i wanna be saaaved

      Китайский аналог знаменитого OnlyFans, здесь именуемый как 只有恋人, Чайлд находит только спустя почти полгода своей холостяцкой, местами сильно занятой и довольно авантюрной жизни в Гонконге.       Это происходит достаточно случайно на самом деле. В одну из ночей он всего-навсего невинно листает птичью социальную сеть, недавно выкупленную космическим миллионером, смеется над твитами старых друзей, а затем уходит в глубокую прокачку своего китайского, замечая, как его новый знакомый (не то чтобы он мог назвать его другом, но они неплохо проводили время вместе еще на самых первых порах пребывания Чайлда в Китае) делает ретвит фотки абсолютно плоской девчонки в розовом бикини вместе со ссылкой на ее аккаунт с того самого сервиса. Именно так начинается его увлекательное приключение в мир эротической сублимации и, как правило, вечерней похоти, застающей врасплох с мыслями о том, что, если он останется здесь надолго, то точно покинет этот мир от спермотоксикоза, не дождавшись появления первых седых волос.       Следует прояснить, что его отношения с китайскими девушками можно было назвать весьма напряженными. Они попросту его… боялись.       Возможно, все дело было в том, что их отпугивал его чересчур агрессивный напор во флирте, который не был привычен для их культуры, а, возможно, они просто опасались осуждения со стороны родителей, которым вряд ли понравилась бы подобная компания для их дочери. По крайней мере, одна из тех немногих девчуль, которая реально ему понравилась, отшила его на первом свидании именно с такими словами. Не то чтобы это разбило ему сердце, но он точно ходил подавленным еще несколько дней после. Впрочем, еще более подавленным его делало отсутствие в Китае секса.       Точнее, не совсем так. В Китае секс был! Казалось даже, что он был у каждого из его соседей 24/7, потому что все, что Чайлд слышал от них, так это их томные стоны и вздохи из-за стен. Если же случалось нечто такое, по причине чего он их НЕ слышал, то сразу после на утро в новостях красовался свежий сюжет об очередном чрезвычайном происшествии на их округе. Хотя, возможно, это были всего-навсего совпадения. Чайлд не претендовал на истинность своих причинно-следственных связей в контексте данного вопроса. Он уже вообще ни на что не претендовал, по правде говоря.       Чайлд даже не подписывался ни на кого на этом всратом 只有恋人, потому что он точно не хотел видеть каждый раз в ленте обновлений видео с тем, как очередная китаянка вместе со своей подружкой сперва играет с собакой, а затем долго раздевается и демонстрирует то, как она удаляет свои темные лобковые волосы компактной бритвой. У него было очень много вопросов к тому, у кого реально вставал член на подобного рода контент. Пожалуй, он бы даже хотел заглянуть этим парням в лицо. Прочитать их мысли, возможно. Узнать, какую травму они получили в детстве: руки ли? ноги ли?       Магический аккаунт luminescent Чайлд находит только спустя месяц своего тесного знакомства с 只有恋人, натыкаясь на нее, на полном серьезе ведущую трансляцию о специфике счетных китайских слов, сидя в прозрачном белье и ловко скрывая своего лицо, увидеть которое не позволяло расположение веб-камеры. Вместо лица возбужденный зритель-интеллектуал мог облизать взглядом только ее аккуратные коленки, на одной из которых красовался пластырь с принтом клубнички, и большую грудь вместе с розовыми ореолами вокруг сосков, но, в общем-то, и этого было вполне достаточно для того, чтобы потянуться за пачкой влажных салфеток, а затем напускать слюни на экран телефона.       Впрочем, именно это Чайлд и делает, после чего кидая ей свой первый донат, искренне смеясь над тем, как ловко та уворачивалась от пошляцких комментариев и продолжала увлеченно рассказывать о дурацких счетных словах.       Только комплимент ее «бомбическому китайскому» заставляет luminescent и ее сердечко растаять, а затем – наконец-таки снять бра и показать сиськи, мягко сминая их в ладонях.       