—
Сокджин наполовину ожидает сверхъестественной реакции своего тела, когда он уходит от Чонгука, чтобы подготовиться ко сну, вроде возвращения жужжания или головной боли из-за большего расстояния друг от друга. Но всё остаётся по-прежнему. Сокджин улавливает случайные Чонгуковы мысли в общежитии, и теперь его головная боль почти исчезла. Что является облегчением. Мысли Чонгука на самом деле немного спокойнее — может быть, из-за расстояния или потому, что он сонный? Или накормлен? — так что Сокджин выполняет свою ночную рутину и укладывается в постель. Хотя ещё не так уж и поздно, Сокджин предполагает, что Чонгук скоро уснёт. Он не ожидал услышать в своих мыслях мягкого хёна, который несколько минут пролистывал свой телефон. Он замирает, а потом снова слышит низкий голос Чонгука: "Хм, хён." Почему Чонгук был бы… Мысли становятся громче, яснее. Нытик. Сокджин не может видеть Чонгука и только предполагает, что тот находится в своей комнате, но намерения, стоящие за его мыслями, становятся неловко очевидными. Сокджин краснеет, один в своей постели, а Чонгук бесстыдно стонет в своих мыслях: "Мм, хён, а-х." Хён... Хён??? Другой вид румянца, покалывания и беспокойства, который Сокджин говорит себе, что это просто защита, сжимает его живот при мысли о Чонгуке — что, думать о своём парне, о котором они не знают? Почему ещё почётно? Уши Сокджина горят от смущения того, что делает Чонгук, слыша его таким даже в мыслях. То, как его голос прерывается стоном, а слова заикаются, невнятно, как будто он на самом деле произносит их там, где Сокджин может его услышать. Подслушивать, как друг мастурбирует, конечно, всегда было неловко, но и немного весело. Обычное дело, когда вместе живут семеро молодых парней, так что обычно они смеются над этим. Теперь, со странной интимностью тихих стонов Чонгука, эхом отдающихся в его голове, Сокджин не отшучивается. На самом деле он чувствует, что горит. Его колени сгибаются и подтягиваются под простыню. Сокджин внезапно благодарен за то, что решил надеть пижамные штаны в постель, только потому, что вот так, с его членом, всё ещё спрятанным, он может притворяться, что ему не становится тяжело. Сокджин открывает свои сообщения вместе с Чонгуком и после секундного колебания — и ещё один тихий стон "Хён-а" от лихорадочных мыслей Чонгука — начинает печатать. Сокджин: какого хрена? Ладно, может быть, это вышло немного резко. Мысли Чонгука на секунду затихают, а затем Сокджин видит:Чонгук: ???? у тебя всё нормально?
Сокджин: Я слышу твои мысли, я слышу их, пожалуйста, выключи их. Сокджин почти смеётся над внезапным взрывом испуганного голоса Чонгука в его голове: "Ох, блять. О дерьмо, о боже. О Боже?"Чонгук: эм
Сокджин: ты можешь ими управлять? Чонгук не отвечает сразу, но Сокджин просто… боже, он чувствует, когда Чонгук снова начинает. Сокджин начинает представлять себе татуированную руку, сжимающую набухший член, когда слышит тихие стоны удовольствия сквозь мысли Чонгука.Чонгук: это сработало?
Сокджин: ни в малейшей степени Чонгук присылает плачущие смайлики. Сокджин так смущающе любит его. Сокджин: ты мог бы просто перестать отложи это на другой день Мысль Чонгука приходит быстро после того, как сообщение помечено как отправленное: "Но что, если ты застрял в моих мыслях навсегда?" Сокджин: небольшое изменение тебя не убьёт На этот раз Чонгук присылает анимированную наклейку с плачущим кроликом. "Пожалуйста, хён", — думает Чонгук, теперь, когда он, кажется, понял, что может направлять конкретные мысли Сокджину. — "Пожалуйста, можно я закончу? Я буду быстрым." Сокджин позволяет себе громко рассмеяться, даже когда его член дёргается в нижнем белье, упрямо твердея