«Вайомингская пустошь — самое унылое место в мире. Пустое и безжизненное, разорённое. Здесь почти не осталось поселений, здесь не ходят караваны, здесь нет рабочих технологий… Вот почему мы так поспешно покинули родной штат, оставив всё, что было нам хоть как-то дорого, и отправились на неизвестный восток в надежде найти новый дом. После победы над странными людьми, работавшими на некую организацию, я вдруг стала лидером остатков местных рейдеров, и теперь именно на мои плечи легла задача вести их в долгий путь, который ещё неизвестно, куда нас приведёт. Я веду их не столько ради выгоды, сколько во имя надежды, что если мы уйдём, то Вайоминг сможет возродиться и стать чем-то большим. Не буду врать, мне страшно, и я словно ношу на спине огромную мишень, но теперь у меня нет выбора. Если мне предначертано умереть, то я умру гордым боссом, который пытался сделать этот мир немного меньшим дерьмом».
Поздняя осень — поистине самое прекрасное время в году. Ветер кружит сухие листья красных и жёлтых оттенков, опавшие с ныне голых деревьев, птицы целыми стаями рассекают небо, направляясь на юг, в более теплые места экваториальных регионов, а воздух свеж и чист. Это уже далеко не любимое всеми лето, ведь люди надевают куртки, кутают детей в шарфы перед тем, как отправить их в школу, чтобы любимые чада не заболели, но ещё и не морозная зима, ибо над головою светит яркое, тёплое солнце, а небо безоблачно, и лишь раз в пару недель его застилают серые тучи, что приносят прохладный, но чистый дождь, под которым так любят развлекаться маленькие ребятишки в забавных жёлтых сапожках из резины. Они прыгают по лужам и смеются, и их радость, словно звон новогодних бубенцов, озаряет всю улицу, напоминая гражданам о мирной идиллии. Даже несмотря на войну, которая бушевала где-то там, далеко-далеко, на Аляске и в Китае, американцы могли позволить себе хотя бы немного радости в жизни. Маленькие дети же, не знающие всей сложности мировой ситуации, продолжали бегать по лужам, когда шёл дождь, кататься на велосипедах в ясные дни и есть мороженое, за что их потом ругали родители, ведь в прохладные дни конца октября так легко заболеть. И из года в год было так, дети росли, но своим смехом улицы озаряли уже другие малыши, а их родители томно вздыхали, с грустными улыбками наблюдая за тем, как быстро они вырастают. И взрослых и маленьких ребят объединяло одно — вера в будущее. Несмотря на мировой экономический кризис, войну за ресурсы, региональные бомбардировки на Ближнем Востоке и постоянные разговоры о политике за ужином, все люди верили, что в один день всё будет хорошо. Что правительства стран понимают опасность ситуации и вскоре договорятся, и тогда миллионы детей по всему миру смогут расти в радости и достатке, не спрашивая своих родных о том, почему папа так долго не присылает письма с фронта, а мама в больнице берёт дополнительные смены. А потом упали бомбы. Это было обычное утро, когда люди заваривали себе кофе, целовали родных и уезжали на работу, где их ждал злой начальник, готовый выдать новую стопку бумаг для подписания или повесить обслуживание ещё десятка новых клиентов. Это будет ложь, если сказать, что всё прошло очень быстро. Конечно, бомбардировка в мире прошла очень стремительно, но не во всех городах в едином крике, полном ужаса и отчаяния, погибли миллионы людей. Кто-то умер так быстро, что в будущем, через десятки лет, местные торговцы рассказывали байки о призраках людей прошлого, которые так и не поняли, что они мертвы. В других городах же, которые не сразу накрыло волной последствий бомб, начался настоящий хаос. На улицах была давка, люди теряли родных в толпе, кто-то умирал, случайно оказавшись под чужими ногами. Полиция и военные подразделения, будучи не в состоянии даже связаться друг с другом, не могли решить проблему массовых беспорядков, когда люди стали крушить магазины, аптеки и кафе, а особо безумные личности доставали заранее купленные пистолеты и стреляли, лишь бы получить очередную консерву для запаса в