***
Арсений сидит за рабочим столом, проверяя сочинения учеников. Он периодически поглядывает на свои наручные часы, ожидая прихода Антона. Стук в дверь. — Да, заходите, — проговаривает Попов, откладывая стопку листов. — Арсений Сергеевич, вы просили заглянуть. — О, Антон, ты как раз вовремя, — он хватает свою сумку и задвигает стул. — Поехали. — Далеко? — с интересом спрашивает парень, пытаясь вспомнить, есть ли у него сегодня в планах поездка куда-либо с Арсением Сергеевичем. Но не может представить ничего, хоть немного напоминающего об этом человеке. И это абсолютно не удивительно, ведь всё, что связано с ним, происходит спонтанно. — Ну, в общагу. Покажешь эти свои романы. — Сегодня? — удивлённо спрашивает Антон, опешив. — А что тянуть? Чем раньше заберу, тем быстрее отлипнешь от меня, — с ехидной улыбкой проговаривает Арсений Сергеевич, стоя перед учеником в ожидании ответной реакции. — Замечательно, поехали, — говорит довольный Антон и направляется к двери.***
Шастун беззаботно смотрит в окно машины, наблюдая за прохожими. Все люди куда-то торопятся. Всю жизнь гонятся за чем-то, сами не понимая, куда бегут и ради чего. А ведь моменты — это и есть жизнь. От размышлений парня отвлёк тот факт, что Арсений Сергеевич свернул не туда, но Антон решил ничего не спрашивать. У него на душе отчего-то было так спокойно и легко. — Для начала мне нужно заехать к себе. Хочу кое-что забрать, — проговаривает Попов, на что Антон просто кивает, не издав ни звука. В тишине они приезжают к многоэтажному дому. — Я буквально пять минут. Жди здесь, — сказав это, Попов выходит из машины и бежит к дверям этого здания. «Достаточно роскошно живёте, Арсений Сергеевич» — говорит себе в мыслях Антон, рассматривая многоэтажку снизу вверх. Через пару минут ему надоедает это занятие, он берёт в руки свой телефон. Первым, что замечает Антон, становится сообщение от Димы. Димка Я ушёл в парк с Катей. Буду поздно. Не скучай!Вы
Хорошо вам погулять.
Но кто такая Катя?
Димка Потом расскажу.Вы
Как скажешь…
В этот момент открывается дверь и Арсений Сергеевич усаживается на своё место. Антон откладывает телефон и пристально смотрит на него, заметив, что мужчина чем-то явно обеспокоен. Попов выглядит чересчур взволнованно. Глаза бегают, едва можно заметить нотку испуга во взгляде. В голову Антона приходит множество вопросов, но он понимает, что сейчас лучше оставить их при себе. Обстановка чувствуется не такой комфортной как раньше. На душе неспокойно. Какая муха укусила этого, мать вашу, Арсения Сергеевича? Всю дорогу к общаге Антон смотрит то на преподавателя, то на проезжую часть. Ближе к месту назначения настроение слегка улучшилось. Тем не менее Арсений продолжал выглядеть встревоженно, это настораживало. «Плохое предчувствие. Что-то точно произойдёт. Дай Бог, хорошее. Дай Бог…» — у себя в мыслях Антон прочитал все молитвы, которые только знал.***
Парни заходят в общагу и уже поднимаются на нужный этаж. Арсений Сергеевич только выдохнул, что они остались незамеченными, как тут посреди коридора он замечает милую консьержку. — О, здравствуйте, мальчики! А где Димку опять потеряли? Антоша, не смей обижать его! — демонстративно помахав указательным пальцем, сказала она. — Как вы могли такое подумать? Мы очень любим Диму. С ним всё хорошо. Я вас уверяю, — говорит Попов и толкает вперёд застывшего столбом Антона. — Извините, мы спешим. Столько работы задали, как только управиться? — Ой, конечно идите. Не буду задерживать, — нежно улыбаясь сказала Елена Семёновна. Парни проходят до двери, и Антон всё же решается спросить, выдержав достаточную паузу. — Арсений Сергеевич, можно нескромный вопрос? — говорит студент и проходит вглубь комнаты. — Конечно. — Зачем вы притворяетесь моим другом перед Еленой Семёновной? — Мне кажется, так будет