на протяжении всего этого разговора. Сокджин: "ты будешь быстрым" Чон Чонгук имеет больше стыда, чем это! "Ты уже знаешь, что я думал о тебе, за что ещё стыдиться", — раздаётся угрюмый голос Чонгука в голове Сокджина, слова выразительно бормочут, учитывая, что на самом деле он их не произносит. А потом Сокджин, наконец, понимает, в чём только что признался Чонгук, и его желудок сжимается. Чонгук думал о нём? Пока дрочил? "Ох хён..." Сокджин паникует. Сокджин: почему ты думаешь обо мне? Он не слышит раздражённого фырканья Чонгука, но представляет себе это. На самом деле, сейчас слишком легко представить всё о Чонгуке. "Джин-хен, мне нужно объяснить тебе это..." Да, думает Сокджин, хотя Чонгук этого не слышит. Горячий. Слово звучит как выдох, и Сокджин снова слышит напряжение в мыслях Чонгука, громкое, но колеблющееся. (Потому что он снова дрочит?). "Не хотел, но когда ты облизал губу раньше, блять." Сокджин: мои губы? "М-м-мг." Каким бы шокирующим ни было признание Чонгука прямо сейчас, Сокджин мог бы отмахнуться от него как от похоти. Может, Чонгук сдерживается, ему просто скучно. Но за желанием в его голосе тоже скрывается тоска, что-то мягкое и уязвимое, даже если сам Чонгук этого не знает. Сокджин, наконец, сдаётся, засовывая пальцы в собственные штаны, обхватывает чувствительный член и наклоняет его, медленно поглаживая. Он вздыхает от прикосновения, даже когда жар обжигает его лицо и живот. Сокджин: ты можешь заканчивать, просто не будь таким странным Чонгуку требуется секунда, чтобы прочитать сообщения, но затем его смех превращается в довольный фырканье в его мыслях, а срочность его потребности становится немного громче. Может, теперь он дрочит быстрее. Сокджин: о чём ты думал? "Ты." Сокджин желает, в первый и единственный раз, чтобы Чонгук тоже мог читать его мысли. Сокджин: да, ты сказал, но... будь конкретнее "О, хён, ты?.." — Чонгук обрывается, хныканье в его голове эхом отдаётся в ушах Сокджина, как будто Чонгук здесь, с ним. "— Блять. Ты тоже это делаешь?" Рука Сокджина неподвижно лежит на члене, пока он печатает. Сокджин: да Он не получает словесного ответа, но вместо этого слышит протяжный стон Чонгука, посылая вспышку изображения. Сам, как его изобразил Чонгук, смутный и крупный. Сокджин не понимал, что мысли Чонгука могут быть даже визуальными, но опять же, он не уверен, что Чонгук может контролировать что-то из этого прямо сейчас. Сокджин: скажи мне Чонгук-а Низкий, протяжный гул, другой звук в его голове, но всё ещё явное удовольствие. Сокджин даже не знает, дрочит ли Чонгук до сих пор. "Твои губы на моем члене." Блядь. Хорошо. Хорошо! Это нормально. Сокджин в порядке. Он ведь спросил... Сокджин: это всё? ты просто хочешь минет от своего хёна? "Н-Нет." Даже в мыслях Чонгука его голос заикается. Сокджин чувствует тяжесть его дыхания, может легко представить, как крепко Чонгук держит себя. "Я хочу всё с тобой." Сокджин замирает. "Ты не обязан отвечать, если только не хочешь, чтобы я остановился", — думает Чонгук, его мысли носятся в бешенстве. Теперь в его голосе есть грубость. Он близко? — "Хочу, чтобы ты дразнил меня. Ты знаешь, где я чувствителен, о..." Сокджин сглатывает, закрыв глаза, его рука ускоряется. "Хочу толкнуть тебя на постель и просто, блядь. Хочу.. чтобы..." Затем у Сокджина возникает другое изображение, нечёткая смесь точек зрения от первого и третьего лица, как будто он стоит в стороне и видит их обоих вместе, но также смотрит на себя. Чонгук воображает это, понимает Сокджин, тихий стон срывается с его губ, когда в его голове вспыхивает образ Чонгука, двигающегося на нём сверху. Видя себя глазами Чонгука, голого и красного (Сокджин