подвале. О таких городах легенды слагались более жуткие, ведь позже они получали имена вроде «Могильника», как Лос-Анджелес, полный тысяч скелетов на улицах, в домах и на дорогах. Порой проходящие мимо путешественники, поверив байкам местных трактирщиков, прикладывали ухо к асфальту, чтобы позже рассказывать в казино, что они точно слышали плач, крики и вой полицейских сирен с выстрелами. И к чему же было такое огромное предисловие, спросите вы? К тому, что с той самой минуты, когда ядерный огонь уничтожил миллиарды людей, не оставив от них и тени, исчезли не только жизни, семьи и личности, но и законы, социальная ответственность и мораль. Главным было одно — выживание, а средства, которыми это достигалось, стали не столь важны. Тогда же появились и те, кто терроризировал пустоши последующие двести десять лет, и ещё не на одну тысячу годов останутся, чтобы продолжать своё дело. Рейдеры. Бандиты и отродья, не принятые в прочих группах, отвергнутые остальным человеческим обществом. Они сбивались в банды и нападали на всех, без разбора, чтобы забрать всё, до последней нитки. И хотя первый десяток лет их можно было назвать обычными преступниками, позже они получили славу истинных садистов. Им стало мало грабить незадачливых путников или слабо укреплённые поселения. Рейдеры стали насильниками, похитителями, любителями пытать до смерти. Некоторые назовут их сумасшедшими, другие же скажут, что это закономерность, ну а третьи, томно докурив сигару, лишь сплюнут, отметив, что рейдеры были и до войны, просто тогда их называли дезертирами и законоотступниками. Но можно ли винить тех, кто не знает другой жизни? Как крыса, выращенная в глубокой и тёмной норе, однажды она выходит к яркому свету палящего солнца, чтобы познать иное существование. Пустоши это злое место, чрезвычайно опасное и неприветливое — это знает любой рождённый на поверхности. Здесь за каждым углом тебе в затылок дышит смерть, и потому рейдерская философия «жить одним днём» звучит уже не так бессмысленно, как может показаться на первый взгляд. Алкоголь, наркотики и случайные половые связи постепенно делают из любого человека неконтролируемого психа, а можно ли судить того, кто уже не в состоянии здраво оценивать свои поступки? Многие из тех, кто называют себя добродетелями, считают, что в таком случае убийство безумцев — это помощь им, прекращение мук. Вот только всегда ли смерть — единственный возможный вариант? Рейдеры всегда остаются рейдерами, а пустошь — по-прежнему очень опасное место, где день за днём гибнут сотни, если не тысячи, путников, торговцев и просто тех, кто перешёл дорогу неправильным людям. Здесь нет закона, кроме права сильного, здесь нет морали, кроме собственного кодекса, и здесь нет места сожалению, которое может свести в могилу не хуже испорченного винта. Наверное, вопреки многим утверждениям, рейдерами быть не так уж и сложно… Сложнее быть их лидером. И почти невозможно балансировать между совестью и тем, что предначертала твоя судьба, раз за разом подбрасывающая в воздух игральные кости.***
— Эй, гляди, чё откопал! — закричал хриплым, прокуренным голосом парень, что носил поверх протёртой кожаной брони самодельные наплечники из металлических кухонных мисок и арматуры. Подняв руку, в коей он держал сверкающие бусы из настоящего бежевого жемчуга, парень не мог сдержать довольной ухмылки. — И на кой хер тебе это барахло? — отозвался второй рейдер, что был явно помладше и ещё не успел сильно измениться под влиянием голода и наркотиков. Они стояли в магазине с витринами, в которых были закрыты сверкающие украшения из золота и серебра, а некоторые серьги и кольца были инкрустированы драгоценными камнями. До войны в этом ювелирном ларьке наверняка не было отбоя от посетительниц, чьи мужья хотели сделать им приятные подарки на годовщину свадьбы или день рождения… Только вот падение бомб быстро прервало поток прибыли в ломбард. Теперь же в городе Шайенн, административном центре Вайоминга, было очень тихо. Даже путешественники заходили в мёртвый