Хищная птичка

      До вечера шли к дому, до которого ушли семьи. Стик снял с себя накидку и накинул на меня. Мои волосы замерзли сосульками. Капитан буквально тащил меня вперед, потому что я еле передвигала ногами. Сапоги покрыла корочка льда, и пальцы уже почти не чувствовались, когда мы проходили покинутый людьми дом. Я старалась двигать пальцами, гонять кровь в них. Но из-за этого медленнее шла, и Стик меня подгонял, подталкивая. Последние несколько метров держал под руку. Рахис взлетел на крыльцо и постучал в дверь.       - Люди! Открывайте! - рявкнул он на всю округу, и послышались шорохи. Дверь открыл мужчина, и Стик, буквально, чуть не сбил того с ног, затаскивая меня быстро в дом. Стик стал бить по моей одежде, сбивая корочки льда с перьев. Людей был полон дом. Сегодня тут будут человек на человеке спать. Есть незнакомые люди, которые видать, пришли от куда-то еще. Несколько женщин засуетилось, помогая Стику снять с меня примерзшую одежду и в конце концов утащили мое, еле шевелящееся тело к печи, забрав у наемников.       Меня положили на горячую печь, где обычно должны спать глава дома и его жена. Женщины сняли с меня все кроме амулета, который их пугал. Меня нагую закутали в одеяло и оставили на печи отогреваться. Я потрудилась снять опасные когти и отложить в сторону. Меня все еще трясло. Люди разговаривали. Рахис рассказывал людям, что стало с амбарами и домами дальше по дороге. Я свесила голову с печи слушая. Девушка принесла теплую настойку и я ее выпила. Она разлилась огнем по горлу, провалившись в желудок. Еще огнем горели пальцы на руках и ногах, и я сжала челюсти и терпела боль, капая слезами. Женщина принесла какой-то раствор и забравшись на печь откинула одеяло, чтобы обработать мои синяки и ссадину на лице.       Мне было с одной стороны плевать, а с другой дико не ловко. Помещение одноэтажное, а народу толпа. Я лежу на животе на одеяле и буквально все могут лицезреть мое обнаженное тело. Впрочем молодые парни и мои спутники иногда поглядывали в мою сторону и на моих щеках вспыхивал румянец, толи от смущения, толи от того, что тело отогревается. Женщина закончила с обработкой и накрыв меня одеялом, пошла делать что-то еще в печи. По запаху было понятно, что варит кашу. В мешках принесли зерна и немного она возьмет для варева.       Пока люди общались я отогрелась и пристально смотрела Стику в спину, желая, чтобы он обратил на меня внимание, но он и усом не повел. Которые кстати уже весьма длинные. Когда выходили в путь щетина только прорезалась, а сейчас уже приличная. Но он все равно даже так, сладко соблазнителен. Его вид тоже от части согревает. На голове торчат вверх волосы. Я почему-то представила, как дернула бы за вот тот торчащий клочок, за то что не обращает на меня внимание. Внезапно Стик обернулся и посмотрел на меня. Ой. Я хлопнула невинно глазками и продолжила откровенно пялится, и Стик не выдержав натиска, встал со скамьи и подошел ко мне.       - Ну как ты?       - Ноги зашевелились. Но тут такое дело. Понимаешь? Моя одежда еще не высохла. Ты не мог бы одолжить мне свою накидку? Пожалуйста, - ответила я краснея от смущения. Он широко улыбнулся и взявшись за край ткани, нагнулся и стянул с себя только недавно надетую черную ткань и передал мне. Я мгновенно подхватила ее и утянула под одеяло вместе с собой. По копошившись под одеялом и наконец надев вещь, выглянула. Я откинула одеяло и свесила с печи на половину открытые ноги. Придерживая край накидки, чтобы тот не задрался выше, спрыгнула с печи. Накидка попыталась скатится с меня из-за развязанной веревочки у горловины, но я поймала. Если поднять и завязать до предела, то накидка выше колена, а если спустить ниже, то уже сильно оголяются плечи. Короче стоя лицом к печи, настроила как-то средне и завязала. Стик все это время стоял рядом и смотрел на меня сверху-вниз с улыбкой. Мурашками чувствую, то что он видит ему нравится. И не только ему. По сравнению с остальными женщинами, я все равно что голая. Да еще и босиком. Стою красная, не понимая куда глаза деть. Рахис пошло в шутку присвистнул, а может и не в шутку. Я еще больше покраснев, отошла от печи и встала в дальний угол, словно прокаженная или наказанная.       - Не потребный вид, - прокомментировал кто-то из толпы.       - Рот свой закрой! - рыкнула я раздраженно еще хриплым, но прорезающимся голосом. Кто-то хохотнул.       - Значит в колодце все таки есть вода, - послышался голос кого-то из женщин и я обернулась.       - Да есть, но еще там много крысиных нор, а их гнездо находится очень близко к колодцу. Мне просто повезло, что я не нарвалась на зверей. С моими уходящими силами, я бы от туда не выбралась.       Мужчины снова заговорили о крысах, домах, о том что делать дальше, а хозяйка положила в деревянные миски каши и по мере насыщения, миски отдавались назад хозяйке, чтобы та их наполнила и дала следующим. Пришлось изловчится, чтобы поднять руки и не засветить своими "прелестями". Каша-это слишком громко сказано. Вода в которой плавает немного зерен и какой-то травы. Но еды мало, а людей сюда набилось много.       Люди стали ложится на пол кто куда. Было больше одеял и их постелили прямо на пол под тела людей. Я прошла мимо уже лежащих людей и села на скамью к воронам.       - Что ты пришла? - спросил Стик с улыбкой смотря на мои полуголые ноги. - Иди ложись, ато места с каждой минутой меньше.       - Его уже нет, - расстроенно буркнула я, глядя на людей на полу и сведя ноги вместе под взглядом капитана.- Хотя. Вон. У стены есть немного,- я еще немного подождала, пока люди перестанут ходить, и перебежала к стене. Села на колени и плюхнулась на бок, прижав к себе накидку, зажав края между ног. Я ворочалась, пока меня в стену не вжал горячей спиной какой-то мужик. От стены шел холод, а от мужика жар. Не помню как заснула. ***       Шорк. Я открыла глаза. Живот начало крутить от голода. Шорк. Снаружи скрежет. Черт! Опять вы! Твари! Я перевернулась на другой бок.       Не знаю, сколько я так лежала, но от боли в животе уже ходили неприятные колючие мурашки, а каждый царап снаружи, играл на нервах. Шорк.       Твари! Зарычало во мне. Я села на месте, злая как черт, и огляделась. Все кроме Рахиса спят. Он стрельнул на меня глазами и снова закрыл их. Руку он поставил на стол и подпер ею голову, отдыхая, но бдя.       Я злобно закопошилась, развязывая узелок на накидки и просунув через горловину руки, завязала накидку на груди. Грудь конечно у меня не большая, но ее объема должно хватить, чтобы удерживать ткань от поползновений вниз. Я встала и тихо подойдя к своим вещам взяла шарф. Он был теплый, в нем почти не осталось влаги. Я тихо намотала его на шею. Подобрала ремни с колчанами и прицепила их на себя. Пока затягивала ремни, ткань накидки прильнула к моей коже и обтянула бедра из-за висящих колчанов, от чего это казалось очень выразительно и, наверное, откровенно. Я взяла в руку сапог, но он был все еще мокрый. Черт! Как же долго сохнут вещи. А в особенности обувь. Никогда это не любила. Да и кто любит. Я подхватила лук и подошла к, напряженно наблюдающему за мной, Рахису. Я повесила лук на плечо и взялась руками за сапог Рахиса. Он сидел, почти лежал с закинутыми на скамью ногами и напрягся еще сильней. Морда стала такой, словно я ему ногу отгрызаю. Я дернула за сапог, попытавшись снять тот с ноги, но Рахис одернул ногу и поставил их на пол, злобно на меня смотря. Я злобно оскалилась глядя на него, словно зверь. Надо быть решительней. Я быстро метнулась к спящему Дрейку и подняв его ноги сдернула сапоги. Пробужденный Дрейк не понимающе смотрел на меня сонными глазами, пока я быстр напяливала его сапоги. Надо быть быстрее. Я быстро села на него сверху, чему парень удивился широко распахнув глаза. Я быстро выхватила у него из-за пояса нож и сунула себе на талию, зацепив за ремни. Почувствовав, что Рахис вот-вот вмешается в мою задумку, я пулей рванула к двери, отщелкнув засов, схватив рядом лежащий топор и выметнулась наружу, закрыв за собой дверь.       