думает, откуда Чонгук знает, что он так краснеет?? А потом вспоминает, как часто Чонгук видел, как он тренируется без рубашки) и жёсткого, сморщенного от удовольствия лица, когда Чонгук трахает его в своих фантазиях. Это так странно. И так мучительно жарко. "Пожалуйста." Сокджин: пожалуйста, что? "Всё, что угодно, я близок, хён, пожалуйста. Ты тоже думаешь обо мне?" Трудно не сделать этого, учитывая присутствие мыслей Чонгука, плавающих в его голове, но Сокджин всё равно отвечает: Сокджин: да, представляю твою руку на себе представляю, как бы ты себя чувствовал внутри меня или мой рот на тебе "Бля", — думает Чонгук. — "Бля, хён…" Сокджин: не стони слишком громко, когда кончаешь, детка а то другие могут тебя услышать Сокджин понятия не имеет, как звучит Чонгук вживую, когда он кончает, но в сознании Сокджина это судорожные вздохи и всхлипы, заикающийся стон, "а-а-ах", когда Чонгук достигает оргазма. Сокджин снова чувствует это чувство, прилив удовольствия, который не принадлежит ему, но всё ещё жарко сжимает его живот от того, как сильно Чонгук кончает. Мысли Чонгука немного спутаны, обрывки звуков спотыкаются друг о друга, прежде чем Сокджин успевает разобрать удовлетворенное мычание "м-мг", а затем грубое извинение. Член Сокджина всё ещё пульсирует в его хватке. Сокджин: прости за что? "За то, что ты занимаешься ментальным сексом", — думает Чонгук. Сокджин смеётся. Неважно, что Чонгук ничуть не сожалеет. Сокджин: нет, ты не... хён не против "Ты закончил?" Сокджин делает резкий вдох, его живот наполняется жаром, он так ужасно возбуждается от звука оргазма Чонгука в ушах, но он знает, что ему потребуется ещё немного времени, чтобы добраться до оргазма. Пауза, чтобы написать Чонгуку, тоже своего рода окантовка. Сокджин: ещё нет, я не такой быстр, как ты ДжейКей Чонгук хихикает. Впечатление от его смеха не звучит так же, как в его мыслях, но Сокджин и сам может представить знакомый гремлинский смех Чонгука. "Давай помогу." Зубы Сокджина впиваются в губу от тихого голоса Чонгука, в котором шепчется намёк. Его кулак сжимает член раз, другой, прежде чем Сокджин, наконец, отвечает. Сокджин: Я боюсь твоего представления о грязных разговорах но уверен "Могу я прийти к тебе в комнату?" Оу. Желудок Сокджина сжимается, рука застывает тогда, когда он начал снова поглаживать себя, ожидая, пока Чонгук прочитает его сообщения. Сокджин: бля ты уверен, что тебе не нужно ничего делать? "Скажи мне, да или нет." Сокджин судорожно выдыхает. Сокджин: да "Круто, прямо сейчас приду", — думает Чонгук со слишком большой энергией и энтузиазмом для того, кто только что испытал оргазм. Сокджин смеётся. Паника из-за его импульсивного поведения ещё не дошла до него, но Сокджин снова натягивает штаны, пряча член, хотя очевидно, что он возбуждён. Но он не может просто... позволить Чонгуку зайти к нему с обнажённым членом. (Чонгуку бы это очень понравилось.) Раздаётся тихий стук в дверь, предупреждение, а затем входит Чонгук, одетый только в шорты. Сокджин смотрит, моргая, а Чонгук стоит на месте, позволяя ему посмотреть. Его единственная мысль: "Ох, Джин." Волосы Чонгука в беспорядке, как будто он провёл по ним пальцами, его грудь слегка раскраснелась, соски напряжены, а татуировки резко выделяются на коже, что всегда застает Сокджина врасплох. Не то чтобы Сокджину было совершенно непривычно видеть его таким, без рубашки, чтобы он так открыто смотрел на него. С увеличением количества тренировок в прошлом году они всё чаще хвастаются друг перед другом. Но Чонгук только что кончил, пока Сокджин мог слышать его дикие похотливые мысли — мысли о нём — и вот Чонгук здесь, широкоплечий, розовощёкий и бесстыдный, думает: "Пожалуйста, пожалуйста." — Прости, что? — спрашивает Сокджин. Он хочет, чтобы это получилось дразнящим, но получается просто с затаившим дыханием. Чонгук в спешке, спотыкаясь, бредёт к кровати, заползая туда, как делал это много раз раньше, его глаза внезапно становятся большими и широкими и так близко к лицу Сокджина. — Хён, ах, блять, почему ты до сих пор в пижаме? Тебе не жарко? — Конечно, я горячий, — тут же отвечает Сокджин. Лицо Чонгука ненадолго скривится в улыбке, а затем выражение его лица станет немного застенчивым, когда он спрашивает: — Всё в порядке, правда? Всё в порядке? Сокджин наконец протягивает руку, касаясь плеча Чонгука и скользя ладонью по его руке. — Я никогда не?.. — Хочешь меня прогнать. Что-то острое сжимается в груди Сокджина от слишком честного бормотания Чонгука, от мягкой уязвимости на его лице. Его мысли прямо сейчас просто… бессвязные, беспорядочные и бессмысленные, и Сокджин понимает. И страшно, и радостно говорить об этом вслух (ну, в основном вслух), давать имя тому неплатоническому взгляду, которым он смотрит на Чонгука вот уже несколько лет, если он хоть раз честен с самим собой. Сокджин подумал, что если он сможет читать мысли Чонгука, то получит пару хороших сплетен или, по крайней мере, новые безобидные поводы подразнить его. Он был совершенно не готов противостоять своим чувствам, не был готов к проклятому признанию. — Чонгук-а. Да, ах, хотел. Хотел тебя, — признаётся Сокджин. Глаза Чонгука расширяются. — Сколько? — Мг… какое-то время, — загадочно отвечает Сокджин, улыбаясь, когда слышит, как Чонгук неформально ругает его в мыслях. (Опять.) — Это было просто, знаешь ли. Это было... Я разбирался с этим. Я… я никогда не планировал, что ты узнаешь. Но то, что ты сказал раньше, — Сокджин поднимает руку, чтобы погладить милое личико Чонгука, а затем, когда Чонгук наклоняется от прикосновения, внизу живота сжимается тепло. Это, по крайней мере, кажется лёгким, и это даёт Сокджину уверенность продолжать. — Да. Это… что бы это ни было между нами, всё в порядке. Чего ты хочешь, Чонгук-а? — Хочу, ах... — Чонгук не заканчивает, его мысли и громче, и смелее слов: "Твой член, пожалуйста." Сокджин разражается смехом, опуская руку и нерешительно пытаясь поймать пальцы Чонгука, когда Чонгук начинает атаковать пуговицы его рубашки. — Аа-ах, успокойся. Ты хочешь мой член? И всё? — Хочу, чтобы хён трахнул меня, — тихо говорит Чонгук, и живот Сокджина сжимается от жара. Удивлён. Взволнован. — Ты... — Я трогал себя, всё в порядке, ты можешь. Пожалуйста, — так странно слышать мысли Чонгука, идущие следом за его сказанными словами: "Мокро для тебя, я могу тебя принять." Блядь. — Эй, — заставляет себя спросить Сокджин, когда видит, что пальцы Чонгука дрожат. — Не слишком ли?.. Слишком рано? Чонгук качает головой, мило улыбаясь Сокджину, и его глаза сияют от неё. Нервничает, наверное. Но и волнуется. — Боже, нет. Сокджин до сих пор не может уложить это в голове. Идею этого. Разве Чонгук не фантазировал ранее о том, чтобы трахнуть его? — Я думал, ты дрочишь. — Мм, я... Делал и то, и другое. Затем низкий голос Чонгука доносится до разума Сокджина: "Не будь таким скучным, хён." — Йа! После всего этого ты действительно называешь меня скучным… Чонгук улыбается, его взгляд сам по себе такой тепло-любящий, но потом он также думает, что: "он мне так нравится." У Сокджина перехватывает дыхание от искренности невысказанных слов Чонгука, он спокойно смотрит, как Чонгук спешит раздеть его. Это сюрреалистично, делать это. Это действительно так. Пальцы Чонгука расстегивают пуговицы на пижамном топе Сокджина, а затем стаскивают его с его плеч, и всё, о чём Сокджин может