Затмение

— Я всё никак не могу понять твоего странного поведения, Винни из новостей НГТВ. В последнее время ты слишком напряжён и будто бы озабочен чем-то, но я не могу понять твоего беспокойства. Неужели та крикливая особь женского пола так морально истязала тебя? - подаёт голос Гармадон, продолжая залипать в экран телевизора. Но Винни промолчал, не желая даже как-то говорить с Гармадоном. После того инцидента с признанием в любви прошел почти месяц, и Фолсон, после отказа, естественно не желал разговаривать и как-то контактировать с ним. Но в данный момент волновало его даже не это. Его лишь беспокоило состояние Харуми после того, как он подарил ей подарок. Ему было стыдно за то, что все эти годы он просто не мог прийти и оповестить о том, что он и есть ее отец, который не появлялся все эти годы. И смог он подарить ей подарок лично только спустя гребанных шестнадцать лет! Ну кто делает так из родителей? Ну вот кто?! Тяжело вздохнув, шатен устало запрокидывает голову назад, теперь уже глядя не в телевизор, а на потолок. Мысли спутались, образовывая своего рода кашу или же какофонию. Из-за спутанных мыслей Винни не слышал, чтобы его звал красноглазый, поэтому тот резко дёргает задумчивого Фолсона, возвращая его в реальность. Резко повернувшись к нему, с недовольством уставившись на него, Винни никак не ожидал, что об его состоянии будут так сильно волноваться. — Я тебя звал по имени который раз, и ты не откликаешься. Вы все люди любите делать такие задумчивые выражения лица и затем игнорировать? — А... Нет. Нет-нет, конечно нет. Я просто.. Задумался. О всяком. - отчеканил Фолсон, уводя взгляд от зорких красных глаз. — Я чувствую твой негатив, который только подпитывает меня. — Да, я забыл... - Гармадон озадаченно выгибает бровь, отпустив плечо Винни. Это немного напрягло мужчину, поэтому он решается уточнить: — Гармадон? Всё в порядке? Ты выглядишь озадаченным. Я разве сказал что-то не то? — Начнем с того, что я никогда не рассказывал тебе о том, что я становлюсь сильнее из-за негатива. - помрачнел мастер разрушения, хмуро взглянул на сожителя. — Да, не говорил, но молчаливый же говорил. — Что-то молчаливый подозрительно слишком сильно многое тебе рассказывает, тебе не кажется? — Совершенно не кажется... — А мне вот кажется, что так и есть. Молчаливый вряд-ли бы что-то рассказывал тебе по своей работе, так как он, как я знаю, никому ничего не любит рассказывать. А теперь потрудись мне ответить на один простой вопрос: кто ты такой, Винни из новостей НГТВ? - опасливо приближается Гармадон, с силой придавив одной рукой тело шатена к дивану. — Я - самый обыкновенный человек, которому повелось найти друга. Не вижу ничего тут зазорного! - Винни шипит с раздражением, вцепившись рукой в руку седоволосого. Тот в свою очередь наблюдает за дальнейшими действиями и словами Винни, молча окидывая его взглядом. Красноглазый быстро отдёргивает свою руку. Ему было... Больно? Кажется, болела даже не рука или ладонь, а что-то совершенно другое. Уставившись на свою руку, он уже с равнодушием взглянул на разозлившегося Фолсона, который вот-вот и обнажит свои острые "клыки", коих не может быть у человека. — Я тебя понял. Ты злишься потому что я отказал тебе, не так ли? — Что? Нет! О Первый Мастер, сдалось мне это. Отказал и отказал, я всё понимаю, и второй раз мне объяснять не надо- - его резко хватают и притягивают ближе, быстро впиваясь губами. Винни удивлённо мычит, пытаясь выбраться, но ловкие и сильные руки не дают Фолсону вырваться из его объятий. Когда Винни всё же предоставляется возможность отлипнуть от него, тот с удивлением и смущением пялится на невозмутимого Гармадона, который задумчиво уставился левее. — К-какого хрена?! — Я хотел проверить кое-что. Кажется, я тебе действительно нравлюсь... — Так... Так черт возьми не поступают с людьми! Ты...! Иди ты знаешь куда?! - вскринул красный как помидор Фолсон, быстро встав с дивана. Красноглазого это не устраивает, поэтому он быстро хватает того руку, потянув на себя. Секунда, две, три. Винни жмурится, но даже с закрытыми глазами понимает, что его повалили и придавили к дивану, не давая и шанса выбраться. Почувствовав сильную руку на своем затылке, Винни не ожидает, что эта же рука и с силой потянет назад его волосы. Тихо зашипев от боли, Фолсон рефлекторно сжимает чужие плечи, впиваясь в них, а затем уже и в широкую спину. Какое-то время бывший лорд просто вдавливал мужчину в диван, лишь