город редко, и в основном здесь можно было столкнуться лишь с парочкой старателей, которые копались в уцелевших зданиях и искали что-то, что можно продать. Очевидно, ювелирные украшения не счёл полезными никто. Конечно, они были очень красивые и даже сохранили свой блеск за пыльным стеклом витрин, только вот никому на пустошах больше не было интересно золото. Зачем нужно что-то, если оно не прокормит твою семью, верно? Наверняка можно было найти настолько богатых людей, что они бы забрали эти украшения, вот только в округе подобных ценителей прекрасного никто не знал. Да и зачем носить побрякушки, которые словно специально служат приманкой для бандитов, только и желающих нажиться на других? — Подарю Кленси, может, даст мне, — разразился хохотом рейдер, пряча жемчужные бусы в карман на груди. Его приятель также рассмеялся, продолжив пытаться вскрыть сейф, что стоял за кассой и пылился уже две сотни с лишним лет, словно ожидая, когда же, наконец, кто-то вскроет его. Парень коротко глянул за окно, убедившись, что ещё был полдень, а снаружи то здесь, то там сновали другие рейдеры. Целые десятки, они бегали по магазинам и многоквартирным домам, обыскивали холодильники, подвалы и ящики, забирая всё то, что считали ценным — патроны, оружие, пищу, воду. В редких случаях, когда кому-то выпадал куш в виде тайника мусорщиков или урны рядом с автоматом ядер-колы, где можно было откопать кучу крышечек, начинались настоящие драки, которые, впрочем, довольно быстро заканчивались, не доходя до поножовщин. В центре города Шайенн располагался Музей штата Вайоминг, который налётчики тоже решили не обходить стороной. Среди них выделялся лишь один бандит с каштановыми волосами, собранными в тугой хвостик, — он стоял возле входа, на давно заросшем газоне, и наблюдал за тем, как другие выносили из здания всё полезное, что могло пригодиться в их опасной миссии. Одна девушка, с чёрной боевой раскраской на лице, подошла к наблюдающему за процессом рейдеру, и протянула ему в руке нечто, что заставило его ухмыльнуться. Может, он нашёл что-то, что сразу же породило в нём интересную идею. Их лагерь располагался неподалёку от музея, и именно туда прогулочным шагом направился руководящий мародерством рейдер, спрятав вещицу в свою сумку. Проходя мимо кофейни, он наблюдал за тем, как две девушки в шипастой броне сцепились в драке, очевидно, найдя что-то весьма ценное. На это он лишь тихо хмыкнул, не желая вмешиваться. Пусть они сами решают свои проблемы. Лагерь представлял собой несколько наспех собранных хибар возле входа в здание отеля. В центре располагался костёр, над которым, рассказывая что-то друг друг и гогоча, двое мужчин жарили пойманного ими кротокрыса: лысого мутанта размером с собаку, похожего на крота-переростка с острыми выступающими вперёд зубами. Запах стоял довольно мерзкий, но все живущие на поверхности люди привыкли вовремя «отключать» брезгливость во имя выживания. Рейдер уверенно выпрямился, когда, проходя мимо нескольких бандитов, играющих в карты, они с уважением ему кивнули, явно признавая авторитет идущего по своим делам. Положение в иерархии невероятно важно в преступном мире, ведь ты мог легко стать покойником, кого запытают до смерти забавы ради, ежели из себя ты ничего не представлял и был в самом низу местной «пищевой цепи». Открыв дверь, противный колокольчик на которую сразу же зазвенел, возвещая о его прибытии, парень подошёл к стойке регистрации. Здесь, раскрыв на столе автомобильные карты разных регионов США, сидела девушка с выкрашенными в белый цвет волосами, что остались лишь на половине головы, в то время как вторая была гладко выбрита. Она общалась с каким-то мужчиной, похоже, решая очередную проблему, но, заметив вошедшего, подала рукой молча знак и разговаривавший с ней ранее рейдер ушёл. — Неплохо ты тут устроилась, а, Урза? — с усмешкой спросил вошедший, проходя за стойку регистрации и вальяжно усаживаясь за соседний стул. — У меня кипит голова, Рейзор, а ты где-то шляешься, — Урза нахмурилась, взявшись