае так принято, — опускает взгляд на повязку, Чонгук делает тоже самое, а потом возвращает к глазам. — Когда вожак находит омегу, и тот соглашается быть его и с ним, альфа должен показать верность и равноправие, что его спутник такой же сильный и равный ему. Честно говоря, Чонгук совсем забыл об этой традиции, и ему безумно приятно, что Тэхён, будучи не из их стаи, все-таки решил сделать это, пусть в этом ничего такого и нет. Это не что-то особенное, просто так завелось с давних времен, но никто этого давно не делал. Чонгук ухмыляется. Целует в бедро. — Буду верен, никогда не предам, а разлюблю тебя… — еще один поцелуй в бедро. — Когда на этом месте будет пустыня, а на месте пустынь будут моря. То есть, никогда, Тэхён. Ты со мной. Я с тобой. И никак иначе. — Ну, посмотрим через парочку лет, что ты скажешь, — омега хмурится. Дразнит. Чонгук кладет обе руки на ягодицы мужа, сжимает, резко тянет на себя, заставляя от неожиданности схватиться за крепкие плечи, и ударяет по мягкой половинке. — Ладно-ладно, — младший тихо посмеивается. — Я тебе верю. Я тоже люблю тебя. Вместе, — тянет кулачок, чтобы сделать их фирменную распальцовку. Чонгук широко улыбается и отбивает, ответив: — Вместе. — А теперь вернись к своему важному делу, пожалуйста. — Ты ведь знаешь, что с ней будет, когда я сниму ее с твоей ноги? — руки альфы, находящиеся все еще на бедрах младшего, слегка сжимают их, заставляя омегу схватиться за плечи своего мужа. — А что будет с тобой? Господи, Тэхён… Мне столько раз это снилось, что ты не представляешь, что тебя ждёт. Тэхён отрицательно машет головой, а Чонгук приступает к действию, решая просто показать. Помогает себе руками, выставляя левую ногу омеги слегка вперед, сгибая в колене. Поглаживает гладкую и смуглую кожу, опускает голову и оставляет на ней множество быстрых и мокрых поцелуев, движется к цели. Тэхёну этот путь кажется бесконечным. Чонгук, глядя прямо в глаза своему мужу, подхватывает повязку зубами и тянет вниз. Омега начинает чаще дышать. Оставшаяся одежда стягивается моментом, а температура в доме повышается до предела. Повязка оказывается на глазах Тэхёна. Тэхён оказывается прижат спиной к груди мужа, чувствуя через тонкую ткань его черных брюк, ощущая своими бедрами, как что-то твердое и большое упирается в него. Чонгук слегка двигается, имитируя толчки для стимуляции. Дыхание омеги спирает, он дышит через раз, потому что его шею атакуют уже родные теплые губы, его грудь и соски терроризируют грубые пальцы, и что-то постоянно шепчут на ухо. Что-то пошлое и грязное. От всего этого по телу дрожь и разряды тока, а от потери зрения все обострилось в десятикратно. — Чонгук, я больше не хочу терпеть и ждать, — Ким на ощупь поворачивается в руках мужа и обвивает руками шею. — Я хочу почувствовать тебя, хочу тебя сверху, хочу оседлать твои невероятные крепкие бедра, хочу попробовать тебя, и чтобы ты попробовал меня. Возьми меня, наконец. Чонгуку не нужно повторять дважды. Он вгрызается в губы омеги, подхватывает его под бедра и относит в спальню. Опускает на кровать и нависает сверху. Чонгук целует рвано, будто с цепи сорвался, глубоко и мокро. Сплетает языки в собственный танец, пропускает ток через всё тело омеги, и держит в своих руках так крепко, что если захочешь сбежать, не получится. Ладони на талии сжимаются, но не причиняют боль, сминают нежную кожу под рубашкой, оставляя на ней краснеющие следы. Тэхён ведёт ладонями по спине выше и выше, гладит крепкую шею, а потом хватает за грудки и тянет на себя. Ближе. Ближе. Ближе. Ни миллиметра пространства. Тэхён разрывает поцелуй на пару секунд, чтобы стянуть мешающую рубашку с альфы, и снова прильнуть к сладостным губам. Одежда за пару минут оказывается на полу, не то чтобы ее было