тяжело дыша. Винни не мог объяснить его странного поведения, ведь именно этот Гармадон никогда за год его проживания здесь не делал подобного, и тогда ясно дал понять, что ему он не интересен. Что же тогда поменялось в нем? Разве что.... Нет, это невозможно. Гармадон не мог вспомнить... — Г-Гарм, какого хрена~а! - шатена без объяснений сильно кусают куда-то немного ниже шеи. Укус отдавал болью, не думая даже стихать. Винни мог прекрасно ощущать, что сейчас испытывал красноглазый. Видимо, сны о прошлой жизни вынудили его вспомнить как раз "те самые моменты". Как не вовремя. Фолсон вообще-то собирался придумать, что же делать ему, чтобы его дочь правильно его поняла, а тут неожиданно нежданно-не гадано появляется Гармадон, которого лишь спустя год пленило желание. Прекрасно. И как ему выбраться из-под этой тяжёлой туши? Отдаваться желания совершенно не было, поэтому Фолсон пытается вразумить изголодавшегося красноглазого, что это совершенно плохая идея. — Нет. Не отпущу. Я думал над этим очень долго, поэтому ты не отделаешься от меня... - черт, это было плохо. Винни знал, что говоря таким тоном, Гармадон как бы намекал, что вряд-ли его можно будет переубедить. Как ни как этот Гармадон - не сенсей Гармадон, который тут же отставал от него, если тот даже немного хмурился. Именно этот Гармадон - образец того, каким не нужно быть. Попытки выбраться, естественно, не увенчались успехом, и когда Фолсон заметил, как его штаны начали снимать с каким-то нездоровым энтузиазмом и нетерпением, Винни начал не на шутку паниковать. Когда красноглазый кое-как стянул с сопротивляющегося шатена, Винни осознал, что уже бесполезно было что-то предпринимать. Мужчина был теперь только в своей голубой футболке и нижнем белье, осознавая, что ещё чуть-чуть и с него снимут оставшуюся одежду. Он ещё никогда не чувствовал себя так униженно. Даже после той злополучной вечеринки ему не было так стыдно, как сейчас. Вроде бы и радоваться должен, а чему радоваться? Это совершенно не тот Гармадон. Винни так задумался, что даже сначала не почувствовал чужих рук на своих ногах, которые в итоге запрокинули на плечи Гармадона. Ему не было больно только потому что у него хорошая физическая подготовка, и если бы она отсутствовала, то было бы ему худо. Но даже эта маленькая "поблажка" не делала ситуацию лучше. Черт, ему нужно было как-то изворотиться, только чтобы не дать этому случиться. Но это было действительно бесполезно. Не хотелось мириться с этим, но что сделать? Шатен напрягся и зажмурив глаза в ожидании боли, но ее не последовало. Гармадон лишь продолжал сжимать голое тело Винни, ничего больше не предпринимая. — Гармадон? Эй, всё в порядке? - неуверенно подал голос Винни, посмотрев на Гармадона, который уткнулся в его шею. — Со мной всё совершенно нормально. А вот что с тобой мне не ясно. — ...И для этого тебе нужно было на меня нападать и снимать одежду? — Нет, я просто... Просто хотел убедиться, что... — В чём? Я тебя не понимаю. - шатену совершенно не были понятны мотивы красноглазого: то он холоден, отстранён, а также до ужаса равнодушен, то он лезет целоваться и принуждает тебя к близости. Что такое с ним вообще творилось? — Ладно, я выстроил лишь логическую цепочку, которая привела нас к весьма неловкому результату, не более. — И что за выводы ты сделал? — Я подумал, что если я начну насильно срывать с тебя одежду, то может быть ты бы показал своё истинное "я".. — Гармадон, для того, чтобы люди показывали себя настоящих с них не обязательно снимать одежду! - с возмущением в голосе произносит Винни, сделав мысленный "фейспалм". — Нет, я имею ввиду не это. Ты думаешь, я такой слепой и глупый, что не заметил, как ты выходил регулярно куда-то ночью через окно? Нормальный человек никогда бы так не делал. - ну вот приплыли. И что ему сказать в своё оправдание? В голове крутилось лишь одно - рассказать правду. Но этого так не хотелось! Если кто-то узнает - то будет гораздо хуже. — ..Может пропустим эту тему? - ничего более умного не придумывает Винни, расплывшись в неловкой улыбке. — Ну уж нет, ты расскажешь мне всё о себе. Я живу с тобой больше года, мы готовим вместе, убираемся вместе, ходим по магазинам и развлечениям вместе, спим вместе, ты даже признался в своей романтической заинтересованности ко мне, и после этого ты ничего не расскажешь мне? - Гармадон казался теперь немного более раздраженным, чем ранее. Кажется, Гармадон его ещё не скоро отпустит.