за голову, — Я понятия не имею, что мне делать! Словно ожидая такого поворота событий, Рейзор с задумчивым видом покрутился в кресле, после чего, достав из своей сумки винт, кивнул рейдерше. — Ладно, валяй. — Как мне сделать из дикарей… Ну, хотя бы адекватных дикарей?! — на одном выдохе произносит Урза, после чего бьется головой о стол с протяжным, усталым стоном. — И, к тому же, мы сидим здесь уже около недели, еда в городе вот-вот закончится, а зима уже на пороге! Затянувшись химией, Рейзор в ответ лишь ухмыльнулся. Он прекрасно понимал, что Урзе порой не хватало совсем немного веры в свои силы. Достав из кармана вещицу, которую ему ранее нашли в музее, он молча положил её перед боссом. — Что это? — удивилась она и тут же выпрямилась. Перед ней лежало странного вида украшение, сделанное из длинного чёрного шнурка и большого бронзового медальона, сделанного в форме печати. Надпись, сделанная вокруг рисунка странного рогатого животного, которое, кажется, называли «бизон», гласила «ГОРОД ШАЙЕНН». — Печать города? — Раз уж ты босс Вайомингских Разорителей, тебе нужно что-то отличительное, верно? — Рейзор положил винт на стол, а после придвинулся немного ближе, отчего колёсики кресла тихонько скрипнули, — Слушай, не думай обо всём сразу. Для начала двинемся в путь, а там уже что-то придумаем, ладно? Признаться честно, Рейзор, может, и ощущал лёгкую вину за то, что именно из-за него на Урзу навалилось бремя стать правителем остатков всех вайомингских рейдеров, но он понимал, что иначе, без лидера, банды снова разбредутся по штату. Тогда, прикончив оставшиеся единицы поселений, они начнут масштабную войну друг с другом, из-за чего над всем регионом повиснет слава поля для бандитских разборок. Хоть он и был таким же рейдером, всё же, парень понимал последствия. Урза не винила его. Она также прекрасно понимала всю важность этой миссии, но ещё понимала, что легко может потерпеть полный крах. Ей предстояло быть сильной, даже если очень хочется расплакаться и убежать, твёрдо стоять на ногах, даже если они обе сломаны, и вести за собой смерть, пытаясь изменить естественные установки порядка мира. Аккуратно положив руку на её плечо, Рейзор легко улыбнулся ей, стараясь показать, что, несмотря ни на что, будет рядом. Издав томный, усталый выдох, Урза осторожно надела на себя это странное украшение, что было выкрадено из музея. Что ж, администрации города оно всё равно ещё долго не понадобится. — Обращайся ко мне на «босс», ясно? — хитро прищурившись, Урза сбросила руку помощника с себя, после чего гордо выпрямилась. У Рейзора это вызвало тихий смех, но всё-таки, её он был готов называть, как она того хотела… От обращения вообще не меняется суть вещей. — Ладно, босс. Внезапно вновь зазвонил колокольчик, что висел на входной двери. Более раздражающую вещь нужно было ещё поискать, это точно, ведь вот-вот у Урзы, и так очень уставшей и напряженной, начнёт дергаться глаз. Она подумала о том, что надо бы сорвать эту противную висюльку. В комнату вошёл молодой парень, его волосы были неровно выкрашены в розовый, но корни сохранили натуральный чёрный цвет. Рейдер подошёл к стойке регистрации, он дышал довольно быстро, отчего можно было легко сделать вывод, что тот бежал сюда со всех ног. — Босс, тут такое дело… — сказал тот и оглянулся, точно проверял, не преследовали ли его. Урза медленно потёрла переносицу, понимая, что очередной день не мог обойтись без очередных проблем, возникающих будто бы из воздуха. Подняв голову и посмотрев на парня, в чьих ушах было с десяток крупных скрепок, которые, видимо, исполняли роль серёжек, она приготовилась выслушать очередной отчёт. — Что случилось? — Рогз и его дружки нашли какую-то мелкую общину в здании ресторана. Они всех перебили, — коротко сообщил ей запыхавшийся в пути посыльный. — Что делать? Урза в удивлении подняла брови. Она босс всего недолго, а эти щенки уже решили испытать её терпение, творя беспредел без её на то разрешения? Стукнув кулаком по столу, Урза поднялась, стиснув зубы