меньше вопросов, — Попов снимает обувь и становится ногами на уже знакомый, приятнейший коврик. — Вот ты подумай. По какому поводу к тебе домой приходит преподаватель уже второй раз за неделю? — Ну да… Странно выглядело бы. — Вот и я о том же, — измотанно говорит Арсений Сергеевич, водя рукой по шее, разминая уставшие мышцы, — можно я куда-то присяду? — Ой, конечно! Можете на мою кровать, — поправляя плед, говорит Антон. — Спасибо. На самом деле сегодняшний день выдался морально очень сложным. Долго думал над одним вопросом, который меня волнует. Трудно было решиться, найти в себе смелость. Так больно достать из глубин души то, что долго хранил и оберегал. Но я уверен, дальше станет легче, — после этих слов Попов встаёт и берет в руки свою сумку. В этот момент Антона охватил необычайный интерес. Он не понимает, что происходит, да и не спешит разбираться, поэтому просто наблюдает. Шастун видит в Арсении близкого человека. Чувствует то, что не передать словами. Нечто необъяснимое тянет его к Попову, будто магнитом. Это всё так непонятно. Казалось бы, совершенно недавно познакомились, почти ничего не знают друг о друге, а такие чувства одолевают Антона и не дают разъяснить ситуацию; не оставляют даже малейшего шанса понять происходящее. Кажется, из самих глубин сердца что-то кричит, не замолкая о том, что не всё так просто. Но почему? Больше всего волнует то, что преподаватель показался ему достаточно холодным человеком. Думал, что он закрыт в себе, вроде добр, но рассудителен, немногословен насчёт личного, а сейчас… Арсений Сергеевич открывает ему душу? Сложно поверить… Дрожащей рукой Попов достаёт из портфеля книгу и протягивает студенту. — Мы не дочитали, — тихо говорит он, не поднимая взгляд. У Антона в голове летают тысячи мыслей, главная из которых: «Что это за книга?». Он осматривает её и в углу замечает надпись: «Лучшему вожатому», написанную корявым почерком. Его корявым почерком. Тут-то пазлы в голове и сложились. «Так вот откуда я его знаю!» — словно гром среди ясного неба прозвучала мысль. Воспоминания из лагеря всплывают в голове Шастуна. С одной стороны, всё стало на свои места, а с другой — перемешалось ещё больше. Он поднимает взгляд на Арсения Сергеевича, и… Раньше у него были обычные голубые глаза, но когда Антон взглянул в них сейчас, они стали настолько знакомыми, настолько родными. Внутри что-то кольнуло и с грохотом упало вниз. Наверное, сердце. — Вот это новости… — проговаривает Шастун, до конца не веря в происходящее.***
— Для начала возьмёте эти две и эту, — говорит Антон, выкладывая на пол книги из своего ящика. — Боже, правый, Антош, ну когда я это читать буду? Ты видел ваши сочинения? Тихий ужас, — держась за голову, говорит Арсений Сергеевич. — Так отлично же, после наших каракуль видеть перед собой эти шедевры будет только в радость. Я уверен, вам понравится. — Охотно верю, — мужчина кладёт книги к себе в сумку. Под руку попадает та самая «Гордость и предубеждение». Воспоминания вновь кольнули сердце. Арсений хотел было отложить её в сторону, но рука Шастуна остановила его. Попов поднял голову, взгляд парня словно просил оставить книгу себе, и Арсений не стал сопротивляться. — Спасибо, Антон, мне уже пора идти. — Да, конечно, — Шастун поворачивает голову к окну и видит, что там заметно потемнело, собрались тучи и идёт дождь. — Блин, погода так испортилась, я и не заметил. Вы точно хотите сейчас уйти? Арсений смотрит в окно. Он не успел моргнуть, как пошёл ливень всё сильнее и сильнее. — Да думаю, у тебя своих дел хватает. Не хочу задерживаться, — сразу же после его слов прогремел сильный гром и блеснула молния, за считанные секунды осветив тёмные улицы. Увидев это, Попов резко передумал уходить и схватил Антона за руку, спрятавшись за его спиной. — Арсений