Мороз коснулся моей кожи. Но голод гонит сейчас сильней. Я сунула топор спереди, между ремнем и животом. Тот повис у меня между ног, держась за ремень обухом. Лук уже в руках, а стрела на тетиве. По ощущениям тишина. Это угнетает. Я хочу есть! Где те твари потревожившие мой сон! Ррррр.       Я вышла на дорогу и встала лицом в ту сторону, где стоят амбары, краем глаза наблюдая за домом. На крыше подозрительно круглый силуэт. Ты будешь моей добычей. Я покажу, кто тут из нас еда. Кто станет следующей жертвой. Я оглядела еще раз дом. Надо выманить еще.       Я запрокинула голову к лунному небу и начала петь. Стараясь держать голос ровно, я громко пела в ночь, маня тварей к себе. Одинокая я, скорее всего выгляжу беззащитно и сладко. Ледяной воздух больно обжигал ноздри, но я предвкушаю кровь врага. Я глянула на дом. Четыре шарика. Один у сарая. Один на крыши. Два слева от дома. Еще хочу. Я запела громче, но голос мерк. Чувствовалась еще слабость в связках. Пение собирало грызунов и они крались ко мне. Думаете я вас не вижу? Шесть. Еще. Семь, восемь... Ладно начнем.       Я молниеносно развернулась и пустила стрелу в дальнюю. Ту что только-только выползла из сарая. Она развалилась на снегу, напугав своих подруг, но по их души уже вздрагивала звонко тетива, отправляя стрелы. Попала. Крыса пере кувыркнулась и замерла. Три поскакали на меня, прыгая влево и в право. Пять бросились к сараю. Одна упала не добежав до того. Вторая. Две сбежали в укрытие. Я выстрелила к скачущим ко мне. Та увернулась. Обману! Я прицелилась в одну, но быстрым движением отправила стрелу в другую и та зарылась в снег, громко запищав. Две крысы бросились в разные стороны от павшей подруги. Стрельнула в правую, и та увернулась, отпрыгнув назад. Я нацелилась на ближайшую, и та замедлилась, готовая уворачиваться. Первая медленно подходила, напряженно наблюдая, чтобы тоже увернутся. Я выстрелила в одну. Уворот. Прицелилась во вторую, но выстрелила опять в первую. Уворот. Развернулась к ним спиной, целясь вперед в поля. Спину ожгло, и я тут же на месте развернулась, отпуская стрелу в прыгнувшую ко мне вторую. Стрела вошла в пасть, и тварь прилетела прям к моим ногам издыхать. Но мне не до тебя. Я отошла чуть от кровоточащего трупа, уже целясь в оставшуюся крысу. Я попятилась по дороге в сторону села, делая пространство между нами более открытым. Без помех. Повторим? Я повернулась спиной к крысе и медленно пошла по дороге держа лук приспущено. Опасность морозит спину по хлеще холодной, зимней погоды. Еще. Еще ближе. Я развернулась и выпустила стрелу, когда хребет уже жгло. Я отошла в сторону, а тварь получила стрелу промеж глаз и пролетела мимо, пере кувыркнувшись мертвым телом и взметнув снег.        Я смотрела на дом. Две. Еще две в сарае. Я вернулась на прежнее место и пустила стрелу в беспокоивший меня на крыше комок. Он вздрогнул и спрыгнул за дом, видимо не получив снаряда. Я наблюдала, выглянет ли, с натянутой тетивой, но увы тишина. Надо ее нарушить.       Я снова опустила лук и встав боком к дому запела, запрокинув голову. Пела зыркая на дом. Тишина. Черт! Это все? Совсем сбежали? Ну нет. Если за домом нет норы, то спрыгнувшая с крыши еще там. Выжидает? Я посмотрела на труп крысы и в животе громко заурчало.       Спустя некоторое время, оглядываясь по сторонам, повесила лук на плечо и взявшись за топор, рубанула по бедру мертвой крысы. Еще и еще, отделяя лапу от общей туши. Еще немного. Холод пронзил и я отпустив топор скинула лук, тут же его натягивая и стреляя в только высунувшийся и попытавшийся подобраться, комок шерсти. Тот чертыхнулся увернувшись и побежал назад, но когда залетал в проход сарая, получил стрелу в заднюю часть и вкатился так внутрь.       Я подождала некоторое время и снова повесив лук на плечо, принялась отделять лапу, напевая в ночь песню. Голос был слабым и песня получалась... Думаю после всего, для крыс она леденящая душу. Во всяком случае, надеюсь они теперь меня боятся. Остались еще две. Вроде.       