***
—... значит, тебе влепила девчонка? Видимо, выглядел ты тогда не особо дружелюбно, как думаешь? — Нет, стой... мы не пизде-... дрались со всеми подряд, почти... – его попытка оправдаться звучало очень мило, словно она выслушивала ребёнка и это вновь вызвало у Сумераги смех. —... Хината так ему подходит, иногда даже завидую, - Манджиро сказал об этом как-то медленно, словно задумался, —... но навели мы суету на его свадьбе знатно! А как свадьба Дракена чуть не сорвалась, ты бы видела! Эмма не могла уследить за всеми сразу, а потом всё-таки произошла драка, но это ведь обычно дело? – внезапно спросил у Каору тот, потерев затылок, слегка поджимая губы в скованной улыбке. — Я ещё замуж не выходила, но кажется, что у вас они проходят очень весело, думаю, если уж и запланирую её, то ваша компания будет первой в этом списке!.. – уже полчаса с женского лица не сходила эта улыбка, а для неё самой время словно остановилось, —... да и говоря на чистоту, кандидаты такие себе, никогда не выдумывала себе идеал человека, ведь остаюсь больше реалистом, но если говорить о главных качествах... то это будет здоровье. — Здоровье? – переспрашивает тот уже более удивлённо, на что девушка кивает и поглядывает на небо над собой. — Психологическое, у многих из нас множество скелетов в шкафу, но некоторые из них настолько большие, что шкаф со временем сам приоткрывается, проще говоря, меня можно назвать очень привередливой! Не буду называть имена, но есть личности, что слишком часто о себе напоминают, не понимая намёков, - в голове Сано тут же всплыла картина, что он видел недавно из окна, субботник и его врач-реабилитолог, старающийся поговорить с Каору, загораживая ей дорогу. Говоря на чистоту, Сано даже не помнил, как его зовут. Это заставило брюнета слегка напрячь свободную руку, ведь он даже и без имени понял, стараясь тогда наблюдать за Сумераги из окна. —...любишь лимонные леденцы? – глядя на вкусность в руке, женщина приоткрывает его зубами, а после аккуратно засовывает в рот, —... лимон? – этот, казалось бы, простой вопрос, заставляет Сано задуматься, но тот быстро пришёл к ответу, —... иногда бывали и они, - эта фраза заставила Каору заулыбаться, кажется она узнала, кому сможет сбагрить купленное. Её внезапно осенило глянуть на время в телефоне. С начала их разговора прошёл целый час? «Вот же, если Кэзуки вырубился, не видать мне таяки...» - женщина продолжала беседовать с ним, идя до самой квартиры, а затем с довольной улыбкой всё же решила прервать разговор, —... мне нужно сделать кое-что, если хочешь, через часа два, я перезвоню тебе ещё раз, если не уснёшь? – её вопрос воодушевил Манджиро, который, даже несмотря на все условия, всё-таки не мог уснуть по ночам, возможно ли, что диалог с ней ему поможет? А потому, сбросив вызов и последний раз вдохнув свежего воздуха, Сумераги начала подниматься к квартире, что находилась к выходу достаточно близко, хватаясь за ручку двери, женщина приоткрыла её заглядывая внутрь, как нашкодивший ребёнок. — Эй... мне тебя что с собаками надо было искать?.. – проговаривает Кэзуки выходя с кухни и притягивая руку к её пакету, недовольно оглядывая сестру, —... телефон занят, чёрт знает, кто по нему разговаривает ночью. Ты же даже навыков самообороны не имеешь, попросила бы сходить меня... – уже попутно расставляя продукты по местам, тот сделал заготовки на блюдо, что нужно было приготовить для сестры. Он уж не стал спрашивать, почему именно таяки, но если она перестанет есть быстро заваренную лапшу, это уже его победа, верно? Фартук на её брате смотрелся необычно. Парень словно хозяюшка в этом доме, получив все необходимые продукты, начал приготовление, а затем оглянулся в сторону сестры, тут же кидая ей второй фартук с неким раздражением. —... чё сидишь, подняла свою попу и помогать мне, - однако, лучше бы подобных вещей он не говорил, ведь Каору действительно не умела готовить и младший брат понял это слишком поздно. — Чёрт... – вырвалось с женских губ. — Ладно... – он похлопал её по плечу и помолчав несколько секунд, продолжил, —...