думать, это насколько сильно это отличается от того, когда они боролись, когда они игриво дёргали друг друга за одежду. Ощущения разные, но в тоже время нет. Чонгук сейчас, конечно, нетерпелив — агрессивен с одеждой Сокджина, а затем мягок с самим Сокджином — но в этом тоже есть что-то тихое и незнакомое. Это страстно и целеустремлённо, то, как Чонгук стягивает с Сокджина пижамные штаны и нижнее бельё, и то, как он снова укладывается в постель после процесса раздевания. И боже, о чем думает Чонгук, глядя на обнаженное тело Сокджина… Дикие, голодные мысли, по большей части бессвязные, но всё же достаточно наглядные, чтобы заставить Сокджина покраснеть. — Я… я не позволю тебе сунуть туда свой язык, — бормочет Сокджин. Чонгук со смехом запрокидывает голову, и Сокджин больше не может сопротивляться, раз они это делают. Теперь, когда он знает, что Чонгук хочет этого так же сильно, как и он. Он протягивает руку, обхватывает затылок Чонгука и направляет его к себе, сжимая губы в крепком поцелуе. Это ошеломляет, делать что-то даже такое простое, как поцелуй, чувствуя всю тяжесть желания Чонгука в своей голове. Головокружение, общее облегчение, общая жажда. — Хён, — вздыхает Чонгук. Сокджин прижимает Чонгука к себе, губы обмениваются более глубокими поцелуями, и боль внутри него растёт вместе с отчаянием Чонгука, его мысли превращаются в очаровательный беспорядок: "В... в... в…" — Боже, ты уже такой твёрдый. Как ты хочешь это сделать? — спрашивает Сокджин, удивившись, когда он чувствует, как Чонгук проникается грубостью голоса Сокджина, лёгкими колебаниями в мыслях Чонгука, когда в нём пульсирует возбуждение. Чонгук сглатывает и протягивает руку между ними, обхватывая пальцами тяжёлый член Сокджина. Губы Сокджина раздвигаются с тихим стоном от прикосновения. — Я, ах, — затем в голове Чонгука вспыхивают образы — в основном Сокджин прижимает его к кровати — и прежде, чем Чонгук успевает запинаться в ответ, Сокджин преследует этот порыв. Он меняет их позиции и использует свою силу, чтобы затащить Чонгука под себя, заманивая его в ловушку, удерживая руки Чонгука по бокам. Заманивая его в ловушку своим взглядом, желанием, которое он сейчас не пытается скрыть от Чонгука. "Блять, боже," — думает Чонгук, даже громко смеясь. Выражение его лица на мгновение становится таким знакомым, его лицо сморщивается, как будто он забавляется одним из них, что что-то слишком близкое к чувству вины пульсирует в животе Сокджина, когда он вспоминает, кто они оба. Вспоминая, когда рука Сокджина скользит по голому боку Чонгука, пятилетнюю разницу в возрасте между ними. — Хён, — выдыхает Чонгук, веки отяжелевают, когда рука Сокджина скользит вниз к заднице Чонгука, сжимая её, просто чтобы посмотреть, как кадык Чонгука дёргается от очередного глотка. — Ты действительно трогал себя? — спрашивает Сокджин, вжимая пальцы между половинками Чонгука, чувствуя, насколько там мокро. "Пусто," — думает Чонгук, словно кидая подсознательный обрывок мысли, а потом кивает. — Хорошо. Думаешь, сможешь принять меня? Оу. Сокджин немного поддразнивает, но что-то в этом… Мысли Чонгука роятся после того, как Сокджин спрашивает об этом, уже немного взбешённый. Хм. — Пожалуйста, — громко умоляет Чонгук. — Да, могу. Просто… Просто плюнь, всё в порядке… Сокджин тянется за смазкой в ящике прикроватной тумбочки, закатывая глаза. (Небольшая и виноватая часть Сокджина надеется, что это не первый раз, когда Чонгук падает на дно, если он думает, что плевка будет достаточно.) — Мне нужно использовать презерватив? Чонгук качает головой. Сокджин судорожно выдыхает, а затем слышит нуждающееся: "Наполни меня." — Мм, у тебя давно было? — спрашивает