Почему мы выбираем смерть?

– А-а-а-а, Кокичи, мне совершенно нечего наде-е-е-еть! – восклицает мелкий, стоит мне перешагнуть порог комнаты. – Нет, но ты близок, – вздохнув, соглашаюсь я. – У меня чуть больше десяти минут до того, чтобы разрулить ту кашу, которую ты заварил. – Ага, ври дальше! Уже забыла, что желание было твоё? Я вышла прочь, зло хлопнув дверью. И зачем, спрашивается, заходила? Иду в сад, откуда мы на днях сбегали вместе с Рантаро. Как же это было недавно, но и как давно! Пытаюсь по пути уложить мысли в голове. Увы, волосы уложить проще. С чего бы мне вообще начать? «Рантаро, понимаешь, там такая ситуация возникла…» Нет, слишком много оправданий. «Рантаро, это всё Кокичи придумал!» Тьфу! И зачем тогда вообще что-либо говорить, если всё это выдумки мелкого лжеца? Обойдя сад трижды, я так ничего и не придумала. Что ж, пусть оно идёт как идёт. Авось выплывем. Рантаро появился внезапно, хотя и вовремя. Впрочем, вероятно, это всё из-за того, что я нервничаю. Остынь, старушка, ты и так скоро помрёшь, так чего тебе бояться? Окунаемся в безумие, так сказать. А что это у него в руках? Корзина для пикника? Интере-есно… – Ты не против? Я захватил на кухне кое-что перекусить, – кивнул мне Рантаро. – А? Да, конечно, – растерялась я. Хм, выглядит он обычным: мило улыбается, мило ведёт себя, вот даже о еде подумал. То ли лыжи не едут, как говорится, то ли я… Тем временем Рантаро успел уже накрыть целую поляну: постелил на траве покрывало, разложил по тарелкам бутерброды, достал что-то интересное в тёмной бутылке. А-а-а-а-а, держите меня семеро! Не держат. Так что я падаю на покрывало, всё ещё ничего не понимая. – О чём ты хотела поговорить? – с обезоруживающей улыбкой наконец интересуется он. – Я? А-а-а… А! Тьфу, верните мне человеческую речь! – Я хотела… эм-м-м… Ну верните! Ну повавуфта! Чёрт, это не моя реплика! – Ты хотела узнать, что мне тогда сказал Кокичи? – сказал всё за меня Рантаро. – Именно, – киваю я, подавляя в себе желание зажмуриться. – Кокичи сказал, что вы с ним играли в карты на желания. Ты, судя по его словам, немного перестаралась с алкоголем и рассказала ему, что у тебя есть кое-какое хитрое желание, но Кокичи исполнить его не сможет. Кокичи поддался на провокацию, он же ведь всемогущий лидер злой секретной организации, – на этих словах Рантаро закатил глаза, а я не удержалась от улыбки. – Итак, ты пожелала ночь втроём с Кокичи и «с самым горячим парнем нашего коллектива», то есть, как он уточнил, со мной. Кокичи был в ужасе и не знал, что делать, но желание есть желание, и не выполнить его нельзя. Поэтому он пришёл ко мне договариваться, чтобы вместе придумать, что делать, ведь ты протрезвеешь и наверняка передумаешь, а желания отменять нельзя! Вот же… блин! Как завернул-то! Протрезвею и передумаю, значит? А о том, что это изначально была его идея, мелкий решил умолчать, да? Вернусь – убью! – Каэде, извини, что-то не так? – обеспокоенно уточнил Рантаро. – А? Нет, это ты извини, я, очевидно, просто подзависла. – Я сразу понял, что ты хотела мне всё объяснить, но в этом нет нужды, правда. Мои сестрички мне и не такое выдавали, – рассмеялся он, – почти каждый раз, когда умыкали из отцовского бара бутылку-другую. Я привык. Кстати, вино будешь? Я отрицательно покачала головой. На языке крутился вопрос: «Что же теперь делать?» – но задать его было выше моих сил, поэтому я отчаянно схватилась за бутерброд. Пока ешь, можно безнаказанно отмалчиваться. Мне мелкий ситуацию обрисовывал совершенно иначе. И это… сло-ожно! Как из этого выпутываться? Что ж, не спросишь – не узнаешь. Вздохнув, отрываюсь от бутерброда и уточняю: – Так что если я всё же протрезвела и передумала? – С одной стороны, желание – штука эфемерная. С другой стороны, если, как говорил Кокичи, на желаниях построено всё ваше общение, как-то не очень так легко забирать слова назад. В любом случае, самое главное – чего хочешь ты сама