не всем же быть идеальными жёнами, кто-то должен быть стерв-... – не успел он договорить, как ему в лицо летит мука, от которой мальчишка начал чихать, фыркая и параллельно хмуря брови, —... умрёшь в одиночестве, старая женщина, часы-то тикают! – назло продолжил темноволосый, уклоняясь от очередного нападения, сразу же отвечая таким же жестом, распыляя в лицо сестры ту же самую муку. Сумераги опешила от такого жеста и стёрла белый порошок с глаз, —... ну всё, пиздец тебе... — Ещё и ругаешься, не увижу я появления шурина в доме, - уже уклоняясь от сестринской атаки, тот было присаживается, но тут же получает сырым яйцом прямо в макушку, отчего прикрывает глаза на пару мгновений, понимая, что «чистая готовка» закончилась грязной войной. — Кухню моешь ты! – внезапно и громко выговаривает парень, кидая в неё такое же яйцо, выхваченное из десятка других. Это продолжалось ещё минут пять, пока оба не устали уклоняться и просто не свалились на пол, загораживая весь проход, — Мир?.. – уточняет первым младший брат, но получает вместо рукопожатия очередное яйцо, что было последним. — Теперь, мир... потому что десяток пустой, - она показывает на упаковку от них, заставляя Кэзуки рассмеяться. Родители бы никогда не позволили сделать такого с кухней. Ему казалось, что приезжая сюда, он теряет оковы на руках и ногах, рядом с его сестрой всё мгновенно оживало, будто запуская время заново. Девушка впадает в смех следом, рисуя на лице брата мукой, а тому уже настолько всё равно, что он сам начал водить пальцем по лицу Каору, рисуя на щеках какие-то символы. В конечном итоге, женщина всё же запечатлела их маленькую проказу вместе с собой и братом, что ещё тогда был дома, очищая себя от всего того, что они натворили, решая отправить это фото Сано с подписью.«Похоже, я позвоню тебе позже... >0<»
***
Тем временем, в палате Сано играл лишь телевизор, и то его было еле слышно, поскольку мужчина убавил звук, желая уснуть, но всё никак не выходило. Разговор с Каору был настолько душевным, что у него в мыслях проснулось желание послушать ещё, её истории так завораживали, а голос настолько играл, что это можно было ощутить даже через трубку. И теперь лишь обещанный звонок держал Манджиро от того, чтобы вырубиться, положив на подушку собственную голову. Его руки ушли за голову, пока он откинулся на спину, чувствуя под собой стену. А сам молодой человек прикрыл глаза и почти было уснул в таком положении, если бы не уведомление, пришедшее на телефон, заставляющее Сано приоткрыть один глаз, чтобы поинтересоваться, что же конкретно ему пришло. Он не надеялся на этот звонок очень сильно, но где-то в глубине души, ждал его. Фотография, вылезшая в их диалоге, заставила его на минуту застыть. Брюнет даже и не подумал бы, что Каору решит отправить ему что-то подобное в первый день подобного общения. Какая же она необычная. «Здесь нужна генеральная уборка… =^=»- сразу же ответил тот, прикрывая глаза рукой, но не убирая фотографию с экрана. На лице появилась улыбка, кажется, что её «беда» подняла парню настроение. Чем больше он узнавал о ней, тем сильнее хотел общаться не только в рамках реабилитационного центра, словно чувствовал, что они чем-то похожи и различны одновременно. И как только такие люди оказывались рядом с ним? Манджиро сам этого не знал, да и сам он с теми ещё странностями, как и вся их компания. «Интересно, впишется ли туда Каору?..» - эта внезапная мысль, словно кирпичом по голове, ударила его. И почему он подумал об этом? Какие у