В общей сложности Чайлд проводит вместе с luminescent около двух месяцев, каждый раз оставляя сердечки под ее новыми фото (на которых та демонстрировала в основном нижнее белье) и под ее новыми видео (которые, кстати, не длились долго: luminescent позволяла увидеть только пробу новых секс-игрушек весьма больших форм, несколько минут игры с клитором ее ловкими наманикюренными пальчиками и лишь однажды момент соития с забитым чернилами парнем, которому точно не давали покоя ее собственные татуировки в виде разноцветных звездочек, расположившихся на округлых бедрах).       Самый огромный кусок кэша по сравнению со всеми предыдущими Чайлд отваливает ей около недели назад во время ее внезапно начавшейся трансляции, где та всего лишь ходила мимо веб-камеры обнаженной, продолжала болтать о китайском (на этот раз о тональностях) и параллельно с этим выполняла какие-то мелкие домашние дела.       Он искренне надеется на то, что та купит себе брендовые сумочку или тапки, потому что все это настолько сильно бьет по самому его больному месту, насколько это вообще было возможно. Скучая по отношениям (не просто, на самом деле, интимным), Чайлд готов вот-вот расплакаться, едва ли не в кровь стирая ладонь на своем члене.       Сразу после этого ему приходится менять постельное белье, на которое он почти сразу же проливает пиво, но даже это не расстраивает его так сильно, как эта тупая ситуация, в которую он влип, приехав сюда.       Близкие отношения с кем-либо всегда были в числе его приоритетов. В конце концов, он вырос в большой семье и желание когда-нибудь создать свою (примерно такую же) всегда было с ним. Возможно, он был довольно безрассуден, относясь ко всем своим прошлым отношениям так легко и беззаботно, но он не мог и представить себе, что когда-нибудь у него просто не получится даже пригласить девушку на свидание. Это даже звучит абсурдно, не так ли? Но в действительности так оно и было.       Именно поэтому на обручальное кольцо господина Чжун Ли, выступавшего в роли первоклассного консультанта для его новорожденного бизнеса, Чайлд смотрит с плохо скрываемой завистью, усердно стараясь не представлять, как выглядит его супруга. Однако все равно его распаленное алкоголем воображение рисует в его голове образ высокой, статной и высокообразованной девушки, главной страстью которой были драгоценные камни. Также не исключено было, что особую слабость она питала к чему-то из местного стрит-фуда. Ну или же к дорамам. Как вариант.       Чайлд слегка дергает головой, пытаясь избавиться от этого навязчивого образа, на что Чжун Ли лишь слегка удивленно вскидывает брови, словно без слов интересуясь, все ли с ним в порядке.       — Все окей, — Чайлд смеется и тянется к апельсиновой дольке, не обращая и толики внимания на шумные возгласы «с днем рождения тебя!» где-то за его спиной. Eyebar всегда был довольно шумным местом: каждый раз, когда они приходили сюда, какая-то огромная компания собиралась здесь и праздновала что-либо; чаще всего – день рождения. Хотя около месяца назад они застали празднование развода и то пиршество тоже было очень веселым. Ему даже перепал смачный поцелуй в щеку от незнакомой госпожи, которой давно стукнуло за шестьдесят (на вид). — Сяньшэн, — внезапно он подает голос, вгрызаясь в сочную мякоть апельсина. — А как давно вы женаты?       Чжун Ли снова бросает на него короткий, но вкрадчивый взгляд, и отвлекается на свою тарелку с арахисом, приправленным сычуаньским перцем, прежде чем ответить.       — Одиннадцать лет.       Чайлд смотрит на мужчину с гигантским уважением. Десять лет – это такой существенный срок. Было круто, что сяньшэн оказался таким верным и надежным даже в отношениях. Его супруге круто повезло с ним.       — Получается, вы женились, когда вам было сорок два года? Это не первый ваш брак?       — Первый, — отвечает мужчина, едва заметно качнув головой. Со временем, кстати, хвост из его длинных волос все больше и больше напоминал Чайлду драконий хвост. Было здесь… определенное сходство. Особенно в атмосфере полумрака бара. Как-то раз Чайлд уже потерял здесь свой номерок. Тот просто слился с темной поверхностью столика. Так что подобные мысли о сходстве с драконьим хвостом просто чьих-то длинных волос его уже нисколько не удивляли. — Что, хочешь узнать секрет крепких и продолжительных отношений?       