во всей этой ситуации. К тому же, Кокичи мог и приврать немного. – Мог, – соглашаюсь я. – Но что если я понятия не имею, чего я хочу? – Это нормально, Каэде. Ты попала в сумасшедшее место, так что удивляться тут нечему. К тому же, у тебя есть время, кажется, до следующего четверга, да? – подмигнул он. – Только в этом уравнении больше переменных, чем одна, – пристально глядя в глаза Рантаро, произношу я. – Ну, обычно я открыт всему новому, – пожал плечами Рантаро. – А что, приятно, что ты считаешь меня «самым горячим парнем нашего коллектива»! – Это мнение Кокичи, – машинально отмахиваюсь я. Рантаро рассмеялся в ответ: – Ах да, я и забыл, что могу ему нравиться! Я должна спросить что-то ещё, что-то более серьёзное, но вместо этого говорю: – А ты, я смотрю, тоже герой-любовник! – На самом деле, я больше разбираюсь в сёстрах, чем в девушках, – смущённо улыбается Рантаро. – Да ты что? Ну, инцест – дело семейное… – Кто бы говорил о полёте фантазии! Смеюсь. У Рантаро есть волшебный талант превращать безумную ситуацию в приемлемую. Магия, не иначе! Шутя и смеясь, мы покинули сад. Рантаро проводил меня до музыкального класса. Запирая дверь на замок, я вдруг поняла, что так ничего и не поняла. Так он против или не против? Это «я открыт всему новому» было сказано, чтобы меня успокоить? Или это правда? В таком случае, чего на самом деле хочу я? Уж точно не этого безумия! Я хочу лишь, чтобы мелкий страдал и мучался! Или… нет? Чёрт, умеет же эта скотина спутать мне все мысли и чувства! – Умею, чем небезосновательно горжусь, – ответили мне. Видимо, последнюю мысль я высказала вслух. Оборачиваюсь. – Ну, разумеется, кто же ещё не замечает чужого желания побыть в одиночестве настолько, что взламывает замки как дышит? – раздражённо закатываю глаза я. – Да-а-а! Это всё про меня-я-я! Ни-хи-хи! Отворачиваюсь от вездесущего мелкого и иду к пианино. К чёрту. Хочет – пусть остаётся, но говорить я с ним не намерена. – Разговор, я вижу состоялся. Молча опускаюсь на банкетку и открываю крышку. – Ты скорее рада, хотя и в некотором замешательстве, – продолжает отмечать Кокичи. – Значит, он согласился, но ты понятия не имеешь, что с этим делать. Раздражённо бью по клавишам. Сегодня меня тянет на марши. – Ни-хи-хи, угада-а-ал, – сам себя хвалит мелкий. – А ты ведь помнишь, что желания отменить можно только во время игры на желания, правда? Играю громче. И быстрее. – Правда, в дело уже вовлечён Рантаро, он может расстроиться, ведь он был так рад, что ты тоже в него влюбилась… Ускоряю марш до предела, всё ожесточённее стуча по клавишам. – Но, я уверен, это не страшно. Понимаю, первый раз должен быть с кем-нибудь надёжным и заботливым, и желательно с кем-нибудь одним… Сбиваюсь, путая ноты. Выдыхаю, убирая руки за спину. Не хватало ещё инструмент испортить из-за всей этой ерунды! – А ведь ты могла не загадывать то желание! И даже не думай списывать всё на пьяную голову! Ты прекрасно осознавала, что творишь! Медленно поворачаваюсь к Кокичи, сияя широкой улыбкой. – Мне нет нужды отменять своё желание, любимый. – Чего? – глаза мелкого широко распахнулись. Ха, подловила. Осторожно и мягко, как вода, подбираюсь к своей сумке и достаю подаренную Рантаро бутылку вина. Откручиваю крышку и, всё так же улыбаясь шокированному Кокичи, заплом выпиваю половину. – И что же ты со мной за это сделаешь, а? – подмигиваю я, прикусывая губу, и подхожу ближе. Ты хотел играть, Костик? Будет тебе игра! Мелкий прищуривается и констатирует: – Ты выпила слишком мало для того, чтобы сойти с ума. Значит, либо счастье в голову ударило, либо ты мне лжёшь. – А ты проверь, – шепчу я ему в левое ухо. – Или боишься? – А ты не пожалеешь? – грустно смеётся Кокичи. – Кто знает? – загадочно выдыхаю я. И бью мелкого по шее той самой бутылкой. Точно так, как учил один из бывших Марты. Один чёткий удар – и никаких сомнений. Извини, Рантаро, что я так безбожно разбазариваю хорошее вино.