Сергеевич, может, всё-таки останетесь? — нежно говорит Антон, умиляясь с преподавателя. Такой серьёзный молодой человек спрятался за спину студента, испугавшись грома и молнии. Шастун не осуждает его, наоборот, понимает и хочет успокоить. Хочет, чтоб Арсений Сергеевич чувствовал себя в безопасности рядом с ним. — Ладно, если ты так настаиваешь, я останусь. Звук грома вновь прогремел за окном, испугав преподавателя не на шутку. Его пальцы впились в нежные плечи Шастуна настолько, что тот аж прогнулся под ними. Антон повернулся к Арсению Сергеевичу и робко обнял того. Преподаватель не ожидал такой поддержки со стороны этого человека, поэтому, всё ещё находясь в лёгком испуге от грозы, просто поддался ситуации и прижался к Антону в ответ. Попов ощущает тепло от тела Шастуна и потихоньку успокаивается. Он кладёт свою голову на плечо Антона и осознаёт то, что такого понимания и поддержки не ощущал со времён лагеря. В голове прокрутились воспоминания, душевные разговоры. Арсения неимоверно радует тот факт, что жизнь дала ему шанс снова видеть Шастуна в своей жизни. Теперь его нельзя упустить. Антон не чувствует времени. Столь теплые чувства, давно забытые им, переполняют изнутри. Кажется, будто этот момент происходит впервые, как в то же время он осознаёт, что это просто то самое прекрасное забытое чувство. По ощущениям прошло уже неприлично большое количество времени, и Шастун решается спросить. — Арсений Сергеевич… — нежно произносит парень шепотом, дабы не отпугнуть мужчину. — В твоих объятиях я всегда Арс, — спокойно говорит Попов, ещё сильнее прижимаясь к Антону. Как же он скучал по этому человеку. Как тосковал, когда видел лишь намёк на него. Шастун расплывается в улыбке и ни о чём не думает. Всё, что сейчас важно — это запомнить момент. — И всё же, вы будете чай? — спрашивает Антон, слегка отстранившись, нежно смотря в глаза напротив. — Да, давай. — У меня есть обычный чёрный, зелёный, чёрный с малиной и зелёный с лимоном. — Давай с малиной. Это мой любимый. — улыбаясь, говорит Попов, водя ногами по коврику. Уж очень он ему нравится. — Отлично, малиновый чай.***
Антон лежит на кровати, задумчиво разглядывая потолок. Тут в комнату заходит Дима. — Ничего себе. Какие люди, — с усмешкой говорит Шастун, вставая с кровати. — Как погуляли? — Прекрасно, — улыбаясь до ушей говорит Позов, — завтра ещё встретимся. — О-о-о, какой довольный, — тянет Антон, усаживаясь поудобнее. — Ну что ж, я внимательно слушаю. — Она такая невероятная. Мы гуляли, и я просто не мог насмотреться на неё. Она рассказывала про свои интересы, и у нас столько общего. Ты бы слышал её голос, а запах волос — м-м-м. Я просто не могу поверить, что позвал её на прогулку. Она такая весёлая, нежная… Сам того не заметив, Антон уже перестал слушать друга. Он думал о том, что Арсений Сергеевич вернулся в его жизнь, и это не случайность. Ему было так больно отпускать этого человека. Стоит ли впускать его в свою жизнь? Вдруг история повторится? Вдруг не получится дружить как прежде? Попов изменился до неузнаваемости. Раньше у него были длинные волосы и совершенно другой стиль. Когда он зашёл в кабинет, Антон вовсе не узнал его. Он чувствовал что-то необъяснимое к Арсению Сергеевичу, но абсолютно не понимал, чем это обосновано. И вот, когда карты раскрылись, Антон не знает, что делать. И стоит ли вообще что-то делать? Но порой в голове всплывает его образ, и тогда Антон вспоминает свои чувства, когда Арсений рядом. Только при одном ощущении его присутствия Шастун будто взлетает. И полёт такой легкий, беззаботный… Его тело просто идет у Попова на поводу, и он ничего не может с этим сделать. Правильнее будет сказать — не хочет. — Как-то так, — завершает свой рассказ Дима и с интересом смотрит на друга. — Супер. А у меня тоже новость есть. — Правда? — Ага. — Слушаю, — Дима