Сокджин, снова дразня. Он делает несколько влажных поглаживаний по своему члену, а затем проводит двумя пальцами по сжимающемуся отверстию Чонгука, размазывая там больше смазки. Тело Чонгука напряжено, все эти широкие, напряженные мышцы, но он корчится от того, как сильно хочет этого, как будто не может с собой поделать. Просто нуждающийся маленький щенок Сокджина. (Слава богу, Чонгук не слышит его мыслей.) — Хён, — стонет Чонгук. — Ш-ш-ш, — успокаивает его Сокджин, но это натянуто, когда Сокджин тоже вот-вот завибрирует от собственного возбуждения. — Хён знает. Ты так сильно меня достал, приготовился для меня, конечно, я не оставлю тебя пустым. Чонгук-а. "Джин," — думает Чонгук, и Сокджин по привычке шлёпает его по бедру. Чонгук громко вскрикивает. — Будь послушным. — Разве я не такой для тебя? — бормочет Чонгук, надув губы. Может быть, он дразнит, но Сокджин думает, что Чонгук, скорее всего, жаждет услышать эту похвалу. Сокджин всегда думал — те слишком виноватые, слишком частые случаи, когда он позволял себе думать об этом, — что сначала секс с Чонгуком будет сплошным смехом, борьбой и неуклюжими дрочками. Он думает, что, возможно, в другой раз может быть так же, между ними, но Чонгук, тяжело дышащий сейчас под Сокджином, такой податливый для него, открытый и доверчивый во всех отношениях. Сокджин очарован этим. — Ты, милый. Ты хорош для меня. Вот и всё, вот так просто. Губы Чонгука раздвигаются в заикающемся стоне, когда Сокджин, наконец, обхватывает набухшую головку своего члена и начинает нажимать внутрь, его собственная потребность в погоне за наслаждением бьёт в него в полную силу, когда мышца поддаётся, дырочка Чонгука медленно впускает его внутрь. Он… блять, он такой тугой. Поначалу почти слишком туго, и Сокджин снова надеется — теперь немного истерично — пожалуйста, пусть это не будет его первым разом. — Ах, — громко выдыхает Чонгук, когда Сокджин погружается глубже, но в мыслях Чонгука шумно, умоляюще, обрывки. "Слишком много, о боже, он меня порвёт" — и "Ещё, ещё, ах." Сокджин толкается в этот сжимающий жар и чувствует, как Чонгук растягивается и принимает его, слышит беспорядочные мольбы, заполняющие его мысли, и говорит Чонгуку более ровным голосом, чем Сокджин сейчас чувствует: — Спокойно, ты в порядке. Слишком много? Чонгук качает головой. Сокджин слышит: "Ах, больше." — Ах, бесстыдник, — коротко смеётся Сокджин, а затем наклоняется над телом Чонгука, медленно отводит бёдра назад и снова подается вперёд, глубже проникая в Чонгука с каждым осторожным толчком. Сокджин задаётся вопросом, не является ли это инстинктом сейчас, чтобы быть осторожным с Чонгуком, таким уязвимым под ним, с сморщенным лицом так, что Сокджин может только верить, что это не боль, учитывая, насколько Чонгук тугой. Или, может быть, он просто использует осторожность как отвлечение, что-то, чтобы отвлечь Сокджина от того, как безумно хорошо Чонгук чувствует себя рядом с ним. Его чувствительный член сжимается жаром, который не ослабевает, как будто Чонгук отчаянно пытается удержать его внутри, цепляясь за плечи Сокджина, когда тот толкается. Мысли Чонгука всё ещё спутаны, гораздо менее сосредоточены, чем когда он был один, но Сокджин каким-то образом чувствует, насколько сильным является удовольствие, которое испытывает Чонгук. Это переполнение, постоянное, и Чонгук дрожаще стонет вслух, когда Сокджин трахает его, наблюдая, как твёрдый член Чонгука подпрыгивает, ударяясь о его пресс. — Тебе действительно нравится, — выдавливает Сокджин, опуская лицо на шею Чонгука и целуя раскрасневшуюся кожу в слабой попытке успокоить его, когда ногти Чонгука впиваются ему в спину. — Как долго ты думал об