` Не ангел ´

Иногда Микки Милкович иронизирует над своей фамилией. Она настолько же подходит ему, насколько приносит одни неприятности! Хотя Микки коренной житель Чикаго, он в курсе, как с украинского переводится его фамилия. Примерно она означает «милый», «любезный», «пригожий» и тому подобное. В свои двадцать семь Микки не особо спортивен, к тому же он неуклюж, стесняется матерных татуировок на первых фалангах пальцев рук — ошибки юности, и до сих пор не умеет представительно выглядеть в строгом костюме, хотя по должности ему это и положено. Походка у Микки также далека от степенной. Он то несётся куда-то, как говорится, «сломя голову», то шаркает ногами, еле передвигая ими, то идёт в среднем темпе, но непременно вприпрыжку, зачем-то пружиня от пола, как мяч. При этом Микки любезен с людьми, однако «пригожим» себя не считает даже он сам, глядя по утрам в зеркало. Там, зачастую, показывают какие-то ужасы. Спутанные чёрные волосы, мертвецки бледная кожа, едва заметные веснушки, вечно неидеально выглаженная одежда, от недосыпа — синие тени под синими же глазами, не по-мужски полные губы, короткие, но отчего-то густые, как будто подкрашенные, ресницы… Даже завязывать галстук Микки толком не умеет. Что бы он на себя ни напялил (а он не одевается, он именно «напяливает»), сколько бы тот или иной наряд ни стоил, всё смотрится на нём, будто с чужого плеча. Временами ему хочется ссутулиться так, чтобы не разгибаться вообще и чтобы его поменьше замечали. Если бы Микки мог не выбираться из своей конуры в многоквартирном доме совсем — он бы не выходил оттуда. Просил бы курьеров оставлять продукты и прочие товары первой неоходимости у порога квартиры, платил бы за них в приложении и никогда ни с кем не пересекался бы лично. Он думает, что не нуждается в общении. Как Микки умудряется стать управляющим сетью студий йоги и продержаться в этой должности два года? Не сказать, чтобы просто, и, тем не менее, логично. Ведь ни для кого не секрет, что вряд ли в мире есть ещё человек, способный тянуть на своём горбу обязанности Микки Милковича. Каждое собеседование претендентов на место Микки так изощрённо унижают, словно готовят к участию в военной кампании на Ближнем Востоке, заранее закаляя их психику. Так что нелепый брюнет-социофоб вне конкуренции. Пусть он постоянно пропускает тот момент, когда у него со стола воруют дорогостоящуюю канцеляцию — то ли клиенты, то ли коллеги, то ли конкуренты, то ли привидения — по записям камеры не понятно. Всё равно эти издержки вычитаются из зарплаты Микки, и фирма ничего не теряет. Для Микки, да и не только для него в этом заведении любителей и профессионалов йоги, проблема не в мелких воришках чужого имущества, а в хозяйке бизнеса, Клотильде, бешеной суке, Рэй. По настоящему отвратительной, невыносимой женщине. Уже её имечко говорит само за себя. Да кто вообще так называет обычных американских девочек тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения? Клотильда! С другой стороны, молодцы, мама и папа Рэй, так сразу ясно, с кем люди имеют дело. Если взять мачеху Золушки и скрестить её с Синей бородой, можно вывести кого-то под стать Клотильде. Только вот лучше ей оставаться в единственном экземпляре. А то, не ровен час, армия клотильдоподобных существ поработит Планету! Микки случайный ребёнок, четвёртый сын Милковичей, результат нежелания мамы делать запоздалый аборт. Помимо братьев, у Микки есть сестра, Мэнди, долгожданная дочь их родителей. Она на год младше Микки и с юности в браке. Замужем Мэнди по большой любви и даже за работящим, порядочным, добрым красавцем-парнем, вкалывающем на машиностроительном заводе от звонка до звонка. Они всегда держатся за руки и милуются, как безаботные пташки. После судьбоносной встречи с этим мужчиной Мэнди отпочковывается от отчего