Dreaming of the Places You've Been

В глубине океанских вод, вдали от берегов восточного побережья, спал сновидец. И во сне он искал. Просматривал чужие сны, перебирая их по кусочкам, по крупицам, в поисках чего-то. Что он искал, он не знал, но всё равно искал. И там сновидец ждал, не видя собственных снов, тысячелетия, просыпаясь лишь тогда, когда его призывали обитатели поверхности, чтобы совершить свои грязные дела, а затем снова возвращаясь в океан. Свет. Свет ослеплял. Звуки атаковали сновидца со всех сторон, разбиваясь о стенки черепа головной болью. Верхний мир ошеломлял, а его ограниченное знакомство с ним означало, что он ещё не совсем привык к нему. Там, где он спал, в сотнях миль от поверхности, в пещере на дне океана, где жили только самые странные обитатели этой планеты, не было света. Там, внизу, было тихо, мирно, спокойно. Идеально. Так почему же ему вдруг приснился свет, звуки и ощущения, чуждые ему? Он хотел, чтобы это прекратилось. Это ошеломляло. Сон атаковал его со всех сторон, и он чувствовал, как внутри него нарастает гнев. Он хотел вырваться, уничтожить всё наверху и вернуться в океан, к себе домой, в темноту. Сон закончился, и сновидец проснулся по очередному зову. Он был измотан, даже больше, чем обычно, и мысль о том, чтобы выйти на поверхность, чтобы его мечта осуществилась, совсем не привлекала. Тем не менее, он не мог отказаться от зова, поэтому сновидец очнулся ото сна и направился на поверхность, навстречу бедной душе, которая была настолько глупа, что вызвала его. Наверху наступила ночь, когда сновидец выбрался на берег, спотыкаясь, поднялся на ноги и, шаркая, вышел из воды. Его щупальца волочились за ним. Прошла целая вечность с тех пор, как он использовал эту форму, и ему потребовалось пару мгновений, чтобы вспомнить, как всё работает. Чтобы идти, нужно ставить одну ногу перед другой. Правую, потом левую, мысленно напомнил он себе, следуя зову вдоль береговой линии и направляясь к заброшенному особняку. Убери свои щупальца. У людей есть руки. Сновидец, или Г.Ф.Лавкрафт, как его называли в этой форме, остановился перед дверью в особняк, наклонил голову, а затем шагнул в неё. Законы этого мира ничего для него не значили, и он подчинялся им, только если они были ему удобны. Чаще всего это было не так. Лавкрафт остановился перед двойными дверями, откуда зов был сильнее всего. Он проверил свою внешность, убедившись, что она достаточно человеческая — две руки, две ноги, два глаза, два уха, ровно 32 зуба — и шагнул в дверь, чтобы его увидели те, кто находился в комнате. Вокруг ритуального круга сидели подростки и смеялись. У Лавкрафта скрутило живот. О нет. — Ладно, ладно, ладно, ребята, вернёмся к делу! — воскликнул черноволосый мальчик, глядя на остальных. Он держал свою ладонь над ритуальным кругом, капая кровью в центр. — Надрежьте ладони и дайте крови стечь сюда. — Вы думаете, ритуал действительно сработает? — рыжеволосая девушка справа от него вскочила, порезала свою ладонь ножом, затем передала его следующему человеку, после чего наклонилась над кругом. — Попытка не пытка, не так ли? — спросил мальчик рядом с ней, толкнув её локтем и чуть не сбив с неё очки. Он порезал свою ладонь и капнул кровью на круг, затем передал нож последнему человеку в круге. — Так или иначе, у нас будет интересная история. — Мы уверены, что это хорошая идея? — светловолосый мальчик нахмурил брови, нервно поглядывая на остальных. — Нет, я уверен, что это не очень хорошая идея, — Лавкрафт заговорил, шагнув вперёд, в свет свечей, заставив детей подпрыгнуть. Обычно он не вмешивался в последнюю часть ритуала — обычно он не приходил туда достаточно рано, — но ему не нравилось, что он вынужден прислуживать кучке подростков, которые, очевидно, понятия не имели, с какими тёмными силами