этом, обо мне? Чонгук не отвечает, голова запрокинута, грудь тяжело вздымается. Его стоны начинают больше походить на хныканье, чем сильнее Сокджин его трахает, из него вырываются тихие звуки, которые подпитывают растущее возбуждение Сокджина. Но мысли Чонгука, ох, он не может их скрыть. Сокджин слышит: "Всегда. Я всегда этого хотел. Пожалуйста, больно…" — Что болит? — мягко спрашивает Сокджин, останавливая бёдра. Он наклоняется над ним, чтобы коснуться члена Чонгука, пальцы обвивают его пульсирующую длину, а большой палец размазывает предэякулят, собравшийся в щели. — Нет, это… очень больно, — громко произносит Чонгук, хмыкая так, как Сокджин находит беспомощно милым, даже когда он начинает врезаться в Чонгука, самоконтроль ослабевает по мере того, как его удовольствие нарастает. Так приятно отпустить это, знать, что Чонгук не просто принимает это, ему это нравится. — Мне так хорошо, — выдыхает Сокджин, уткнувшись носом в щёку Чонгука, целуя его в висок нетерпеливыми и влажными губами. Дыхание Чонгука сбивается, бёдра пытаются подняться выше, ноги пытаются обхватить Сокджина за талию. — Лучше, чем дрочить свою маленькую дырочку? — Заткнись, — выдыхает Чонгук, член дёргается в руках Сокджина. "Пожалуйста. Прошу тебя." Сокджин отпускает член Чонгука и готовится трахнуть Чонгука сильнее, прижимая его своим весом так сильно, как только осмеливается. Каркас кровати скрипит, и Сокджину всё равно, пусть остальные знают, что он хочет трахнуть Чонгука так глубоко, так быстро, как Чонгук сможет это выдержать. — Блять, ах, вот и всё. — Хён, — выдыхает Чонгук. У него снова перехватывает дыхание, больше похожее на рыдание. — Хён, я близко. — Ты хочешь кончить? Хочешь, чтобы ты… давай, милый, давай. "Пожалуйста, пожалуйста, не останавливайся…" — Хён наполнит тебя, да? Мне так хорошо, блять, я не остановлюсь, продолжай, — бормочет Сокджин, уши горят от громкого хлопка их кожи. Чонгук откидывает голову назад, и Сокджин бездумно целует его в горло, шепча: — Хён тебя поймал. Это занимает немного больше времени — хныканье, тело Чонгука напрягается для оргазма, руки так близко прижимают Сокджина, что его чувства заполняются только Чонгуком, его запахом, его краснеющей кожей, его безумными мыслями, его тихими рыданиями. А затем рот Чонгука открывается, и он кончает с задыхающимся криком, член дёргается нетронутым, извергаясь между ними. Сокджин наклоняет голову, преследуя собственный оргазм, а жар Чонгука отчаянно сжимается вокруг него, когда он дрожит от оргазма. — Пожалуйста, — умоляет Чонгук, и слёзы в его хриплом голосе доводят Сокджина до крайности, заставляя его бёдра двигаться вперёд, чтобы излиться внутрь Чонгука, когда тот кончает. Облегчение нахлынуло на него, ослепляющее удовольствие, всё на мгновение отпало, кроме твёрдой хватки рук Чонгука. — Блять, — выдыхает Сокджин, отстраняясь настолько, чтобы заглянуть в лицо Чонгука. Чонгук прекрасен в том смысле, что кажется личным и новым, просто взгляд Сокджина, даже когда он всхлипывает, когда его губы приоткрываются, когда бёдра Сокджина дёргаются. Чонгук не плачет громко, но его большие глаза мокрые, а грудь всё ещё вздымается. Сокджин, должно быть, выглядит ужасно, раскрасневшийся, красный и потный, но он всё ещё смотрит на Чонгука с нежной улыбкой, пока тот не встречается с ним взглядом. — Чонгук-а, детка. Ты в порядке? Это немного пугает, насколько тихи сейчас мысли Чонгука. "Д-да." — Это было слишком грубо? — Сокджин протягивает руку между ними, прикасаясь к измученному члену Чонгука, и бёдра Чонгука дергаются, даже когда из него вырывается грубый смех. — Нет, нет, нет, хорошо. Чувствовую себя хорошо, хён, — он моргает, глядя на