них отношения? Майки устало отложил телефон и слегка спустился, укладывая голову на подушку, глядя в потолок. Его рука была вновь сжата в кулак, но первый раз вовсе не дрожала, отчего тот удивлённо начал разглядывать её. Манджиро вновь поднялся, изменив положение и сел, уже после спуская ноги на прохладный пол, оглядывая собственную коляску. Брюнет снова поджал пальцы до хруста и всё-таки начал подниматься, слегка качнувшись вперёд. Сано резко шагнул вперёд, отталкиваясь задней ногой, чтобы прыгнуть и приземлиться чуть дальше и в одно мгновение, оказавшись на несколько шагов впереди, выставил руки вперёд, упираясь в входную дверь. От осознания произошедшего на лице молодого человека появляется широкая улыбка, похоже что на этот раз, ему действительно удалось вернуть себе контроль над телом, вот только, он всё-таки изредка ощущал дрожь в мышцах, словно импульсы, неприятные и жгучие. Причиной этому была неподготовленность, а потому Манджиро понял, что ему следовало бы двигаться дальше, чтобы наконец-то вернуть себя в строй, ведь он уже мог ходить и даже подпрыгнул, практически не потеряв равновесие, но хватит ли этого для выписки? «Каору говорила о двух неделях...» - он перевёл тёмные глаза на настенные бумажки, который и назывался календарём, сверяя сегодняшнюю дату и через две недели. Но можно ли было ускорить этот процесс? Ему стоило обсудить это с собственным врачом завтра, ведь именно в этот день будет большой врачебный обход.***
Пока брата не было целых пятнадцать минут, Каору глядела на всю кухню с лёгкой улыбкой, будто бы в один миг нашла успокоение в том, что натворила. Сигарета вновь оказалась между двумя тонкими пальцами, а вторая рука, уже нажимала на кнопку симпатичной зажигалки, подкуривая самый кончик свёртка. «К чёрту эти яйца...» - Сумераги встала из-за такого же грязного стола и дотянулась до кнопки на вытяжке, чтобы включить её. Тонкая рука берёт кухонный стул за спинку, подтягивая прямо под вытяжной люк, а после, усевшись, откинулась спиной назад и закинув голову вверх, втянула дым в лёгкие, тут же выдыхая и чувствуя мятное послевкусие, что давало по горлу и лёгким холодок. Зелёные глаза переводятся в сторону полочек около входа на кухню, на которых были расположены фотографии в самых разных рамках, а на них всего три человека. «Бабушка... надо узнать, как она...» - рука вновь тянется к телефону, когда она замечает ответное сообщение, расплываясь в улыбке и оглядывая весь бардак. А после глаза женщины перемещаются на отметку времени, где показывало: 00:33. Стряхнув пепел с кончика, Каору облокотилась на стол, подпирая голову рукой и прикрывая глаза от неожиданно нахлынувшей усталости. А в мыслях лишь Кэзуки и та старая женщина на фотографии что и была их общей бабушкой по линии матери. Лишь их фотографии окружали квартиру Каору.***
— Каору?.. – окликнул её парень, заходя в кухню, что полностью была в муке, а посреди этого всего сидела Сумераги, уже опустив недокуренную сигарету в пепельницу и сложив голову на руки от усталости. «Вот же чёрт... и кто тебя курить научил... так ещё и такие вонючие...» - он нахмурил брови и поставив пакет со всем ранее необходимым, поднял женщину на руки, слегка теряя равновесие... — Ты чё такая тяжёлая... – уже находя точку опоры, он выпрямляется, удерживая шатенку крепче. А из её уст уже звучал какой-то сонный бред. —... не бойся, сестра заберёт тебя оттуда... – сказанное ей в одну секунду заставило Кэзуки остановиться прямо в коридоре, в трёх шагах от двери в её спальню. Такие же зелёные глаза, как и у Каору переместились в сторону сестры и замерли, разглядывая настолько знакомое и родное выражение лица, он не знал к чему она это сказала, но смысл её слов ударил прямо в грудь, разливаясь чем-то тёплым, словно кружка какого-то очень