в порыве гнева. Что ж, если они хотят получить выговор, то они определённо его получат! — Я хочу, чтобы вечером абсолютно все собрались в лагере. Я должна кое-что объявить, — холодно произнесла она, посмотрев в глаза гонцу с такой злобой, с какой только могла. Видно, это сработало, ведь тот поёжился, отведя взгляд и коротко кивая. — Если кто-то не придёт, передай, что я вспорю ему живот и оставлю лежать так на главной улице, пока его не найдут падальщики. — Е-есть, босс, — тут же закивал рейдер с розовыми волосами, отчего его серёжки из скрепок тихонько зазвенели. Быстрым шагом, он вышел прочь из здания, отчего ненавистный колокольчик на двери вновь издал громкий звон. — И выкиньте к чёртовой матери эту хрень! — закричала Урза, на что двое мужчин, стоявших у стены, вздрогнули и тут же подошли к двери, легко сорвав металлический бубенчик и бросив его в стену. Рейдерша выдохнула, смотря на брошенный в сторону колокольчик. Определённо, она хотела, чтобы также тихо и безмолвно теперь лежали те, кто хотел испытать её терпение на прочность, творя то, что хочется. Рейзор, без особых эмоций сидевший за столом регистрации, лишь ухмыльнулся, вновь затягиваясь. О, да, ему определённо нравилось то, что здесь происходило. Один приказ с уст Урзы, и он лично распотрошит, как радтараканов, всех тех, кто заставлял хмурить её очаровательные бровки. — Кажется, вечером будет жарко, — заметил он, проследив взглядом за боссом, которая по поскрипывающей деревянной лестнице поднялась на второй этаж, где и была её временная спальня в этом крошечном отеле. Ей нужно было посидеть одной хотя бы немного и подумать в тишине о том, что же делать дальше. Если рейдеры просто не могли слушаться её, то как же она планирует сделать из них мало-мальски цивилизованный народ? За пыльным, посеревшим окном всё ещё сияло солнце. Если не обращать внимания на ужасную грязь вокруг, и смотреть только на прекрасное голубое небо, так легко представить, что всего этого не было… Ни войны, ни взрывов, ни беспорядков. Просто… В этом отеле давно не проводили уборку, а людей в городке не было видно, потому что все ещё спали. Рейзор прикрыл глаза и медленно затянулся винтом. Даже через закрытые двери ощущалось, как в помещение задувал прохладный ветерок. Ещё немного, и наступят настоящие холода, такие же неправильные и непостоянные, как и весь этот испорченный и забытый Богом мир.***
Вечером в лагере кипела жизнь. На нескольких кострах рейдеры жарили, варили и тушили еду, а кто-то, особо одарённый талантом, брынчал на своей старой гитаре, которую всегда таскал с собой за спиной заместо верной винтовки, предпочитая тесак или боевой армейский нож, найденный пару лет назад. В основном же, люди здесь ели, распивали найденный в городе алкоголь, играли в давно расслоившиеся от времени карты и травили байки о том, как какой-то их знакомый пятнадцать лет назад убил когтя смерти одной-единственной вилкой, коей попал зверюге ровно в глаз. Урза сидела в красном кресле, стоявшем на вынесенном из какого-то дома ковре. Явно будучи в напряжении, она то и дело ерзала на сидении, не находя себе места, пока стоявшие по бокам Рейзор и Крыс, её телохранители, просто рассматривали окружающих. За столом для пикника сидела особо шумная компания, похоже, некогда бывшая единой маленькой бандой. Девушка, чей платиновый блонд неплохо подходил к жемчужным бусам, висящими на шее, аки трофей, громко смеялась над очередным пошлым анекдотом рейдера, который, явно подвыпив, всё рассказывал и рассказывал что-то из своей явно непростой, но интересной жизни. Наконец, когда луна взошла над горизонтом, Урза медленно поднялась, и кто-то, заметив это, тут же схватил рюмку и вдребезги её разбил, привлекая внимание большинства празднующих людей. Те же, кто все равно был занят разговорами или слишком пьян, получили в плечо, дабы они обратили внимание на своего главаря. Убедившись, что всё внимание было сосредоточено на ней, Урза взяла стоявшую перед ней на круглом столике бутылку и отпила из неё. Вино было на