дома, превратившись в старательную жёнушку и домохозяйку. С Микки она больше не дружит, хотя в детстве они были близки. Все Милковичи на семью младшенькой смотрят с благоговением. Больше-то ни у кого постоянной пары нет. У Мэнди и свадьба — не свадьба в гетто, а на широкую ногу, и медовый месяц — аж на Филлиппинах. Родня из последних сил помогает выплачивать ей с мужем ипотеку за домик в приличном районе. Тут нечему удивляться: теперь Мэнди, пока муж на заводе, воспитывает троих малышей. Нет, супруг уделяет ей и детям внимание, встаёт по ночам в будни и по выходным, чтобы поносить их малютку по дому в вертикальном положении, пока тот не срыгнёт лишнее после грудного вскармливания. Но, в основном, хозяйство, конечно, на Мэнди, и с тремя малолетними отпрысками — это тот ещё аттракцион. А Микки… Что Микки? Зарабатывает нормально. Много ли ему надо такому, одинокому? Микки, как будто это ему ничего не стоит, без чьей-либо помощи получает высшее образование, с пелёнок нянчит племянников, годами ишачит, где придётся, вот именно «ишачит», — работает наизнос. Защищает маму, когда они с отцом громко и некрасиво разводятся. Выслушивает многочасовые жалобы, потому что у матери на душе сиротливо и слякотно, таскает её с собой во все поездки в периоды собственных отпусков, отчего, по сути, сам никогда не отдыхает. Микки ходит за покупками для сестры (за свой счёт), регулярно убирается в её доме, водит племянников по поликлиникам, бассейнам, занятиям по раннему развитию, скупает для них наряды в детских отделах торговых центров и думает, что не отважился бы завести детей, пожалуй, даже в отдалённом будущем. Не потому что у Микки нет такого импульса, а потому что этих ему — достаточно. Как-нибудь между прочим Микки, конечно, должен наладить свою личную жизнь, а то ведь люди сплетничают. Все, кому не лень, имеют мнение о замкнутом Микки. То, что у него до сих пор нет отношений — полностью его вина, никто не заставляет Микки делать неправильный выбор! Парень он умный и, вопреки расхожему заблуждению коллег и знакомых, всё понимает, а не просто думает, что всё понимает. Только вот ничего он с этой своей безотказностью сделать не может. Не то чтобы Микки когда-то пытался… Он слишком занят для переосмысления того, к чему привык. Когда к изумлению окружающих у Микки время от времени появляется новый приятель, его старания вразумить Микки пропадают даром. Схема повторяется из раза в раз: кто бы и какие доводы ни приводил, Микки остаётся собой, и постепенно друзья «отваливаются». Потому что, как известно, пытаясь угодить каждому, в итоге подводишь всех, и, прежде всего, себя. Микки игнорирует очевидное, он вертится, как безумная, током ударенная под хвост белка в явно опасном для здоровья чёртовом колесе и рассчитывает провести так всю свою беспросветную жизнь, никоим образом не осмеливаясь в ней что-то изменить. Праздники, особенно именины, Рождество и Новый год — самое страшное испытание на прочность для Микки. В эти дни люди хотят счастья для себя, они уязвимы, и Микки, как какой-нибудь сверхчеловек, одаривает их своим теплом, щедро делясь ресурсами, которых у него уже нет. Взять хоть кредитные карты. Микки вытрачивает их подчистую ради поднятия настроения тех, кто ему дорог, а порой и почти посторонних персонажей. То есть кого угодно, кроме себя. Микки не знает, как возвращать эти деньги банкам. Не имеет понятия, что ему надеть на новогодний приём в главной студии сети, а ведь Микки — кровь из носу — необходимо выглядеть «соответствующе». Иначе Клотильда его кастрирует. Двадцать восьмого декабря он идёт на работу, как на свидание с палачом, впервые в своей карьере управляющего проспав будильник, и сразу на целый час! Микки молится, тоже впервые, ведь прежде у него не было такого опыта. Потому что просить о помощи — это не про него.