Сокджина, в то время как Сокджин чистым большим пальцем смахивает мокрую дорожку слёз со щеки Чонгука. — Ты это слышишь? Сокджин хмурится. — Что слышишь? — Ч... О чём я думаю. — Я, ах, — Сокджин, наконец, отстраняется настолько, чтобы позволить своему члену выскользнуть наружу, бормоча извинения на хрюканье Чонгука от дискомфорта. Сокджин просто ошеломлённо пытается не думать о том, что его сперма вытекает из разработанной дырочки Чонгука. — Тихо. О чём ты думаешь? — Ты не можешь... ничего нет? — бормочет Чонгук, сдвинув брови в замешательстве. Сокджин качает головой. — Ты думаешь, хм. Уголок рта Чонгука дёргается. — Я знаю, что ты собираешься сказать. Нос Чонгука морщится от его лёгкой улыбки. — Что ты выкинул мысли из моей головы? — Аах, сопляк, — ругает Сокджин, но это слабо. Всё его тело чувствует себя немного слабым после оргазма, сыто и бескостно. Он садится на кровать рядом с Чонгуком. — Ты думаешь, что секс действительно исправил, ну, чтение мыслей? — Ну, — бормочет Чонгук. — Я очень интенсивно думал «я люблю тебя» уже две минуты, а ты никак не отреагировал, так что, а… Может быть? Я снова думаю о тебе голом, ты можешь услышать, что? Сокджин улыбается. — Чонгук-а. Я голый. — Ага, — улыбка Чонгука становится немного кривой, самодовольной. — И я думаю об этом очень грязные вещи. Сокджин тянется, чтобы ущипнуть один из крошечных коричневых сосков Чонгука, наблюдая, как Чонгук с шипением сворачивается калачиком. Наблюдая, как он снова расслабляется, доверяя, и Сокджину так нравится, что он награждает Чонгука нежным поцелуем в плечо. Это не так уж отличается от того, к чему привык Сокджин, Чонгук вот так в его постели. Без рубашки, сонный. Он немного краснее, немного более мокрый, и да, его член виден. Но вот так, тихое послесвечение только их, это не кажется слишком страшным. — Я уже знаю, что ты меня любишь, — наконец говорит Сокджин, прочищая горло и вытягиваясь на кровати. Чонгук приподнимается на локте, бесстыдно скользя взглядом по голому телу Сокджина. — Ты должен сказать что-то в ответ. — Он вернулся, — тут же отвечает Сокджин. — А-а-ах, хён, — стонет Чонгук. — Извини, — бормочет Сокджин, застенчиво улыбаясь. — Я, э-эм. Я люблю тебя. Слишком сильно. Не пользуйся этим слишком сильно, ладно? Лицо Чонгука смягчается. Сокджин протягивает руку, чтобы заправить волосы Чонгука за ухо, глаза закрываются, когда Чонгук наклоняется достаточно близко, чтобы прижаться губами к губам Сокджина. Это нежный поцелуй. От этого пальцы Сокджина радостно подгибаются. — Не притворяйся, Джин, ты такой романтик, — шепчет Чонгук. — Я посажу тебя на своё чёртово колено, если ты снова назовешь меня Джином, — говорит Сокджин между поцелуями, и Чонгук просто целует его крепче, выдыхая «Пожалуйста», отчего Сокджин прижимает его обратно к кровати, целуя между улыбками.—
(После этого Сокджин больше не может слышать мысли Чонгука, даже несмотря на то, что во время хореографии они ещё пару раз ударялись головами немного сильнее, чем это удобно было. Но ему не нужно слышать мысли Чонгука. Потому что Чонгук говорит ему — иногда тихо ночью или громко перед остальными, хвастаясь, что он намеренно мальчишка, — как сильно он любит Сокджина. И Сокджину не нужно слышать мысли Чонгука, чтобы понять, как много это значит. — Не знаю, — говорит Юнги, скрестив руки на груди однажды утром после того, как Чонгук встал со своего места, чтобы обнять Сокджина сзади. — Иногда мне хочется, чтобы эти вещи оставались в твоих мыслях, на самом деле. Особенно ночью… — Йа хён! — кричит Чимин, прежде чем разразиться хихиканием, а Чонгук просто сжимает руки вокруг Сокджина, хихикая ему в плечо, пока уши Сокджина медленно краснеют.)