усаживается поудобнее и смотрит на Антона с любопытством. Он замечает, что тот растерян. Не хочет думать, что что-то случилось, но Антон выглядит озадаченно. — Арсений Сергеевич — это мой бывший вожатый. Тот самый, Дим. — Да ладно, — не скрывая удивления говорит Позов, выпучив глаза. — Ага, сам в шоке был, — говорит Антон, крутя свои кольца. — Я его вообще не узнал. Когда увидел в коридоре, что-то ёкнуло, но я не придал значения. А оказалось вот что… — Во дела, конечно, — говорит Дима, потирая затылок. — И что будете делать? — Ничего. А что нужно? — Ну ты же понимаешь, что вы не сможете быть просто учеником и учителем? Учитывая ваше прошлое, так не выйдет. — Я об этом не думал… — водя пальцами по вискам, говорит Антон. — А надо бы. Вы были слишком близки, чтобы забыть прошлое. — Это всё так сложно. Нужно переспать с этой мыслью. — Да, ты прав. Но все-таки подумай, что делать дальше. Я готов выслушать, если что, — говорит Дима, потирая плечо друга, пытаясь утешить того.***
Антон ходит по комнате туда сюда, нервно колотя ложкой по стенкам кружки с чаем. — Ну вот что ты за человек? Я же говорил, закрывать окно, когда в комнате сидишь, проветриватель хренов! — зло бубнит Антон, вручив чашку Диме. Он дёргает за ручку настольный ящик и роется в аптечке. — Пей эти таблетки три раза в день и будешь как огурчик. — Спасибо, Тох, ты меня спас, — говорит Позов хриплым голосом, покашливая. — Слуша-ай, может позвонишь Арсению Сергеевичу за меня? — Ещё чего! Сам звони, пусть слышит, насколько ты болеешь. — Ла-адно, ещё друг называется, — кривляя Антона, говорит Дима, смеясь. — Ты мне поговори тут. Я опаздываю на пары, делая ему чаёчек, а он, неблагодарный, меня другом не считает. — Та не злись ты, — хихикает Позов, отхлебнув чай. — Я пошутил. — Смешно, — саркастично отвечает Антон. — Очень.***
Все пары Антон просидел сам. Он уже смирился с участью одиночки, поэтому даже не надеялся, что на лекции театрального искусства что-то пойдёт по-другому. Утешала одна мысль — у него будет предостаточно времени, чтобы смотреть на Арсения Сергеевича, думать о своём отношении к нему и куда двигаться дальше. Шастун зашёл в аудиторию, сел на своё привычное место. Арсений Сергеевич начал пару, как вдруг его прервал стук в дверь. — Извините за опоздание, — в кабинет медленно вошёл уже давно знакомый Антону Ваня Абрамов и направился прямо в его сторону. — Привет, Антон. Как дела? — Замечательно. У тебя как? — Тоже. А где твой приятель? — оглядываясь, спрашивает Ваня, ища взглядом Диму. — Он заболел. — Как жаль, как жаль. Пусть выздоравливает, — говорит Абрамов, уже повернувшись к Антону, окончательно забив на то, что говорит Арсений Сергеевич. — Передам, — отвечает Антон, пытаясь сконцентрироваться на лекции. Но Ваня продолжает пристально разглядывать его, поэтому Шастун окончательно сдаётся и тоже поворачивается. Парни начинают общаться, как тут их прерывает строгий голос. — Молодые люди, если вы не можете потерпеть моё присутствие столь долгое время, у вас всегда есть возможность уйти. Просто знайте. — Извините, — виновато отвечает Антон и снова поворачивается к Ване. — Давай чуть тише? — Без проблем, — шепотом отвечает Абрамов, слегка улыбаясь. Он не ожидал, что Шастун ослушается преподавателя и продолжит с ним диалог. Так проходит вся лекция: в интереснейших разговорах с Ваней и бесючих замечаниях Арсения Сергеевича. Пара окончена, и Антон собирается уходить, но его останавливает Абрамов. — А давай прогуляемся? Это же последняя лекция была. — Я хотел сегодня успеть подумать, о чём буду писать эссе, которое нам только что задали. — Нет проблем. Давай погуляем и вместе всё обсудим, — продолжает настаивать парень. — Ладно, давай. Шастун уже, считай, вышел из аудитории, но вдруг услышал голос Арсения. — Антон, останься