вкус как моча, честно сказать, и выдержка в двести лет явно не придала дешёвому отельному алкоголю вкуса, но сейчас ей это было не сильно важно. Хмыкнув, она оглядела всех присутствующих. Выступать перед публикой было сложно, а особенно перед той, которая за неверные слова могла бы тут же заколоть ножами на месте, но слабость — удел трусов. — Я хочу кое-что спросить у вас, — начала Урза, пытаясь подобрать слова. — Что самое важное в банде? — Крышки! — завопил какой-то рейдер, сидевший у костра с миской похлёбки в руках, и тут же вслед за ним посыпались десятки других вариантов. — Пушки! — Красивые тёлочки! — Наличие страховки дантиста! — послышался голос Мэш, на которую непонимающе уставились сидевшие рядом. Довольно быстро общий гогот прекратился, едва Урза подняла руку, приказывая всем замолчать. Она понимала, что это был сложный случай, но, впрочем, новоиспеченная лидер рейдеров и рассчитывала на подобный исход общей «беседы». — Сплочённость, — сухо сказала она, вновь отпивая горькое вино с мерзким привкусом радиации. — Верность себе, своей банде и… Своему лидеру. Вот, блять, что важно. Кто-то в толпе выдохнул, некоторые же разочарованно протянули. Они, определённо, рассчитывали совсем не на такой ответ. — Сегодня я узнала, что кое-кто, не спросив моего разрешения, решил со своими дружками напасть на мелкую общину, — Урза хмуро посмотрела в сторону Рогза, у которого была огромная татуировка змеи почти на всю левую руку. Тут же на него уставились все остальные. Быстро смекнув, что речь была о нём, рейдер рукой провёл по своей лысой голове, громко хохотнув, явно надменно насмехаясь над стоявшей перед всеми девушкой, что решила, будто может реально командовать ими. Всем было очевидно, что Рогз согласился на всю эту авантюру лишь из-за того, что в родном Вайоминге ловить было больше нечего. Теперь же рейдер просто ждал удобного момента, чтобы кинуть всё это скопище идиотов и осесть где-нибудь, где поселений для грабежа будет достаточно. — Возможно, мне стоит разжевать для таких придурков, как ты, Рогз, правила, — не смутившись явного нападка на себя, Урза, со скучающим видом рассматривавшая бутылку, лишь тихо хмыкнула. — Во-первых, ты ослушался приказа своего босса, которому присягнул на верность. Во-вторых, ты подставил всех нас под удар. А в-третьих… Выдерживая намеренную паузу, лидер с громким стуком поставила бутылку на стол и обвела взглядом всех присутствующих рейдеров. Она знала, что лучшим методом подействовать на отморозков, будет угрожать им другими отморозками. — Ты лишил навара всех присутствующих здесь членов своей банды, — громко объявила Урза. Прохладный ветер, что нёс позднюю осень на порог, развевал её белые волосы. Несколько секунд было слышно лишь его тихое завывание, когда все присутствующие, уставившись на Рогза и сидевших рядом с ним парней, казалось, оценивали ситуацию и сказанное боссом. Конечно же, сильнейшим рычагом для хищника было сказать, что кто-то другой из-под его носа уволок вкусный кусок добычи. Будучи рейдером, у которого не раз отнимали заслуженное, как говорится, «в крысу», Урза прекрасно понимала, чем обычно такое заканчивается. Реакция не заставила себя долго ждать: уже через несколько секунд напряженной тишины несколько крупных парней схватили Рогза, вытащив его из-за стола. — Нехорошо отбирать у своих братьев и сестёр добро, — по виду босса можно было легко заметить, насколько сейчас она была довольна. Этот ублюдок не принимал её лидерство, поэтому немного профилактического ломания рёбер определённо бы не помешало в процессе воспитания преданного бойца паствы. В конце концов, нужно уметь изъясняться на самом понятном языке пустошей — языке боли и насилия. Безучастно наблюдая, как толпа людей в шипастой броне, утеплённой мехом к грядущей холодной зиме, избивала ногами и руками лежащих на земле предателей, Урза подняла взгляд на небо. Луна сияла ярко, а звёзды, такие молчаливые и далёкие, окружали её, загадочно мерцая среди тёмного ночного неба, которое, словно пуховое