***

— Нет, ты ничего не смыслишь в одиночестве! Мы совершенно разные. Пока ТЫ купалась в лучах славы среди этих кучек идиотов и играла маленькую милую принцессу и легко, без особых травм и проблем смогла обучиться искусству ниндзя, МНЕ пришлось обучаться у свирепых, смертоносных о́ни, которые уж поверь, не оставляли ни на секунду и капли живого места на мне каждый божий день! Я покажу тебе настоящее искусство! Осорэспин! - заорала девчонка, закружившись вокруг своей оси в смертоносном "танце". Ее странное, ни на что не похожее спинджутцу было мало того, что очень темным и стреляло искрами, так ещё и оставляло за собой дорожку из темно-фиолетового пламя, сопровождающаяся странным потрескиванием. Это маленькое "нечто" в виде не маленького, темного "торнадо" приближалось всё ближе и ближе к другой девочке. Та не растерялась, быстро закружившись вокруг. Это странное спинджутцу было куда сильнее и опаснее, поэтому та с позором проигрывает, отлетев на несколько метров, падая на землю. Темное пламя немного обожгло её тело, отчего та обняла себя руками, простонав от боли. — Чувствуешь? Ты чувствуешь, каким должно быть истинное искусство?! Отвечай! - та подходила всё быстрее и быстрее к раненной оппонентке. В глазах ее блеснула невиданная ранее фиолетовая искра, что не сулило ничего хорошего. Быстро, кое-как еле встав, поражённая девочка достает свой слегка изломанный танто, как бы пригрозив. — Это оружие - бесполезно! Оно не поможет тебя! — Может не поможет, но я по крайне мере знаю, что делаю... - немного склонила голову девчонку, не по-доброму оскалившись. Та с негодованием и неким пренебрежением внимательно наблюдает за действиями девчонки. Она быстро бросает оружие прямо в нее, попытавшись прицелиться в голову, что естественно не выходит. Шатенка быстро ловит танто за остриё, раздражённо хмыкая. Быстро сломав лезвие в своей руке, девчонка замечает на руке глубокую рану, и естественно отвлекается на ранение, пока светловолосая не оказывается уже очень близко. Теперь блондинка оказалась позади темноволосой, попытавшись повалить ту на землю. Сопротивления оказались бесполезными, из-за чего обе падают на землю, подняв возле себя пыль. Две разъярённые девочки готовы были в этот момент времени убить друг другу, из-за чего начался своеобразный "бой", который больше походил на детское ребячество, будто бы они не поделили какую-то игрушку. Шатенка, лежащая полностью на земле, пыталась скинуть с себя наглую девочку, паралельно хватая ее за волосы. Светловолосая не отступала тоже, верхом сидя на девочке, пытаясь ее задушить. Ярость и мимолётная ненависть пленила обоих. Крики, визги, возмущения и нецензурная брань периодично вылетали из ртов двух особ, которые и не думали прекращать это безобразие. Спустя время они всё же успокаиваются, уже лёжа на земле замученные, запыханные, раненые, с преобладанием норадреналина в теле, который нещадно бил совсем ещё маленьких детей. Медленно повернув головы к друг другу, они всё же успокаиваются, постепенно начиная вставать. — Ну вот, теперь я вся грязная... - с раздражением в голосе шипит шатенка, немного хромая на левую ногу. — А нечего было нападать на меня! Твое, как ты выразилась, "искусство" довольно-таки разрушительно и плохо на тебя влияет! - фыркает недовольная блондинка, закатив глаза. — Да, только не забывай, чего мне это стоило! Всю свою короткую жизнь я отдала за познание этого темного и тайного искусства! Знаешь ли, оно дано не всем. — Ой, ты такая невыносимая! - быстро и без раздумий выпалила блондинка, не сильно ударив ее плечо, тихо смеясь. — Взаимно! - с наигранной злобой проговорила шатенка, сильно сжимая светловолосую в объятиях. — Мы так долго старались друг друга найти, тренировались, познавали искусство... А сколько свитков, особенно запретных было прочитано, лишь бы найти друг друга! Сколько времени прошло в попытках выучить пару техник для того, чтобы связаться с тобой хотя бы через сновидения... Шэньян тебя подери, как долго я