горячего кофе, который мог согреть или ошпарить. — Я люблю тебя... – аккуратно поднимая носом растрёпанную чёлку, тот целует Каору в лоб прежде чем открыть в комнату дверь и уложить сонное тело на мягкую поверхность, тут же замечая, как же на самом деле у Кэзуки болит спина. «И ты ещё хочешь домашней еды?..» - внезапно думает он, замечая, что чужая рука обхватывает его запястье, а лицо Сумераги искривилось в каком-то непонятном выражении. —... перестаньте... – дыхание участилось, а бред уже не казался таким несвязным. Никто никогда не говорил ему, что происходило в семье до его рождения, уж тем более старшая сестра. Он всегда помнил её такой... самостоятельной, словно она с самого рождения умела говорить и ходить, но это же просто невозможно. «Чёрт.. она же в муке!..» - внезапно осознаёт парень, видя белый след на постельном белье и тут же сжимает челюсть, понимая, какой же пиздец ему завтра грядёт. «Нет! Она же первая начала...» - умная мысль освещает тьму безысходности, а он сам подползает к Сумераги, стягивая с тела лёгкую кофту, а после и тёмного цвета штаны. «Как это вообще делается?!» - он желал переодеть её быстро, но без матов не получилось. — Блять!.. – говорит тот слишком эмоционально, а затем прикрывает рот, тут же оглядывая шатенку. Кажется, не проснулась. Кэзуки накрывает сестру одеялом, забирая вещи, что были не особо чистыми после их озорной игры и приходит с мокрым полотенцем, оттирая с её лица ингредиенты для дораяки, которые они нещадно потратили в «битве» не на жизнь, а насмерть.***
Следующее утро прошло увлекательно. Поздний подъём и неприятные ощущения, заставили ту «ахнуть» от шока. Но кухня была кристально чистой, а запах поражал воображение. «Он их сделал?!..» - уже удивлённо разглядывая блюдо, Сумераги и толком забыла о том, что ей уже надо быть на работе, и лишь посмотрев на время, женщина поняла это. Эти таяки выглядели по-истине прекрасно! Рука сразу же тянется к телефону, чтобы набрать Кейна, который, наверняка уже делал обход. Она прикусывает губу, ощущая вкус железа во рту, а когда гудки сменяются на мужской голос, тут же извиняется. — Простите! Я проспала... – заявляет женщина, пока мужчина оглядывает Сано, который показал на что способен сейчас. — Я тебя понял, дуй сюда быстрее... и прошу, успей до обеда... – та «угукает», прежде чем положить трубку и побежать собираться, попутно говоря о себе гадости в мыслях, чтобы быстрее очнуться. Кейн слышит гудки и отключает вызов, обращая внимание на брюнета, называя его на «вы»: — Я очень рад, что мы пришли к такому результату всего за месяц. И назначу вам метод исследования нервных окончаний в головном мозге и ногах, как обычно. Мне нужно полностью убедиться в том, что вашему телу не угрожает рецидив, - озвучив это довольно серьёзно, тот было уже хотел уходить, как вдруг Сано вновь обращается к нему. — Ещё одно... Каору сегодня не будет? Вы поставите за мной кого-то иного? – спросил он спокойно, оглядывая часы над выходом. Кейн сжал в руках папку с пациентами и данными о них и развернувшись, заулыбался тому слишком добродушно. — Каору... опаздывает, и пожалуйста, мы не хотим проблем для нашего реабилитационного центра, а потому не сближайтесь. Ваши отношения должны были изначально граничить в рамках «пациент»-«медицинский работник», говорю ей об этом каждый раз и вот снова. Её характер слишком добросердечный, вы не один имеете с ней хорошие отношения, она... просто такой человек, надеюсь, мы поняли друг друга? – весь этот монолог хоть и выглядел дружелюбно, но Сано прекрасно умел разбираться в мимике, слишком натянутая улыбка выдавала раздражение. А он не понимал, при чём тут «пациент» и «медицинский работник». Почему-то господин Киношита начал часто вызывать в нём какое-то странное ощущение, это... раздражение?