одеяло, накрыло землю, защищая от палящего солнца, что с каждым днём грело всё меньше и меньше, знаменуя приход буранов и радиоактивных снегопадов. Урза тяжело вздохнула и, наконец, вернула своё внимание потасовке. Она подняла руку, призывая прекратить побои, однако рьяно занятые любимым делом рейдеры прекратили избиение далеко не сразу. Последним ударом был награждён Рогз, ведь какой-то парень, которого все звали просто Олли, с размаху ударил мужчину ногой в живот, лишь после этого, казалось, успокоившись и прекратив. — Отныне для вас будут существовать правила, — выпрямляясь, босс старалась выглядеть уверенно и холодно, чтобы внушить больше уважения к себе. — Никакого детоубийства. Никакого каннибализма. И, конечно же, никакого неподчинения. В толпе сразу же раздались вздохи разочарования, недовольные выкрики и перешёптывания. Прекрасно понимая, как сильно она рисковала собственной головой, объявляя о подобных правилах, Урза ненадолго прикрыла глаза, подождав, когда толпа успокоится. Пока что этих изменений хватит, ведь если резко объявить рейдерам, что отныне они не рейдеры вовсе, можно было легко оказаться шлюхой в в ошейнике со взрывчаткой. — Мы не дикари, чтобы заниматься подобным. Мы рейдеры, чёрт возьми, и бояться нас должны не потому, что мы занимаемся такой хернёй! — резко крикнула Урза, отчего все тут же смолкли, — Но я не говорила, что мы не будем внушать страх… Искорка интереса промелькнула в глазах собравшихся, что даже не заметили, как Рогз и его приспешники по-тихому стали ползти в сторону наспех построенных для сна хибар, сколоченных из листов металла, деревяшек и утеплённых, снятыми с окон, отчасти сгоревшими, занавесками. — Мы пойдём на восток. Путешествие будет долгое, но по пути мы сделаем не одну долгую остановку. И, конечно же… — улыбка засияла на лице Урзы, освещаемом светом костра и отблеском луны, — Мы разграбим так много поселений, сколько только сможем отрыть. Рейдеры вдруг взорвались восторженными криками, свистом и топаньем. Радость от новостей о том, что они совсем скоро разживутся кучей добра, быстро перекрыла негодование из-за новых, странных правил, что запрещали делать то, что, собственно, и являлось их сущностью. — Утром мы выдвигаемся в путь, так что соберите вещи и хорошо выспитесь. Нас ждёт по-настоящему… Разорительный поход! — подхватил Рейзор, и в столпотворении прошёл хохот. Он глянул на босса и заметил, что та была очень бледной, а лицо её выражало явное беспокойство. Без слов, он взял Урзу за руку, но та лишь, отмахнувшись, направилась в сторону отеля. Это заставило рейдера вздохнуть, но он не стал ее преследовать. В конце концов, скоро и ему предстоит лечь спать, чтобы завтра вместе с возлюбленной вести «армию» вперёд, постоянно проверяя, чтобы никто не отставал, не творил бесчинств и просто не раздражал всех, в особенности Урзу, фактом своего существования. Ветер продолжал загадочно выть в мёртвом городе, словно выражая беспокойство давно умерших здесь людей, но никто из ныне живущих во временном лагере не слышал этого. Лишь один Олли, постоянно поправляя свои растрёпанные длинные волосы, проклинал сквозняк, который портил его причёску.***
Деревянная дверь тихонько скрипнула, закрываясь, а затем металлический замок в ней щёлкнул. Это была далеко не сама надёжная защита, ведь, при желании, любой мог бы выбить его, но в данный момент вошедшей было совсем не до этого. Проходя по пыльному ковру, что был отчасти испачкан в копоти и пепле, Урза схватила бутылку вина с гостевого столика и села на край большой двухместной кровати. Пробка быстро поддалась и улетела куда-то в сторону. Она отхлебнула из бутылки и запястьем протёрла губы, издав лишь тихое скрипение зубами. Беспокойства терзали её, словно дикие звери свою добычу, а мысли в голове копошились, точно новорождённые крысы. Помимо волнений о долгом пути в поисках прибежища, скорой зиме и позиции лидера, было и кое-что ещё, не дававшее новоиспечённому боссу шанса на покой. Мораль и совесть. Как она может сделать адекватными