на минуточку, пожалуйста. — Хорошо, — отвечает он, подходя к Арсению. — Что вы так мило обсуждали с Абрамовым всю лекцию? — пристально наблюдая за реакцией Антона, спрашивает преподаватель. — Всякое. Не важно. — Ладно. Во всяком случае я рад, что вы так спелись. Шастун не понял, к чему был этот разговор, поэтому просто не брал в голову. — Я пойду? — осторожно спрашивает Антон. — Иди, — резко отвечает Попов и возвращается к рабочему столу, перебирая какие-то бумаги. Шастун понимает, что он явно не в духе, но зачем агрессировать-то? Антон выходит из аудитории с испорченным настроением. Он направляется в вестибюль университета, но в какой-то момент, когда он шёл по коридору, его схватили под руку. — Ты чего такой задумчивый? — улыбаясь, спрашивает Абрамов. — Та Арсений Сергеевич непонятно зачем задержал после пары, так ещё и настроение испортил. — И что на него нашло? — Без понятия, — зло бормочет под нос Антон. — Меня это не касается. — Ну да, конечно. Так что, мы идём гулять? — Да, идём. Только куртки заберём. — Ага, все-таки ноябрь, не май месяц. — с наигранной ухмылкой отвечает Иван и, не заметив никакой реакции Антона на его шутку, отпускает руку собеседника.***
— И вот таким образом я решил, что именно театральное выберу в качестве дальнейшей профессии. Но сейчас, к сожалению, уже немного сомневаюсь. — Да-а, вот история, конечно. Но я тебя поддерживаю, в любом случае. Понимаешь, Антон, ты такой образованный. Очень интересно рассказываешь, слушал бы тебя весь вечер, — говорит Абрамов, сидя на лавочке нога на ногу. — Спасибо, мне очень приятно, — отвечает Антон, немного покраснев от смущения. Он посмотрел по сторонам и заметил, что на улице заметно потемнело, парк освещён фонарями, и вокруг ходят только пара парочек. — К слову, ты меня весь вечер и слушаешь. — Серьёзно? — опешив, Ваня посмотрел на небо и не поверил глазам. — И правда. Время так пролетело. — И не говори, наверное, пора по домам. Ты где живёшь? — Тут недалеко. Я квартиру снимаю. — Ого, это классно. — Ага. А ты в общаге? — Да, — отвечает Антон, потирая от усталости шею рукой. — Я тебя проведу, — вскакивая с лавочки, говорит Ваня, энергично разминая ноги. — Как скажешь, — медленно встав, говорит Антон, неспеша прогнувшись в спине, что та аж прохрустела. — Нам туда.***
— Вот мы и пришли, — стоя у двери общаги говорит Антон. — Спасибо, что провёл. — Пустяки, — отвечает Ваня и, опустив голову, стоит, пиная какой-то камушек, будто не решаясь что-то сказать. — Ты что-то хочешь спросить? — Да… — неловко говорит Абрамов, заводя Антона в тупик, пугая своей нерешительностью. — Можно тебя обнять? Антон хихикнул от умиления. Можно было подумать что угодно из-за такой долгой паузы. Абрамов заставил его понервничать, поэтому Шастун задумался о том, что можно помучить Ваню, отплатив той же монетой. Но Антон смиловался и не заставил долго ждать ответа. — Да, конечно, — с улыбкой говорит он, расставив руки. Абрамов падает в объятия Шастуна и прижимается как можно сильнее. Антон не ожидал такой чувственности со стороны Вани, именно поэтому он ощутил прилив бабочек в животе и не хотел отпускать Абрамова. Ваня так же крепко прижимал Антона к себе; он захотел продлить этот чудесный миг и немного отстранился от Шастуна. Он поднял голову и посмотрел на Антона. Зеленоглазый красавец наделён непостижимой греховной привлекательностью. Его красота восхищает, обещая Рай и отчаяние. Он излучает какой-то сладкий, дрожащий запах, как звук виолины. Не в силах противостоять этим чувствам, Ваня тянется к Антону и трепетно дотрагивается своими губами чужих. Его тело пронзает прекрасное волнующее чувство в сопровождении не менее прекрасного ощущения чистоты намерений. Он дотрагивается холодными дрожащими пальцами шеи Антона, и мир вокруг словно замирает.