пыталась вернуть тебя! - немного всхлипывая произнесла блондинка, утыкаясь ей в плечо. — Что у вас за привычка такая упоминать Шэньяна, да прибудет с ним мир? Я совсем не смыслю в вашем говоре.. — Ты что, не знаешь, кто есть Шэньян? — Естественно мне известно, кто это! Но не понимаю, к чему ты вообще его упомянула? Разве люди действительно могут свободно произносить его имя здесь? - удивлённо хлопает глазами шатенка. — Это своего рода устойчивое выражение, означающее недовольство, негодование и даже раздражение! Удивлена, что у о́ни такого нет. — В нашем мире хотя бы косвенное упоминание о Шэньяне, да прибудет мир с ним, уже считается неподобающим, не то что произносить его имя. Его имя велено проговаривать в том мире только в особых случаях и празднованиях, где о́ни совершают своего рода "жертвоприношения" великому Нефриту, да прибудет мир с ним. — Жертвоприношения? Вы серьезно приносить в жертву кого-то ради... Него? — Да, а причиной тому является его неимоверная мощь и сила, которая сопоставима с самим Первоо́ни, великому создателю всех о́ни. Это всё потому, что Шэньян, да прибудет мир с ним - и есть часть великого Первоо́ни. — Я думала, что о́ни будут более... Жестокими? Неуважительными к более высокопоставленным о́ни? — Не говори глупостей. О́ни ещё как почитают сильнейших. Аргх, может уйдем отсюда? Тут слишком... Светло. - предлагает шатенка, прикрываясь от яркого солнца. Понимающе кивнув, светловолосая берет ее за руку, куда-то ведя. — Куда ты меня ведёшь? — В один из святых храмов Великого спасителя. Там вообще-то довольно-таки темно и прохладно. Тебе же не нравится солнечный свет. — Разве в этом таймлайне есть храм, посвященный ему? — Да! Это далёкое будущее... - спустя время они оказываются возле того самого святого храма. Он казался очень ухоженным, правда был заброшен, но это было им только на руку. — Погоди, неужели вы тоже совершаете для него жертвоприношения? — Что? Нет конечно! Я правда не знаю о других параллельных вселенных и мирах, об их устоях и традициях, но лично мы не приносим никого и ничто в жертву нашему Великому Отцу Ками. — Ками? Это то, как вы его зовёте? - ухмыляется шатенка, весело посматривая на светловолосую. — Не смейся над этим. Отец наш в далёком будущем пожертвовал многим, чтобы был мир у всех. Он играл важнейшую роль в Великой битве за Ниндзяго... — Ах, так это тот самый Ками подбил большую часть моего народа? - с недобрым взглядом окидывает храм девочка, пнув какой-то попавшийся ей под ноги камень. — Ками не хотел и не желал никому зла. Для вселенского равновесия и мира нужно же было чем-то жертвовать. - объясняет блондинка, заходя в храм и низко поклонившись. — Статуй, храмов и многочисленных построек было достаточно много, посвященных именно ему. Как я знаю, они были раскинуты по многим мирам. - поясняет светловолосая, посмотрев на хмурую девочку, идущую подле нее. — Это уже походит на какой-то глупый культ личности.. — А разве вы о́ни не устроили такой же культ личности, только в сторону Шэньяна? - шатенка на это демонстративно закатывает глаза, ничего не отвечая. — Шэньян, да прибудет с ним мир, по крайней мере сделал большой вклад в развитие и создание всех о́ни, а также был создателем того самого темного искусства и первооткрывателем вашего, как вы называете "спинджутцу", только вот называется оно "Осорэспин". А ваш Ками просто спас вас, не более. Он не создавал вас, и уж тем более не помогал создавать, потому что его ещё не существовало! — Не говори так про нашего Отца! И ваш этот, как его... "Осорэспин" довольно-таки смертоносная и разрушительная техника, что в корне ужасно! — Мы о́ни, для нас свойственно быть устрашающими и ужасными. Такими мы были созданы. - скалится темноволосая, быстро опережая блондинку. — Ага, только ваш создатель - отвратительное, больное чудовище, которое находило в разрушениях и массовых геноцидах развлечение! — Всё, довольно! Не смей больше вести разговор о нём. - и больше никто из них не проронил и слова..