Смеясь, Чайлд допивает остатки своего Ricky's Number, на котором он точно не остановится ввиду потрясного здесь коктейльного меню, одного из лучших в Гонконге, а затем откидывается на спинку кожаного кресла.       — Гораздо больше мне интереснее то, где вы познакомились, сяньшэн.       Чжун Ли усмехается:       — На аукционе.       — Неужели вы подрались за какой-то дряхлый стул?       — Нет, это был веер, — мужчина пожимает плечами и изящным жестом руки подзывает к себе официанта, явно ошалевшего от громких возгласов компании, которая только-только начала праздновать чье-то двадцатилетие. Казалось, даже музыка здесь стала играть на пару уровней громче, хотя не так уж это и мешало, в самом деле. Чайлд все еще хорошо слышал своего собеседника. — Еще один «Grape Expectations», пожалуйста.       Веер Чайлда уже не интересует. Он так же решает повторить свой предыдущий заказ и просит подать в качестве закуски столь сильно полюбившиеся ему наггетсы из рыбы. Здесь они были просто обалденными. Даже если бы он набрал благодаря им +10 лишних килограмм, он все равно бы ни за что от них не отказался. Он бы ел их, покрываясь слезами, и продолжал бы их есть.       — На самом деле этим отношениям гораздо больше одиннадцати лет, — Чжун Ли откидывается на спинку кресла вслед за ним и кладет руки на подлокотники. — Долгое время мы считали, что нам не нужен брак в целом, так что на самом деле им около двадцати лет. Я уверен, что ты искренне считаешь, что это нечто, что заслуживает огромного уважения, но со временем ты сам убедишься в том, что это не более, чем просто обыденная рутина. В один день ты привыкаешь к этому настолько, что уже не представляешь, какой бы могла быть твоя жизнь, если бы в какой-то точке все пошло иначе, а потом подобные мысли и вовсе не приходят к тебе в голову. В этом и весь секрет, которого на самом деле нет.       — Разве психологи не говорят, что самые здоровые отношения – это скучные отношения? — с любопытством спрашивает Чайлд.       — Психологи?       — Да, психологи, — Чайлд кивает, глядя на Чжун Ли в ожидании подвоха.       — Я никогда не испытывал необходимости обращаться к психологу, — признается тот, следом благодаря официанта, который поспешно приносит им их напитки на широком подносе вместе с прилагающимися закусками и едой.       Это… в общем-то, говорило о многом.       Сперва Чайлд растерянно моргает, не зная, что ему следовало бы сказать в ответ, а затем оживленно переключается на свой коктейль, облизывая кончиком языка шероховатую поверхность круглого бокала.       У этого мужика были не только стальные яйца, которые позволяли ему не вздрагивать по любому случаю движений на фондовом рынке, но и такая же крепкая и здоровая самооценка, с которой ведь реально не нужно было обращаться за помощью к психологу, потому что и без этого было все о к е й. По крайней мере, у него.       Круто. Реально круто.       Правда, он не остается в таком же восторге от последовавшей после практически часовой лекции о том, что представляет собой корень любых взаимоотношений между мужчиной и женщиной, потому что все это уже попахивает весьма консервативными местными устоями, но Чайлд все равно не перебивает мужчину и даже не просит его остановиться, лишь налегая на коктейль и время от времени оборачиваясь, чтобы взглянуть на шумную компанию сзади.       Как оказалось, виновницей сего торжества была невысокого роста девчуля с длинными светлыми волосами, одетая в белое платье в модном стиле бохо. Вместо нелепого колпачка из картона на ее макушке красовалась диадема, блестящая даже при таком тусклом освещении, а ее приятный смех доносился даже до его ушей, прямо сейчас которые были атакованы изложением древнего знания Чжун Ли об истинной сущности женской природы.       Чайлд, на самом деле, тоже кое-что знал об этом: у него было не только несколько братьев, но и сестер в том числе. И все они, несмотря на разные характеры, отличались чем-то особенно мягким и магически манящим, что было присуще только им, девчонкам. Их ладони всегда были приятнее наощупь и теплее, их объятия были самыми умиротворяющими, ну а их слезы, которые время от времени появлялись на их лицах, всегда вызывали внутри него какое-то острое как клинок желание наказать обидчика, в роли которого порой мог выступать весь мир.       