тех, кто таковыми никогда не был? И, более того, была ли хоть когда-то адекватной она? Поставив на четверть опустевшую бутылку на пол, рейдерша легла на кровать, обняв посеревшую от времени подушку. Проблем было много, и Урза всегда представляла их себе, как тяжелые стальные замки, к которым у неё не имелось ни единого ключа. За окном темнела полночь, и постепенно шум, что слышался на улице, утих. Конечно, было приятно, что рейдеры всерьез восприняли её предупреждение о далёком пути, но действительно ли они понимали, какой титанический труд им придётся приложить, чтобы, наконец, найти новый дом? Или они действительно уйдут, едва представится возможность? Была бы здесь Хелен, она бы точно подсказала ей, что стоит делать. Или, может, Пасадж, который хоть и немного, но разбирался в психологии рейдеров. Только вот теперь все эти люди, наверное, уже не должны были вспоминаться ею. Отныне она — босс огромной банды, и ей нужно жить лишь настоящим, новой жизнью, коя может прерваться очень быстро, если проявить недостаточно осторожности. — К чёрту… — проворчала Урза, медленно сев и рукою схватив открытую бутылку вина. Сделав ещё несколько глотков, она поморщилась от приторно-кислого алкоголя, но это её не сильно останавливало. Скорее всего, из-за древности напитка, он давно уже выветрился… Это бы объяснило то, почему пробка так легко вышла из горлышка. Урза медленно осмотрела комнату, отметив довольно скромное, по меркам довоенных времён, убранство. Картины были почерневшие и облезшие, так что догадываться, что там было изображено, казалось абсолютно глупым и бессмысленным занятием, если только ты не под винтом и не видишь котят на картине, которых там и в помине нет. Сделав ещё несколько мелких глотков, после чего, бросив бутылку в сторону, что с громким дребезжанием разбилась, пролив на старый ковёр остатки алкоголя, Урза снова улеглась на кровать, прикрыв глаза. Она не снимала брони или обуви, ведь в пустоши не было принято снимать единственное, что могло уберечь от внезапного нападения. Даже забавно, ведь именно рейдеры зачастую нападали ночью, заставая спящих караванщиков или поселенцев врасплох, что неплохо играло на руку налётчикам. Внезапно, замок тихо щёлкнул и дверь с тихим скрипом открылась. Затем в комнату кто-то прошёл, безмолвно рухнув на мягкую кровать. Урза лишь косо глянула на Рейзора, который с довольной ухмылкой положил руки под голову. — Отличная ночка, а? — хмыкнул он, но босс не ответила. Её волновало слишком много вещей, чтобы радоваться обычной ночи, в которую она, к счастью или сожалению, не умерла. Не сдаваясь в своих попытках привлечь внимание, Рейзор медленно придвинулся к девушке, а затем обнял её за талию. Его прикосновения были мягкими, но довольно настойчивыми, что заставило Урзу открыть глаза и посмотреть в лицо настырного ухажёра. — Я знаю, как сделать её ещё лучше… — его голос стал ещё тише, и он почти было прижал Урзу к себе, однако та, совершенно не настроенная на ласки, ответила на нежности резким ударом кулаком в живот. Рейзор лишь выдохнул, отпустив ее, и она с недовольным видом демонстративно от него отвернулась, ложась на другой бок. Что ж, по крайней мере, Урза не прогнала его, и Рейзор счёл это за маленькую победу. Он брал и более недоступные «крепости», поэтому, отвернувшись, удобно разлёгся, собираясь хорошо выспаться. Может быть, следующей ночью ему повезёт, и на временной стоянке на ночь вершина будет взята. Только вот Урза совсем так не считала. Если даже тот, кто столь активно пытался приставать к ней, всё ещё оставался, в своей сущности, обычным рейдером, как она могла изменить тех, кто совершенно не считал её кем-то ценным? Она была обязана добиться уважения, страхом или заслугами, но у неё совсем не было другого выхода. Урза осторожно сжала в руках одеяло, прикрыв глаза. Она просто не могла позволить себе провалить миссию. Ради Хелен и Пасаджа, ради Вайоминга, ради человечества. Её бронзовый амулет с бизоном загадочно поблёскивал от падавшего на него белого лунного цвета.