много. Чонгук наслаждается открывшимся видом перед собой, когда снимает с себя последнюю деталь одежды, брюки. Долго растягивает момент, чтобы подольше понаблюдать за метающимся от предвкушения омегой. Повязка все еще на глазах. Тянет ткань вниз вместе с боксерами, оказываясь наконец обнаженным. — Чонгук, если ты сейчас же не сделаешь мне хорошо, я подам на развод, так и знай, — шипит кудрявый, а через секунду старший прикасается к его ногам, аккуратно переворачивая на живот. Оставляет дорожку из поцелуев на позвонках, спускаясь все ниже и ниже. — Как скажешь. — Меньше слов, больше действий. Чонгук усмехается и, раздвинув чужие половинки, прикасается языком к сжимающемуся колечку мышц, вырывая тихий стон из губ мужа. — О боже, да, — тянет омега, сжимая подушку под своей головой. А Чонгук не останавливается, работает языком усерднее, лижет, проникает внутрь, иногда покусывает, в общем, делает все, чтобы его муж кричал от удовольствия и умолял еще. — Господи, Чонгук, если ты сделаешь так еще раз, я сделаю все, что ты захочешь. Чонгук слышит это, делает последнее и самое глубокое проникновение, после чего отстраняется и ложится рядом на спину. Тэхён повязку с глаз стягивает и смотрит непонятливым и затуманенным взглядом, и даже не успевает опомниться, как оказывается сидящим спиной к лицу на своем альфе. Тот подтягивает его ближе к себе и проговаривает горячее: — Прошу, присаживайтесь. Тэхён стонет от одного только низкого голоса своего мужа. Не противится, присаживается поудобнее. Чонгук тоже не медлит, сразу возвращается к своему занятию. Ему нравится доводить мужа, когда он злится он до жути сексуальный, но доводить его до состояния дрожащих коленок во время их секса еще сексуальнее. Пока Чон работает языком, Тэхён не отстает и доставляет своему альфе такое же удовольствие, как он ему. Проходится ладонью по вставшему члену, сначала ласкает только руками, а после нескольких поощряющих стонов ласкает и ртом. Опускается так низко, как может, лижет головку, помогает себе рукой, а стоны отдают вибрацией на члене, что доставляет только большее удовольствие. Тэхён никогда ранее не делал минет, но по реакции мужа, ему кажется, что у него неплохо получается. Чонгук сжимает руками упругие половинки, мнет талию и гладит по спине, иногда ударяет по попке, оставляя красные следы своих ладоней. А когда понимает, что еще чуть-чуть и он доведет своего любимого до оргазма, отстраняется. Переворачивает мужа на спину и ложится между его ног. — Еще чуть-чуть и я бы кончил, — хнычет младший, обвивая руками шею мужа. — За эту ночь ты кончишь еще не раз, это была только разминка, — темноволосый вновь впивается в губы. — Будто ты продержишься всю ночь, — усмехается омега, закидывая ноги на поясницу. Чонгук усмехается, подставляя головку члена ко входу. — Когда ты попросишь меня остановиться и дать передохнуть, — аккуратно вводит головку, смотря в глаза Тэхёну, а тот еле сдерживает в себе стон, прикусив нижнюю губу, — я сладко поцелую тебя, — выходит из нутра, — и возьму еще, — входит до упора. Теперь стон сдержать не удалось. Чонгук ловит его губами. — Смотри, видишь луну за окном? — омега смотрит и кивает, возвращаясь к губам мужа. — Только когда взойдет солнце, Тэхён. Я дорвался, и теперь хочу попробовать тебя всего, познать и изучить вдоль и поперек. И я знаю, что ты тоже этого хочешь. Чон делает первые толчки, а Тэхёна уже мажет. А ведь это только начало. — Заткнись уже и покажи мне, что там тебе снилось, — младший шипит и бьет альфу по плечу. Тот усмехается, но слушается. — Но потом ты покажешь, что снилось тебе. И не спорь, я знаю, что снилось. ••• В нарядах и в перлах В проклятых тавернах И в клятвах, и в верности Средь зависти, ревности В злате и бедности Вместе.