связались. Подростки смотрели на него широко раскрытыми глазами, на их лицах застыл ужас. Черноволосый парень выхватил нож у своего друга и вскочил на ноги. — Кто ты, чёрт возьми, такой? — потребовал он, защищаясь лезвием, протянутым в сторону Лавкрафта. — У меня много имён. Их так же много, как песчинок в океане или звёзд на небе. В твоей книге меня называют «Ктулху», а идол, который ты держишь, — «Азагтот». Лично я предпочитаю «Лавкрафт». «Говард Филлипс Лавкрафт», если быть точным, но это слишком претенциозно, так что сойдёт и «Лавкрафт», — Лавкрафт заявил это с большей смелостью, чем чувствовал. Он не очень любил людей, и, несмотря на то, что обладал силой, способной сравнять их города с землёй и уничтожить их армии без особых усилий, он очень нервничал, общаясь с ними. Возможно, это было связано с тем, что, несмотря на всю свою силу, он находился во власти их воли, был связан контрактами, которые не хотел принимать, и служил людям, которые были ему безразличны. Подростки в недоумении смотрели на него. Он посмотрел в глаза светловолосому мальчику, и его глаза расширились от страха. — Опусти нож, Вариан. Не думаю, что он шутит. — Чёрта с два. Скорее всего, это какой-то бродяга, который следил за нами и решил, что будет забавно поиздеваться над нами, — Вариан зарычал, его глаза сузились. — Ну? Ты думаешь, это смешно — пугать нас, «Лавкрафт»? Думаешь, это похоже на шутку? Враждебность застала Лавкрафта врасплох. Он нахмурился. Очевидно, если он хотел напугать этих четверых и остановить ритуал, чтобы не быть связанным служением кучке детей, ему придётся приложить немного больше усилий. Тут же он немного сконцентрировал свою силу, позволяя напряжению нарастать в воздухе, жуткая аура окружила его. Он устал. Он хотел пойти домой и продолжить спать. Если для этого придётся травмировать нескольких подростков, то так тому и быть. — Скажи мне, дитя, веришь ли ты в чудовищ? — спросил Лавкрафт, делая шаг вперёд. Черноволосый мальчик нахмурился. — Что это ещё за вопрос? — он рыкнул, но голос его дрогнул. — Лучше держись подальше, придурок, или они вызовут копов! Глаза Лавкрафта почернели, и он наклонил голову сильнее естественного, из рукавов возникли щупальца. Мальчик шумно вдохнул, глаза его расширились, и он попытался отступить назад, но Лавкрафт преградил ему путь своими щупальцами, отрезав мальчика от друзей, которые, впрочем, и сами уже сбежали. На лице мальчика отразился ужас, когда он обернулся и увидел Лавкрафта, стоящего прямо перед ним. Бездушный чёрный взгляд заставил его непроизвольно вздрогнуть, и он закричал во всю мощь своих лёгких, рухнув на землю и схватившись за голову. Его глаза зажмурились, и Лавкрафт отступил назад, позволяя ауре спасть, и потянулся к шее, чтобы вернуть её на место, когда щупальца исчезли в его рукавах. Он взглянул на ритуальный круг, надеясь, что сделал достаточно, чтобы отбить у подростков желание пытаться вызвать его снова, и вернулся на улицу. Солнце уже начало всходить, и он поморщился от света, ускоряя шаг, чтобы успеть вернуться к океану до того, как свет станет слишком ярким. Он напомнил о сне, и сновидец стал размышлять над ним. Он никогда не видел снов раньше, за многие-многие годы своей жизни. Так почему же ему снился сон сейчас, и почему ему снился именно свет? — Я должен приносить кошмары, а не смотреть их, — тихо пробормотал Лавкрафт, но покачал головой. Он был слишком измотан, чтобы думать о подобном. Он просто хотел спать. Лавкрафт остановился на берегу, хмуро глядя на восход солнца, затем шагнул в воду и исчез в глубине. Его форма изменилась, и он поплыл обратно в свою пещеру, жаждущий сна. И снова его сны были наполнены звуками, прикосновениями и ослепляющим светом. Когда Лавкрафт снова проснулся по зову очередного контрактёра, то был измотан как никогда.