Лапа наконец отвалилась под тяжкими ударами топора. Я сунула топор дальше висеть на ремнях. Подняла лапу двумя руками, радуясь победе и внезапно в доме открылась дверь. С порога вышел Стик и быстрым, недовольным шагом пошел ко мне. Он приблизился с такой гримасой, что казалось пена бешенства с губ пойдет. В одной руке сверкает под луной клинок. Его вторая рука попыталась, с психу, вырвать из моих рук часть крысиного тела, но я сжалась, прижимая ту к груди и пачкая себя свежей кровью зверя. Стик буквально зарычал от бешенства. Он схватил меня за плечо, больно сжав и силой повел к дому, выставив клинок перед собой готовый отразить атаку врага. Он втолкнул меня в дом, сверкая клыками как зверь и зайдя сам, закрыл дверь на засов за собой.        Кто-то спал, кто-то нет. Вороны пристально на меня смотрели. Стик смотрел так, что готов был разорвать на месте. Он сделал ко мне шаг сверкая глазами и глубоко дыша, а я отступила прижавшись к стене и злобно смотря на него исподлобья. Он сделал еще угрожающий шаг, а я прижала добычу к себе еще крепче. Мой живот завопил так, что те кто делали вид, что ничего не слышат, обернулись лежа на полу. Я продолжала прижимать отрубленную ногу к себе, а Стик с таким же злым лицом попятившись сел на скамью. Я попятилась по стеночке в дальний угол и села там на корточки отвернувшись от людей. Положила ногу на пол, прислушиваясь к звукам в доме и достав нож, начала снимать шкуру с лапы, разделывая ту. В животе все еще требовательно урчало и я хлопнула по тому ладонью, чтобы был потише. Я насадила на стрелы, как на прутья, куски срезанного мяса и наблюдая краем глаза за Стиком, подошла к печи. Жерло было прикрыто и в щель я протиснула мясо, чтобы то жарилось на слабом огне и хорошем жаре углей. Через некоторое время пошел вкусный запах и живот снова заурчал. Я давилась слюной смотря, как с запекающегося мяса капает кровь.       Я поглощала первые куски с жадностью зверя. От вкуса и запаха еды, чувствовалось удовольствие. У кого-то из лежащей толпы от манящего запаха заурчал живот. Я уже доедала свои куски с счастливым видом, когда пара парней поднялись и забрав остатки мяса с угла, пришли жарить себе. Я наблюдала с довольным видом, как они нанизывают мясо на стрелы, на которых мясо жарила я. Я облизала губы и облизывала пальцы, когда ко мне резко подскочил Стик. Он прижал меня к печи. Я и парни, жарившие мясо, округлив глаза смотрели на него. Он в одно движение расстегнул ремень на моей талии и колчаны, топор и нож Дрейка, бухнулись на пол. Схватил руками за задницу и поднял на себя. Я ощетинилась мурашками и больше выпучила глаза, почувствовав его ладони на голой коже ягодиц, а он быстрыми движениями скинул с меня сапоги на пол и сделав шаг в толпу спящих людей, повалился со мной на то место, с которого встали голодные парни. Он перевернулся продолжая прижимать меня к себе и придавив собой к полу. Сердце испуганно билось.       - Спокойной ночи, - агрессивно прошептал он, сняв с меня шарф, ложа его рядом и закинул мою ногу на себя. Одна его рука выбралась из под нас, а вторая удерживала мою ногу на себе. Он немного скатился с меня и теперь я придавлена к полу только с одной стороны. Он зыркнул на меня злобно и закрыл глаза.       Каких там спокойных ночей. Думала я, смотря в потолок. Сердце ухало и не как не могло успокоится. Его горячая рука расслабилась и сползла ближе к моей заднице, от чего мое дыхание только участилось.       Чувствую, как его горячее дыхание ложится мне на шею. Пока я пыталась уснуть, он несколько раз прижимал меня во сне, в конце концов, как-то спустился, уткнувшись мне в шею. Я даже шевельнутся не могу от этих объятий. Все что удалось, это повернуть голову и увидеть, как на меня с какой-то странной ухмылкой смотрит Рахис. Еще бы. Из-за руки Стика держащей меня за задницу, на нее открылся вид, особенно со стороны Рахис. Ублюдок. И я ничего не могу с этим сделать. Щеки красные от стыда и смущения. И вообще! Когда я думала, что тут будут человек на человеке спать, я не это имела в виду.