Поэтому все то, о чем говорил Чжун Ли прямо сейчас, звучало для него как объемная глава из какого-то пыльного учебника по истории древних цивилизаций – не очень интересно. А прерывать было как-то невежливо.       Чайлд скучающе подпирает щеку ладонью, когда телефон Чжун Ли внезапно раздается трелью звонка. Поправив очки, что слегка сползли с переносицы, мужчина какое-то время смотрит на экран последнего айфона и только затем отвечает на звонок, отворачиваясь в сторону.       Чайлд устало вздыхает, переводя взгляд на длинную барную стойку, за которой почему-то не было людей.       От мыслей о том, куда исчезли главные любители местной вкусной выпивки, его отвлекает чье-то легкое прикосновение к плечу. Почувствовав запах ненавязчивого цветочного парфюма где-то очень поблизости, Чайлд оборачивается и видит перед собой ту самую блондинку, стоящую перед ним с широкой тарелкой с двумя кусками торта в руках.       Ее приветливая улыбка заставляет его сердце с разбега ухнуть куда-то в район желудка. Ну. Или даже еще ниже. Тут можно обойтись и без таких подробностей строения пищеварительной системы.       Ни намека на эпикантус Чайлд не замечает на ее аккуратном круглом лице. Из азиатского на нем был только макияж, который обожали делать китаянки: много глиттера, тонкие стрелки и ярко-розовый тинт. Над ней, должно быть, априори сиял свет софитов, потому что иначе объяснить себе то, как ему удается разглядеть детали ее мейка в таком свете, Чайлду не удается. Хотя это сейчас волнует его меньше всего, знаете ли…       — Вау, а откуда ты? — первое, что спрашивает он, не отводя от нее взгляда.       Девушка присаживается на подлокотник кресла, стоящего рядом с ними, и опускает тарелку с тортом на колени:       — Я из Женевы, — и почему-то ее голос кажется ему знакомым. — Я учусь здесь по обмену, а еще сегодня мой день рождения. Хотите тортик? Я решила, что было бы славно поделиться им со всеми остальными. Он очень вкусный! — будто в подтверждение своих слов она протягивает ему тарелку с десертом, украшенным клубникой, но, несмотря на то, что улыбка ни на секунду ни сходит с ее лица, Чайлд все равно опускает взгляд на декольте ее платья с квадратным вырезом, позволявшим увидеть складку довольно пышной груди.       Когда-то давно он слышал, что мозг человека принимает решение сделать что-либо еще за несколько секунд до того, как человек подумает об этом и делает.       В данный момент его мозг решает выдать джентльменский набор эвфемизмов.       — По правде говоря, я бы предпочел съесть одну из твоих вишенок, ну или же кое-какую другую ягодку, конечно, если ты захочешь.       — Что?       — Ну, знаешь, ту самую сладкую.       Широко распахнув глаза от… шока, пожалуй, девушка мгновенно поднимается с подлокотника и буквально швыряет тарелку с десертом на их столик, отчего вся посуда, стоящая на нем, звенит и подпрыгивает, а Чжун Ли резко поворачивается в их сторону, все еще продолжая негромкий разговор по телефону.       — Можешь довольствоваться только теми, что на торте. Такому придурку как ты большее не светит.       Резко развернувшись на каблуках, она возвращается к своему столику, компания за которым принялась откровенно глазеть на него (кто-то смотрел с возмущением и негодованием, а кто-то – с недоумением). Девчонка с длинными темными волосами и с нелепым головным убором, казалось, была готова вгрызться ему в глотку в этот момент.       — Эй! — а сейчас будет его тупая попытка оправдаться. Чайлд машет рукой, еще больше привлекая к себе внимание со стороны остальных посетителей. — Я всего лишь пошутил… — хотя в этом не было и доли шутки. Он был абсолютно серьезен.       — Это было очень грубо с твоей стороны, — замечает Чжун Ли, убирая телефон и снова поправляя очки.       — Что именно было грубо? — Чайлд неловко потирает рыжую макушку ладонью, продолжая чувствовать на себе взгляды разъяренной толпы.       — Предлагать кунилингус, даже не узнав ее имени.       — Да, наверное… — ворох смешанных эмоций, который оседает где-то на стенках пищевода, Чайлд торопливо запивает остатками коктейля. Справедливости ради следовало бы отметить, что подобное прокатывало с американскими красотками, вместе с которыми ему порой приходилось проводить незабываемое время своей молодости в клубах. Должно быть, они были более раскрепощенными, чем… Да, все дело было именно в этом.       — Тебе стоит извиниться.       В неловком молчании Чайлд отводит взгляд в сторону.       — Это было очень грубо, — продолжает мужчина, глядя на него с осуждением. — Разве не у нее сегодня день рождения?       — Возможно, это могло бы стать моим подарком!       — Нет, Аякс, — Чжун Ли отрицательно качает головой. — Ты и сам это хорошо понимаешь.       Ну… не совсем.       И, впрочем, играть на муках его совести – плохо. Правда, ему совершенно не удается объяснить это мужчине, что продолжал давить на него тяжелым взглядом. В конце концов, когда тот заявляет о том, что ему пора идти, Чайлд с облегчением вздыхает, даже не обращая внимание на то, когда сяньшэн успевает закрыть их счет за вечер.       Однако еще более тяжелым оказывается заставить себя собраться, подняться на ноги и наконец-таки подойти к тому самому столику, людей за которым стало значительно меньше. Побежали за топорами и вилами?       — Эм, — это не самое лучшее начало, он согласен, но на большее он пока что не способен.       Заметив его, девушка залпом опустошает свой бокал розового шампанского, а затем шумно опускается в кресло, закидывая ногу на ногу и складывая руки на груди. Да, кажется, он задел ее довольно неслабо.       — Я тебя обидел, да? — Чайлд прячет ладони в карманы джинс и, нахмурившись, сморит на нее, дожидаясь ответа.       — Чувак, — кто-то хлопает его по плечу справа. — Ты даже не поинтересовался ее именем, а уже начал пытаться развести на секс. Как ты думаешь, обиделась она или нет?       — Должно быть, она обиделась, — чей-то голос вторит первому «спикеру», на что Чайлд раздраженно щелкает языком. — Не каждый день ей приходится встречаться с такими кончеными вроде тебя.       — Я хочу услышать это от нее самой, почему вы вообще говорите за нее? Вы, блять, не ее адвокаты. Единственному, кому здесь реально нужен адвокат, так это мне, — посмотрев на лица ее очень отзывчивых друзей, он ударяет себя кулаком по груди, а затем в несколько шагов пересекает расстояние между ним и красотулей, чей праздник был реально омрачен, и садится в соседнее кресло. — А сейчас вы можете съебаться на несколько минут?       — Эй, ты, вообще-то, нарываешься, — долговязый пацан в черной толстовке принимается разминать свое плечо с угнетающим видом.       И это должно было произвести на него впечатление? За свои двадцать шесть лет жизни он повидал огромное количество уличных драк, оппоненты в которых были в разы посущественнее, чем этот шнур.       — Оставьте нас, — буркнув это себе под нос, красотуля устраивается в кресле поудобнее.       — Люми, это может быть опасно.       — Я его не боюсь, — гордо вскинув подбородок, заявляет она. — В моей сумочке есть электрошокер. Это на случай, если он решит распустить свои грязные руки.       Чайлд ухмыляется. Пресловутая сумочка лежала в паре метров от них. Даже если бы он захотел, то он бы успел сделать с ней все, что захочет, пока та бы всего лишь до нее тянулась. Гораздо эффективнее было бы в таком случае ударить его посудой или швырнуть в него чем-нибудь тяжелым. Он не был трезв – точно и чисто бы не увернулся.       — Так… — спустя какое-то время начинает он, наблюдая за тем, как очередная группа посетителей покидает заведение и прощается с хостес. — Тебя зовут Люми?       — Люмин, — тыкнув едва ли не ему в лицо пустым бокалом, она отворачивается и смотрит в сторону распитой бутылки, стоящей на краю столика.       Ок. Намек понят.       Пузырьки шампанского в ее бокале лопаются почти сразу же, как только та касается губами стекла. Повертев в руках еще не опустошенную окончательно бутылку, Чайлд ставит ее на пол, рядом с ножкой стола.       — Красивое имя. Мое – Аякс. Но все зовут меня Чайлд. В основном, — поймав на себе ее безэмоциональный взгляд, Чайлд снова хмурится. — Прости меня. Это и правда было грубо. Говорить тебе такое, даже не поинтересовавшись, как тебя зовут. Наверное, это выглядело так, как будто для меня ты не человек, а просто объект сексуальных желаний, который научился ходить и разговаривать, ха-ха, — попытка изобразить смех оказывается провальной. Глядя на него, Люмин приподнимает левую бровь. — Хотя, знаешь, я не буду врать тебе и скажу честно, что я бы реально хотел заняться с тобой сексом. Отлизать тебе. Покусать сиськи. Ты очень красивая, но ты, я уверен, прекрасно знаешь об этом. Тебе, наверное, об этом говорит каждый встречный. На тебя в первый день здесь не налетела толпа китайцев с просьбой сфотографироваться с ними?       Вместо ответа девушка смотрит куда-то на низ его живота и снова делает несколько глотков шампанского.       — Так вот… о чем это я, — издав звук, похожий на хриплый смешок, Чайлд опускает ладонь на свою макушку. Была бы сейчас на нем кепка, он бы снимал и надевал ее несколько раз подряд. — Я живу здесь больше полугода и местные девчонки меня просто, блять, боятся. Мне кажется, что они видят какой-то жуткий иероглиф на моем лбу и просто разбегаются в ужасе. Типа… за все это время у меня не было ни одного нормального свидания. Качалка – это круто, конечно, но мне реально начинает казаться, что скоро меня просто прорвет спермой. Понимаешь? Прости за то, что я сделал тебе больно теми словами, потому что я не подумал, как это может тебя задеть. Я просто думал, что, возможно, мне повезет хотя бы в этот раз. Ну типа. Прокатит.       Отвернувшись от него, Люмин шумно выдыхает:       — Я просто хотела найти парня не китайца.       — Оу, — это было неожиданно.       — Конечно, они замечательные, у меня много друзей-китайцев, но их традиции, их культура… это все так сложно. Я каждый раз чувствую себя какой-то лишней, не понимая то, что им знакомо с рождения.       — Маленькие члены, — Чайлд сочувственно качает головой. — А еще не усваивается молочка.       — И это тоже, — накрыв лицо руками, Люмин наклоняется вниз, как будто бы находя в этом людном пространстве немного места для уединения с собой.       Немного подумав, Чайлд кладет руку на ее спину и аккуратно поглаживает, касаясь исключительно ткани платья. С жестами поддержки ему также следовало бы оставаться более аккуратным.       Спустя несколько минут Люмин выпрямляется, поправляет локоны и, повернувшись к нему лицом, приближается практически вплотную.       — Ты в моем вкусе, Аякс, — подобные слова из ее уст звучат как-то чересчур решительно. — Но я считаю, что начинать отношения со слов «я хочу помять твои сиськи и облизать твою киску» недопустимо, — в какой-то момент блеск в ее глазах становится еще ярче. Или это опять проделки освещения?       — На самом деле, я сказал не так.       — Именно это ты имел в виду.       Не намереваясь спорить с фактами, Чайлд согласно кивает, на что девушка довольно усмехается.       — Сначала мне нужны цветы, ухаживания и подарки.       Улыбнувшись, Чайлд переводит взгляд на их столик, заваленный едой, мишурой от поздравительных хлопушек и прочим праздничным мусором.       — Тогда я настаиваю на том, чтобы закрыть весь твой чек.       Радость, которая вспыхивает на ее лице за одно мгновение, определенно, навсегда останется в его памяти.       Обхватив лицо Чайлда теплыми руками, Люмин притягивает его ближе к себе и затем оставляет медленный поцелуй на его губах. Чайлд довольно стонет. Даже запах алкоголя нисколько не портил момента, чего точно нельзя было сказать о моменте поцелуя в щеку от той бабки, хорошо отпраздновавшей день развода подруги.       Внезапно вскочив на ноги, Люмин слегка пошатывается, переступая с ноги на ногу, и протягивает ему свою руку, намекая на то, что и ему следовало бы подняться вслед за ней.       — А еще… ты ведь пришел на мой день рождения, — подойдя к нему вплотную, все еще держа Чайлда за руку, она смотрит на него снизу-вверх. — Но я не получила от тебя ни цветов, ни подарка. Это очень плохой поступок для молодого человека, который хочет вступить со мной в отношения. Неужели ты так и оставишь это без внимания?       Чайлд готов поклясться, что прямо сейчас он пустит слезу.       Примерно как тогда, когда luminescent в своей последней трансляции смеялась над шутками о том, что она – девушка ее зрителя.